Паучья Королева

– Надо идти, – повторила она.

Кара помогла братишке подняться на ноги, и они вместе сползли с тела Погремушки. Они очутились посреди болота и по щиколотку провалились в болотную жижу. Там и сям торчали низкорослые деревья, служившие каким-никаким укрытием, но Кара была уверена, что скоро ведьмы их отыщут.

– Откуда здесь Наблюдатель? – спросил Тафф. Под левым глазом и вдоль носа у него тянулась длинная царапина. Крови было немного, но шрам точно останется.

– Не знаю, – призналась Кара, неуклюже пытаясь рукавом здоровой руки протереть рану. Вторая рука безжизненно висела вдоль тела. Она посмотрела на одноглазую птицу, наблюдавшую за ними с соседней ветки. – Как ты нас отыскал?

Мелькание цветов: «Всегда нахожу тебя. Кара. Наблюдатель. Связь».

– Потому что мы друзья, да?

«Связь. Я часть тебя. Ты часть меня».

От этого разговора у Кары только сильнее разболелась голова, поэтому она попыталась спросить по-другому:

– Зачем ты здесь?

«Бери».

Наблюдатель приподнял левую лапку. Кара увидела, что к ней привязан маленький мешочек.

«Бери. Используй».

– Кара, – прошептал Тафф, – по-моему, кто-то идёт…

Наблюдатель запрыгал на ветке.

«Быстро! Нет времени!»

Кара протянула руку, собираясь отцепить мешочек, но Наблюдатель отскочил.

«Не тебе!»

Птица развернулась к Таффу.

Шум преследования становился всё отчётливей. Тафф быстро сдёрнул мешочек с лапки Наблюдателя и развязал его. Внутри лежал простенький деревянный свисток. Тафф поднёс его к губам.

– Не надо! – предостерегла его Кара. – Так они сразу поймут, где мы.

– Да не бойся ты! – ухмыльнулся Тафф. – Ты же знаешь, от кого это!

И дунул в свисток.

Свисток не издал ни звука – точнее, не издал звука, который можно было бы расслышать, зато Кара почувствовала, как заныли зубы. Гнилостные болотные испарения сменились уютными, привычными запахами опилок и горящего торфа. Тафф дунул ещё раз, сильнее – щёки у него вздулись, лицо покраснело от натуги. Запах торфа усилился – Кара почти что ощущала жар очага! – и болото исчезло.

Они оказались в маленькой мастерской.

Вокруг всё было затянуто дымом – в каменном очаге тлел торф. На стенках висели инструменты, на полках стояли сотни баночек. Баночки были заполнены всевозможными бусинками, пружинками, гвоздиками, шпенечками, бубенчиками и колёсиками, большими и маленькими. Другие полки были битком набиты деревянными игрушками, готовыми и недоделанными: искусно вырезанными животными, корабликами, игрушечными фруктами и овощами, куклами и бесчисленным множеством свистулек. Нельзя сказать, чтобы в мастерской царил идеальный порядок, но у Кары сложилось впечатление, что её хозяйка может в любой момент найти всё, что ей надо.

Наблюдатель, совершивший это неожиданное путешествие вместе с ребятами, выпорхнул в окно в тот самый миг, как дверь отворилась и в комнату вбежала пожилая женщина с коротко стриженными седыми волосами.

– Сработало! – воскликнула Мэри-Котелок, обнимая ребят. – А то я не была уверена. Рискованное это дело, переносить вас сюда с помощью магии, но ничего другого мне не оставалось. Незачем было вам и дальше рисковать жизнью теперь, когда мы…

Она отодвинулась и заглянула им в глаза.

– Ох, как же я рада вас видеть! Как вы повзрослели-то! Тафф, тебя обязательно надо подстричь, прямо сегодня!

Мэри придавила вывихнутую руку Кары, боль отдавалась в плечо – но девочку это не тревожило: боль означала, что ей это всё не снится. С Мэри-Котелок они познакомились, когда сбежали из Де-Норана в Чащобу, хотя Кара была о ней наслышана задолго до этого. Мэри-Котелок была живой легендой – ведьма, что использует детские души, чтобы зачаровывать свои волшебные игрушки. Поначалу Мэри оправдывала свою дурную репутацию, но в конце концов она одолела тьму внутри себя и спасла им жизнь.

Теперь она смотрела на Кару с глубоким сочувствием.

– В твоих прекрасных глазах застыла печаль, – заметила она. – Что случилось?

– Я потеряла одного человека.

– Я тебе ужасно сочувствую, – произнесла Мэри, – но всё же повремени проливать слёзы, если можешь. Прямо сейчас тебя ждут. Идём.

Она отворила дверь.

