Ошибка

Интересно, догадывается ли она о том, что происходит? Впрочем, а что такого особенного происходит? Я всего лишь собираюсь на открытие какого-то дурацкого клуба для толстосумов. А наряды… Да, скорее всего, Бояринцев-старший их и в глаза-то не видел. Позвонил в магазин и заказал первые попавшиеся нужного размера! А я уже придумала себе тут целую историю.

Настроение почему-то испортилось.

***

Открытие клуба было действительно шикарным. Все началось с торжественной части – с шампанским, с фуршетом и с осмотром основных достопримечательностей: спа-зоны, парка, ресторанов, фитнес-залов, детских площадок, где можно оставить своих отпрысков под присмотром профессиональных нянь и аниматоров, чтобы тратить деньги без забот и хлопот.

Спа-зона мне понравилась больше всего. Надо будет спросить у мужа, может ли он себе позволить несколько часов моего пребывания в этом райском местечке. Раз уж меня вытащили сюда, должна же и я получить хоть какое-то удовольствие от происходящего.

Мой фиктивный муж всю дорогу поддерживал меня за локоть и окружал такой невыносимой заботой, будто я была или беременна, или смертельно больна. Хотелось, ей-богу, наступить ему на ногу острым каблуком, чтоб стереть умильное выражение с лица. А вот Бояринцев-старший лишь скользнул по мне отстраненно-равнодушным взглядом, как по предмету интерьера, и небрежно кивнул. Я даже украдкой покосилась в зеркало. Белое коктейльное платье сидело идеально. Ну что ж, так даже лучше. У меня ведь не было цели ему понравиться!

После осмотра достопримечательностей можно было вернуться в номер и отдохнуть. Оказавшись там, я сбросила туфли и, даже не снимая платья, с наслаждением вытянулась на огромной двуспальной кровати, усыпанной лепестками роз.

– Это приглашение? – вкрадчиво поинтересовался Игорь, по-гусарски приподняв бровь.

– Ага! Приглашение получить затрещину, – хмуро отозвалась я.

Игорь хохотнул, будто я сказала что-то очень смешное, и рухнул на кровать рядом со мной. Он был в отличном настроении, наверняка успел схватить пару бокалов шампанского, пока отец здоровался и обменивался любезностями с другими гостями.

– Не разлеживайся, – заявил муженек, подсовывая себе подушку под голову. – Это мне собраться – значит надеть свежую рубашку да сменить пиджак. А тебе еще наряжаться надо.

Это точно. Я вздохнула, нехотя слезла с кровати и потащилась в ванную. Своему вечернему образу я уделила, пожалуй, слишком много внимания. Но тут все решала не я, а изумрудное струящееся платье. Оно потребовало ярко накрасить глаза, едва тронуть помадой губы, поднять волосы повыше, чтобы они волнами змеились по плечам. И туфли… Нет, у меня было с собой несколько симпатичных и удобных пар. Но платье решило иначе: будет высокая шпилька. В конце концов, мне не марафон бежать, а чинно вышагивать по идеально ровной поверхности.

Завершив туалет, я с удовольствием посмотрелась в зеркало. А ведь неплохо. Теперь я выглядела значительно выше и стройнее, чем была на самом деле. Аристократическая бледность, огромные яркие глаза, в которых запросто можно утонуть. Из девочки-соседки я превратилась в роковую даму.

Я вышла из ванной и нерешительно остановилась на пороге, ожидая, что мой драгоценный муж, для которого все эти мероприятия были делом обыденным, сейчас скажет что-то вроде: «Что за вульгарщина!» или…

Не успела я додумать, что он еще может сказать, как Игорь приподнялся на локте и, ошарашенно моргнув, присвистнул:

– Ничего себе! Слушай, давай изменим наш контракт, впишем в него пункт о том, что я все-таки имею право тебя домогаться и, так сказать, пытаться воспользоваться семейным положением.

– Тогда давай внесем туда и пункт о том, что тебе придется разогнать всех своих длинноногих моделей, – рассмеялась я.

– Это какой-то неправильный пункт! – расстроился муженек. – Столько разбитых сердец моя совесть не вынесет! – Впрочем, хмурился совестливый недолго: – И все-таки влюбленную парочку нам изображать придется.

