Неоновые росчерки
Часть 111 из 184 Информация о книге
Прохор зло ощерился, когда они вошли на территорию дома Токмаковых. Его взгляд задержался на нескольких сотрудниках Комитета, что рыскали во дворе. — А не боитесь, что я вашим расскажу, как вы перед олигархатом лебезите? А? Датского можно было ненавидеть, а вот пытаться испугать стоило в самую последнюю очередь. Прохор ощутил, как полковник надавил пальцем на одну из ран. Вспышка боли оказалась настолько пронзительной и свирепой, что у парня подкосились ноги и он рухнул бы на колени, не поддержи его под руку Датский. — Ты, что выбл*док малолетник, — прошипел ему на хо рассвирепевший полковник, — вздумал меня ещё шантажировать?! Да если ты своим перемазанным дерьмом ртом, хоть что-то вякнешь, я всю твою семью на нары отправлю! Хочешь проверить? — Не надо… — хрипло простонал Прохор, ощущавший, как боль вгрызается в тело. Датский встряхнул его, заставив парня снова поморщиться от боли и толкнул в спину. — Шагай, давай, уе*ок. Прохор, шатаясь, на ослабевших ногах, ощущая убийственную слабость и лихорадку двинулся вперёд. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом. Сжирающая тело боль, туманила сознание и затрудняла размышление. Прохор помнил, что ему необходимо быть осторожным: если Мариан сейчас получит все спрятанные им бумаги, его жизнь не будет стоить и рваного рубля. Полковник Датский приказал всем, кто находился в доме, покинуть помещение. Когда они остались вдвоем внутри дома Токмаковых, Прохор шокированным взглядом окинул интерьер первого этажа. Разбитые пулями стены, пол и ковры засыпаны грязью, снегом и отвалившейся облицовкой со стен. Сейчас в дом, через окна проливался тусклый белесый солнечный свет и в его лучах плавно оседали мелкие, витающие по воздуху, пылинки. Мелкие частички недавнего кошмарного прошлого, события о котором ещё долго будут жить в стенах этого особняка. Стены дачного дома Токмаковых надолго, возможно, навсегда запомнят липкий страх, пленивший сперва заложников, а затем и самих малолетних бандитов. Стены этого дома сохранят память о пережитых страданиях связанных и перепуганных людей, со стен и напольного покрытия особняка не скоро отмоется кровь Самсона и Ирины Токмаковых. Этот дом впитал, переварил и сбережет преступление, которое совершили Прохор с друзьями. — Ну, чего ты замер? — гаркнул на Мечникова, стоящий за спиной Датчанин. — Забыл где «клад» оставил? Прохор не забыл, но тянул время, чтобы вспомнить где и что именно он спрятал. Времени перебирать бумаги и сортировать по степени их ценности у него, понятное дело, не было. Поэтому, он наугад разделил более-менее ценное содержимое сейфа Вацлава на три пачки и благополучно припрятал в разных частях дома. — Сюда, — не оборачиваясь, угрюмо бросил он. — Без фокусов, — напомнил Датский, шагая позади. Прохор ничего не ответил. Они спустились в подвал дома и тут Мечников испытал чувство самого настоящего ледяного душа: ниша в низком потолке подвала, куда он спрятал часть бумаг Вацлава была пуста и рядом стояла стремянка. Кто-то успел здесь побывать до него. «Хорошо, — стараясь рассуждать быстро и здраво, подумал Прохор — если бы это нашли люди из СКР, Датчанин и Мирбах вряд ли бы пришли ко мне. Они, как минимум, сперва попробовали бы отыскать мои тайники сами или, опять-таки, про эту находку мне намекнули…». — Ну, и? — Датчанин прошёл вперёд, встал под дырой в потолке и, чуть щурясь, зачем-то заглянул внутрь. — Хочешь сказать, что кто-то нашел твой не слишком затейливый схрон? А? — он держал Мечникова на мушке своего пистолета. — Есть ещё, — пожал плечами Прохор, мысленно молясь, чтобы в других тайниках все было на своих местах. То ли те, кто нашёл не догадались проверить дом на наличие других «секретов», то ли кто-то там наверху все-таки услышал молитвы Мечникова. Но в следующем тайнике всё было на месте и Прохор, незаметно для полковника, облегченно перевёл дух. Он не знал, что с третьей частью бумаг и проверить в присутствии полковника не мог, но сейчас это было не главное. Датский внимательно перелистал и изучил содержимое пачки бумаг и пары папок со снимками и распечатками. — Ты смотри какой осторожный и предусмотрительный, — зло ухмыляясь проговорил полковник, рассматривая документы из сейфа. — Да, Вацлав, ты был умнее, чем казался… Прохор настороженно взглянул на Датского. «Казался?! — ощущая холодящую кровь и кожу лихорадку, подумал Мечников. — Что это значит? Вацлав Токмаков не выжил? Но мы же… Никто из нас его не убивал!» От этой мысли пульс Прохора участился и пружинистыми растянутыми толчками забился в венах на шее, кистях и висках. Вацлава никто не убивал, но что если он просто не пережил тех пыток, которым его подверг