Нефритовая война

Кеконец, этот Коул, все еще говорил, глядя на Боссов. Он вел себя на удивление дружелюбно и беспечно, не то что серьезный Даук или этот головорез Рон. Но Кромнер был не из тех, кого может обмануть внешность. Он подозревал, что Коул всего лишь вывеска, юнец, которого послали опасные люди, обладающие реальной властью на загадочном острове. Кромнер не был на Кеконе, даже близко к острову, но воображение рисовало теневой совет старейшин, замысловатые ритуалы, нефритовые сабли.

Даук снова перевел слова Коула:

– Поскольку вы иностранцы, я должен предупредить: нефрит не похож на наркотики или оружие, им не может с легкостью воспользоваться любой слабак. На Кеконе говорят, что нефрит превращает человека в бога. Только сильные это выдерживают. Вы собираетесь тайно перевезти большое количество нефрита, но удостоверьтесь, что он не попадет в руки уличных хулиганов на вашей же территории, что ваши же люди не попытаются продать часть на сторону. Кто будет отвечать за надлежащее обращение с нефритом?

Кромнеру не понравился намек на снисходительное отношение, который он почувствовал в словах кеконца и в том, как тот сидел, откинувшись на спинку стула и слегка прикрыв глаза.

– Никакой уличный воришка или шкурник не посмеет красть у Южной Бригады, если не хочет отправиться в плавание по реке без лодки.

Анджа Слаттер улыбнулась, Джо Гассон поморщился, но кеконец и бровью не повел.

– Я лично это гарантирую, – добавил Кромнер.

Коул покачал головой.

– Ваше слово как Босса, конечно, весомо, но вы явно слишком большой человек, чтобы лично заниматься малоприятной работой на улицах. – Он махнул рукой, указывая на дорогой костюм и грузное тело Кромнера. – В кеконском клане того, кто занимается этой опасной работой, называют Штырем. Он должен быть абсолютно верным, внушать уважение людям, которыми командует, и страх врагам клана. А в случае, если что-то случится с главой клана, ему доверяют руководство. Я спрашиваю, есть ли у вас кто-то подобный в Бригаде, потому что именно этот человек должен заниматься нефритом.

Кромнер ткнул в его сторону пальцем.

– Слушайте, я готов вести с вами дела, но не нуждаюсь в советах от кеков о том, как управлять Бригадой. Вы сами-то когда-нибудь руководили организацией из сотен человек? – Когда кеконец не ответил, Кромнер сказал: – Так я и думал. Тогда позвольте кое-что сказать. Я бы не стал Боссом Южных, если бы держал некомпетентных подчиненных. Нефритом займется Уилли Римс.

Коул с интересом изучил Уилли, а потом повернулся к Дауку. Кеконцы долго переговаривались на своем языке.

– Что он говорит? – спросил Кромнер.

Даук откашлялся и ответил:

– Он обеспокоен тем, что нефрит попадет на улицы и навредит невинным людям, в особенности женщинам и детям. Видите ли, это противоречит их кодексу чести. И потому он спрашивает, правда ли Римс главный смотрящий в Порт-Масси, давно ли он работает на вас, хорошо ли дерется, сколько человек убил в поединках. Я объяснил, что у Римса есть определенная репутация, но точно я не знаю. – Даук развел руками. – Ну что тут скажешь? Мой друг с Кекона, а там все уважают личную силу и способность проливать кровь.

Уилли неловко теребил в руках шляпу, но Кромнер только фыркнул.

– Ну, так скажите ему, чтобы не забивал свою кеконскую голову. Джо, Анджа, подтвердите ему, что на мое слово и моих людей можно положиться.

– Все знают, что Тощий Римс из Южной Бригады – крепкий парень и рулит самыми крутыми ребятами в городе, – сказал Джо Гассон.

– Это так, – кивнула Анджа Слаттер.

Даук повторил эти слова Коулу, тот снова оценивающе посмотрел на Римса. Потом кивнул.