Он спрыгнул с кровати и сграбастал меня в объятия.

– Здесь ее изображать не перед кем! – Я со смехом оттолкнула его руки.

– Я тренируюсь… – нахально заявил Бояринцев-младший.

– Перебьешься без тренировок. Прибереги свой пыл для более подходящего случая.

Более подходящий случай представился уже скоро. Мы спустились в ресторан.





Глава 13




В этом ресторане все словно кричало: «Дорого, дорого, тут очень дорого!» Белоснежные стены, картины, замысловатые люстры, стильно сервированные столики, мраморный пол и мягкие диванчики… И розы, розы, везде букеты белых роз. И ведущий, один из знаменитых комиков, объявил о начале торжественной программы так трогательно и любовно, что сразу стало ясно: это тоже очень дорого!

Администратор проводил нас к столику – разумеется, рядом со сценой, у кого еще могли оказаться лучшие места? – где уже сидел Бояринцев-старший. Высокий, мощный, потрясающе элегантный, расслабленный. Расслабленный? Ну да, та самая расслабленность, что бывает у хищного зверя перед внезапным прыжком. Приближаться к такому опасно. Ой, как опасно… Внутри екнуло, желудок скрутило в комок. Захотелось развернуться и сбежать подальше, в спасительную безопасность комнаты. Пока мы шли через весь ресторан, я будто кожей чувствовала прилетающие со всех сторон взгляды: любопытные, оценивающие, одобрительные, восхищенные, завистливые, недовольные – разные. Но почему-то только один из них был для меня важен. Когда мы подошли к столику, Бояринцев повернул голову, кивнул, вежливо приветствуя, и, словно между делом, охватил глазами меня всю, с ног до головы, от макушки с легкомысленно приподнятыми прядями до кончиков туфелек, выглядывающих из-под струящегося складками изумрудного платья. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в самой глубине немигающих темных глаз странно блеснуло что-то. Что-то… Каждый волосок на моем теле, казалось, встал дыбом, по спине прокатился озноб, а кожа покрылась колючими мурашками, будто я стояла перед ним совершенно голая. Этот непонятный загадочный блеск вызывал столь же непонятное желание то ли шагнуть вперед и коснуться пальцами гладковыбритой твердой щеки, то ли забиться под стол. Нет, ну что еще за ерунда?! Не дождется ни того, ни другого! Я сглотнула, облизав пересохшие губы, выпрямилась и глубоко вздохнула, взяв наконец себя в руки.

Я не стала прятаться, напротив – медленно, очень медленно и изящно опустилась на диванчик, давая возможность рассмотреть, как струится при этих движениях воздушный искристый шелк платья, обтекая тело, как дивно переливаются на свету легкие складки, повела обнаженными плечами… Игорь тут же приземлился рядом:

– Дорогая, ты так ослепительно хороша, мы завтра же идем в автосервис!

– Зачем? – искренне удивилась я.

– Нужно срочно поставить на тебя противоугонное устройство.

Мне показалось или Бояринцев-старший помрачнел? Впрочем, разглядывать его я не стала. У нас, между прочим, договор. И согласно этому договору я должна разглядывать только одного мужчину – своего мужа.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – с улыбкой повернулась я к Игорю и положила свою ладонь на его руку. – Думаю, обручального кольца достаточно.

Столик был накрыт на четверых. Я смотрела на пустующее четвертое место и гадала, кого же еще подсадят к нам. Через несколько минут получила ответ на свой вопрос. И почему-то этот ответ мне не понравился. Рядом с Бояринцевым на диванчик уселась та самая рыжая дамочка, что постоянно крутилась вокруг него во время свадьбы.

