Охотник. Чужой

– И когда это село? Ну… с храмом? – Олег вдруг с удивлением почувствовал, как у него забилось сердце – не каждый раз ведь женишься на молоденькой шестнадцатилетней девице! Впрочем, по ощущениям, по разговору, по всем статьям – Севия никак не тянула на шестнадцатилетнюю дурочку. Двадцать пять лет, не меньше! А то и тридцать! В общем – Олегова ровесница, если судить по жизненному опыту.

М-да… невеста, понимаешь ли! Хм-м… а что – рожица ангельская, просто-таки модельная, фигурка ладная (правда – неизвестно, что там у нее под одеждой, может, ноги кривые, сисек нет или задница отвисшая). Умненькая, да! Чем не невеста? А то, что любви нет, так, может, это и лучше? Браки по расчету – они самые крепкие. Читал где-то в Сети. Те, что по любви, быстро разлетаются, не выдержав испытания шалашом или наоборот – дворцами. А вот те, что сошлись с пониманием того, зачем они вместе, – годами живут-поживают, добра наживают. А любовь… это штука иллюзорная, и ее в карман не положишь. В отличие от толстого бумажника. Или кошеля с золотыми монетами. Это уж – где как… в каком мире.

К селу выехали уже засветло, когда спать хотелось до невозможности – в глаза хоть спички вставляй. Спозаранок въезжать в деревню не стали, решили дождаться, пока солнце окончательно не встанет над горизонтом. Все равно храм с утра будет занят прихожанами, решившими просить милости у Создателя и второстепенных богов, коих тут оказалась целая куча, начиная с богини любви и заканчивая богом смерти, повелителем подземного царства. Эдакая смесь христианства и языческого верования. «Религиозный синкретизм» – так это назвала бы мама, учительница русского языка и литературы.

Часа два спали в лесу, на подстилке из опавших сосновых иголок, нежась на утреннем солнце, а когда совсем уже припекло, поймали стреноженных лошадей, оседлали их, переоделись в цивильную одежду и поехали в деревню, надеясь на удачу и готовясь к любой возможной неприятности. Что в их положении совсем даже было нелишне.





Глава 5




Храм был не таким, какие стоят на Земле. И дело даже не в архитектуре. Отличие этих храмов от земных было видно сразу, как только посетитель переступал порог здания.

Статуи. Штук десять, не меньше. В центре, надо понимать, – Создатель, главный бог. Справа и слева от него второстепенные боги, отвечающие за разные отрасли народного хозяйства и кое-какие аспекты человеческой жизни. Богиня Любви, Бог Войны, Бог Земли, Бог Воды – целая куча мелких богов, которых можно было бы назвать и архангелами, отвечающими за определенные направления божественной работы.

Не было никаких икон, но фресок на стенах – предостаточно. Основная фреска – Создание мира. Этот мир создавался немного подольше, чем земной, так как Создателю вначале пришлось потрудиться над мелкими богами, потом создать все сущее, а затем научить богов управлять этим самым сущим. На создание мира ушло пятнадцать дней, то есть три пятидневки. Выяснилось – что неделя здесь не семь, а пять дней.

Все это рассказала Олегу Севия, пока они втроем ждали настоятеля храма, заканчивающего принимать заявки-молитвы и подаяния от страждущих утешения и поддержки прихожан. Их тут было немного, человек десять, хотя деревня и удивила Олега своим размером – она была не меньше городка, в котором он недавно учинил эпичный погром.

Здешний главный бог отличался от земного тем, что не имел своего аватара во плоти, никто его не убивал (даже глупо – кто посмеет покуситься на бога?!), и в людском обществе он появлялся крайне редко, в основном в видениях истеричных дамочек и юношей астенического сложения, накуренных жесткой наркотой. Создатель сидел где-то на небесах и рулил своим хозяйством через мелких божков, которые, если верить храмовым летописям, так и сновали среди людей, донося до их сведения информацию о божьей воле. В основном информирование широких масс происходило через священников, главным из которых был Патриарх, обитавший, само собой, в столице Империи. Ему время от времени был приход Откровения, которое тут же излагалось на бумаге и доносилось до сведения рупоров Веры на местах. И через них уже уходило в народ.

Кроме Больших Откровений, были еще и местные, локального уровня, вроде откровения принести в жертву жирненькую курочку или три десятка свежих яиц – для поддержания жизнедеятельности храмового «рупора». Ну и в звонкой монете – кто сколько может.

