Пасть. Трилогия

По близкой железке, невидимая сквозь зелень, прогрохотала электричка. Из города. Наверняка плотно набитая по вечернему времени. Едут на дачи покопаться в огородах, проведать детишек, сданных на попечение бабушкам-дедушкам. Сидят, попивают пивко, хрустят чипсами, лениво разгадывают сканворды или просто бессмысленно пялятся в мелькающие мимо кусты и деревья. И понятия не имеют, какой грязной и кровавой работой занимается старик совсем рядом. Не будь этих деревьев, они бы его увидели. Но не видели, и слава Богу.

Срезав перочинным ножом рябинку в полтора своих роста, он отсёк самые тонкие побеги верхушка стала похожа на скелет корявой многопалой лапы. Импровизированный инвентарь помог прибрать изгадившее полянку непотребство: заменял и вилы, и грабли, и метлу правда, заменял плохо.

Но старик справился. Он пока не отвык справляться со всем, что подкидывала жизнь. Хотя с трудом, на пределе, всё ближе и ближе к краю.

Он сгрёб-смёл, растревожив мушиные полчища, то, что осталось от Магдалены, к большой заплывшей сухой воронке, густо обросшей по краям кустарником. Наиболее загаженные кровью и чем-то ещё липким, скользким, вонючим стебли и листья тоже покидал в воронку.

Туда же затащил голову аккуратно, чтоб не испачкаться.

Делал всё без малейшего следа бабьих сантиментов по сгинувшей любимице-кормилице. Старик не признавал причитаний, охов, вздохов и надгробных речей над почившими домашними любимцами. Какие ещё похороны? Корову убили, надо прибрать падаль, негоже полянку оставлять в таком виде.

И только закончив, вытирая листьями цепь от кровавых сгустков, задумался: как убили? Каким способом? И самое главное кто? У него была многолетняя привычка решать задачи в строгой последовательности.

Не надо быть куперовским Следопытом, чтобы понять произошедшее на выпасе. Смертельно напуганная (укушенная?) Магдалена рванулась, разорвав соединение цепи, и напролом ринулась через кустарник. Далеко не убежала здесь, на полянке, догнали, вцепились зубами под брюхом? за глотку? скорей под брюхом, разорвав и выпустив кишки, она металась, разбрасывая их по полянке, ошалев от боли. Потом свалилась и её стали жрать. Ещё живую.

Картина была такая или примерно такая, детали не так уж и важны. Оставался один маленький вопрос: КТО?

Случись такое пятьдесят лет назад в его родной сибирской деревне, ответ был бы ясен: медведь.

Именно таким манером косолапые задирали одиноких бурёнок, а особо голодные не боялись на и на стадо. Съедали, сколько могли, и оставляли остальное, чтобы прийти на второй или третий день и доесть. Всё похоже, вот только в здешних местах медведей не было. И забрести им неоткуда на большом протяжении нет вокруг настоящих обширных и густых лесов, в которых только и водятся топтыгины, всё так, по мелочи: рощи, перелески, лесные острова да речные урёмы Лоси иногда забредали в голодную пору, кабаны, а медведи никогда.

Волки? О волках был один слух

Глава IV

Синяя папка Генерала могла поведать о волках много интересного.

Серые разбойники, беспощадно истребляемые в довоенные и в послевоенные годы, последнюю четверть века чувствовали себя в большей безопасности медленно, но уверенно восстанавливали поголовье, вновь исподволь заселяли очищенные было районы.

Иные скорбные на голову радетели природы подняли в семидесятых шум в защиту братьев-люпусов: дескать, санитары природы, выбраковывают слабых и больных животных, необходимы, как экологическое звено

Всё так, за исключением одной малости: эти выкладки верны для девственных лесов, где нет почти людских поселений. А с человеком серые мирно никогда не уживутся. Да истребляют слабых и больных копытных. Хорошо. Истребили, оздоровили популяцию. Результат: здоровые лоси бегают быстро, да и копытами норовят отбиваться: хрясь и пополам волчий череп. Но подрастающие волчата жрать хотят, между прочим. А рядом коровы, овцы, козы ни убежать, ни отбиться не могут. Собаки хоть родственники, но в голодуху родство забывается. И, самое страшное, зимой, когда скот не выпасают, люди. Тоже лёгкая добыча

Любой крестьянин такие вещи знает с детства, его сказочки Киплинга о серых братьях не умилят. Но кто же из городов к крестьянам прислушивается? В городах показывали трогательные передачки о приручённых лобастых волчатах, журналисты марали газетные полосы доказательствами волчьей необходимости и полезности Нарасхват шли Фарли Моуэтт, Сетон-Томпсон и Джек Лондон, Высоцкий хрипел о гордых волках и паскудах-егерях. В кинотеатрах крутили «Лобо» вершину волкофилического маразма, усугублённого прогрессивной идеологией (в фильме эксплуататоры-скотовладельцы притесняли свободолюбивого волчару, а пролетарии прерий, значит, выступали с ним в союзе это надо было видеть!).