Она была в ярко-красном платье, которое при этом освещении словно пылало. Точь-в точь как пожарная машина, которую какой-то доброжелатель подарил в детстве братцу. Она еще издавала совершенно дикие оглушительные звуки. Вся семья была счастлива, когда у этого монстра села батарейка! Поймав себя на таких мстительных мыслях, я покраснела. Какое мне вообще дело до этой дамочки и ее одежды? Надо признать, платье на ней смотрелось сногсшибательно, и даже рыжий цвет волос этому не мешал. Честно говоря, она притягивала к себе все взгляды, и в одну минуту из королевы и хозяйки малахитовой горы я превратилась в страшненькую подружку, которую таскает с собой другая, более удачливая и красивая. Не то что бы мне очень хотелось блистать в местном обществе или для меня все это играло хоть мало-мальски значимую роль, но по каким-то мне самой непонятным причинам в присутствии Бояринцева хотелось быть если не самой красивой, то уж точно не задвинутой в тень.


Слишком уж он выбивал меня из колеи.

– Как вам понравился номер? – проворковала рыжая дамочка, владелица всей этой красоты и роскоши.

Она пожирала Бояринцева глазами и улыбалась так приторно-сладко, что эту ее улыбку хотелось чем-нибудь запить.

Я даже искоса посмотрела на бутылки, что стояли на столике. Игорь перехватил мой взгляд и галантно потянулся за вином. Что ж, как истинный кавалер, он должен поухаживать за своей дамой. И все-таки я придержала его руку, когда мне показалось, что он плеснул слишком много. Правду он сказал тогда, страдая над ополовиненным грейпфрутовым соком: два алкоголика в одной семье – это перебор.

– Прекрасный номер, – лениво отозвался Бояринцев, и от бархатных низких звуков его голоса стайка мурашек проскакала по моей голой спине. – Да и зачем вы спрашиваете. Все знают, что у вас всегда и все на высшем уровне.

Дамочка глупо захихикала, а затем сказала:

– Тимур, мы с вами так часто собираемся за одним столом, а все еще на «вы». Предлагаю исправить это досадное недоразумение. – Она подняла бокал с каким-то невероятным разноцветным коктейлем. – Выпьем на брудершафт.

Ого! Ничего себе! Какая прыткая. Еще только-только начали выступать первые приглашенные звезды, а она уже лезет к Бояринцеву с поцелуями. До чего же они дойдут к тому времени, как подадут горячее? Я уже не говорю о десерте!

Бояринцев усмехнулся. Они скрестили бокалы: один полосатый и цветной, другой квадратный и приземистый. Сделали несколько глотков. Я смяла салфетку в руке, наблюдая, что будет дальше.

Бояринцев склонил голову и…

И едва коснулся губами подставленной щеки. Во взгляде хозяйки вечера засквозило разочарование.

Я выдохнула и отпустила несчастную салфетку. И тут же себя обругала: что, черт возьми, происходит? И почему я так на все реагирую? Уж точно никогда не относилась к тем дурочкам, которые, как только парень пригласит их на свидание, уже начинают продумывать фасон свадебного платья и ищут имена для будущих детей. Да даже если бы я к ним относилась! Ни на какое свидание Бояринцев меня не звал, а свадебное платье я уже надевала. Когда выходила замуж за его сына! Так что мне совершенно безразлично, кого он там целует. А внутри все ноет, так это потому, что я хочу есть!

По моему бедру вдруг скользнула теплая рука. Я вздрогнула, не сразу отрешившись от мыслей о Бояринцеве-старшем, и на какую-то долю секунды мне показалось… В общем, показалось. А это просто мой законный супруг решил, так сказать, продемонстрировать крепость семейных уз. Он по-хозяйски прижал меня к себе, склонил голову к моему уху.

– Дорогая… – томно проворковал муженек и уже куда тише весело зашептал: – Если сейчас ты влепишь мне пощечину, нас неправильно поймут.

С чего он взял? Вовсе я не собиралась… В следующее мгновение всё стало понятно. Игорь склонил голову еще ниже и мягко коснулся губами моей шеи. Я ошеломленно застыла, а рука сама собой потянулась, чтобы его оттолкнуть, но тут же опустилась.

Я весьма романтично вздохнула, повернулась к мужу и с улыбкой промурлыкала ему на ухо:

– Спасибо, что предупредил, врежу тебе, когда вернемся в номер. – Я чмокнула его в щеку, просто так, для приличия, и так же тихо шепнула: – И за это ты тоже ответишь.

– Предлагаю наполнить бокалы, – раздался резкий голос Бояринцева-старшего. Только прозвучало это слишком уж сурово, будто он предлагал не выпить, а расстрелять десяток-другой конкурентов.

