Полнолуние

В который раз представив разорванные места так, будто смотрел в упор, Андрей категорически отбросил предположение про хищника четвероногого.

Действовал двуногий.

Кем бы он ни оказался.

И вот теперь — окончательно он, и никакого среднего рода. Если действительно орудует чудовище, оно имеет людское подобие. Кусает ли оно своими зубами или применяет непонятные пока что устройства, чтобы нагнать дополнительного страха, — выяснится. Но вот факты в пользу версии, которая уже перетекла в глубокое убеждение.

Убийца сперва сбивает жертву с ног. Потом — оглушает или душит возможное сопротивление другим способом. И только тогда пускает в ход, скажем пока так, челюсти и зубы.

Принимается.

В таком случае сказки об оборотне можно и нужно забыть. Однако вырисовывается другой персонаж — кто-то сильный и совсем безумный.

Живет в лесу. Нападает на случайных людей без видимой причины. Не преследует, кажется, никакой цели. Конечно, очень вовремя обезвредил троицу бандитов. Хотя Левченко склонялся к мысли, что беглецы сами нарвались на неожиданного врага. Он не охотился на них нарочно.

А тогда вошел во вкус. Выбрался из своего не определенного пока укрытия, чтобы подстеречь капитана Сомова. Впрочем, вряд ли он ждал именно Сомова, — мог просто шастать по ночному Сатанову. Кто знает, вдруг он делает это еженощно. И лишь впервые за все время нарвался на случайного прохожего — или, наоборот, поддатый капитан наткнулся на него. Как бы там ни было, это нападение оказалось фатальным. Принеся вместе с гибелью начальника отдела НКВД множество серьезных проблем…

Пальцы перекрутили карандаш острием книзу, сжали.

Сверху листа Левченко нарисовал полукруг, закрыл середину широкими штрихами. Так очертил лес. Снова прищурившись, вспомнил места, где находили загрызенных сатановцев раньше. Нанес их на свою импровизированную карту, стараясь придерживаться лишь ему одному известного порядка. Подобная картина давно складывалась в голове, Андрей даже собирался как-то прикинуть ее на топографической карте местности. Но на чистом листе все воспринималось немного иначе.

А именно: тела обнаруживали в разных местах. Но — в одной части леса.

Той, которую Левченко видел каждый день, проезжая или проходя пешком мимо останков старых ворот.

Упрямо закусив губу и совсем по-детски шмыгнув носом, Андрей соединил уже поставленные жирные точки линиями. Потом нарисовал одну большую общую, повел дальше по листку. Начертил прямоугольник — место, где сидел сейчас сам и где нашли тело медички Любы. Хотя вышло примитивно, ни на что не похоже. Геометрические фигуры, нарисованные безнадежным двоечником, и посторонний тут не разберется. Но Левченко результат показался более чем красноречивым.

Представив себе места нападений и разместив их на рисунке, Андрей убедился: если у него существует логово, тропка туда ведет отсюда. От остатков древней стены — вглубь леса. Тут кругом — его территория. Возможно, жуткий преследователь даже пометил ее или, по крайней мере, считает, что пометил. Если бы это было не так, всякий раз выходил бы из лесу в других местах, в этом Андрей в который раз убедился.

Таких совпадений не бывает.

Убийца бродит где-то тут. И не просто шляется — кто-то или что-то его именно на этой территории держит. Возможность нападать на людей, грызть глотки и убегать? Вряд ли. Кем бы ни оказался местный страшила, он не лишал людей жизни, чтобы прокормиться. Ни в одном из случаев он куски из тел не выгрызал, следовательно, о людоедстве речь не идет.

Однако же, если это живое существо, безумное настолько, что охотится на себе подобных, оно должно чем-то питаться. Явно не святым духом. И точно не лесными дарами, грибами и ягодами. Кору с деревьев тоже вряд ли сдирает своими на удивление острыми зубами.

Довольный собой, Левченко нарисовал жирную прямую стрелку, которая тянулась со стороны Сатанова, упираясь острием в сторону леса и целясь дальше, вглубь.

Его кормят.

С двуногим, который утратил рассудок и, вероятно, представляет себя в своем воспаленном мозгу волком, кто-то поддерживает постоянную связь. Носит ему еду. Но по причинам, пока не известным Андрею, не мешает — или не может воспрепятствовать — нападениям на людей. Убить этого несчастного — по-другому Левченко теперь отказывался называть лесного жителя — у того, кто его опекает, почему-то не поднимается рука.

