От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов
Часть 67 из 79 Информация о книге
– Где ж ты раньше был, Титов! Почему раньше не сказал! – На фронте!.. Товарищ Сталин! Вы же мне не поверили: маршалу авиации, трижды Герою Советского Союза, все за 42-й год, кавалеру ордена Победы. Время жизни лейтенанта Титова, после сообщения этой информации, было бы равно времени прочтения приговора военного трибунала. У ближайшей стенки. Я не прав? – Прав! – после не очень долго молчания. – По алмазам: две трубки под Архангельском, и восемнадцать и более трубок в Якутии? Мы столько денег отдали де Бирс! – И ещё отдавать придётся, товарищ Верховный. Их ещё и извлечь надо из земли. Там какой-то жирный состав, к которому алмазы липнут, а порода – нет. – Знаешь его? – Нет, конечно! Совсем не моя сфера. Знаю, что покупали патент у де Бирс. – Так, Павел Петрович… Что мы имеем? Крайне обрывочную информацию о том, что спустя 46 лет наше государство перестало существовать. Единственный источник информации – это ты. Причины ты указал: деградация и перерождение партии, международное давление, информационная и холодная война, экономическая война, в связи с отсутствием постоянного притока конвертируемой валюты. Так? – Если сухо и выжато, то так. – Как учил товарищ Ленин? Надо определить союзников, попутчиков и врагов. Будем действовать. О том, что ты что-то знаешь больше, чем остальные, по-прежнему ни слова. Мы работали до 11 утра. Наши частые и долгие встречи не остались незамеченными. Первым засуетился Берия. Так как официально я подчинялся ему, то он немедленно вызвал меня для доклада и «разговора по душам». Ему я объяснил дело тем, что Сталин заинтересовался нашей конструкцией и химической промышленностью для создания новых материалов для нужд авиации и воздушно-десантных войск. Там проблем было выше крыши, так как заказанное оборудование поступило не совсем комплектным. Американцы начали потихонечку вредить. Берия не сильно поверил, но понял, что это вся информация, к которой он допущен. Действовать вопреки Сталину он не решился. Затем начали подтягиваться члены Политбюро, известные деятели культуры. Слух о том, что я стал «весьма близок к телу», ширился, а Сталин, по своей привычке и уверенности в себе, форсировал изучение новейшей истории. Ещё и ругался на меня, что я далеко не всё помню, часто путаю фамилии его сподвижников. Для меня они все были на одно лицо, выдающихся среди них не оказалось. Зато я хорошо помнил перебежчиков и предателей, типа шифровальщика военного атташе в Канаде Гузенко! Поэтому мы стали исходить из полученных результатов и реальных дел, которыми они занимались. Через полтора месяца я, назначенный министром обороны, и вновь назначенный министр иностранных дел Громыко вылетели в Лондон, для проведения второго этапа переговоров с Англией о создании системы европейской безопасности. Моё назначение, вместо Василевского, сопровождалось «трофейным скандалом» с Жуковым. Госконтроль установил, «по письмам трудящихся», что маршал переправил в СССР значительное количество произведений искусства, мебели и автомашин из Германии, где он был главой СВА. Влетело ему и Василевскому, который решил слегка покрыть Жукова. Александра Михайловича я назначил начальником Генштаба. А Жукова Сталин отправил на пенсию. Отправлять его на Украину, где он и спелся с хозяйничающим там Хрущёвым, Сталин не стал. – Пусть в Подмосковье сидит, дачу строит. Мужик он хозяйственный. Но все «излишки» – в фонд государства! Тем не менее наша дружба с ним и Александром Михайловичем выстояла. Мы, когда позволяло время, собирались у Жукова на даче. Он устраивал великолепные охоты. Охотник он был просто потрясающий. Живо интересовался он и изменениями в армии. Он надеялся, что он ещё не раз понадобится Родине. Сталин уравнял меня с остальными по званию, присвоив высшее звание маршала Советского Союза. Работы здорово прибавилось, я взял на себя техническое развитие всех родов войск. Мотался по полигонам и испытаниям. Много времени уходило на создание в Европе современного ПВО. Но здесь очень помогли англичане: они предоставили последние разработки по РЛС. Англия сильно нуждалась в деньгах, поэтому они и стали продавать современные вооружения. Старьём никто не интересовался. Удалось привлечь их и к сотрудничеству