О колдунах, женщинах и злобной мебели

Анара шагнула к сундучку, стоявшему в углу каюты и решительно откинула крышку. Теперь она знала, что ей делать.





Глава 7




Шххххх….бам!

Оставляя черный след в утреннем чистом воздухе горящий снаряд ударился о палубу, покатился по ней, едва не оторвав ногу одного из матросов. Тот чудом избежал ранения, в последний момент отдернув ногу в сторону, но штанина, испачканная черным, остро пахнущим составом вспыхнула, занявшись от огня снаряда. Матрос завопил, захлопал по штанине ладонью, но огонь не унимался и теперь загорелась рука. Парня повалили, накрыли тканью, и через несколько секунд все-таки потушили.

– Внимательнее! – зычно крикнул капитан – Следите в оба глаза! Мне калеки не нужны! Готовим песок! Готовим щипцы! Все, как учили! Стражники, готовьтесь к бою!

Он мог бы и не командовать – стражники знали свое дело. Они уже стояли в полном боевом снаряжении – прикрытые щитами, закованные в стальные кольчуги, держа в руке обнаженные мечи. Все прекрасно понимали, что столкновения не избежать, и были готовы, морально, и физически. В конце концов – именно за эту работу они получают деньги. И неплохие деньги, надо сказать. Побольше, чем стражники городской стражи. Если только не считать то, что те получают поборами от торговцев и преступников всех мастей. Но это уже другая история.

Катапульты «Синего кита» тоже выбросили горящие снаряды, но попал только один – врезался в борт узкого одномачтового судна, которое быстро нагоняло их с кормы. Два других пиратских судна чуть приотстали – они пошире, потому скорость их не так велика, как у флагмана, зато и катапульт на них стояло в несколько раз больше. И эти катапульты осыпАли «купца» целыми стаями горящих «птиц».

Опасное дело. Если хоть один снаряд врежется в парус «Синего кита» – все, конец! Скорость совсем упадет, и пираты моментально догонят жертву.

– Готовсь! Команда стражи на левый борт! – громовой голос капитана перекрыл шум ветра и плеск волн – Лучники, стреляй!

Стрелы со свистом понеслись в нагоняющий корабль, вонзились в борта, пара стрел нашла себе мишень и получше – у пиратов кто-то закричал, тонко, истошно, будто стрела попала в женщину, или в ребенка. Пираты заголосили, заревели – их было хорошо слышно, да вообще-то и прекрасно видно – до носа пиратского судна оставалось не более ста пятидесяти шагов. Прекратился катапультный обстрел со стороны остальных пиратов – видимо боялись попасть в своего. Сейчас все зависело от того, сумеет ли «пират» вцепиться в борт «купца». Вцепился, повис, как бойцовая собака на противнике – все, жертве конец. Скорость упадет, два других пирата догонят судно.

Пиратский корабль с глухим стуком ударился о корму с правой ее стороны, по инерции проскочил чуть вперед, металлической окантовкой борта раздирая, облупляя свежую краску, и на высокую «стену посыпались десятки небольших якорей, „лапы“ которых были отточены до остроты наконечника копья. Эти лапы впивались в дубовое ограждение, веревка с силой натягивалась – видимо не одним человеком – и острия погружались в дуб так, будто это был не дуб, а самая легкая на свете пробковая древесина, проколоть которую совсем уж плевое дело. Теперь засевший в ограждении якорь можно было вырубить только с его куском. Или же сделать проще – обрубить веревку, отправляя ползущих по ней людей в темную воду, плескавшуюся между двумя черными кораблями.

Этим защитники корабля и занялись – длинные копья с листовидными мечеподобными наконечниками пилили веревки, одновременно стараясь пронзить совершенно обезумевших людей, которые с вытаращенными глазами, вопя, ползли к вожделенной добыче, не думая о том, что сейчас они все могут погибнуть.

Часть пиратов все-таки забралась на борт – человек сорок – их встретили хорошо вооруженные стражники, мрачно блестя глазами из-под надвинутых шлемов. Их короткие широкие мечи кололи из-за длинных щитов, и сколько бы нападавшие не размахивали всевозможным оружием, собранным „с мира по нитке“, они никак не могли достать этих бойцов, получая в ответ короткие, точные, убийственные выпады. Мечи вонзались в тела пиратов, пробивая в них широкие кровоточащие прорези, и тут же ныряли назад, под защиту окованных сталью щитов.

Устама и Биргаз не участвовали в схватке – они стояли возле каюты Анары, и смотрели, с какой стороны возникнет опасность. Биргаз – с мечом наголо и кинжалом в левой руке, Устама – с огромным топором, будто игрушечным в ее руке.

Когда пираты полезли и слева, прежде чем ими занялись корабельные стражники, они наткнулись на защитников Анары. Когда первый пират – молча, без криков, без какого-либо шума – перемахнул через ограждение, его тут же зарубил Биргаз. Экономным, быстрым, красивым, отточенным в долгих тренировках ударом. Все-таки ведь он был не просто охранником, а бывшим дворцовым гвардейцем, в рядах которых служили лучшие из лучших. Если бы не та история с беременностью принцессы…не был бы он на этом корабле.

Следом за первым, без всякого интервала выпрыгнули трое – женщина, и двое мужчин. Женщина и мужчина скрестили свои мечи с Биргазом, Устаме достался один, но зато здоровенный, крупный, ниже ее на голову, но в два раза шире в плечах бородатый пират, с ревом вертевший над головой огромную двустороннюю секиру-„бабочку“. Он налетел на кухарку, как сокол на утку, и был очень удивлен, когда эта самая утка не только не пала на землю с оторванной ударом когтя головой, но еще и умудрилась лишить его этого самого когтя.

Устама непостижимо быстрым движением уклонилась от сверкнувшей в лучах утреннего солнца секиры и одним могучим ударом разрубила противника от ключицы до самого пупка. Вместе с кольчугой, сморщившейся в складки и разорванной, как полотняная рубаха.

Разве может от удара топора спасти какая-то там кольчуга, даже если на нее нашили металлические пластины? Главное, чтобы рукоять выдержала могучий удар, да сам топор не раскололся от соприкосновения со стальной броней. Топор выдержал, и рукоять сделана на совесть, но топор так и остался торчать в теле пирата – застрял в его толстых костях.

Впрочем, Устама насчет этого не волновалась. Она подхватила выпавший из руки мертвеца топор-секиру, и с удовольствием рассекла им воздух, едва не зацепив подошедшего сзади Биргаза.

– Эй! Осторожнее, демоны тебя задери, Уста! Ты совершенно не умеешь драться в строю! Держись от меня подальше, слышишь?! А то останешься без ночных удовольствий! Хмм…со мной! Хе хе…

Биргаз захохотал, и тут же оборвал смех, увидев как через борт посыпалась волна пиратов. Теперь их около десятка, и дело переставало быть забавным. Если когда-нибудь таковым оно было.

Биргаз прял в воздухе затейливую вязь двумя клинками, стараясь не пропустить встречных ударов, Устама же наплевала на защиту, и как лесоруб, с хаканьем опускала свой топор на всех, кто попадался ей на пути. И каждый удар кого-то убивал, или калечил. Не спасали ни кольчуги, ни оружие, подставленное под лезвие секиры, ни попытки уклониться – кухарка слишком быстра, удар слишком молниеносен, чтобы успеть увернуться. Секира, наточенная до остроты меча порхала как стальная бабочка, оставляя на своем пути искалеченные и мертвые тела.

А потом полетели стрелы, с жужжанием вонзаясь в нападавших, тут же умеривших свой непонятно чем подогретый пыл (наркотики?!). Через минуту на палубе не осталось ни одного стоявшего на ногах пирата.

Устама опустила секиру и привалившись плечом к стене каюты, шумно вздохнула:

– Уххх… тяжелая работа – воевать! Я бы не смогла так целый день! У плиты стоять полегче! Опять же – пахнет вкуснее!

– Точно, вкуснее – Биргаз примерился, и вонзил меч в спину одному из пиратов, норовившему вытащить из ножен кинжал. У пирата была разрублена грудь, он хрипло, с присвистом дышал, выпуская розовые пузыри (верный признак того, что задето легкое), но ярость негодяя была так велика, что даже умирая он не оставлял попыток добраться до врага.