– Вот это да! – воскликнул Тафф.

У Кары подогнулись колени – так головокружительно прекрасен был лес за порогом. Разноцветные листья: тыквенно-оранжевые, яблочно-красные, ослепительно-золотые – сочетались друг с другом в осенней гармонии. Прохладный ветерок ласкал щёки, неся ароматы жимолости и корицы.


Кара тотчас забыла об изнеможении, физическом и душевном. Сердце наполнилось абсолютным покоем.

– Кара, – улыбнулся Тафф, – гляди!

Десятки животных приближались к ним: и крохотные – не больше бурундучка, и огромные – размером с лося. У большинства были раны, ещё не до конца зажившие, скрытые под рубцами или неровным мехом. Многие были свирепыми на вид, с длинными клыками, с острыми когтями, но Кара знала, что они не опасны, по крайней мере, не опасны для неё.

– У них сегодня важный день, – поведала Мэри. – Они долго ждали твоего возвращения!

Кара наклонилась и позволила ближайшим животным ткнуться носом ей в ладони.

– Что это за место? – в изумлении спросила она.

– Неужели ты так и не догадалась? – рассмеялась Мэри. – Это же Чащоба! С возвращением, дорогая моя!



Пока Мэри вела их через ряды хижин, мимо благоговейно притихших жителей деревни, девочка расспрашивала её обо всём, что тут произошло. После того как Кара при помощи яда Нирсука лишила Сордуса его магической силы и таким образом превратила его обратно в человека, лежащее на Чащобе проклятие развеялось. И за прошедшие полтора года лес вновь обрёл свой изначальный облик. Чёрные перистые листья сделались сочно-зелёными, ядовитые растения увяли, животные избавились от тяготевшего над ними влияния злой магии. Кала-Мальта, родная деревня Сафи, объединилась с ещё несколькими общинами, рассеянными по лесу. И не так давно они избрали Мэри своей предводительницей.

– А мне ведь кошмары снились про это место, – призналась Кара, гладя лупоглазого паарна, идущего рядом с нею. – Теперь даже и не верится.

– Во всех местах есть что-то хорошее, – улыбнулась Мэри. – И во всех людях тоже.

– Ты правда в это веришь?

– Я – да.

– Тогда откуда же в мире столько зла? – спросил Тафф.

– Потому что зло проще, – пояснила Мэри. – Разрушать проще, чем строить. Винить проще, чем прощать. Зло развращает. Искушает.

Она махнула рукой.

– Кто угодно так может – в Риготт нет ничего особенного. Но добро… Добро исцеляет. Добро исправляет. Это трудно.

Она взглянула на Кару.

– Тут нужен человек выдающийся.

Кара покачала головой, не желая принимать похвалу.

– Я, конечно, очень рада видеть, как здесь всё изменилось, – вздохнула она. – Но не будем забывать обо всём остальном. Сняв заклятие с этого места, я выпустила на волю Риготт. И она причинила зло многим-многим людям. Стоило ли оно того?

– Ты сделала то, что считала правильным, – сказала Мэри, когда они подошли к большой хижине в центре деревни. – Мы можем контролировать только наши собственные действия. А их последствия… – Она пожала плечами. – Что случилось, то случилось. И кто знает? Даже плохое иной раз случается не напрасно.

Она отворила дверь хижины.

– Папа! – вскричал Тафф.

Уильям Вестфолл раскинул руки, и Тафф радостно кинулся к отцу, а Кара – следом. Они долго-долго стояли обнявшись, пока Мэри не щёлкнула пальцами:

– Эй! Серые плащи идут!

Отец поспешно оттолкнул детей.

– Они по-прежнему верят, будто я – Тимоф Клэн, – шепнул он. – Простите меня за это…

В хижину вошли двое серых плащей. Доброе папино лицо застыло суровой маской.

– Мой повелитель, – приветствовал первый, преклонив колено, – мы завершили обход, и…

Тут он увидел Кару и разинул рот.

– Это же де-норанская ведьма! – воскликнул он, вскинув свой посох-лук. – Что она здесь делает?

Папа выступил вперёд, заслонив собой Кару.

– Как вам известно, – произнёс он надменным тоном Клэна, – эта ведьма сражалась с самой Риготт и спасла мне жизнь. Она полезное орудие, и я стану использовать её, как сочту нужным.

– Простите, повелитель, но я ничего не понимаю, – потупился серый плащ. – Ведь «Магия гнуснейший из грехов, и нет ему прощения». Так сказано в книге Пути!

– В книге Пути сказано также: «Магию можно использовать ради высшего блага».

Серый плащ заметно растерялся.

– Я что-то не помню, чтобы там такое говорилось…