Охотник. Чужой

– Не знаю!

Олег сказал совершеннейшую правду – он так и не понял, на какое расстояние может метать плазмоиды. Потому сейчас откровенно нервничал, вспомнив еще и о том, что в последний раз заправлялся магией очень давно. А если сейчас магии не хватит? Если огнешары не родятся? И что тогда делать? Как бы не попасть под горячую руку пиратов! Убить не убьют, но ребра незадачливому магу точно пересчитают.

Бам! Бам! Бам!

Ритм барабана, задающий скорость гребли, участился, весла все быстрее и быстрее вспенивали гладь моря.

Штиль! На небе – ни облачка. Предвечернее солнце обжигает кожу, и, если забыть про обруч у тебя на шее, можно подумать, что ты находишься на прогулочном судне. Если особо не принюхиваться, конечно.

– Давай, демоны тебя раздери! Давай, ублюдок!

– Я не ублюдок, скотина! – Олег выплюнул эти слова, пальцы его сжались в кулаки, но… он вовремя опомнился. Не время сейчас начинать драку. Не в том он положении! – Мне нужно подготовиться. Не мешай! – Олег покосился на помощника капитана, уже замахнувшегося плетью, и добавил: – Ударишь, повредишь настройку магии – вообще ничего не получится. А если ударишь по голове и повредишь мозг – никакой магии вообще не будет. Я просто потеряю способность магичить на неопределенное время!

Олег нес эту чушь, надеясь, что пират ничего не смыслит в магическом деле. Так оно и оказалось – рука пирата опустилась, и он бросил почти мирно и даже без ругани:

– Тогда давай быстрее! Пока мы не вошли в зону действия их машин!

Понятно, что «машины» он назвал как-то по-своему, но мозг перевел именно так, и Олег вначале не понял – каких таких машин? И только через секунду догадался – камнеметалки, баллисты, стрелометы. Каждый корабль оснащен такими.

А еще вдруг подумалось: «А нет ли на «купце» боевого мага? Если там полноценный боевой маг – мне конец! Я-то никакой не маг! Так, мимо проходил!»

Но дальше размышлять времени уже не было. Галера, подгоняемая мощными гребками, неслась вперед, как гончая за жирным зайцем, и каким бы он ни был шустрым, ясное дело – гончая всегда его догонит.

Галеры, охраняющие широкого, медлительного «купца», были не менее быстрыми, чем галера пиратов, и сейчас на всех веслах неслись навстречу опасности, справедливо полагая, что уж вдвоем-то они сумеют наказать наглого агрессора. И ограбить. На всех кораблях есть чем поживиться, да и сама галера – достойная добыча, она ведь денег стоит, и очень даже неплохих денег!

Противники сближались с такой скоростью, что опасения помощника капитана становились яснее ясного. Минут десять – и будет поздно. Кстати, скоро начнется обмен снарядами, и… один из снарядов может снести башку и Олегу. Если он не поторопится.

– Отключай ошейник! Ну?! – Олег всмотрелся во вражеские галеры и почти не почувствовал, как к ошейнику прикоснулось что-то металлическое, звякнувшее, и только краем глаза заметил блеск серебряного (или стального?) перстня, надетого на указательный палец пирата. А больше ничего не ощутил. Никаких особых отличий от прежнего состояния.

Нет – ощутил. Страх. Боль от прошлой попытки колдовать была такой сильной, такой выворачивающей внутренности и душу, что он сейчас с содроганием пытался заставить себя колдовать. И не мог! Не мог! Стоило только об этом подумать, представить, и… холодный пот, тряска конечностей и тошнота в животе!

– Да что же ты стоишь, скотина!

Удар плети ожег спину, Олег дернулся, и, как ни странно, этот удар выбил из него страх и дрожь. Ярость вспыхнула жгучей волной, Олег обернулся, оскалившись, как озверевший дворовый пес, и тут же уткнулся взглядом в два арбалета, направленные ему в пах и в грудь. Бойцы были серьезны, арбалеты держали уверенно, и Олег понял – одно движение в сторону команды, и ему конец!