– Как дела? – крикнул Биргаз, замтив, что мимо быстрым шагом проходит командир отряда охранников – Отбились?

– Пока – отбились – мрачно кивнул тот – На время. Сейчас они все обдумают, и безобразие начнется заново. Очень странно – раньше пираты никогда не объединялись! А вы молодцы! Не меньше двадцати пиратов убили! По десятку на каждого. Вот так и продолжайте. И берегите себя!

Командир побежал куда-то на нос, где добивали разбежавшихся по судну супостатов, Биргаз же остался стоять, задумчиво глядя за борт, туда, откуда появилась первая партия пиратов. Позади судна на волнах качались две шлюпки, с которых похоже и выбрались убитые Биргазом и Устамой разбойники. Обошли затормозивший корабль, отвлекая нападением на левый борт, и принялись прыгать на палубу. Яснее ясного!

– Сейчас будет горячо – мрачно бросил Биргаз, глядя на два других корабля, медленно, но верно настигающих „купца“ – Смотри, они забрали наш ветер!

– Это как так – забрали ветер»? – подозрительно покосилась Устама – ты смеешься надо мной?

– А по мне видно, что я хохочу? – скривился стражник – Они подняли максимальное количество парусов и успели зайти под ветер, перекрыв его, не давая ему надуть наши паруса. Значит, мы теряем ход, и скоро они нас достанут. И это очень дурно, потому что по моим прикидкам на каждом судне человек сто пятьдесят, а то и больше! Сейчас они возьмут нас в клещи, и с двух сторон, как муравьи… В общем – мне с тобой было хорошо, Уста! Жаль, что все так быстро закончилось!

– Ничего еще не закончилось! – мелодичный голос, похожий на звон колокольчика. Биргаз даже вздрогнул – как она умудряется ходить так тихо, что не скрипнет половица, не скрипнет дверь?! То ли это следствие жизни в джунглях, то ли она просто…летает над землей! Впрочем – с ее животом сейчас не больно-то полетаешь!

– Прикройте меня – голос звонкий, мелодичный, но в нем звучит сталь – сейчас я им покажу, как покушаться на моих детей!


Анара уверенно прошла по палубе, благо та совсем не качалась по причине искусственного штиля, не обращая внимания на трупы, кровь, разбросанные части тел дошла до самой кормы, туда, где вдоль ограждений выстроились закованные в сталь бойцы, и повелительным жестом махнула рукой:

– Отошли! Все отошли! В сторону! Сейчас будет колдовство, и не дай вам бог попасть под заклинание!

Стражников будто веником повымело. Страшное слово «заклинание» очень способствует ускоренному движению в сторону от колдуна. И тем более – от колдуньи.

Всем известно, что женщины очень зловредны в колдовстве. Сказки о черных магах очень любят рассказывать на ночь, но в этих сказках самые злодейские злодеи – черные колдуньи, напускающие порчу и портящие погоду. И пусть эта серебряноволосая беременная молодушка не похожа на черную колдунью – колдуньи, они умеют принимать любое обличье! Даже обличье такой красотки!

Вражеские корабли были совсем близко. Отсюда было видно даже то, с какой небрежностью некогда заштопали порванные ветром паруса. Пираты вопили, размахивали разномастным оружием, а еще – стреляли. Правда не очень точно, наугад, но зато с душой, подкрепляя силу стрелы отборной грязной руганью.

Анара не тратила время зря, подставляясь под стрелы супостатов. Она даже не вылезла за ограждение – зачем? Сквозь прорези в стене корабли были видны, как на ладони, а для того, что ей предстояло сделать, и не нужно было выходить на открытое пространство.

Здесь тоже было не очень уж и безопасно – стрела, дура такая, частенько летит не туда, куда ее послали, а туда, куда ей захотелось отправиться. Захочешь попасть в узкую бойницу преследуемого корабля, годы станешь тренироваться – и хрен попадешь. А вот будешь целиться в другую мишень, стоящую в трех шагах сбоку – и точно вгонишь стрелу в узкую бойницу. Закон подлости, чего уж там…

Если бы не Биргаз – скорее всего Анара бы погибла. Стрела, пролетевшая сквозь бойницу шла ей прямиком в грудь, но он успел рубануть своим мечом, и та рикошетом ушла в сторону, вонзившись в свежую доску палубного настила, хлестнув Анару по животу, будто толстым прутом.

Анара ойкнула, прижала руки к животу, согнулась, хватая воздух широко раскрытым ртом, Устама бросилась к ней, поддержала, но колдунья уже выпрямилась, неожиданно сильно толкнув кухарку назад:

– Уста, не надо! Не мешай!

Анара вдруг запела – речитативом, меняя тон голоса – то басом, от которого мороз бежал по коже, то пронзительным голосом, почти визжа, поднимаясь в своей высоте до неслышимого уху звука. Руки ее подымались, опускались, выписывая в воздухе сложные фигуры, и окружающие со страхом видели, что там, где двигались руки колдуньи оставались светящиеся полосы, из которых выплеталась сложная, ни на что не похожая конструкция, то ли куб, то ли трапеция, то ли шар с многими гранями на своих боках.

А потом все закончилось. Анара в последний раз взвизгнула, как-то странно затрясла руками, будто выпуская из них нечто невидимое, и люди на корабле вдруг ощутили, как подул ветер – встречный, сильный, холодный, будто прилетел он откуда-то с ледяных вершин далеких гор. Или из подземного царства, где в Преисподней мучаются души грешных человеков.

Паруса затрепетали, надулись, выгибаясь в обратную сторону, и корабль начал останавливаться, будто наткнувшись на невидимую мягкую стену.

Капитан корабля с ужасом смотрел на происходящее, схватившись за голову, а потом в сердцах ударил кулаком по штурвалу и скрипнув зубами прорычал:

– Да что же она делает?! Охренела?! Спятила совсем, что ли?! Проклятая колдунья! Теперь нас точно догонят!

Но Анара не спятила. Она сунула руку в мешочек, висевший у нее на поясе, достала из него две горсти чего-то сыпучего, темного, пахнущего пряностями, и широко размахнувшись подбросила это Нечто в воздух, прямо в «руки» ледяного морского ветра!

А потом снова запела, затрясла руками, заводила ими, выстраивая новую сложную конструкция вместо старой, к тому времени растворившейся в пространстве.

Это заклинание было недолгим. Секунд десять, не больше. Закончив, Анара бессильно опустилась на палубу, легла на бок и закрыла глаза. Она сделала все, что могла.

Устама бросилась к хозяйке, легко, как куклу подхватила ее на руки и почти бегом потащила к каюте. Там, где лежала колдунья, на досках палубы виднелось красное кровавое пятно…

Биргаз почти не обратил внимания на то, что сталось с Анарой. Он был весь захвачен видом того, что происходило позади корабля, и вообще – всем, что происходило после двух выпущенных заклинаний.

А посмотреть было на что. Облачко порошка, брошенное колдуньей и подхваченное ветром понеслось к судам преследователей, тоже остановленным тугими порывами ветра. С минуту после того, как Анара упала на палубу ничего не происходило – или так казалось, что ничего не происходило. Все-таки расстояние до преследователей не такое близкое, чтобы можно было с уверенностью сказать, что делается на пиратских кораблях. А через минуту уже можно было рассмотреть – происходит что-то непонятное, невероятное, не укладывающееся ни в какие рамки, ограничивающие знания о колдовстве, имеющиеся у обычного человека.

Корабли вдруг стали зелеными! Зелеными, как поля, покрытые сочными всходами!

Это и были всходы. Все три пиратских судна превратились в огромные плавающие клумбы, на которых буйным ростом колосились всевозможные травы и кусты. Мало того, дали побеги и доски, из которых в общем-то и состоят корабли!

Биргаз не знал, сколько времени прошло после того, как изумрудная зелень покрыла вражеские суда с кормы до носа, когда он все-таки захлопнул открытый рот, вместо кораблей в море покачивались три небольших острова, покрытых зеленью, перевитых корнями, выставивших к небу стройные стволы раскидистых пальм.

