Неоновые росчерки
Часть 104 из 184 Информация о книге
Гонг тут же достал ружье со скользящим затвором, а Лохматый взялся за автомат. — Вы останетесь здесь и подготовите Банника, Грызуна и Удара к транспортировке — их нужно увезти отсюда, — пророкотал дядя Сигизмунд. — И этих двух идиоток — тоже. Лица Лохматого и Гонга вытянулись от возмущения и разочарования. — Да ты че, Гарм! Мы че должны когти рвать, когда тут такое!.. — воскликнул шокированный Гонг. — А вы че за оружие взялись, чтобы удаль свою показать? — зловеще спросил дядя Сигизмунд. Оба мужчины тут же в нерешительности переглянулись. Лохматый прокашлялся и вышел вперёд. — Гарм, ты прав, наших парней действительно нужно перевезти отсюда… — Эй! — крикнул плосоносый. — Я никуда не поеду! Я могу стрелять… крх, б**ть… Он закашлялся и изо рта у него хлынула кровь. Я обеспокоенно оглянулась на дядю. — У него легкое прострелено!.. Я уже видела такие ранения. — Да ладно! — буркнул дядя и посмотрел на плосконосого. — А ты, если останешься, гарантированно сдохнешь! Поэтому заткнись и лежи тихо, Удар. Двое других раненных тоже хотели поспорить, но в отличии от Удара, не могли и звука издать. Только сейчас становилось понятно, что эти люди присмерти. — Гарм, — Лохматый подступил ближе к дяде, — за тобой последнее слово, но если мы свалим… это на два ствола меньше. Я знаю, ещё с девяностых, Гудзевич всегда ездит на дело очень большой компанией. В этот раз, ведь тоже так? Я прав? — Да, похоже, — с мрачным видом, нехотя, признал дядя Сигизмунд. — А нас и так всего пятнадцать на ногах. Без нас с Лохматым будет и вовсе тринадцать. Вас сомнут. Словно в подтверждении его слов стрельба снаружи усилилась и загрохотала громче, яростнее и ближе. Затем грянул взрыв. Я вздрогнула, отшатнулась назад и бросила взгляд на раненных мужчин. У меня появилась очередная, совершенно дикая и дурная идея. — Лохматый, парням так и так нужно к врачу, ты же видишь — они подыхают! — обернувшись в сторону взрыва, бросил дядя. — Хватит трепаться!.. — Гар-рм! — из последних сил прорычал мужчина с плоским носом. — Он дело говорит! Я не позволю себя никуда увезти, если буду знать, что вас ещё меньше станет! Лохматый и Гонг опытные волкодавы, сам знаешь! Они оба двадцати стоят! Вы в тринадцать рыл джим не удержите! — Без тебя знаю! — рыкнул дядя Сигизмунд. — Поэтому Лохматый с Гонгом отвезут вас к моему… старому приятелю, он надежный. У него оставят вас и приведут подкрепление. — Гарм, ну реально, — вмешался Гонг. — Вы можете, на хрен, не дождаться этого… подкрепления. Снаружи кто-то проорал грязные ругательства, заклокотала быстрая пулеметная очередь. Раздался гулкий грохот, взрыв, стрекот автоматов и мощные, раскатистые одиночные выстрелы. В дядя Сигизмунда ожила рация. — Гарм! К ним ещё две тачки прикатило! — проорал голос в рации. — Это п**да, сколь их набежало! С*ка! У нас Краб ранен!.. — Теперь нас четырнадцать, — кивнул Лохматый. — Ты предлагаешь всем здесь остаться?! — рыкнул дядя. — Я могу отвезти раненных… — внезапно осмелилась подать голос я. Все мужчины уставились на меня. А слева я чувствовала ошарашенный взгляд Логиновой. Дядя Сигизмунд глядел так, словно я сказала, будто столица России с завтрашнего дня переносится на Марс. А Лохматый и Гонг смотрели задумчиво, с надеждой. — Вероника, ты… — Дядя Сигизмунд, — в другой ситуации я бы не решилась перебить дядю, но сейчас был другой случай. — Лохматый и Гонг правы. Вас слишком мало. На полицию вам рассчитывать не придется! — Ника!.. — Вы знаете, как я умею водить! Сами меня учили! Я доеду и людей ваших довезу! А вы сможете не распылять свои силы!.. Тут дядя посмотрел меня долгим изучающим взглядом, скосил глаза на Лохматого с Гонгом и нахмурился. Размышлял он недолго. Дядя, а точнее один из видных авторитетов прошлого, Гарм, принимал решение быстро и четко. — Ладно, — рыкнул он. Было видно, что ему трудно соглашаться с доводами, озвученными мной и Лохматым. И ещё труднее смириться с тем, что я буду в опасности и он не сможет, в случае чего, меня защитить. Но беда том, что если он отпустит Лохматого с Гонгом и