Я подняла на него глаза и напоролась на совершенно взбешенный взгляд. Казалось, что он хочет расстреливать не каких-то там мифических конкурентов, а персонально меня. Быстро уткнувшись в бокал, я вздохнула. И чем я заслужила такую нелюбовь – трудно сказать. Наоборот же, делаю все, как он велел. Мы с Игорем – образцовая семейная пара, должен быть доволен.

– Я предлагаю выпить за Инессу, хозяйку этого вечера, удивительную женщину, в которой сочетаются незаурядный ум, деловая хватка и поразительная красота.

Инесса. Вот, значит, как зовут нашу красавицу.

Я с приветливой улыбкой подняла бокал и осушила его. Ну а что, почему бы за такую красавицу и не выпить до дна? Мой супруг тут же наполнил его снова, попутно подцепив мою руку и поцеловав пальчики. Вид у него был при этом такой неприлично довольный, словно я и правду его драгоценная и со всех сторон любимая женушка. А какие-то там длинноногие модели… Нет, это мне просто приснилось, не было ничего такого!

Я потрепала его по щеке, высвободила руку и снова приникла к бокалу. Вино было терпким, сладким – в общем, очень приятным и пилось легко.

И снова, кинув взгляд поверх бокала, я увидела, что Бояринцев смотрит на меня так, будто хочет придушить, но не знает чем: веревкой или голыми руками. Да что ему не нравится, черт бы его побрал?

– Игорь, ты ведь не обидишься, – низкий тяжелый голос заставил вздрогнуть и испуганно вжаться в диван, – если я ненадолго похищу твою прекрасную супругу?

Непроглоченное вино комом встало в горле. Я похолодела и бросила умоляющий взгляд на Игоря. «Похищаться» мне совершенно не хотелось. А оставаться наедине с Бояринцевым-старшим – тем более.

Бояринцев-младший, кажется, понял меня правильно.

– Свадьба уже давно закончилась, – усмехнулся он и покачал головой. – Это невест похищать можно, а вот жен уже не положено.

Бояринцев расхохотался, давая понять, что оценил шутку.

– Думаю, мне, как ближайшему родственнику, все-таки можно сделать исключение.

И к великому недовольству Инессы, которая уже чуть не лежала на его плече, он поднялся со своего диванчика, терпеливо дождался, пока я неохотно выберусь из-за стола, подхватил меня под локоть и аккуратно, но ощутимо придерживая, потащил в сторону.

Кожу, где касались его пальцы, жгло, коленки трусливо подкашивались, в голове панически метались мысли. Что я такого сделала неправильного? Что он задумал? Что ему от меня нужно? И куда, собственно…

– Куда мы? – только и смогла пискнуть я.

– Тут недалеко.

И правда. Мы прошли буквально несколько шагов и оказались в довольно уютном садике. Мощенная камнем дорожка вилась между ровно выстриженными высокими кустами, сразу окружившими нас со всех сторон, тусклые садовые фонари – под старину, куда ж без нее! – рисовали желтые дрожащие круги света на неровных камнях мостовой, а ажурная кованая лавочка словно манила: присаживайтесь, не стесняйтесь. Я направилась было в ее сторону, но Бояринцев меня остановил, подтолкнул вперед, в узкий зазор между кустами, и через секунду мы уже стояли практически в темноте, скрытые от посторонних глаз.

Интересно, когда это он успел так хорошо изучить местность? И главное – зачем притащил меня сюда?

Где-то шумел ресторан, играла музыка, веселились люди. А здесь, в укромном закутке, было тихо и сумрачно. Пахло недавно скошенным газоном, этот запах лез в нос, принося с собой до боли знакомые горьковатые нотки туалетной воды, вина и теплого мужского тела, его тела. Он был слишком близко, и его было слишком много. Казалось, он заполнил собой все пространство, вытеснив воздух, отчего кружилась голова и тоненько звенело в ушах. Темнота окутывала, отрезала от внешнего мира, нашептывала, воскрешая непрошеные воспоминания о…. Нет, стоп, нельзя. Он, кажется, хотел о чем-то поговорить? Так какого черта молчит?