Когда всплывает такая версия, первой на ум приходит женщина.

Именно женщину Андрей видел в этой части леса вскоре после гибели Любы.

Тогда он еще подумал, какая же она смелая, никого и ничего не боится. Нынче же такая беспечность получила вполне логичное объяснение.

Она, вдова Катерина Липская, ничем не рискует и за свою жизнь не дрожит.

Потому что чуть ли не единственная в Сатанове знает: ей в этом лесу никто и ничем не угрожает.

Наоборот! Левченко позволил воображению разгуляться еще, машинально зарисовывая свою схему кругами неправильной формы, обводя ими точки, прямоугольники и стрелочки. Никто тут допустить не может, что Липская имеет такого сильного, безжалостного и в то же время преданного охранника, — а живое существо, о котором вдова заботится, вне сомнения, предано женщине целиком и безгранично.

Если, снова-таки, все предположения верны, Катерина, зная об этом или нет, владеет оружием невероятной разрушительной силы. Стоит лишь указать выкормышу на того, кого считает своим обидчиком, — и порвет сразу, даже не задумываясь.

Свернув изрисованный листок, Андрей спрятал карандаш в планшет. Потом достал папиросу, сжал губами, вытащил зажигалку, добыл огонь. Поджег плод собственных раздумий, прикурил от огня. Дождался, пока догорит, потом бросил на землю.

Выпрямился. Растоптал носком сапога.

Уже знал, что будет делать. Сдавать вдову Липскую не собирался. Но поговорить по душам с ней следует. Объяснить, что будет ждать ее земляков от нашествия энкавэдэшников. И попробовать вытащить женщину на откровенный разговор.

Почему-то Левченко показалось — у него все выйдет. Теперь им руководила рассудительная и холодная уверенность.

Мотоцикл взревел. Андрей сжал «рога» руля.

Сейчас мчался к развязке.





3





Липская была у себя во дворе.

Не одна — рядом стояла Лариса Сомова. Женщины, погруженные в свой разговор, даже не обернулись на рев мотоциклетного мотора. Но когда Левченко затормозил возле полуразрушенного забора, глянули в его сторону синхронно, будто сговорились. Дальше, в глубине двора, возились хозяйский Боря и Юра, сын Ларисы. Этот семилетний мальчик за два года успел потерять двух отцов, родного и отчима. Пацаны играли с серым щенком. Песик радостно тявкал, видно, ему нравилась забава. На фоне тревожных женских лиц довольное повизгивание четвероногого выглядело будничным и неуместным одновременно.

Андрей заглушил мотор, слез с сиденья. Поняв — гость к ней, Катерина машинально поправила соломенного цвета волосы, потом сразу прикрыла их платком в цветах, который до сих пор лежал на плечах. Крикнула детям:

— Так, забирайте вашего Серка в хату. — И тут же, не успели мальчики начать демонстрацию послушания, прикрикнула, повысив голос: — Боря, кому я сказала? Забыл?

— О чем забыл? — вырвалось у Левченко.

— Мать дважды не повторяет, — отрезала Катерина. — У нас такая договоренность. Большой уже.

— Взрослый, — подтвердила Лариса, включаясь. — Для моего Юры пример. Вроде и разница в возрасте небольшая, а будто старший брат.

— Обалдуй, — вынесла вердикт сыну Липская, провожая взглядом пацанов, которые тащили щенка в хату, держа за передние лапы, чтобы тот пробовал идти на задних. — Боря, не мучьте того Серка! Вы его мне еще курить поучите!

— Неужто учили?

Удивление Андрея было искренним, хотя он понимал: речь сейчас совсем не о том. Да и Ларисины глаза ему это подсказывали. Взгляд тревожный, но, вопреки ожиданиям, не отражал страха, неуверенности в себе или смеси этих двух чувств. Хотя должен был бы, как-никак эта молодая женщина несколько часов назад стала вдовой. Левченко не знал, какие там у них были отношения с покойным Сомовым дома, и, честно, совсем не желал совать нос в чужую супружескую жизнь. Но он и ранее чувствовал прохладу в ее голосе, когда упоминала мужа в его присутствии.

Всякое бывает. Первый муж сидит — для нынешних времен это не невидаль и не новость, скорее данность. Однако Лариса могла грустить хоть бы для виду. Впрочем, вполне возможно, молодая вдова не пришла в себя от шока. В конце концов, к ежедневным смертям в стране привыкли, как бы печально это ни звучало.