Но ярость не ушла, ярость кипела, и он должен был ее куда-то выплеснуть, на кого-то перенести свою досаду и злость! Руки ткали узор, руки выписали «скрипичный ключ», различимый даже на ярком солнце, и вот уже на ладони Олега вскипел, заклубился, обрел округлые очертания сгусток плазмы – больше человеческой головы размером, светящийся, как маленькое солнце. Медленно отвел руку назад, будто в ней был снежок и, прицелившись, метнул шар в нос одной из жаждущих крови «гончих»!

Шар вылетел из рук обманчиво медленно, перед тем, как начать свой смертельный полет, будто завис в воздухе – на такую малую долю секунды, что взгляд обычного человека никогда бы не заметил этой задержки! Но только не маг, для которого время будто замедлилось, сделалось тягучим, как мед, как застывшее на морозе автомобильное масло.

Олег видел все как будто и не глазами – всем телом, всей кожей ощущая полет своего снаряда. И ему казалось, что он может им управлять! Человек, сидящий перед экраном телевизора и наблюдающий за боем боксеров, непроизвольно напрягается, сдвигает тело, уклоняясь от ударов, направляя свой кулак в челюсть противника. Так и Олег – он будто сжился со своим огнешаром, он руководил им, он летел вместе с ним, исправляя траекторию движения.

Но Олег все-таки промахнулся. Вместо того чтобы попасть в корпус судна, шар ударился о воду и поднял огромное облако пара и кипящей воды. Энергия, заключенная в плазмоиде, способная вскипятить небольшой пруд, выплеснулась вся разом, и этой энергии было очень, очень много! Слишком много, так как неопытный маг, не умеющий контролировать свою магическую энергию, закачал в плазмоид гигантский ее объем.

Галера с ходу влетела в это облако, и несколько секунд ее не было видно, а потом она выскочила из тумана – часть весел болтались на воде, выпущенные из рук гребцами, части весел не было вообще – то ли их втянули, то ли уронили в море. Но главное – галера была неуправляема и полностью потеряла ход, по инерции двигаясь вперед, но все больше и больше загибаясь по широкой дуге.

Галере повезло. Небольшие галеры, такие, как эти, не имели верхней палубы, под которой сидели или стояли гребцы. Такие галеры были похожи на драккары викингов, то есть – гигантская лодка, в которой гребцы открыты всем ветрам и дождям. И это обстоятельство стало для галеры смертельным. Дождь пролился. Смертоносный дождь кипящей воды и перегретого пара.

Вторая галера шла чуть в стороне и, когда с первой случилась беда, начала загибать траекторию движения, явно не желая встретиться с боевым магом. Что, впрочем, было не просто глупо, но и смертельно. Если бы эта галера с ходу врезалась в «Синюю птицу», если бы ее команда схватилась с пиратами в честном бою, подогреваемая отчаянием и злобой – кто знает, может, тогда и был бы шанс выиграть схватку. В жизни всякое бывает. По крайней мере, дорого продали бы свою жизнь. Но теперь эта убегающая галера представляла из себя великолепную мишень, повернувшись к «орудию главного калибра» своим длинным боком и катастрофически потеряв скорость на повороте. Чем Олег не преминул воспользоваться.

Эта же галера была похожа на «Синюю птицу», только меньшего размера. Прочная палуба, на которой стояли несколько баллист, под палубой – гребцы, укрытые от солнца и ветра прочным дубовым настилом.

Плазмоид врезался в борт галеры, испарив обшивку судна. Ворвавшись во внутренние помещения корабля, туда, где находились гребцы, плазмоид поднял температуру воздуха до нескольких сотен градусов, когда плавится свинец, когда ярким пламенем вспыхивает высохшая на солнце, просмоленная, окостеневшая от времени древесина.