по строительству океанского флота. Предвоенные проекты срочно переделывались с учётом новых задач флота. Появление у нас современных магнетронов дало толчок в развитии самолётных РЛС. В Су-3 было предусмотрено место для размещения РЛС и радиолокационного прицела. Но первым туда встал лазерный дальномер, разработанный СКБ Расплетина. Американцы начали действовать во Вьетмине. Три страны Юго-Восточной Азии самостоятельно освободились от японских агрессоров. Раньше они входили в сферу влияния Франции. Были оккупированы Японией в ходе наступления Японии в 41—42-м годах. Так как Франция сдалась Гитлеру в сороковом, местная колониальная администрация не препятствовала продвижению японских сухопутных войск, наоборот, оказывали помощь и всяческое содействие в соответствии с указаниями престарелого Петена. Сразу после войны было образовано новое государство, провозгласившее социалистическую направленность своей экономики. В июле 45-го года США предъявили ультиматум Вьетминю, объявив его незаконным формированием. Товарищ Хо Ши Мин прислал нам телеграмму. – Товарищ Сталин! Началось. Они хотят опробовать бомбу на любом объекте. – Справишься? – Постараюсь. – Действуй! Мы, тринадцать человек: Макеев, Покрышкин, Кожедуб, Ворожейкин, Клубов, Володин, Киреев, Лавейкин, Лихолет, Речкалов, Покрышев, Голубев и я сидим в тесном герметическом переходе восстановленного В-29 и летим в Ханой. За сутки до нас вылетели перегонщики, которые погнали шестнадцать Су-3, четыре «Редута» уже установлены на побережье. В воздухе мы обучаем четырех неморских лётчиков ориентации над морем. Действовать придётся практически в одиночку. От пары. По данным нашей разведки, два самолёта послезавтра стартуют из Аламо-Гордо с двумя бомбами. Промежуточная посадка на Гавайях, потом на Марианских островах, потом в Маниле. Нас решили попугать. – Если бомбёр сбросит бомбу, немедленно отворачивать и уходить. Одеть вот эти очки. Специальные комбинезоны везут вместе с нами. Требуется удалиться на 30 километров, минимум. Шестеро из вас никогда не проходили звуковой барьер. Вот инструкция. Если время будет, то попробуете. Машину все попробовали. Вопросы по ней есть? Непродолжительное молчание. – В общем, нет. Но времени на освоение было очень мало. – Больше времени нет. И будьте готовы к перебазированию в любую минуту. Техники прилетят завтра. Наша цель: одиночные бомбардировщики В-29 «Энола Гей» и «Мад Иви». На всех остальных можно не реагировать. В бои не ввязываться. Задача ясна? – Так точно. – А если прижмут? – спросил Речкалов. – Тебя это особенно касается, если ввяжешься бой, отдыхать будешь на Колыме. У нас в 2,5 раза выше скорость. Но бомбёр должен быть сбит перед набором скорости. – Павел Петрович! Всё понятно. У меня здесь немного коньячку! – Во змей! Даже через погранцов пронёс! Сели в Тырнаузе дозаправиться, ребята ещё добыли спиртное, но я не мешал. Александр Иванович подсел поближе, расположился на чехлах, налил в складной немецкий стаканчик. – Будешь? Паша, что там? – Атомная бомба, Саша. Сбить надо во что бы то ни стало. – Не волнуйся, Паша! Собъём! Главное – обнаружить. – Я за это, в основном, и волнуюсь. По прилёту разделились и распределились по всему побережью. Полосы – более-менее готовы. Топливо на руках несут кули-носильщики в громадных бидонах. К нам отношение просто восторженное. А мы знаем, что если мы промахнёмся, то их всех просто не станет. Прошло четыре дня, утром 4 августа мне доложили, что засекли отдельный самолёт на высоте 14 000 метров. Следует к Ханою. Взлетаю, набираю высоту 15 000, следую в направлении одинокого бомбардировщика. Перехватил его на расстоянии 500 километров от Хайфона. «Энола Гей». Знаю, что её пилот уволился из армии и его сочли сумашедшим. Он совсем не гордился уничтоженной Хиросимой. – Энола Гэй! Ай эм виетминьз пайлот Ли Сы Цын. Ансэ! – Айэм Энолагэй, – послышалось в наушниках. – Просидинг то Дэли. Вот ду ю уонт? – Тнат ю дроп зис бомб фром 1000 фиитс энд ретурн ноум. Онли. – Ай кант. – Айм атакинг ю, сорри. Джамп! Зашевелились стволы пулемётов и выбросили снопы огня, но я ушёл на форсаже наверх, перевернулся и пошёл вниз, включив воздушные тормоза. Все огневые точки В-29 просто пылали. Я уравнял скорости, включил НС-45, ввел размах крыльев В-29 и калибр