Неоновые росчерки
Часть 103 из 184 Информация о книге
Байкеры, стритрейсеры, курьеры, работающие на ОПГ, контрабандисты, барные вышибалы и те, кто нынче работает в коллекторских конторах. Все эти мужчины, большую часть своей жизни прожили и живут, как минимум, одной ногой на вне закона. Кроме этого их объединяло наличие оружие в руках у каждого. Пистолеты, ружья, автоматы и другое. Все в этом просторном тренажерном зале, с четырьмя старыми рингами, держали в руках огнестрельное оружие. Я бы, наверное, и не решилась войти сюда, если бы не увидела своего дядю Сигизмунда. С металлической флягой в одной руке и пистолетом в другой, он сидел на краю ринга и что-то объяснял стоящим вокруг него мужчинам. А те молчаливо внимали. — … ещё долго будут крутить по каналам, — гремел бас моего дяди. — Нужно быть осторожнее. Гудзевич, хоть и станет осторожнее, на дно не ляжет. Он обратился к корешам из Москвы, теперь их куда больше. Нам, как это не хреново, тоже понадобиться помощь. — Гарм, — качнул головой один из присутствующих мужчин с черной повязкой на левом глазу, — неужто мы сами, без подачек, не справимся с этими ****рами залетными? Нахрен нам чья-то помощь? Мы дали им хорошенько прос**ться сегодняшей ночью. Одноглазый пожал могучими плечами. — Зачем нам просить помощи? Во все времена мы справлялись сами. Несколько человек согласно закивали, но остальные перевели выжидающие взгляды на моего дядю. «Гарм, — успела подумать я, — так моего дядю чаще всего называли и называют его собратья по… ремеслу». Гарм — это пёс-страж мира Хельхейм из Скандинавской мифологии. Дядя получил это прозвище за свой авторитет и страх, который наводил на главарей разных ОПГ в 90-х. Ну и за те слухи о скандинавских предках Лазовских. И свою кличку дядя Сигизмунд, насколько я слышала от его друзей, полностью и всегда оправдывал. Дядя Сигизмуд собрался было что-то ответить одноглазому, но тут у него хрипнула рация, он быстро взял её и включил. — Гарм, — прозвучал чей-то сипловатый голос, — тут парни говорят, что у нас гости, какие-то две соплячки. Одна, до жути, похожа на твою племяшку. Мы их пропустили, и они вошли в джим… — Чтоб тебя, Хобот! — рявкнул дядя и тут, подняв взгляд, посмотрел точно на меня, стоящую в дверях джима. — Твою же мать! — рявкнул он гневно. Все остальные мужчины тоже посмотрели в мою сторону. Я вздрогнула от громкого ругательства дяди. Гарм соскочил с ринга и скорым шагом направился ко мне. — Дядя Сигизмунд… — тонким, едва слышным голосом, в страхе проговорила я. Но он, не говоря ни слова, схватил меня за руку и выволок за дверь. За порогом он поймал Лерку и, удерживая нас за руки, с молчаливым угрюмым видом затянул в чей-то небольшой кабинет. Здесь был офисный стол, пара кресел диван и доска с кучей фотоснимком разных боксеров. Дядя Сигизмунд захлопнул дверь, закрыл замок и повернулся к нам с Лерой. Я, не смотря на страх, обратила внимание на тесные бинтовые повязки, перетягивающие мускулистый торс дяди Сигизмунда, под расстёгнутой курткой. — Ника, — прорычал дядя, подступая к нам с Лерой, — я тебе, что сказал делать?! Какого **ра ты сюда приперлась? Да ещё и свою подругу приволокла?! — Она не причем, я сама… — встряла было Лерка. — Захлопнись! — рыкнул дядя Сигизмунд. Логинова сжала губы, кивнула и быстро отвела взгляд. Спорить с дядей Сигизмундом ей не хотелось. — Дядя Сигизмунд, я просто увидела сегодняшние новости… — я, с замиранием сердца, снизу-вверх, виновато взирала на дядю Сигизмунда, — и там ваша машина, вся… — И что? Мою тачку расстреляли, я в курсе, — прогудел дядя Сигизмунд. — С чего ты решила, что это повод шпионить за Гильермо и лезть, куда тебя не просят?! Ты понимаешь, Ника, что я пытаюсь тебя защитить, чтобы не коснулось происходящее?! В Москве сейчас находятся весьма опасные ублюдки, которые, вдобавок, сговорились со своими друганами из Москвы, чтобы… Да не важно! Я тебе сказал: сидеть у своей подруги и не высовываться. Я, что часто прошу так делать?! Да?!! — Н-нет, — заикаясь промямлила я, опустив взгляд и чуть вжав голову в плечи. — Тогда, почему тебе так трудно выполнять такие простые указания?! — пророкотал дядя Сигизмунд. Я давно его не видела таким злым! И он никогда так не злился лично на меня! — Ты хоть понимаешь, идиотка, что