Биргазу слышались крики – будто кто-то вопил, хрипел, сжимаемый в могучих тисках рук великана, или удушаемый жестокими корнями, но возможно ему просто показалось – сколько бы он потом не прислушивался, не услышал ни одного, даже самого слабого звука. Только шум ветра, только плеск волн, только хриплое дыхание стражников, вытаращив глаза наблюдавших за происходящим в море.

А потом все начали вопить, стучать в нагрудники латными рукавицами, топать, подпрыгивать на месте, подбрасывать в воздух все, что руки могли подбросить. Люди радовались чуду, радовались тому, что смерть обошла их стороной.

А еще – славили великую колдунью, сотворившую ради них эдакое великое чудо!

Но «великой колдунье» было совсем не до них. Она лежала на постели, широко раздвинув ноги, и дико вопила, пытаясь вытолкнуть из себя тех, ради кого устроила эту страшную бойню, тех, ради кого она убила бы еще сто, тысячу раз по столько людей, посмевших лишить ее радости материнства! И крик этот ничем не отличался от крика обычных женщин, не колдуний и не принцесс древнего народа, забравшегося в джунгли и лелеявшего мечту о возвращении на Большую Землю.

И когда Устама окровавленными огромными руками подняла в воздух первенца, показывая его Анаре, та нашла в себе силы улыбнуться – прежде чем издать очередной вопль, способный напугать даже морского монстра, если бы тот сейчас проплывал под килем спасенного Анарой судна.

Девочка шла из Анары тоже не очень-то и просто – увы, тазовые кости, а проще говоря – попка Анары не отличалась особой шириной, скорее наоборот – была слишком узкой для того, чтобы дети из колдуньи выходили как горошины из стручка. Судьба всех узкобедрых терпеть мучения при родах – так говорила Анаре ее мама, а уж она-то знала толк и в лечении, и в родах, будучи совершеннейшей копией своей неблагодарной дочки, сбежавшей из отчего дворца.

Последующие после родов часы Анара не запомнила. Ее омывали, ее накрывали, присыпали присыпками, мазали пахучими мазями. И когда к груди приложили два теплых, пронзительно вопящих комочка – Анара тоже не помнила. Просто заправила соски в два жадных ротика, и забылась в полусне-полуяви, не позволяя себе уснуть совсем, но и не в силах бодрствовать, слишком усталая после «упражнений» в магии и тяжелых, вымотавших душу и тело родах.



– Каково состояние волшебницы? – капитан вытер рот клочком ткани, вероятно долженствующим изображать платок, и сыто откинулся на спинку кресла. Он был доволен, очень доволен! Да кто бы не был доволен, если бы избежал верной смерти, да еще и увидел, как его враги уходят в небытие.

– Она слаба. Кормит детей – сухо сообщила Устама, и глядя в загорелое лицо капитана, добавила – Больше разбойников не будет? Волшебница не сможет больше колдовать!

– Скорее всего не будет – задумчиво ответил мужчина, и тут же спохватился – Вероятность есть, но очень, очень мала! Чувствуете, как нас качает? Вышли в открытое море. Тут уже нас достать трудно. У них суденышки плоскодонные, налетит хорошая волна, и конец. Не полезут сюда.

– А почему плоскодонные? – вмешался Биргаз, чертя ножом на тарелке непонятные иероглифы – Что им мешает взять такой же корабль, как наш, и нагонять суда в открытом море?

– Плоскодонные, чтобы уходить от погони по отмелям. Там, где они пройдут – военные суда обязательно сядут на риф. Что же касается промысла в открытом море – на этих судах нельзя, а держать океанский корабль ради того, чтобы попытаться пограбить – просто глупо. Тут ведь понимаете, какое дело…они напали, быстренько сделали свое дело, и ушли! Захваченный корабль спрятали за островами – местные, само собой, знают эти острова как свои пять пальцев. И потом они снова рыбаки и крестьяне! Попробуй-ка, докажи, что это грабители!

– А что такого-то? Взять мага, он сделает снадобье, которое раскрывает правду, ну и…все – Биргаз пожал плечами – Хотели бы, давно бы искоренили пиратство. Я не верю, что этого нельзя сделать.