Подход четкий, вполне прагматичный и безупречный по логике, был одобрен Олегом, который всегда был весьма далек от религиозного фанатизма. Верил он только в себя, в свою маму и в науку, с помощью которой был намерен познать все и вся. И верил, что это возможно.

Здешняя система Веры была максимально, даже в сравнении с земной, монетизирована. Хочешь что-то от богов? Заплати за услугу! Или так и сиди в дерьме по самые уши.

А еще – все храмы были чем-то вроде отделений ЗАГСа. Тебя венчают, записывают факт венчания в книгу, фиксируют это дело в храмовом амулете (Олега это обстоятельство немало повеселило – ну чем не компьютерная база?!), а затем все регистрационные действия транслируются в Главный Храм, или по-другому, в Патриарший Храм. Раз в полгода. Или чаще – если будет оказия.

И самое главное – именно здесь выдают брайды и нарекают имена. Захотели назвать ребенка, принесли его в храм – освятили, записали имя и… все! Потом, когда получит брайд, это имя уже впишут в него. И снова – все данные отправятся в Центральный Храм. И если кто-то желает поменять свое имя – это делается только через храм.

Наконец, последний из местных просителей божественных благостей расстался с бумажкой, на которой было написано прошение к богам, бросил в урну для пожертвований посильный взнос, постаравшись шваркнуть деньги так, чтобы казалось, будто он запустил туда целое ведро золотых монет, и вышел, с любопытством косясь на незнакомую троицу. И только тогда настоятель обратил свое внимание на незнакомцев, скромно сидевших на лавочке возле статуи Бога Праздников, увенчанного виноградной лозой и обладающего таким крупным мужским достоинством, что, казалось, – это не пенис, а какой-то баклажан, и это не Бог Праздников, по совместительству почему-то отвечающий в том числе и за плодовитость женщин, а Бог Урожая с одним из своих продуктов на основе клятого ГМО.

Олег, пока сидел под этой статуей, постоянно косился на выдающиеся части каменного полового гиганта и размышлял о том, как же местные жители не стесняются приводить сюда своих детей и не стоило ли прикрыть эдакую пакость каким-нибудь симпатичным фартучком. Или гигантским фиговым листком. Если и не морали ради, то чтобы женщины, разочарованные статями своих законных мужчин, не пускались во все тяжкие в поисках подобного этому «баклажану». У бога-то имеется, значит, и у чужих мужчин есть!

Паскудство, точно. А вот Богиня Любви не вызывала отрицательных эмоций, и потому Олег отвернулся от притягивающего взгляд гнусного «баклажана» и смотрел уже только на нее, краем уха прислушиваясь к тому, что шепчет ему Севия, наставляющая своего «жениха» в богословии и в том, как нужно правильно вести себя на обряде бракосочетания.

Богиня Любви явно понимала в своем деле. Ее изваяли со всеми интимными подробностями, кои обычно видят только партнеры в сексе, да и то – если партнерша не отличается патологической стыдливостью. Из одежды на фигуристой каменной молодке была только стилизованная накидка на плечах, символизирующая брачный покров (со слов Севии), да корона, представляющая собой золотой обруч, спереди к которому было приделано изображение сердца. Только не такое, как на Земле, больше похожее на изображение двух плотно сжатых ягодиц (если провести черту посредине), а настоящего сердца, каким его видят хирурги да патологоанатомы.

Уж Олег-то точно видел настоящее сердце и не раз держал его в руках, потому мог с полной ответственностью сказать – да, это оно! Каким образом изображение сердца попало на корону юной богини – этого Севия не знала и лишь досадливо поморщилась, заявив, что не о том он сейчас думает и чтобы выбросил из головы всякую ерунду в тот час, когда…

Олег понимал, что не о том думает «в тот час», но как ни гнал из головы посторонние мысли – ничего с собой не мог поделать. Нереально! Все – нереально!

Храм этот смешной, годный для журнала «Хастлер», – нереален!

Девчонка, запах пота и благовоний которой он чуял, – нереальна!

Мальчишка, больше похожий на мудрого карлика, – нереален!

И настоятель храма, в своем ярко-красном шелковом халате, ужасно похожий на далай-ламу, – тоже нереален!

Сон, это все сон! Никакого ощущения того, что сейчас Олег женится на красивой девчонке, никакого ощущения того, что он может погибнуть в этом мире, и единственное спасение – сменить имя и бежать как можно дальше.