Но взгляд Катерины привлек больше внимания. В нем Андрей прочитал недоверие к себе. И если Сомова играть чувства не умела, то Липская уверенно исполняла перед ним и для него одной ей понятный спектакль. Что подтверждало подозрения: точно так же живет двойной жизнью. И женщине этой есть что скрывать. Причем не только от него, начальника милиции. Ее гостья тоже вряд ли допущена к тайнам.

— Нечего было делать, — кивнула между тем Катя. — Не знают, как того щенка приручать. Это все мой разбойник. Ларисин культурный, городской. Не стукнет в голову стянуть у сторожа махорку, как этому артисту!

— Ма-а-ам! — протянул от порога Борька, для чьих ушей все это говорилось.

— Не мамкай мне! Еще спасибо скажешь за школу, прогульщик.

— Так сама ж, ма-а-ам!

— Воды наносишь и картошки наваришь! В мундирах!

— Вместе с Юрой, — вставила Лариса. — Давай, сын, давай, не ленись. Впрягайся, как говорят. Слушайся тетю Катю. Теперь у нее в хате двое мужчин, так что нам будет вдвое легче.

Вместо ответа Юра неловко козырнул, приложил руку к перешитой под его голову солдатской пилотке. Точно такой же, как и у Бори. Этот примостил свою на манер Наполеона и время от времени поправлял. Потому что горизонтально убор плохо держался на коротко стриженной, чтобы не завелись вши, мальчишеской голове.

Левченко не мог объяснить себе, почему отметил: красных звезд впереди не было ни на одной.

— Так что там с махоркой? — спросил Андрей, когда пацаны вместе с четвероногим другом наконец исчезли в доме.

— Ничего особенного. Скрутили цигарку из обрывка газеты. Мой умник раскурил, потом Юре ткнул. А тогда решил Серка оскоромить. Нос животному обжег. Хорошо хоть я увидела. — Катерина вздохнула. — Беда с ними.

— Без них тоже, — добавила Лариса.

— Да и кругом беда. — Липская снова вздохнула. — Вы по чью душу, товарищ начальник?

— Почему сразу по душу…

Левченко не ожидал встретить тут вдову Сомова. Но вместе с тем сложилось достаточно удачно — ведь по пути к Катерине так и не придумал повода для визита. Если его подозрения имеют основания и вполне реальны, появление начальника милиции без весомой причины может насторожить эту таинственную женщину. Но присутствие Ларисы стало неожиданно уместным.

— Я искал вас, — Андрей повернулся к Сомовой. — Извините, должен был с самого начала. Примите соболезнования, все такое. Возможно, какая-то помощь.

— Ничего вы не должны для меня делать, — отмахнулась Лариса. — За соболезнования спасибо. Так понимаю, у вас своих дел по горло. Мой… — Или Левченко показалось, или слово «муж» на самом деле застряло у нее в горле, как косточка. — Словом… Виктор… Капитан Сомов… подбросил всем еще хлопот даже своей смертью… гибелью… Разве нет?

— Но я не считал и дальше не воспринимаю вас, Лара, совсем уж чужой. Мы будто друзья. Городок маленький, Полина Стефановна уже все знает, глаза выплакала с самого утра…

— Нет.

Красноречие Андрея внезапно усохло.

— То есть — «нет»?

— Наша очаровательная Полина Стефановна вряд ли могла выплакать глаза за моим убитым мужем, — спокойно объяснила Лариса. — Для меня, Андрей, вы тоже не чужой, я доверяю вам. Кате же верю еще больше. Так что ничем не буду рисковать, когда скажу: ваша милая хозяйка, товарищ старший лейтенант, капитана Сомова терпеть не могла. Она, — кивок в сторону Липской, — точно так же. В Сатанове начальник отдела НКВД вообще был не сильно уважаемой особой. И не только в Сатанове. И не только персонально к капитану Сомову подобное отношение. На милицию тоже косо поглядывают, на военных. Замечали?

— Нет, — соврал Левченко.

— Вам и не положено, — Лариса улыбнулась уголком рта. — Потому что вы, Андрей, видите своей обязанностью утешить меня, успокоить, формально поддержать — договоримся, что эту миссию вы уже выполнили. Ведь тот, кто давно пугает всех вокруг, нынче ночью сделал полезное дело. Для меня, для сына моего, для Кати. Для всех. Вы не имеете права меня слушать?

Липская все время молчала. Даже отошла на шаг, чтобы не стоять рядом. