Первая смерть

На несколько минут за столиком повисла тишина: Мерси вновь принялась за энчиладу. Для закусочной такого маленького городка соус оказался превосходным.

– Как дела, шеф? – прервал их трапезу хриплый голос. Мерси подняла голову, и у нее перехватило дыхание. Джосайя Бевинс. Ее воспоминания слились с образом стоящего перед ней пожилого мужчины. На его лице стало втрое больше морщин, волосы поредели и поседели, а плечи ссутулились. Он такой старый!

Мой отец так же постарел? А мать?

В горле стоял ком. Килпатрик часто заморгала.

– Здорово, Джосайя. Просто перекусываю, – ответил Трумэн.

Тот перевел взгляд на Мерси, и улыбка медленно сползла с его губ. В глазах промелькнуло узнавание, но тут же исчезло.

– Это Мерси Килпатрик. Из Портлендского отделения ФБР.

Теперь он точно ее узнал.

– О, Мерси Килпатрик. Давно не виделись. Не знал, что ты поступила в ФБР. Переросла наш городок, да? – во взгляде читались любопытство и настороженность.

Она ждала, что он потреплет ее по голове и назовет хорошей девочкой. Попроси ее Джосайя продемонстрировать милую улыбку, Мерси наступила бы ему на ногу.

Прежде Бевинс говорил ей и первое, и второе, но прежде она никогда не испытывала желания отдавить ему ногу. Конечно, тогда Килпатрик считала, что такие фразы – в порядке вещей.

Забавно, как сильно она изменилась.

– Рада снова видеть вас, Джосайя.

Странно произносить это имя: для Мерси он так и остался мистером Бевинсом. Или «этим придурком Бевинсом», как называл его ее отец.

– Уже повидалась с родителями? – поинтересовался Джосайя.

И почему все первым делом задают этот вопрос?

– Еще нет. Только что приехала.

Бевинс кивнул, явно о чем-то размышляя. Затем перевел взгляд на Дейли и обратно на Килпатрик.

– Расследуешь убийства?

– Мы попросили ФБР о помощи, – сообщил начальник полиции. – У них намного больше ресурсов, чем у Иглс-Нест или окружных властей.

– Прими мои соболезнования по поводу дяди, – обратился к Дейли Джосайя. – Он был давним и уважаемым членом здешнего общества.

– Спасибо, Джосайя.

Бевинс попрощался и устроился за стойкой, положив рядом ковбойскую шляпу.

Все это время Мерси сидела, затаив дыхание. Когда она была маленькой, Джосайя пугал ее до дрожи в коленках. С тех пор ничего не изменилось.

– О господи, – произнес Трумэн. – Я уж думал, вас сейчас вырвет.

Мерси уставилась на него.

– Что?

– Когда вы посмотрели на него в первый раз, то слегка позеленели. Полагаю, в прошлом с ним были не лучшие отношения? Не всех готовы обнять, как Барбару Джонсон?

– Джосайя и мой отец не жаловали друг друга. Меня с детства учили избегать его.

– Теперь вы взрослый человек и, мне кажется, в состоянии сами решать, как с кем себя вести. Полагаю, ваш отец и он не сошлись по ряду вопросов?

– Это очень мягко сказано.

– Джосайя Бевинс популярен в городе. Ваш отец тоже уважаемый человек.

– Так и было всегда.

– Мне не следовало вас представлять?

– Вам же нужно было что-то сказать.

– Но я мог опустить фамилию и место работы. Хотя это выглядело бы неуважительно. Хотите, чтобы впредь я вас не представлял?

Мерси впилась в него взглядом:


– Я ни от кого не прячусь.

Трумэн ухмыльнулся:

– Да ну? Что-то не верится.





12





Двадцать лет назад


– Дебора, черт побери! Я знаю, это дело рук кого-то из шайки Бевинса!

– Карл, ты не можешь знать наверняка. Не спеши с выводами!

Спрятавшись на верху лестницы, Мерси подслушивала спор родителей. Они редко повышали голос и никогда не кричали. Однако громкого шепота оказалось достаточно, чтобы двенадцатилетняя девочка проснулась и тайком выбралась из совместной с Перл и Роуз спальни. В доме царил мрак, не считая пробивающегося снизу желтого света. Значит, родители на кухне, освещаемой одной-единственной лампочкой над плитой.

– Корову кто-то застрелил. Одну из моих лучших коров.