Меллин? Что если Данил, в попытке выпытать код сейфа нанёс Вацлаву травмы, приведшие, в конце концов, к его гибели? Прохор нервно шумно сглотнул. Но Датчанин не дал ему надолго уйти в себя. — Всё, топай к дверям, Мечников. И помолись, чтобы Мариан счел эти бумажки стоящими того, чтобы оставить тебя на свободе. Морщась от ран и свирепствующей боли, Прохор подумал, что Мариан и так убежден в ценности бумаг из сейфа Вацлава. Иначе он бы не пошел на заключение сделки с каким-то там малолетним бандитом, каким Прохор, по сути, и являлся. Оказавшись в машине, Мечников уже не помнил, как Датский сел рядом и завёл автомобиль. Он не помнил дороги до дома Мариана Мирбаха, потому что почти сразу Прохор потерял сознание. И последней его мыслью была… мольба. Мысленная, горькая и отчаянная мольба о прощении. Болезненная горечь раскаяния, было последним, о чем успел подумать Прохор, прежде, чем мир для него прекратил свое существование. СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ Воскресенье, 23 марта Благодаря званию подполковника УГРО и соответствующим привилегиям ему, почти без проблем, удалось получить доступ ко всем необходимым камерам видеонаблюдения. Просмотрев полученные видеоматериалы Стас вычислил с кем и в каком направлении уехала из больницы Ника. На одном из видео кадров, Стас, заметил Мирона, с которым начала встречаться Лазовская. Парень вышел из больницы и, через полчаса вернулся с пакетом покупок и цветами. А ещё через десять минут вышел обратно с крайне разочарованным и растерянным видом. Это было заметно даже при ужасном качестве камер видеонаблюдения. Черный Subaru Forester, принадлежавшей Валерии Логиновой, с которой дружила Ника, промчался через весь город и направился к не презентабельным районам на юге столицы. У Стаса сразу же закралось недоброе предчувствие. Скорость, с которой Форестер Логиновой мчался по кварталам и районам, говорил об экстренной спешки обеих девушек. Просматривая запись, Корнилов почувствовал учащающиеся всплески беспокойства. Что могло заставить Лазовскую вот так, после всего пережитого, сорваться из больницы и рвануть куда-то, не дождавшись возвращения своего парня? Стас завел автомобиль и направился по примерному маршруту движения черного Форестера. Записи привели его сперва к известному бару с не очень благополучной репутацией. Сантьяго-де-Мос не раз уже фигурировал в сводках новостей, в связи разными неприятными инцидентами вроде драк, поножовщин или даже небольших перестрелок. Но, каким-то чудом, это пристанище разных криминальных элементов до сих пор не прикрыли. Субару, в котором сидели Ника и Лера постоял несколько минут напротив бара, а затем двинулся следом за черно-серебристым тягачом International. Стас вычислил по видео адрес, куда приехали Лера и Ника. Корнилов мысленно выругался. Он не сомневался, что эта маленькая синеглазая фея вновь опять куда-то вляпалась. И вновь, по своему обыкновению, не посчитала нужным просить у него, Стаса, помощи. Корнилов вздохнул с легким раздражением и надавил на газ. Когда он уже был совсем рядом с тем местом, куда приехали Ника с Лерой, в воздухе зазвучали выстрелы. Корнилов дал по тормозам, заехал за дом и приоткрыл окно. Ему не показалось. Примерно через пол квартала, совсем рядом, звучали трескучие автоматные очереди. Стас вышел из автомобиля, проверил патроны в барабане своего мощного револьвера и осторожно двинулся на звук стрельбы. Корнилов пробежал по дворам, приближаясь к эпицентру перестрелки. А судя по плотности звуков выстрелов, совсем недалеко, буквально через две-три улицы от него, гремела самая настоящая и довольно ожесточенная перестрелка. Корнилов поборол желание вызвать полицейское подкрепление. Это было непросто — он не представлял, что случилось с Никой и что они с подругой здесь забыли. Он, по безлюдным улицам подобрался к неприветливому злачному району, в центре которого, судя по вывескам, располагался спортклуб или боксёрский джим. Его, полукольцом, окружили несколько внедорожников, возле которых присели, вооруженные автоматами мужчины крепкого телосложения, с непроницаемо каменными хмурыми лицами. Стас ещё не успел оценить обстановку, как из гаража-пристройки, возле джима на скорости вылетел черный фургон Мерседес и на полной скорости снес распахнутые дверцы двух внедорожников. Бандиты с автоматами едва успели отпрыгнуть. Пули фургону были не страшны — по вороному корпусу только искры сверкали. Машина явно была бронированной. Стас, слегка ошалевший от такого эффектного зрелища, на мгновение подумал, что стал свидетелем съемки отечественного боевика. Если бы только в этот момент, из дверей джима не выглянуло знакомое Стасу бородатое лицо Сигизмунда Лазовского.