Отчаянный холостяк

– Он мне сообщил, что узнал, куда мы поехали, от дворецкого, но этого не может быть, – заявил конюх. – Наш дворецкий никогда бы ничего не сказал незнакомцу. Никогда!

Джошуа нахмурился:

– Он мог расспросить и других слуг, чтобы выяснить то, что ему требовалось, но не смог бы получить ответ, потому что я никому из них не рассказывал, куда мы едем.

– А как насчет слуг в доме Грея? – подала идею Гвин. – Ты же был там вчера вечером. Кто-то из них мог услышать, что ты говорил.

Конюх закивал:

– Да, этому джентльмену сказали, что миледи хотела поупражняться в стрельбе из лука где-то недалеко от этой таверны.

– Этого бы ему точно не сказали в особняке Эрмитэджей, – заметил Джошуа. – Но таверну упоминал Грейкурт, когда описывал мне это место. – Джошуа посмотрел на Гвин. – У твоего брата определенно есть очень болтливый слуга.

– Возможно. Только это не похоже на Грея – навряд ли он стал бы нанимать и держать у себя такого человека.

В этот момент к ним подошла полная и пышущая здоровьем служанка.

– Хотите выпить, уважаемые? – спросила она. – У нас лучший эль в этой части Лондона. А если хотите уединиться, вон там, в дальнем от входа углу, имеется столик, где вам никто не помешает.

– Да, он нам подходит, – кивнул Джошуа. Когда Гвин посмотрела на него вопросительно, он добавил тихим голосом: – Я должен выяснить у конюха все, что ему сказал Мэлет, пока он это не забыл.

Джошуа явно вернулся к выполнению своих обязанностей телохранителя. Гвин только надеялась, что Мэлет вел себя осторожно и благоразумно и не намекнул конюху о том, сколько он знает о ее прошлом.

Как только они втроем уселись за столик, а служанка приняла у них заказ, Джошуа снова приступил к допросу:

– А теперь повторите мне слово в слово ваш разговор с этим капитаном.

– Я попробую, сэр, – ответил конюх и уставился в потолок, будто там имелись подсказки на тот случай, если его подведет память. – Вначале он подошел ко мне весь такой властный и высокомерный и спросил, где моя хозяйка. Я вначале подумал, что он меня собирается отругать за то, что я сижу в таверне, будто знатный господин, хотя кто он такой, чтобы мне что-то говорить? В общем, я ему сказал, что его не касается, где моя хозяйка. После этого он заулыбался, заявил, что знает мою хозяйку, узнал ливрею нашего дома, поэтому и спрашивает про миледи.

У Гвин по спине пробежал холодок. Если Лайонел узнал ливрею дома Эрмитэджей, когда он вроде бы ни разу не подходил к их городскому дому, то он, вероятно, приложил усилия, чтобы выяснить, в какой форменной одежде ходят их слуги. И, хотя это не должно было ее удивлять, ей стало не по себе.

Судя по мрачному виду Джошуа, ему, очевидно, тоже было не по себе. Как только им принесли кружки с элем, а служанка удалилась, Джошуа сделал большой глоток и склонился к конюху через стол.

– И что вы сказали этому типу?

– Я ему сообщил, что миледи обучается стрельбе из лука с майором Вулфом неподалеку отсюда. Когда он услышал ваше имя, у него сразу же испортилось настроение. Был очень недоволен.

– Предполагаю, что радости это ему не доставило, – кивнул Джошуа. – Он думал застать ее одну. Сложно похитить женщину, если рядом находится морской офицер, который, скорее всего, еще и вооружен.

– Похитить! – воскликнул конюх. – Он собирался похитить миледи? Тогда я очень рад, что не сказал этому типу, где точно вы находитесь.

– Я тоже, – сказал Джошуа. – И, пожалуйста, расскажите про Мэлета и его вероломство другим слугам на тот случай, если этот тип попытается у них что-то узнать.

Гвин напряглась:

– Если он что-то расскажет слугам, то это обязательно дойдет до мамы. А ты обещал, что этого не случится.

Джошуа с грохотом опустил кружку на стол так, что часть эля расплескалась.

– Черт побери, Гвин, как мне тебя защищать, если я должен все хранить в тайне?

– Не знаю, – честно ответила она. – Но верю, что ты что-нибудь придумаешь.

Конюх с большим интересом следил за их перепалкой и теперь решил высказать свое мнение.

– Не беспокойтесь, миледи. Я могу сказать другим слугам, что негодяй по имени капитан Мэлет охотится на майора Вулфа, так что, если он появится и будет что-то разнюхивать, им нужно сразу же сообщить майору.

– Это должно сработать, – кивнул Джошуа и посмотрел на Гвин. – Как ты думаешь?

– Теперь ты хочешь услышать мое мнение? – рявкнула она, затем поняла, что ведет себя как сварливая тетка, и вздохнула. – Да, отлично придумано.

Гвин сделала глоток эля, но проглотила его с большим трудом. День складывался совсем не так, как она надеялась.

Джошуа тем временем опять повернулся к конюху.

– Мэлет еще что-нибудь говорил?

– Нет, сэр. Просто ушел в плохом настроении. Теперь вы понимаете, почему я не стал возвращаться на поле, где вы обучали миледи. Я не мог рисковать: ведь этот тип мог пойти за мной.