И процесс пошёл.

Премии за убитых волков стали мизерные, дефицитных товаров в обмен на сданные шкуры уже не продавали. Прекратились многолюдные облавы, отстрел с самолётов и вертолётов; свернули выпуск волчьих капканов и ядов.

Да ещё, как на грех, в те же времена поход на нарезное охотничье оружие объявили и в самом деле недосмотр выявился. В стране два миллиона охотников, у половины есть и нарезные стволы, помимо дробовиков. Шестьдесят дивизий полного состава вооружить можно! А ну как не туда стволы повернутся? Где-то наверху всё посчитали, схватились за голову, срочно приняли меры карабины с мелкашками изымали, у тройников рассверливали нарезной ствол Промысловикам, правда, оставили, и на том спасибо.

Но волки только радостно скалились, когда с полутора сотен метров по ним пытались лупить из гладкостволок

Короче, результаты не задержались.

Спохватились лет через двадцати, когда стал о не до умиления: серые собирали жатву скота обильнее, чем все болезни и эпизоотии вместе взятые.

И гибли люди.

Попытались раскрутить маховик обратно, волки отчаянно сопротивлялись самый пластичный вид, выживают всюду, в пустыне, горах и тундре, а подаренные двадцать лет использовали на всю катушку. Истребляли глупых выжившие меняли тактику. Учились не бояться флажков, не трогать отравленные приманки, обходить капканы. Появились молчаливые волки вопреки природе абсолютно не выли, не выдавали логово. Самые наглые селились буквально на городских окраинах, промышляли на зловонных свалках мясокомбинатов и благоденствовали, кто же из городских не примет волка за бродячую крупную собаку?

Возобновившаяся война шла с весьма переменным успехом

Всех этих подробностей старик не знал. Но с детства усвоил твёрдо: видишь волка стреляй!

Но! Про волков в окрестностях Александровской старик не слышал. Вернее, слышал один раз. От Васи так, и только так, называли этого весьма уже пожилого рыболова, постоянно ловившего на Кузьминской дамбе, все его знакомые. Не по имени-отчеству и не просто по отчеству Вася, и всё.

Вася утверждал, что видел волка на зимней рыбалке. Всего в паре километров от посёлка. Серый перемахнул замёрзшую Кузьминку и залёг в кустах на правом берегу. Затаился. Вася, упорно сидевший в полное бесклевье на водоёме в гордом одиночестве, подумал, подумал, да и засобирался домой. Кто его знает, какие у нежданного соседа планы на ближайший ужин. Вот и вся история. Не слишком авантюрно-героическая и поэтому вполне возможная.

Больше никто и никогда в последние годы волков здесь не встречал. Что, конечно, ничего не значит. За четыре ночные ходки серые могут пересечь область с севера на юг легко. И всё равно сомнительно. Такие переходы они делают в зимний голод, это старик знал точно. Летом далеко от логова не уходят пестуют волчат. Или логово здесь, под боком?

Совсем исключить такой расклад нельзя. Но и особо рассматривать не стоит маловероятен. Значит, остаётся только последний вариант. Самый хреновый из всех возможных. Самый пакостный

Старик одолел наконец ведущий от выпаса косогор, вышел на натоптанную тропу. Постоял, пережидая колотьё в боку. И сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

Не ту вы выбрали корову, суки.

Не грозил, не пугал, просто проинформировал.

Не понимаю одного почему их так мало? спросил Капитан, словно всё остальное в этом мутном деле было ему понятно. Если бы сработал весь контейнер, началось бы такое А тут всего один, много два

Тебе мало? недобро удивился Генерал. Может, выпустить ещё несколько для комплекта?