И она вспыхнула. Жарко пыхнула и заревела, выбросив в небо клуб черного, мерзко пахнущего паленым мясом дыма, содержавшего в себе частички сгорающих человеческих тел, скорчившихся рядом с полыхающими рукоятями огромных весел.

Тут же, в корме судна, в трюмном помещении находился запас снарядов-кувшинов, наполненных чем-то вроде «коктейля Молотова» здешнего разлива. И когда воздух нагрелся до температуры плавления свинца, то, расширившийся под действием законов физики, обязательных для всех миров, он хлынул через зарешеченные окна в комнату-хранилище. Сосуды лопнули от резкой перемены температуры и давления, и все вспыхнуло.

Огненное облако окутало галеру, а когда оно рассеялось, на месте галеры осталось лишь полыхающее пятно на тихой морской глади да несколько весел, плавающих по поверхности и похожих на тощих крокодилов, собравшихся позавтракать потерпевшими крушение людьми. Вот только этим хищникам, случись они оказаться на месте крушения, поживиться было нечем. Никто не спасся. Люди испарились, сгорели, ушли на дно вместе с уничтоженным кораблем, и это было так жутко, что даже видавшие виды пираты несколько секунд молчали, будто парализованные магическим заклинанием.

А потом они завопили – радостно, счастливо, заулюлюкали, будто были свидетелями не гибели десятков людей, а находились на веселом представлении бродячих комедиантов.

Веселье прервал капитан:

– Абордажная группа – вперед! Готовсь к высадке! Подходим к галере!

«Синяя птица» осторожно, со всеми предосторожностями подошла к боевой галере, прошедшей через облако пара, и на ее борта полетели якоря-«кошки». Абордажная группа с ревом выплеснулась на вражеское судно, и через несколько секунд оттуда донеслись крики, стоны, звон клинков.

Обожженные, ослепшие, практически неспособные сопротивляться люди дорого отдавали свою жизнь. Но все это продолжалось недолго – минут десять, не больше. Скоро командир абордажной группы доложил капитану о том, что галера захвачена в целости и сохранности.

Как выяснилось из доклада, большинство из команды судна были ошпарены перегретым паром. Температура этого пара была так высока, что всякий, кто попал в это облако, буквально сварился заживо, не способный не то что сражаться – даже стоять на ногах. Одежда, которая, казалось бы, должна была уберечь бойцов от ожога, наоборот, сыграла с ними злую шутку – пропитанная кипятком, она сделала ожоги еще более глубокими. Но и открытым частям тела не поздоровилось – кожа на лицах облезла, обожженные глаза не видели, и когда пираты добивали команду – удары пиратских клинков были своего рода милостью к безнадежно изуродованным людям.

Сохранили боеспособность немногие – они и пытались сопротивляться, но это был уже жест отчаяния тех, кто не хотел стать рабом до последнего дня своей жизни. Остальные – их было человек двадцать – предпочли стать рабами, как и многие, полагая, что лучше уж жить на коленях, чем умереть.

Их тут же загнали куда-то в трюм – заниматься с ними не было времени – и «Синяя птица» продолжила погоню за «купцом», оставив на галере что-то вроде призовой команды, которая может пусть и с трудом, но поддерживать движение судна в парусном режиме и привести корабль в порт. Для этого хватит и двух десятков, что не очень-то и уменьшило боеспособность пиратов, составлявших фактически две полные армейские роты по численному составу. Вряд ли на «купце» есть хотя бы половина от этого количества бойцов.