– Прекрасная тактика. Спасибо, – Джошуа сделал большой глоток.

Гвин улыбнулась конюху и достала кошелек.

– Я тоже должна вас поблагодарить. – Она вручила ему гинею. – Вы поступили очень мудро и проявили осторожность. Сказали все как надо.


Конюх взял гинею, и его глаза округлились.

– Если вам когда-нибудь потребуется помощь, миледи, просто дайте мне знать, – с жаром сказал молодой человек.

– Я буду иметь это в виду, – ответила Гвин и посмотрела на Джошуа. – Мы можем идти?

– Конечно. – Он встал и положил на стол несколько шиллингов, затем кивнул на ее кружку. – Ты почти ничего не выпила.

– Мне достаточно.

Она встала со скамьи, и Джошуа тут же оказался рядом, чтобы предложить ей взять его под руку. Но Гвин этого не сделала. Она все еще помнила их недавний спор. Тем не менее ей нужно было обсудить с ним одну вещь и удостовериться, что Джошуа сделает так, как ей нужно.

– Я буду очень рада, если ты не станешь рассказывать об этом Торну.

– Я и не планировал, – ответил Джошуа, когда они уже направлялись к выходу из таверны.

Она удивилась.

– А почему нет?

– Потому что вначале я хочу выяснить, как Мэлет узнал, где тебя искать. И это, в свою очередь, поможет мне выяснить, где он прячется в Лондоне. Тогда я смогу сообщить это твоему брату, чтобы он уже сам разбирался с этим типом.

Да будь он проклят за то, что так хорошо выполняет работу телохранителя!

– О да, это имеет смысл.

– А почему ты не хочешь, чтобы я ему об этом рассказывал?

– Торн будет настаивать на том, чтобы тоже за мной присматривать. И тогда рядом со мной будут находиться уже две сторожевые собаки вместо одной. В таком случае мне будет сложно обзавестись ухажерами.

– Я не понимаю, из-за чего ты так волнуешься, – раздраженно ответил Джошуа. – Куда бы ты ни отправилась, ты приобретаешь новых поклонников. Вначале Мэлет, теперь этот конюх. Ты стольких уже покорила, а ведь еще даже не была представлена обществу.

– Я заметила, что себя ты не включил в список покоренных мною. Очевидно, у меня плохо получается использовать мои женские чары. Ты видишь меня насквозь.

– Гвин, я не имел в виду…

Она не собиралась слушать его жалкие извинения, если он вообще собирался извиняться. Она теперь поняла, почему Беатрис постоянно ругалась со своим братом.

Несмотря на то что как телохранитель он был достоин похвалы и заслуживал всяческого одобрения, иногда Джошуа мог вести себя просто по-свински.





Глава 10




На следующий день Джошуа поздно спустился на завтрак в городском доме Эрмитэджей, хотя такого никогда не случалось, когда он жил в сельской местности. Он ожидал, что постоянный шум на лондонских улицах не даст ему заснуть, но почему-то все получилось как раз наоборот. Он не понимал почему.

Джошуа все еще раздумывал над этим, когда зашел в маленькую столовую, примыкающую к кухне, и застал там Торнстока, который читал газету. В другие дни он посчитал бы это странным – у герцога имелся собственный особняк, но сегодня Торнстоку предстояло сопровождать Гвин и леди Хорнсби в королевский дворец, где Гвин будут представлять двору. На самом деле в доме Эрмитэджей вскоре должны были собраться все члены семьи, поскольку Грейкурт будет сопровождать Беатрис, а тетя Лидия хотела посмотреть, как они все оделись для появления при дворе перед тем, как они туда поедут без нее.

Несколько лет назад королева Шарлотта ввела новые правила, регламентируя, как необходимо одеваться для представления при дворе. Мужчины должны были приходить в напудренных париках и бриджах, а дамы – в смехотворных платьях со шлейфами и на огромных обручах, и это не упоминая высокие перья, которые следовало вставлять в прическу – столько перьев, сколько удастся туда воткнуть. Незамужние дамы должны были использовать только белые перья. Жены пэров, которых впервые представляли при дворе, могли выбирать перья любых цветов – как пожелают. Но от тех и других ожидалось, что они украсят себя большим количеством самых дорогих украшений с драгоценными камнями.

Или, по крайней мере, так считал Джошуа. Пока он еще не видел ни Гвин, ни Беатрис, но Торнстоку явно было некомфортно в парике.

– Вулф! – воскликнул он, когда Джошуа сел за стол с тарелкой, на которой лежали тосты и сосиски. – Вы меня слышали? Я закончил с «Таймс», так что можете читать, если хотите.

– Простите, – извинился Джошуа. – Меня отвлекла эта огромная овца, сидящая у вас на голове.

Торнсток рассмеялся, протягивая Джошуа газету, затем взял в руки следующую.

– Я запомню вашу шутку. Может, эта ваша острота дойдет до Ее Величества, и она поймет, что парики вышли из моды десять лет назад. Я даже больше не заставляю своих лакеев и кучеров их носить, ради всего святого.

Торнсток осторожно засунул один палец под парик.

– И я забыл, что из-за них еще и голова чешется. Может, и из-за пудры. Поверить не могу, что мы их когда-то постоянно носили.

Джошуа съел тост.

– Вы в нем выглядите очень важным.

Торнсток невесело усмехнулся.