И добавил серьёзно:


Не ломай голову. Можно придумать с десяток вполне правдоподобных версий а что толку? Ничем они нам не помогут. Какая разница на данном этапе? Что имеем, то и имеем

Они не знали, что больше месяца назад

от всего увиденного у Зуева перехватило горло работал он первый год, и это дело оказалось лишь третьим на его счёту, связанным с трупами. Но те, первые два жмурика, ни в какое сравнение не шли: убитый током в результате преступной халатности и жертва бытовухи банального убийстве кухонным ножом после совместного распития Труп того зарезанного алкаша тоже, конечно, не картина Рембрандта, но сегодняшнее зрелище Никакие фотографии из старых дел, никакие казённые строчки протоколов не передают, к примеру, запаха тяжёлого запаха смерти А уж вид Зуев старался, чтобы взгляд не захватил сразу всю картинку, специально фокусировал его на отдельных деталях кровавого месива и всё равно через пять минут не выдержал, ушёл в дом, оставив хлопотать у трупов экспертов и фотографа

Дикий разгром внутри не добавил ему душевного спокойствия следы первобытного, просто животного буйства действовали угнетающе но здесь по крайней мере не было крови и разбросанных по траве частей тела. И сдавившая глотку невидимая петля понемногу ослабла Зуев сглотнул комок в горле, подошёл к раковине, повернул кран лёгкое шипение, бульканье где-то в глубине труб. Ему повезло, ему несказанно повезло, не иначе как родился под счастливой для прокурорских работников звездой, вода из брошенного отвёрнутым крана ушла в канализацию. Не вся на дне водонапорного бака оставалось около ста литров, резерв на случай непредвиденных поломок системы, но чтобы добраться до них, надо было завернуть один и открыть другой вентиль наверху, у бака Зуев всего этого не подозревал, как не подозревал о своей счастливой планиде, увидел пластиковую пятилитровую бутыль с водой, отыскал целый стакан в груде битой посуды, налил и выпил. Присел на стул с измочаленной свинцом спинкой, задумался

Работу с отпечатками здесь уже закончили, хотя она казалась чистой формальностью, картина и так ясная сосед бизнесмена не уследил за крупной и опасной собакой, буквально разодравшей мальчика Не уследил и схлопотал заряд картечи в голову от озверевшего при виде такого зрелища отчима пацана. Да тут и озвереешь Зуев готов был прозакладывать все свой шансы дослужиться до прокурора района за то, что отпечатки на брошенной «Сайге» принадлежат хозяину дачи и никому иному. Осталось только взять убийцу. Особо сложной его поимка не представлялась, очень даже может быть, что успокоится, всё обдумает и явится завтра с повинной И если хороший адвокат построит защиту на том, что убитый натравил пса на мальчика и пытался натравить на Колыванова Да, тут можно отделаться дёшево

Зуев выпил ещё стакан воды и неохотно, вышел на улицу Всего этого Капитан с Генералом не знали. Сводку, где упоминалась трагедия в Редком Кузьмино, Капитан видел, он поглощал тогда огромные массивы информации, пытаясь найти хоть какую зацепку, но прочитал на лету, в полном смысле слова, через час после взлёта борта Печора Усть-Кулом, и внимания она не привлекла. Да и с чего? Мало ли убийц и грабителей, мошенников и аферистов объявляют в розыск? Про обстоятельства, предшествовавшие убийству, сводка умалчивала

Дело Колыванова всплывёт несколько месяцев спустя, когда Катя, жена бизнесмена (так ни разу с тех пор и не побывавшая на заколоченной даче), отчается в способности следствия дать приемлимые для неё объяснения случившемуся и обратится к частным сыскарям

Хотел вернуться незаметно не получилось. Из-за забора моментом высунулась Клавдия, соседка. После смерти жены она одинокая, пятидесятилетняя всё чаще цепко поглядывала на старика и его хозяйство.

Он прикрыл калитку, брякнул к поленнице обрывки цепи и фомку. И тут Клавдия поняла.

И-и-и А где Магдалена-то, Степаныч? Свели?!

Сожрали, мрачно и коротко сказал старик, с тоской предчувствуя, что сейчас придёт цунами причитаний, ужасаний, выражений сочувствия и пустопорожних советов и всё на фоне болезненно-сладострастного бабьего любопытства.

И оно пришло.

Глава V

Доктор сидел в пустом помещений. Один, все давно разошлись. Мерно гудел термостат, где-то нудно капало из крана. Ничего не делал, мрачно смотрел на своё отражение в химустойчивом стекле, покрывающем стол. Шаги Эскулапа прозвучали гулким эхом каменного гостя.