пушки. Раз-два-три-четыре-пять. Четыре взрыва в хвостовой части «Энола Гэй». – Джамп, бойз! Бомбёр лёг на крыло и сорвался в штопор. Два одиноких парашюта повисли над Тонкинским заливом, из двенадцати возможных. С «Сумашедшей Иви» пришлось повозиться. Но её подвела песенка, которую поставил, по традиции, радист самолёта. Мы её засекли. Борт сопровождали 64 «мустанга». Они шли на Сайгон. У нас – шесть пар, Голубев обеспечивает прикрытие водолазов тихоокеанского ЭПРОНа. Причём все пары на разных аэродромах от Камрани до Сайгона. Взлетаем с двумя ПТБ и ракетами R-4m. У меня под крыльями противорадиолокационные ракеты, две штуки. Эти идут ниже: 11 000. Две эскадрильи «мустагов» впереди, две выше и сзади. Солидное охранение. Я и Киреев идём впереди и выше всех: на 15 тысячах. «Иви» имеет локатор и, конечно, видит наши отметки. Мы держим 540 км/час и имитируем поршневые машины. Ну, две машины идут «несколько высоковато»… Ничего страшного. Нас только двенадцать. Захватил работу радара «Иви» и пустил ракеты. Обе. Раздельного старта нет. Ракеты пошли, уже появилась уверенность, что можно отворачивать. В этот момент на «Иви» отключается локатор. Ракеты прошли положенный километр и самоликвидировались. Вот дерьмо! Но больше радар у бомбёра не работал, видимо, что-то случилось. Мы прошли над строем и свалились в пике. Ушли на сверхзвук и оба отстрелялись по бомбёру. Видели два взрыва. В этот момент крик Саши: – Он сбросил! – Всем – отход на запад на форсаже! Много лет подряд эту запись муссировали и выискивали людей, кто это сказал. Во всём мире. Первый голос: полковник Покрышкин, второй голос: маршал Титов. Взрыв «толстяка» уничтожил всё американское крыло и «Сумашедшую Иви». Мы отделались лёгким испугом: Клубов получил полуторную дозу, он отходил последним. Американцы взбесились! Им сорвали бенефис! Бомба взорвалась преждевременно на высоте шесть километров над морем, в 400 километрах от цели. Из-за прохождения нами зкукового барьера сработал анероид главного предохранителя. В этот момент две эскадрильи «мустангов» находились над эпицентром, а первые две разворачивались на обратный курс, навстречу взрыву. У «Иви» начался пожар, и была большая утечка топлива, которое вспыхнуло от светового излучения. В результате все самолёты рухнули в море. Больше всего собак спустили на ничего не подозревающего Мессершмитта. Наши «сушки» в газетах всей Америки называли «мессершмиттами». Требовали суда над «нацистским конструктором». Интересное кино! Они летели бомбить мирный город, это – демократия, а то, что их сбили – это преступление. «Правда» опубликовала большое выступление Сталина по этому поводу. Что готовилась варварская бомбардировка, под надуманным предлогом, мирного города, не имеющего ПВО. Но коммунистическая партия Вьетминя обратилась за помощью к Советскому правительству, и получило эффективные средства защиты. Договор о дружбе и взаимопомощи с Вьетминем подписан ещё в марте. Вьетминь – признанное двумя великими державами государство: СССР и Китаем. И находится под их защитой. В этих условиях всё европейское сообщество должно осудить попытку вооруженной агрессии со стороны США по отношению к маленькому (ну это не совсем так) беззащитному (с одной из лучших в мире сухопутных армий и мужественным народом) мирному государству. Видя реакцию Сталина, европейские государства начали признавать Вьетминь. Мы же отправили туда 64-й авиакорпус, командование которым принял уже находящийся там Кожедуб. Направили туда средства ПВО, автоматическое оружие, танки и ПТО. Кроме того, с Тихоокеанского флота были переданы четыре эсминца довоенной постройки. Взамен мы получили каучук, молибден, никель и рис. Кроме того, Бирманский Союз, в связи с обострением обстановки, закупил у нас довольно большое количество оружия. Начались переговоры с Индией. Сталин, зная о надвигающемся голоде 46-го года, сбывал избыточные вооружения устаревших образцов, но прекрасно проявивших себя на полях сражений Великой Отечественной, закупал продовольствие и создавал условия для получения золота, валюты, необходимого сырья. Вилли Мессершмитт прилетел в Москву и попросил встречи со мной. Он всерьёз опасался, что его выдадут Соединенным Штатам или его выкрадут. Он написал прошение о гражданстве СССР и просил защитить его от нападков со стороны