Догнать медленно идущий торговый корабль было делом несложным. Боевая галера шла со скоростью, как минимум вдвое большей, и дело даже не в скоростных обводах корпуса. Весел на «купце» было столько же, но сидели на веслах двое гребцов, против троих на «Синей птице». Да и гребли на «купце» не бойцы, молодые, могучие парни, а обычные рабы, которых купили на рынке или у государства, отправляющего на галеры преступников, зря просиживающих солому в темницах по всей объединенной Империи. И действительно – зачем кормить этих дармоедов – грабителей, насильников, бунтовщиков, если можно выгодно их продать на галеры и заработать этим приличные деньги для истощившейся за время войны императорской казны? Конечно, можно их еще и казнить, но какая выгода от разлагающегося безголового трупа? Живой раб гораздо интереснее мертвеца, к тому же на галерах они долго не жили. Условия для них там создавались не очень-то и веселые. Два-три года – и смерть. Хуже было только на серебряных и свинцовых рудниках-шахтах, где самые здоровые рабы не доживали и до года, убиваемые сыростью, холодом и побоями жестоких надзирателей. Но кто сказал, что приговоренные к смерти преступники должны закончить свою жизнь без боли и страданий? На то оно и наказание, чтобы быть страшным, чтобы преступники сто раз подумали, прежде чем его совершить. По крайней мере, так думали те, кто вершил суд. Олег ничего этого не знал пока. Все, что его сейчас интересовало, – как выполнить свои обязанности орудия и не попасть под горячую руку хозяев. И выжить.

Он не задумывался о том, что только что страшной, мучительной смертью от его руки погибли десятки людей. Олег просто не хотел об этом думать. Чувство нереальности происходящего все еще не оставляло его. Но если бы даже он начал об этом размышлять, заниматься самобичеванием на тему: «Я теперь убийца!» – что бы это изменило?

Нет, можно было бы, конечно, погибнуть с честью, бросившись на своих пленителей, и тогда, возможно, люди до сих пор жили бы на белом свете, а пираты висели бы на реях (или как тут казнят разбойников?). Но человек есть человек. Пусть весь мир идет в Преисподнюю – а Олег хотел жить! Жить! Во что бы то ни стало!

В мире существует невероятное количество героев, которые, сидя на диванах, рассказывают, как правильно жить, как надо поступать и как они поступили бы в той или иной ситуации. И вот они точно скажут: «Я бы погиб с честью, а не стал бы жить на коленях! И уж точно не стал бы заниматься убийством невиновных людей!»

Лицемеры. Офисный планктон, который привык жить от зарплаты до зарплаты, копя деньги на машину, выплачивая ипотеку, отдыхая в Турции и на Кипре, планктон, который точно знает, как надо жить. И стоит только этим людям оказаться в экстремальных условиях, когда стоит выбор – совершить что-то ужасное и выжить или умереть с честью, не вставая на колени – девяносто девять процентов из них выберут бесчестье. Увы, но это истинная правда, которую этот самый планктон будет отрицать с яростью завзятого фанатика-сектанта.

– Сумеешь подбить весла, попугать, не поджигая корабль? – спросил помощник капитана, оказавшийся рядом с Олегом. Он всматривался в приближающийся корабль, прищурив глаза, будто целился в жертву из снайперской винтовки. Лицо загорелое, жесткое, как доска корабельной обшивки, и такое же корявое, изрытое шрамами старых ран.

– Нет! – коротко ответил Олег. – Я могу врезать ему в корму, и тогда будет пожар. Я же не арбалет!

– Понятно! – кивнул помощник и, вытянув руку, быстро коснулся ошейника Олега своим перстнем. Сделал знал двум стрелкам позади Олега, и они опустили арбалеты. Все то время, что Олег уничтожал галеры, они держали его под прицелом, и только сейчас землянин почувствовал неприятный холодок в спине – а если бы сорвалась тетива? Арбалетный болт, насколько Олег помнил, пробивает и тяжелую рыцарскую броню, – что ему мягкая плоть, не прикрытая даже кольчугой? Хочется еще пожить, хочется!

– Можешь идти к себе.

Подумал секунду и снова приказал:

– Нет – обязательно иди к себе! На палубе не болтайся! Ты слишком дорого стоишь, чтобы подставлять тебя под стрелы. Майнор, проследи, чтобы он укрылся в каюте!

Помощник пошел к капитанскому мостику, а Майнор, невысокий, но очень широкоплечий, кряжистый мужик (один из тех, кто стоял позади Олега с арбалетами), махнул рукой:

– Шагай давай! Ну?!