тебя могут использовать, чтобы добраться до меня, чтобы мне побольнее сделать?! Если меня замочат — и хрен с ним! Всякое бывает! А если они тебя отловят… изнасилуют толпой и твое тело, изуродованное мне под дом, подбросят, я… мне… Ему не хватило слов, чтобы закончить свою мысль. А я заметила, что впервые в жизни, мой дядя помимо ярости испытывает страх. И причиной последнего — была я. — Ника, ягодка… — уже более мягко проговорил дядя. — Ты пойми, моя жизнь мне и на четверть не так дорога, как ты… И мои враги это отлично понимают. Поэтому всегда, такие уроды, как они, стараются задеть семью, ударить по близким. Чтобы было больнее, чтобы поглубже, чтобы не заживало никогда… А ты… Что ж ты сама башку-то под топор суешь?! Ну, какого хера… Чё у тебя с головой кстати? Что-то серьёзное? Нае*нулась опять где-то или что?! Стоящая рядом Лерка фыркнула и чуть улыбнулась. — Я чё пошутил смешно?! — тут же рыкнул дядя. — Нет, нет, — быстро качнула головой Лерка. Даже Логинова чувствовала, что дядю Сигизмунда сейчас лучше не злить. — Нет, ничего страшного… — я поправила волосы так, чтобы бинты на голове были незаметнее. — Ну, и славно, — кивнул дядя. — А сейчас живо в тачку, на которой приехали и валите… Вас проводят. Сразу домой, только, не… Тут у дяди снова ожила рация и уже знакомый мне сипловатый голос встревоженно воскликнул: — Гарм! Они здесь!!! Псы Гудзевича прикатили!.. Лицо дяди на миг отвердело, он успел сжечь меня взглядом и быстро поднес рацию ко рту. — Много их? — Восемь машин… да, до х*ра! Все со стволами! — Понял. Подпустите, чуть ближе и гасите! — Понял, Гарм. Дядя спрятал рацию, грязно громко выругался и бросил мне. — За мной, обе. Быстро! По всему джиму разбегались мужчины с автоматами. Они встревоженно быстро перекрикивались и переговаривались по рациям. Откуда-то из-за стены зазвучали глухие автоматные очереди. Нарастающее чувство тревоги поднималось в груди и сдавливало горло. Чувство страха плотно кутало меня в своих объятиях. Звук стрельбы нарастал, и норовил просочится через крепкие стены джима. Раздался звук разбитого стекла и чей-то крик боли. Идущая рядом со мной Лерка вздрогнула, испуганно обернулась. В её зелёных глазах блеснула едва скрываемая паника. Лерка у меня хоть и боевая, во всех смыслах, но стрельбы она никогда раньше не видела. Не говоря уж о том, чтобы находится в её эпицентре. Болезненный толчок сердца отозвался у меня под сердцем — я не должна была ей позволять ехать вместе со мной! Чёрт! Дядя Сигизмунд завёл нас с Лерой в какое-то подвальное помещение с низким потолком и не слишком чистыми стенами, завешенными вырезками из спортивных журналов, плакатами, стикерами и прочей спортивной атрибутикой. Здесь располагались тренажеры для занятия тяжелой атлетикой — штанги, гири, кувалды, резиновые покрышки с канатами и прочий инвентарь, способствующий наращиванию крепких мужских мускул. К моему ужасу здесь, прямо на матах лежало трое мужчин в окровавленных бинтовых повязках. Вид у них был страдальческий и измученный. В металлическом тазу, в темно-багровой воде плавало несколько марлевых тампонов. Чуть дальше валялись на полу разорванные упаковки из-под обезболивающих. Один из мужчин, с густой темной бородой и необычайно плоским носом, взглянул в нашу сторону, когда мы вошли внутрь. — Это ещё что за пигалицы, Гарм? — низким голосом проворчал он. — Это моя племянница, лишенная мозгов и инстинкта самосохранения, — прорычал дядя Сигизмунд. Я пристыженно опустила взгляд. — Бывает… — ухмыльнулся плосконосый мужчина, глядя на меня. — Где Лохматый и Гонг? — отрывисто бросил дядя Сигизмунд. — Они должны были за вами присматривать. — Да здесь, мы отлить ходили… — из узкой, неприметной дверки, под красноречивый шум слива воды, вышли ещё двое мужчин. Оба в черных куртках, бронежилетах и джинсах с цепями. — О, Ника, привет… а ты чё здесь? — спросил Гонг, мужчина с вьющимися светлыми волосами. Он недоуменно посмотрел на дядю Сигизмунда. — Так вышло… — стыдливо проговорила я и опасливо покосилась на дядю. — Гарм, слышь, а там че шмаляет кто-то? — спросил Лохматый, который был идеально лысым, но носил лопатообразную русую бороду. — Или мне показалось? — Гудзевич, своих гов*омесов прислал, — презрительно и зло бросил дядя Сигизмунд.