– Я тоже это слышал, из собственных источников. Я чужой в этой стране и иду на большой риск, заключая сделку от имени клана, так что простите, если я слишком напираю с вопросами. – Представитель клана развел руками. – Я доволен соглашением.

Из особняка Торика Рон Торо отвез Хило, Тара и Даука обратно в дом Дауков, где Сана приготовила всем обед. Когда они расселись за столом только впятером, столовая уже не выглядела такой тесной. Сын Даука проводил время с друзьями, Анден был либо с ним, либо работал дополнительную смену в хозяйственном магазине.

Хило ясно видел, что Тару не терпится задать вопросы, но помощник Колосса знал своего шефа и не стал ничего спрашивать за едой, при посторонних. Хило изо всех сил старался участвовать в болтовне о всяких пустяках, но у него разболелась голова от подъема на заре, к тому же все утро пришлось напрягать Чутье. Он понял не все сказанное чужаками на встрече, но наблюдал за каждым жестом и выражениями лиц, как иностранцы сидели и каким тоном разговаривали друг с другом, он Чуял сердцебиение, пульс, дыхание и едва заметные движения, показывающие мельчайшие изменения эмоций. Так что, пусть его эспенский и не был так хорош, как у Шаэ, Хило считал, что разобрался в тех, с кем имел дело.

Он порадовался, что решил лично приехать в Порт-Масси, а не посылать Шелеста. Как бы ни была умна его сестра, порой ей не хватало проницательности, когда речь шла о людях, она не умела взять подходящий тон с потенциальными друзьями или врагами. Позже в этот день Хило планировал встретиться с Хами Тумашоном, чтобы Главный Барышник знал – даже здесь, вдали от Жанлуна, он может рассчитывать на поддержку клана и внимание Колосса. Нет ничего важнее личных отношений, именно на них держится присяга клану, становится не просто словами, которые может произнести любой.

Хило взглянул на часы – было уже слишком поздно для звонка в Жанлун. Вен и дети наверняка в постели.

Когда обед подошел к концу, над столом повисла напряженная тишина. Хило отодвинул стул и сказал:

– Даук-цзен, не пройдетесь ли со мной по району? Я мало что видел в Южном капкане, но кузен говорит, дальше по улице есть магазин игрушек, я мог бы купить что-нибудь в подарок сыновьям.

Даук встал, и остальные отодвинули стулья, чтобы два Колосса могли выйти из дома и прогуляться наедине. Воздух на улице бодрил, холодный ветер жалил ноздри. Хило прикрыл рукой сигарету, прикуривая, и предложил сигарету Дауку, но тот вежливо отказался, сославшись на то, что бросил. Они двинулись по улице.

– Вы выглядите озадаченным, Даук-цзен, – заметил Хило. – Думаю, у вас есть вопросы.

– Я пытаюсь понять, для чего вы здесь, Коул-цзен, – сказал Даук.

– От имени приютившей его семьи мой кузен попросил помощи клана в борьбе с Бригадами. Сделка, которую мы заключили сегодня утром, означает, что Босс Кромнер получит желанный нефрит и оставит вашу диаспору в покое. Разве вы не этого хотели?

– Я ожидал не такого решения, – признался Даук. – Продажа нефрита Южной Бригаде на некоторое время удовлетворит Кромнера, но Бык – человек жадный, никогда не будет доволен тем, что имеет, он захочет получить еще больше денег и власти.

Хило кивнул.

– Такой человек не может скрыть свою сущность. Пес, который когда-то голодал, лает на каждого, кто приблизится к его миске, сколько бы еды там ни лежало. И Кромнер считает такими же всех остальных. Люди подчиняются ему из страха или из жадности, но никто не любит лидера, которого волнует только собственная миска.

Даук замедлил шаг.