– Карл, порой бывают несчастные случаи.

– Это не случайность. Бевинс снова предлагал мне примкнуть к ним. Хотел, чтобы я привел с собой весь наш кружок. Этого не произойдет, о чем я ему уже не раз говорил.

– Он просто напуган и пытается упрочить свою позицию. Ты – ценный специалист. Его ветеринар и рядом с тобой не валялся.

– Дебора, дело не только во мне. Он хочет заполучить и тебя.

Мать умолкла. Мерси представила, как она пожимает плечами. Дебора не была тщеславной, но знала, что среди акушерок ей нет равных. Все местные женщины консультировались с ней во время беременности. Даже те, у кого была оплачена медицинская страховка и кто навещал настоящего врача в Бенде, все равно заходили к матери и спрашивали ее мнение. Мерси гордилась своей мамой.

– Я точно знаю, что корову застрелили нарочно. – Отец немного успокоился. – И то, что вчера я снова отказал Бевинсу, – совсем не совпадение.

– И что мы можем сделать? – спросила Дебора.

Воцарилась продолжительная тишина. Мерси наклонилась вперед, ожидая ответа отца. Он часто поминал Джосайю Бевинса недобрым словом. Карл Килпатрик никогда ни о ком не отзывался дурно – за исключением мистера Бевинса. И, как подозревала дочь, при этом еще сдерживался.

– Ничего.

Мерси с облегчением прислонилась к лестничным перилам. Она не хотела, чтобы отец дрался с мистером Бевинсом. Тогда кого-то убьют. Ее братья уверяли, что отец не боится Джосайи, но выражение отчаяния на его лице пугало Мерси. Хотя Карл Килпатрик был занят заботой о семье и приготовлениями к концу света, этот (и только этот) человек, похоже, всерьез нервировал его.

– У нас есть план, – успокаивающе сказала Дебора. – Никто не в силах его изменить. Мы окружили себя хорошими людьми, которые постоят за нас. Джосайя просто завидует. Он пытается заставить окружающих повиноваться и не понимает, что повиновение не равняется уважению. Он видит, как тебя уважают все больше, и его грызет зависть.

Отец промолчал в ответ.

– Идем спать.

В кухне наступила тишина. Мерси услышала щелчок – выключили свет. Дом погрузился во тьму. Девочка на четвереньках поползла в свою комнату и на ощупь добралась до кровати.

– С ними всё в порядке? – прошептала в кромешной темноте Роуз. С койки над Мерси донесся слабый храп. Перл могла проспать что угодно.

– Да. Папа думает, что это Джосайя Бевинс застрелил Дейзи.

Мерси уставилась во мрак и представила, что она – Роуз. Что она не видит ничего. Никогда. Роуз, похоже, это не слишком удручало, зато Мерси благодарила Господа каждый день, что из всех Килпатриков он не «наградил» слепотой именно ее. Она бы не смирилась так легко, как Роуз.

– Мама его успокоит.

– Она уже успокоила.

– Бедная Дейзи, – прошептала Роуз. – Всегда шла на мой зов… Всегда стояла смирно, если я просила…

Все животные на ранчо слушались Роуз. Мерси готова была поклясться, что в присутствии сестры они вели себя осторожнее, словно зная, что Роуз не видит, куда они ставят свои копыта. У Мерси имелось несколько коров-любимиц, в том числе Дейзи. Девочка ощутила, как на подушку капнула горячая слеза. Она не расплакалась, когда отец сообщил ей о смерти Дейзи. Но здесь, в темноте, она чувствовала себя в безопасности и, не стесняясь, горевала по погибшей бедняжке.

– Ее придется кем-то заменить, – Мерси проглотила комок в горле. – Она была важной частью стада.

– Через несколько месяцев две коровы отелятся, – отозвалась Роуз. – У нас все хорошо.

Мерси не стала продолжать разговор, мысленно взвешивая, насколько серьезный удар по ранчо нанесло случившееся. Килпатрикам нужно молоко, нужны телята, иногда мясо. Но и самому скоту требовались еда, кров и уход. Приходилось поддерживать хрупкий баланс, чтобы поголовье коров не привело к убыткам. Отец взвешивал все на свете, включая численность своей семьи. Все имело свою цену. Реликтовые семена овощей: высокая ценность. Швейная машинка: высокая ценность. CD-плеер: низкая ценность. Неприемлем даже в качестве подарка на Рождество.