Мало времени прошло, очень мало. События несутся вскачь, и мозг не успевает их осознать. Наверное… Или это смертный сон. Говорят же, что перед умирающим проносится вся его жизнь? Ну вот! А у Олега пронеслась НЕ ЕГО жизнь! Почему бы и нет?

– Что желают господа? Заказать поминовение по предкам? Попросить у Богини Любви благословения на их любовные органы? (Севия даже не покраснела, а вот Олег…) Или, может быть, хотите вызвать священника на дом для отпущения грехов больного?

– Хотим сочетаться браком! – твердо заявила девушка и, тут же снизив голос почти до интимного шепота, попросила: – Святой отец, я могу поговорить с вами наедине? Пожалуйста… без лишних ушей!

Святой отец, слегка удивленный и даже обескураженный, неуверенно кивнул, и Севия увлекла его под сень статуи Бога Войны, кстати сказать, не отличающегося большим мужским достоинством, но зато награжденного могучими мышцами и мечом, воздетым в крепкой руке.

О чем Севия говорила со святым отцом, Олег не слышал. До него только доносились обрывки фраз:

«…таковы обстоятельства!», «…у нас нет другого выхода!», «…не дайте погибнуть!», и как вишенка на торте: «…мы будем очень, очень благодарны».

Само собой, это были слова Севии. Святой же отец бурчал что-то наподобие: «…но это же…», «…да как так?!», «…это стоит немало!».

Олег даже обеспокоился – неужели она выложила этому прохиндею все то, что они договорились скрывать от народных масс?! О деньгах, о преследовании, об артефакте? Она что, с ума сошла, рассказывать о них этому жулику?!


Священник удалился куда-то за статую Создателя, скрипнула дверь, и троица беглецов осталась в храме наедине сами с собой – если не считать двух служек в дальнем конце храма, сосредоточенно натирающих каменный пол чем-то вроде мастики. Пол начинал блестеть и выглядел очень нарядно. Да и чего бы ему не выглядеть нарядно, если плиты, судя по всему, вырублены из розового мрамора, очень гармонирующего с бежевыми стенами, и фигурами богов, раскрашенными в цвета, очень приближенные к естественному цвету кожи. Тем соблазнительнее казалась Богиня Любви, к которой нет-нет да и возвращался взгляд Олега-Сергара, да-а-авненько уже не имевшего секса.

– Ух-х! Все! – облегченно выдохнула усталая девушка, от которой несло конским потом. Впрочем, от нее пахло совсем неплохо и даже возбуждающе, – видимо, в женском поте все-таки содержатся феромоны, привлекающие голодных до секса самцов. Олег же был очень, очень «голоден»! Или это Семиг был «голоден»? Трудно сказать. Да и какая, собственно, разница, кто из них хотел эту небольшую, миленькую девицу?

– Что именно – «все»?! – насторожился Олег. – Он нас погнал отсюда поганой метлой?!

– Чем? – не поняла Севия, но, тут же догадавшись о смысле слов, отрицательно помотала головой. – Десять золотых содрал, мерзавец! Этот обряд не стоит больше двух, ну самое большее – трех золотых! Как чует, сволочь, что нам невмоготу! Я ему сказала, что я – твоя любовница, что я из древнего рода аристократов, и мы сбежали от гнева родителей, которые послали за мной погоню. И что нам срочно нужно сменить твое имя! И тогда он задрал цену. Притом в церковных книгах будут указаны только пять золотых! Остальное пойдет мимо кассы. Он ведь отчисляет в Центр налоги со своих доходов, вот и не хочет, чтобы с него брали лишнее. И вот еще что – какое имя ты поставил первым? Главное имя?

– Олег. Я буду – Олег!

– Хорошо. Тогда ты будешь аристократ девятого ранга Олег Амстар Марон Фольга. Запомни это!

– Запомню, – кивнул Олег и, глянув на Севию, закусившую губу, вдруг спросил: – Что недоговорила? Что ты еще ему сказала?

Севия секунд пять смотрела на Олега, криво усмехнулась и, пожав плечами, просто ответила:

– Что я беременна. И что если он откажет нам в регистрации – убьет сразу двоих. И тебя, и нерожденного ребенка. Так-то ему плевать и на тебя, и на мифического ребенка, но нужно же изобразить из себя спасителя душ? Мол, не взятку взял, а сделал хорошее дело!

– А что, он мог и отказать?