Он замахнулся было, чтобы ударить, как ударил бы любого из рабов, что недостаточно быстро реагируют на приказания, но вдруг осекся и опустил руку, не коснувшись Олега. Тот слегка удивился такой перемене и вдруг понял – боится! Пират боится! Какой бы он, Олег, ни был раб – все равно маг! А вдруг сумеет освободиться? Вдруг не сработает ошейник-амулет? И тогда – точно смерть! Маги не прощают унижений, это всем известно. О дурном нраве и безумствах магов ходили легенды, а этот еще и боевой маг. Нет, от такого нужно держаться подальше…

Олег криво усмехнулся и пошел к каюте. Забрался в свой «курятник», лег на лежанку, задумался.

Тело ныло, будто пробежал километра три, руки тряслись мелкой дрожью – отходняк после боя, это он знал точно. Откуда-то – знал. Впрочем, и в этом не было какой-либо загадки. Память Семига проявлялась совершенно неожиданно, когда совсем не ждешь. Нужно только сосредоточиться и попробовать поймать мысль – покопаться в своих мозгах. Как именно? Ну, например, ты хочешь вспомнить о зеленом плоде, название которого забыл. И тогда начинаешь вспоминать все, что связано с этим плодом: сад, большое дерево, на котором растут плоды, вредители, которые опутывают листья паутиной и портят плоды… яблони! Яблоня! Значит, это – яблоки!

Примерно так следовало искать решение проблемы, вытаскивая из «кладовых» памяти нужную информацию.

Итак, что мы имеем, – ошейник-амулет, который гасит способности к магии. Как с ним бороться магией, если он гасит саму магию? С первого взгляда – никак. Но если разобраться…

Олег глубоко задумался. Что-то ускользало, что-то такое важное, такое, что он чувствовал – оно может изменить все!

Но мысль не улавливалась. Ее хвостик мелькал где-то впереди, но ухватить эту «змейку» землянин никак не мог. Нужна цепочка ассоциаций!

Но додумать до конца так и не сумел – корабль ощутимо тряхнуло, да так, что Олег едва не слетел с лежака. Это было похоже на то, как если бы судно со всего размаха врезалось в риф. Или село на мель. По логике – никаких мелей в открытом море не было, а был только лишь один, здоровенный деревянный передвижной риф – купеческий корабль! И «Синяя птица» его все-таки настигла.

Олег вскочил с лежанки, шагнул к дверям, открыл их… и едва не лишился жизни. Дверь вздрогнула от сильнейшего удара, огромная стрела, расколовшая довольно-таки твердую и толстую дверную доску, прошла буквально в ладони от лица Олега, поспешно дернувшегося назад, как будто это могло уберечь от уже прилетевшего дротика.

Прав был помощник капитана – любопытным нечего делать на палубе, когда корабль идет на абордаж. Зачем лишний раз подвергать свою жизнь смертельной опасности, когда есть возможность ее избежать? От случайной стрелы и дротика не застрахован никто – даже сам капитан. И единственная возможность избежать обстрела из стрелометов – как можно быстрее подойти к борту противника и взять корабль на абордаж. Чтобы понять это, хватало даже поверхностных знаний Олега, почерпнувшего информацию о морских боях парусно-гребных судов все больше из фильмов и исторических книг.

Олег все-таки не удержался, встал на лежак и приник к маленькому, с ладонь, окошечку вверху стены. Оно было единственным источником света, через него же в каюту попадал свежий воздух. Через окошко была прекрасно видна вся носовая часть корабля, и то, что происходило после столкновения судов.

«Синяя птица» кованым носом снесла все весла с левой стороны «купца», и сейчас, когда на море штиль, судно без весел стало совершенно беспомощным.