ослабит свои позиции, то он и его люди также имеют низкие шансы выжить. Да и никто не сказал, что Лохматый с Гонгом, в случае опасности, смогут защитить раненных и нас с Леркой. Пожалуй, это была одна из самых сложных дилем для моего дяди. — Лохматый, Гонг загрузите раненных в наш фургон и… скажите Нике куда их везти. Затем он подошел ко мне и присел на колено возле меня. Только сейчас, глядя в глаза дяди Сигизмунда, такие же синие, как у меня, я увидела насколько сильно его мучает тревога за все происходящее. Он искренне боялся за меня. Ему не нужно было говорить об этом, это было в глубокой синеве его глаз, прежде, всегда источающей ледяную нерушимость перед любыми вызовами судьбы. — У нас фургон — Мерс, Спринтер. Ты знаешь, что это за зверь. Дядя не спрашивал, но я утвердительно кивнула. Sprinter от Mercedes не редкий гость в дядиной мастерской. — Он бронирован от колес до крыши, — продолжал дядя, — и немного тяжелее обычного. Помни об этом. Двигатель форсированный, по прямой до сотки разгоняется за восемь секунд. Он перечислил ещё несколько характеристик фургона, которые мне нужно будет учесть. — Под сидением водителя… — дядя на миг замешкался, но все-таки договорил, — девятимиллиметровый Глок, с полной обоймой и одной запасной. Ты помнишь, как я водил тебя в тир? Страх плотнее взял за горло — в тире тогда я показала неплохие результаты, но я не была уверена, что смогу воспользоваться настоящим пистолетом, да ещё и против человека! — Всё запомнила? — переспросил дядя. Я кивнула. Тут он взял мое лицо в свое теплые широкие ладони, чуть наклонил к себе и коснулся губами моего чела. — Ягодка, ты самое дорогое, что у меня осталось в этом гребаном мире, — проговорил он так, что слышала только я. — Прошу, береги себя и делай всё так, как тебе объяснит Лохматый. Он резко отпустил меня, поднялся и, не оборачиваясь, вышел из здания. Лохматый и Гонг погрузили страдающих от ран людей дяди Сигизмунда в просторный кузов бронзового Спринтера. Лохматый продиктовал мне адрес, который я сохранила в телефоне и сообщил, где можно срезать, чтобы было покороче. Мне также сообщили кодовое слово — Иокогама Девяносто Девять — которое, я должна буду сообщить приятелю дяди Сигизмунда. — И если вам сядут на хвост, — проговорил напоследок Лохматый, когда я уже села за руль и сжала пальцами ключ торчащий в замке зажигания, — помни: тебе нельзя тормозить. Возьмут парни Гудзевича — тебе и друзьям твоего дяди конец. Возьмут менты… — Тоже ничего не хорошего, — кивнула я. — Верно, — ухмыльнулся Лохматый и протянул свою ладонь с грязноватыми волосатыми пальцами. — Дай-ка лапку… Я дала ему свою ладонь, которую он мягко сжал, и, глядя мне в глаза, проникновенно произнес: — Мы на тебя рассчитываем, кроха синеглазая. Я на тебя не давлю, у меня права нет, но… если ты не доедешь до адресата, нам всем придется несладко. «Несладко», пожалуй, было наименее точным определением того, что ждет и меня, и дядю Сигизмунда, и всех в этом джимме, если я позволю остановить фургон людям Гудзевича. Лохматый захлопнул дверцу и махнул Гонгу. Тот нажал на кнопку и автоматические ворота, пристроенного к джиму гаража, начали подниматься. Оба дядиных друга тут же взялись за оружие и, осторожно выглянув, открыли огонь. Гонг, быстро обернувшись, замахал мне рукой. Я повернула ключ. Под капотом огромного Мерседеса взревела мощная V-образная восьмёрка, снабженная новейшими инжекторами и турбо нагнетателем. Ладонями я ощутила передающуюся на руль мощь. — Господи, — нервно вздохнув, взмолилась Лерка, — если мы выживем, обещаю: я напишу про это песню и буду петь во всех клубах и барах! — Не вздумай! — бросила я дрогнувшим голосом и надавила на педаль газа. Фургон, подобно лидийскому боевому быку, вырвался из гаража, разбрасывая грязь и снег. Перед лобовым стеклом Спринтера показались несколько внедорожников, возле которых стреляли по джиму несколько десятков мужчин. Я вырулила прямо на них и дернула рычаг КПП. Фургон набрал скорость. Сердце в моей груди разгонялось до скорости движения поршней в цилиндрах. Я увидела перекошенные лица людей Гудзевича.