– Мог. Во-первых, все свадьбы совершаются в пятый день пятидневки, во-вторых, нужно заранее предупредить, подать заявку. В-третьих – взять свидетелей, обычно, это родители с той и другой стороны. Ну и вообще… не очень-то любят священники встревать в скандальные дела. Потому он и содрал с нас приличные деньги. На десять золотых в сельской местности можно до-о-олго прожить и вполне себе сытно. Лошадь хорошую купить, например. Или повозку. Так что он совсем даже не прогадал. Но все, пошли! Вон он идет! И деньги приготовь, деньги! Сразу отсчитай, чтобы остальные не показывать – глаза у мерзавца завидущие!

Процедура соединения влюбленных сердец прошла настолько быстро, что Олег заподозрил, что настоятеля ожидает обильный завтрак, и обряд бракосочетания лишь досадная помеха на пути к сытной похлебке и кружке вина. Их поставили перед алтарем, на который был водружен «Свидетельский амулет», настоятель громко и четко произнес имена брачующихся, что и зафиксировал этот самый магический «компьютер». Брайды Севии и Олега приложили к амулету, «считывая» информацию, потом служка принес гигантскую книгу, в которую настоятель удивительно ровным и красивым почерком вписал имена новобрачных, дату соединения влюбленных и свидетелей, которые при этом событии присутствовали.

В свидетели пришлось взять двух служек, которые, будучи оторваны от натирания полов, шмыгали красными сопливыми носами и своими кислыми рожами не способствовали повышению градуса торжественности этого мероприятия.

Затем на каждого из новобрачных был возложен обруч-венец, похожий на тот, что красовался на голове Богини Любви, и… все. Настоятель объявил парочку мужем и женой.

Предложения поцеловаться не последовало, как и наставлений о том, как правильно надо любить и содержать мужа (жену). Настоятель лишь на прощание помахал белой холеной рукой и сразу же испарился, унеся с собой запах храмовых благовоний и десять полновесных зеланских каранов, из числа тех, что Олег отжал у несчастного владельца трактира.

– Ну что, едем куда-нибудь в лес? Туда. Где погуще? – деловито предложил Савах, а когда Олег поинтересовался – «Зачем?!», так же деловито пояснил, что без полноценного соития с молодой женой брак считается недействительным, даже если сделаны правильные записи в храмовой книге.

На что Севия ответила: «Дурак!» и мило покраснела, смутив Олега мыслью о том, что все взаправду. И он на самом деле сегодня сможет обладать этой милой девчонкой – на законном основании?!

Додумать мысль ему не дали – Севия настояла, чтобы они сейчас же тронулись в путь – утром ведь немного поспали, отдохнули, так что вполне смогут добраться до ближайшего городка, находящегося в тридцати километрах от главного тракта, на старом тракте, идущем вдоль извилистого побережья через целую вереницу маленьких портовых городков, где живут рыбаки и ныряльщики за жемчугом.

Старый тракт потерял свою актуальность тогда, когда Кайлар построил новый тракт, прямой, мощенный камнем, сокращающий путь из северных окраин до центра как минимум наполовину. Передвигаться по новому тракту оказалось гораздо выгоднее, чем по старому, так что прежнюю торную дорогу порядком подзабросили – ездили по ней теперь только местные жители, мелкие купцы, торгующие в городках прямо из своих здоровенных фургонов-домов, да беглые людишки, не желающие попасть на глаза дорожной страже, патрулирующей Новый Тракт по всему его протяжению – особенно после окончания войны, когда расшалились банды разбойников, состоящие в основном из бывших кайларских вояк.

Передвигаться по старому тракту было не очень безопасно, но зато никто не подумает, что беглецы могут отправиться длинной дорогой. А если кто и подумает – всегда можно скрыться в лесах, окружающих старый тракт, тогда как Новый Тракт шел по взгорью, с одной стороны ограниченный скалистыми горами, забраться на которые могли только горные козлы, а с другой стороны – открытой степной равниной, любимым пастбищем сотен тысяч овец, коров и лошадей. Захочешь спрятаться – и не спрячешься, даже если и возникнет такая необходимость.

А еще можно было попробовать нанять в портовых городках какую-нибудь шаланду, способную отвезти до самой столицы. Само собой – отвезти вместе с лошадьми. Лошадей жена Олега и его свояк бросать не хотели ни за какие коврижки, не для того, мол, их возвращали, и что это не только память об отце, убитом мерзким злодеем, но и хорошие деньги, которые точно им пригодятся в дорогой для проживания, жадной до денег столице.