Смотри, Витя, разгрыз я твой орешек, нашёл причину. Ларчик просто открывался. А ключик-то серебряный. Смотри!

Посмотрел без интереса. В руках Эскулапа челюсть. Мощная нижняя челюсть, бело-жёлтая, шестнадцать зубов, как у человека. Но зубы не человеческие. Неприятная игрушка.

Смотри, смотри Кариесы! Целых три. И ещё пять было на верхней. Не наводит на размышления?

Доктор удивился вяло:

Откуда у объекта кариесы? Ерунда какая

Действительно, ерунда. У объекта старые зубы заплывают дентином, увеличиваются, трансформируются, покрываются новой эмалью Если и были старые пломбы и полости, всё спрятано глубоко внутри, а новые появиться никак не успевают, не живут объекты в Виварии столько Но чёрные дырки вот они.

Это ещё не всё. Следи за руками! Внимательно следи Толстые, но ловкие пальцы стиснули кариозный зуб треугольный в сечении, больше похожий на клык, чуть загнутый назад. И, небывалое дело, зуб хрустнул, рассыпался белой трухой. Показался другой, прятавшийся внутри, с плоской вершиной обыкновенная человеческая «шестёрка». Тоже с кариесом. Эскулап надавил второй, где дупло было поменьше, та же картина. Взял челюсть двумя руками и без малейшего труда разломил пополам.

Впечатляет? Никакого подвоха нет, ничем не обрабатывал, только мягкие ткани удалил легонько.

Впечатляло. Но ничего не объясняло. Никак не объясняло, почему антидот нового поколения, призванный сломать и разрегулировать генный механизм трансформации (Доктор дорабатывал его в последний месяц в дикой спеш-ке, без сна и отдыха, боясь опоздать), почему он сработал только в первом опыте. Вызвал у первого ликантропа ремиссию неуправляемую, незавершённую, со смертельным исходом и не оказал никакого, абсолютно никакого действия в опытах последовавших. И дешёвые фокусы Эскулапа, колдовавшего сейчас над трупом, никакого понимания не добавляли. Тем более что Доктор всё равно опоздал

Решил я грешным делом с масс-спектрографом побаловаться. Следы серебра поискать.

Нет в препарате серебра, совсем другой принцип повторил Доктор и так обоим известное.

А я недоверчивый. Вдруг с пищей чего попало? У лаборантки клипса с уха свалилась? Конечно, не сожрал бы, выплюнул Но на всякий случай поискал.

Эскулап выдержал театральную паузу, объявил торжествующе:

И нашёл! Заодно и ртути больше нормы оказалось Никаких ассоциаций? А меня зацепило: ртуть-серебро, серебро-ртуть Амальгама. Откуда в нём амальгама, а?

Доктор против воли заинтересовался:

И откуда?

Пломбы! выпалил Эскулап тоном выскочившего из ванны Архимеда, Лет сорок пятьдесят назад в большой моде такие были: из серебряной амальгамы. Штука почти вечная, стоит всю жизнь. Потом от них отказались чёрные, неэстетично. И опять же ртуть выделяется помаленьку. Так вот, этот в себе таскал почти пятнадцать граммов амальгамы Дальше объяснять?

Но почему она сразу не подействовала?

Не знаю. Может, с кровью не контактировала. Пока постепенно не разъела наросший дентин. И скорее всего процесс совпал по времени с твоим опытом. Совпадение. Так что не мучайся, не изводи себя понапрасну.

Не мучайся. Только что похоронил надежду доработать антивирус, и не мучайся. А у них осталось то, с чего и начинали, серебросодержащие препараты. Которые не годятся для длительной вакцинации. Которыми не снарядишь приманки, опасные для одного-единственного существа на свете, оборотень обойдёт их за версту. Шанс оказался призрачным. Всё было напрасно. Люди будут гибнуть и дальше. Не получится даже как у Франкенштейна сгинуть вместе с сотворённым тобой монстром. Выхода нет.

Даже такого нет.

Я не буду изводить себя понапрасну, покорно проговорил Доктор. И не буду мучаться.

Эскулап взглянул на него с тревогой. Ничего не сказал, собрал со стола осколки и ушёл к себе. Они те, кто знал, работали в режиме военного времени, до глубокой ночи. Зачастую здесь и ночевали.