– Я навел справки о вас и вашей семье, Коул-цзен. Равнинные всегда выступали против продажи нефрита иностранцам. Но сегодня вы согласились продать нефрит из запасов клана Бригадам, самым настоящим преступникам. Мне говорили, что у вас репутация грозного и бескомпромиссного человека, но вы дали Боссам именно то, чего они хотели.

Хило тоже помедлил, чтобы поравняться с Дауком.

– Вы ожидали более драматическую и окончательную развязку.


– Когда я рос на Кеконе, – медленно выговорил Даук, – Люди Горы могли шепнуть любое имя. Даже кого-то из шотарского командования, полицейских, капитанов и генералов.

– Это верно, – согласился Хило. – Но, как вы уже говорили, это не Кекон. Пару лет назад я пролил кровь на островах Увива, и это выросло в проблему, о чем постоянно напоминает мне сестра. Теперь ни я, ни мои Кулаки не можем приехать туда и разобраться с врагами. Шелест снесет мне голову, если я натворю то же самое в Эспении. – Он криво усмехнулся и добавил: – Так что мы разберемся с этой проблемой по-другому.

– И ради этого вы лично проделали весь путь из Жанлуна? Вы могли бы прислать для заключения сделки представителя клана, если с самого начала намеревались продать нефрит.

– Это не было моим единственным намерением. – Хило снова прибавил шагу, ему хотелось побыстрее уйти с холода. – Кеконские кланы годами борются с контрабандой нефрита. Мой Штырь и его Кулаки конфисковали тысячи килограммов нефритового сырья, украденного с рудников страны, которое сидящие на «сиянии» каменные рыбки переправляют за границу. Кое-что из этих партий можно использовать, но большая часть слишком низкого качества, чтобы имело смысл обрабатывать этот нефрит и шлифовать. Некоторую часть можно направить в школы и храмы на тренировочные цели, но Зеленым костям этот дрянной нефрит уж точно не нужен, он может ослабить их способности в критической ситуации.

Хило остановился перед магазином игрушек и заглянул в витрину, затушив сигарету.

– Но большинство иностранцев, за исключением военных спецов из Эспении, не заметят разницы, и я сомневаюсь, что у этого Босса Кромнера найдется под рукой опытный кеконский эксперт по нефриту. Мы продадим Быку и его Бригаде ненужный нефритовый мусор, загромождающий хранилища Равнинных.

Они вошли в магазин. Хило засмотрелся на игрушечный поезд, но он оказался слишком велик для багажа. Хило купил для Нико несколько двуязычных книг, а для Рю – плюшевого тигра. Женщина за кассой поздоровалась с Дауком по имени и спросила у Хило, откуда он приехал. Ей было приятно узнать, что он из Жанлуна, как и ее родители.

По пути обратно к дому Даук сказал:

– Даже если вы продадите Кромнеру низкокачественный нефрит, это все равно сделает Бригады опаснее и сильнее. Это не решение.

– Это на некоторое время отвлечет их внимание, – объяснил Хило. – Даст вам время, Даук-цзен. Время для усиления собственной позиции, чтобы получить больше людей и больше нефрита.

Даук резко остановился посреди тротуара.

– Что вы предлагаете?

Хило тоже остановился и повернулся к Дауку.

– Равнинные снабдят вас нефритом, резным нефритом хорошего качества, и пришлют людей, чтобы тренировать ваших Зеленых костей – нынешних и будущих. Ваш человек, Рон Торо, немолод, а вы сказали, что таких, как он, вам не хватает. Что будет лет через пять? Я могу разобраться с вашей проблемой, помогая вам получить преимущества над Бригадами.

Даук ответил не сразу.

– Вы сумеете привезти сюда столько резного нефрита?

– У меня умный Шелест, – ответил Хило. – Она что-нибудь придумает.

Даук сунул руки в карманы.

– Нефрит так просто не дают, даже другу, – протянул он и с подозрением покосился на Хило. – За все нужно платить, тем более за нефрит. Какую плату потребует с нас Равнинный клан?