Дорога к старому тракту проходила как раз через городишко, осчастлививший Олега законным браком, и скоро беглецы не спеша, но и не медля ехали по узкой, наезженной телегами проселочной дороге, наслаждаясь видом хвойного леса, спускающегося туда, где вдалеке сверкала на солнце синяя полоска моря. Отсюда, с плато, открывался великолепный вид на много десятков километров вперед, и, честно сказать, Олег уже и думать забыл о том, во сне он находится или в яви. Он наслаждался. Не портило настроение даже то обстоятельство, что завтракать пришлось только засохшими пирогами, оставшимися еще со вчерашнего дня – запасливая Севия уложила их в рюкзак вместе с вещами, и теперь троица беглецов ела прямо на ходу, запивая водой из фляг, которые наполнили на выезде из городка у общественного колодца.

В городке был свой трактир, и даже не один, но задерживаться для того, чтобы набить свой живот свежей пищей, было бы непростительной глупостью – помня, что где-то за спиной творится нездоровая суета, и куча народа желает причинить Олегу как можно больше неприятностей. Нет уж – вначале жизнь, потом еда! «Не делайте из еды культа» – как говорил один известный персонаж. И Олег был с ним совершенно согласен.

Лошади шли неспешно, потому ехать легко и приятно – сиди себе на колышущейся спине лошади да жуй черствые пироги. И думай о том, что день грядущий тебе готовит. Можно даже подвести некоторые итоги.

Когда он оказался в этом мире? Полтора дня назад, и за это время стал магом, аристократом и женатым человеком одновременно! Эдак через месяц, может, уже императором заделается?! А что – чем черт не шутит?! Великолепна была бы карьера! Начало положено просто отличное!

– Севия, слушай, а как становятся императором? – Олег посмотрел на девушку, погруженную в свои мысли. Та вначале не поняла вопроса, потом удивленно вскинула взгляд на мужа:

– Ты что, решил, что можешь стать императором? После того, как только что стал аристократом? Ну ты и наглец!

Севия широко улыбнулась и недоверчиво помотала головой:

– М-да, чужак, ты скромностью не болеешь. Не беспокойся, не станешь ты императором. Император – это высший ранг аристократа. В тебе должна быть хотя бы капля императорской крови. Хоть какие-то родственные связи. А еще, и главное – поддержка аристократии! Иначе не проживешь и дня. К тому же кайларцу никогда не стать императором по тебе известным причинам.

Они минут десять ехали молча, потом Олег снова спросил:

– Я вот одного не пойму – почему таким, как я, позволяют свободно бродить по Империи? Не пояснишь?

– То есть кому, «таким, как ты»? – не поняла Севия. – Чужим? Так не позволяют. Заберут в инквизицию, запытают, а потом сожгут. С вами, демонами, только так! Хе-хе-хе.

– Таким, как я, боевым магам, – хмыкнул скорчивший кислую мину Олег. Он не видел ничего смешного в «запытают». Интересные тут у них в Средневековье шутки!

– А! Братец пусть расскажет, а то у меня язык уже устал! – Севия почему-то вздохнула и, как показалось Олегу, сердито отвернулась в сторону. Интересно, чем он ее обидел? Переживает, что пришлось стать его женой? Так он и не настаивал! И даже на соблюдении супружеского долга не настаивал! Хм-м… интересно, она на самом деле девственница или это так… разговоры? И где они будут спать этой ночью?

– Что рассказать? – встрепенулся мальчишка. – Почему тебя до сих пор не поймали и не заставили служить Империи? Так руки еще не дошли! Я предполагаю, что в центре Кайлара всех боевых магов уже переловили. И вообще – магов. И только такие, как ты, тихони попрятались по диким углам и сидят себе, не отсвечивают. У меня есть предположение, что Семиг именно потому и забрался в этот глухой угол, что сюда известия доходят через много месяцев, а если и доходят, то не больно-то их кидаются исполнять. В здешних местах зеланские патрули не рискуют ходить по два человека. Пятеро, самое меньшее, а частенько семь-восемь человек! А то ведь могут и морду набить или ножиком пырнуть! Тут народ отчаянный – старатели, охотники, контрабандисты!

– Контрабандисты? А что возят? Какую контрабанду?

– Да всякое. Спирт выгоняют, настойки всякие делают. В столице на это дело пошлина большая, так они тут делают да и шаландами перевозят. Травку растят хорошую, грибы! Императоры – и нынешний, и прежний – запрещали эту гадость возить куда-либо. Война ведь, государству нужны здоровые, в разуме солдаты. А что могут навоевать наевшиеся грибов придурки?