прессы «свободного мира», как гордо называли себя американцы. Кроме того, его очень интересовали те самолёты, которые работали во Вьетмине, естественно. Когда был получен положительный ответ Сталина о гражданстве, мы поехали с ним в один из полков Московского округа ПВО, а оттуда на 31-й завод, где собирали «Сухарики». – Но ведь ничего общего нет! Почему все кричат «Мессершмитт»? – Не верят, что «лапотная Россия» могла создать реактивный самолёт. А фактически никто, из оставшихся в живых, их всего двое, может быть и меньше, не видел этого самолёта вблизи. Ближе трёх километров самолёты не подходили. Только во время атаки, с расстояния 1200 метров. – А почему нет, собственно? Ещё во время войны у вас были самолёты, превосходящие наши поршневые машины. Только потому, что во время войны у вас не было реактивных? Так и у нас они появились только-только. А как вы справились с помпажом? Я смотрю, что двигатели у вас, как и на HGIII, довольно глубоко утоплены. – Они за кабиной, даже глубже, чем у вас. Но там другие двигатели, не BMW и не UMO. Схема, предложенная ими, на сверхзвуке не работает. – Он – сверхзвуковой? – Да, максимальная скорость 1.8М на форсаже. На заводе Мессершмитт внимательно осмотрел процесс сборки, отдельные узлы и детали. – Вот эта деталь сделана не верно, вот здесь вот обязательно возникнет люфт. Вот смотрите. Лучше сделать вот так вот. – И он набросал от руки вывернутую деталь бустера. Я отдал эскиз стоящему рядом Павлу Осиповичу. Ещё Мессершмитт был очень недоволен грязью и организацией потока. И пригласил Сухого к себе на завод. – САО «BAF» было бы заинтересовано приобрести у вас лицензию на производство таких машин, господин Сухой и господин Титов. Для вооружения ВВС СССР и объединённых сил в Европе. Вы создали поистине революционный самолёт, господин Сухой! С огромным резервом для модернизации. Я восхищён. Но некоторые узлы и детали можно сделать гораздо лучше и надёжнее. Минимум тонну веса можно сэкономить. Я могу переговорить с САО «BMW» и о производстве двигателей ТР-2 и их модификаций. Мы готовы стать и вашими поставщиками узлов и механизмов. Особенно это касается уплотнений и резиновых деталей. Вот это – не качество! Это – брак! – и он откинул в мусор какой-то сальник. Мы переглянулись с Сухим. Пионер реактивной авиации отчётливо понял, что глубоко отстал, что догонять можно только с копирования. Но благодаря ему, можно поднять качество машин. – Ваше предложение будет рассмотрено, господин, извините, товарищ Мессершмитт. Но для этого требуется решение на уровне правительства. – Да, конечно. Я не думаю, что это будет решаться мгновенно. Но надеюсь, что этот вопрос не будет тянуться бесконечно. В тот же день я сообщил о его предложениях Сталину. – Так ведь половину из них можно забирать в счёт репараций! Думаю, что это надо поддержать, – резюмировал Сталин. – Неоходимо, чтобы Министерство Госбезопасности поработало на САО «BAF» и создало соответствующий режим. – Передайте в МГБ моё распоряжение об этом. Похоже, что американцы не успокаиваются, они решили наказать Вьетминь и подтягивают на Филиппины свой 7-й флот. – Атомных бомб у них больше нет. Так что постараются вбомбить с авианосцев и из Манилы. Надо перебросить в Ханой планирующие бомбы, Х-10 и РБм побольше. И полк Ил-28 с новенькими климовскими движками. И устроить им второй Пёрл-Харбор. – Но сам будешь находиться в Москве. Есть сведения, что тебя искали в августе. – Не проблема, есть кому командовать: Ермаченков. Американцам позволили развернуться и войти в Тонкинский залив. Они произвели налёт на пригород Ханоя. На отходе взлетели Ил-28 и Су-3. Американцы наступили на те же грабли, как и фон Кюхлер. Мы активировали ПВО авианосцев и ударили ракетами и планирующими бомбами по ним. Не входя в зону действия их ПВО. На одном из «эссексов» сдетонировали авиабомбы и авиабензин. Его разорвало на мелкие кусочки. Второй с огромным креном не мог принимать самолёты и медленно тонул. Третий, с повреждёнными рулями, описывал циркуляцию, не давая возможности сесть самолётам. А у них кончалось топливо. В этот момент появилась ещё одна девятка Ил-28 и сбросила самонаводящиеся акустические торпеды, которые завершили разгром 7-го флота. Наши потери: два торпедоносца. США начали мирные переговоры с Вьетминем в Женеве.