Хило положил руку Дауку на плечо.

– Мы познакомились только на этой неделе, и я понимаю, что у нас нет твердых оснований доверять друг другу. Но я тоже навел справки, Даук-цзен. Вы родились в Жанлуне в семье Зеленых костей, ваш отец был героем войны с шотарцами. Вы прибыли сюда как беженец, и теперь люди в этом районе называют вас Колоссом. Вы были добры к моему кузену и защитили его, за что я вам благодарен, а для меня вы были гостеприимным хозяином. Вы быстро организовали встречу с Боссами и отлично сыграли ту роль, о которой я вас просил. Вы мне нравитесь, и я вам доверяю. А потому думаю, мы способны помочь друг другу.

Даук устремил на него долгий взгляд.

– Равнинному клану нужны иностранные данники.

Хило поразмыслил над этими словами.

– Не совсем, но что-то вроде того.

На Кеконе несколько более мелких кланов платили дань Равнинным, пользовались ресурсами и покровительством клана, а также получали от него нефрит. В обмен они либо платили дань со своих заведений, как обычные Фонарщики, либо выступали партнерами клана в определенных отраслях или городах. Крупнейший данник Равнинных, клан Каменной чаши, не контролировал никаких территорий, но владел значительной долей в торговле строительными материалами, а второй по величине, клан Цзо Сан, контролировал значительную часть южной оконечности Кекона.

– Мой клан наращивает деловые интересы в этой стране, – признался Хило. – Мы покупаем недвижимость и планируем продавать в Эспению больше кеконских товаров. Мы хотим помочь Фонарщикам клана расширить их предприятия и попасть на эспенский рынок. Мой Шелест хочет посылать больше студентов вроде моего кузена Андена получать образование за рубежом, прежде чем они приступят к работе в офисе на Корабельной улице. Нам нужна помощь в этом. Нужны связи в этой стране, партнеры и союзники.

Не только партнеры-прагматики, с которыми, как знал Хило, налаживает контакты офис Шелеста – иностранные политики, деловые люди, образованные студенты, – но и подлинные союзники, понимающие значение клана и нефрита, пусть даже на собственный, провинциальный лад. Хило крепко хлопнул Даука Лосуна по плечу.

– Не поймите превратно, но вы не похожи на Колосса, каким его представляют на Кеконе. Хотя теперь я вижу, что в Эспении нужен именно такой Колосс. Вы остаетесь в тени, но добиваетесь своего. Мне хотелось бы, чтобы Зеленые кости были сильны по обе стороны океана. Вы поможете мне в этом, Даук-цзен?

Даук с минуту помолчал, а потом ответил:

– Надеюсь, вы поймете, если я не соглашусь на это предложение немедленно. Мы маленькая, но гордая диаспора Южного капкана, и хотя меня называют Колоссом, но лишь из уважения. Не обижайтесь, Коул-цзен, для нас вы все-таки чужак. Мы не знаем, что произойдет после того соглашения, которое вы заключили с Бригадами, не принесет ли оно еще больше проблем.

Хило убрал руку с плеча Даука и подул на ладони, чтобы согреться на холоде. Даука мороз, похоже, не беспокоил.

– Я вовсе не обижен на вашу несговорчивость, – заверил его Хило. – Вообще-то, я бы изменил свое мнение о вашем благоразумии, если бы вы согласились прямо сейчас, не поговорив с женой и друзьями. Скажу только еще кое-что, а потом давайте вернемся в дом, в тепло. Я не разбрасываюсь обещаниями. Любой, кто меня знает, вам это подтвердит. Но обещаю вам, Даук-цзен. Если вы доверитесь мне и станете союзником Равнинного клана, через пять лет мы, кеконцы, будем иметь больше влияния в этой стране, чем любая Бригада.

Колосс Южного капкана сложил ладони, коснулся ими лба и поклонился.

– Я был бы рад этого добиться, Коул-цзен.