Олег пропустил тот момент, когда судно ломало весла врага – удар, треск, крики людей – все это он слышал, но сам момент тарана не видел. Когда выглянул – к «купцу» уже неслись десятки маленьких якорей, на Земле именуемых «кошками» за цепкость их стальных «когтей». «Кошки» были отточены до остроты иглы, и, когда впивались в деревянную обшивку корабля, выдернуть их составляло большой труд.

Этот труд никто на себя брать не хотел, да и зачем выдергивать стальные крючки, если можно просто обрубить привязанный к ним канат. Но и на это у защитников не было ни времени, ни сил – они с трудом сдерживали натиск пиратов, пестрой массой, как крысы, хлынувших на корабль.

Защитники «купца» бились насмерть и довольно-таки умело. Им и не оставалось ничего, кроме как биться – в противном случае они или станут рабами, или кормом для рыб. Другого пути у них нет. Даже если бы они обрубили канаты и попытались уйти – боевая галера все равно их нагонит, как гончая несчастного зайца. Даже если бы подул ветер и наполнил паруса судна.

Звенело оружие, ревели люди, идущие в атаку, и те, кто сбрасывал их с борта корабля, истошно выли раненые. Потом можно полечить и перевязать, но вначале святое дело – грабеж! Для того и вышли в море. Но кто останется лежать на палубе – такова судьба. Кто ему велел идти в морские разбойники? Сам решил? Тогда лежи и старайся не попасть под ноги атакующей команде. Выживешь – молодец! А не выживешь… кому какое дело, был ты на этом свете или нет? Если только маме, но мамы уже давно нет. Сгинула от нищеты и болезней, не прожив и сорока лет…

Уже не только абордажная группа, но и гребцы с «Синей птицы» ворвались на палубу «купца», а защитники судна все не сдавались. Олег не видел, что происходит на палубе огромного грузовоза – она была чуть выше низкой боевой галеры, – но слышал какофонию боя и потому не сомневался, что бой все еще идет.

Он вдруг подумал о том, насколько преданы хозяину эти бойцы – что им стоило просто сдаться на милость победителя, ведь победа совершенно точно не будет за ними! Неужели им так дорого хозяйское добро? Вряд ли бы пираты убили всех до последнего бойцов «купца» – рабы денег стоят, а если верить лживой сучке Севии, работорговля в последние годы процветает махровым цветом. Такими темпами половина Империи скоро окажется в рабах.

Звон клинков стих минут через десять – похоже, что оставшихся в живых защитников торговой галеры просто расстреляли из арбалетов. Что было бы самым логичным решением – ну не гробить же членов своей команды? На их месте Олег так бы и сделал.

С полчаса было тихо, если не считать радостных криков с чужого судна и стонов добиваемых захватчиками.

Впрочем, хватало стонов и на «Синей птице». Как минимум человек десять лежали на палубе галеры, пробитые огромными стрелами-дротиками и обычными арбалетными болтами. Одного пирата с такой силой пронзило стрелой из стреломета, что отбросило к дубовому защитному ограждению галеры и пришпилило к дубу, оставив стоять у борта, словно каменную статую. Если, конечно, не обращать внимания на повисшую голову и широко раскрытые, удивленные глаза мальчишки. Пират был настолько молод, что Олег внезапно и с ожесточением подумал, пытаясь изгнать из себя ангела жалости:

«Ну вот на кой черт ты сюда полез?! Денег хотелось, да? Славы! Интересной работы! Ну вот и… поработал. Стой теперь, дурак ты малолетний!» Парню, как показалось Олегу, было максимум лет шестнадцать, хотя вполне вероятно, что и гораздо меньше. Средневековье, черт его подери, оно самое! Рано взрослеют, рано умирают…

А потом Олег вдруг вспомнил, где он видел этого пришпиленного пацана – это тот, что стоял в толпе и радостно смеялся, глядя на то, как капитан мордует своего нового раба. Его, Олега. И жалость Олега растаяла, как ночной туман.

А потом стало еще хуже. С захваченной галеры начали возвращаться те, кто ходил на абордаж. И не одни.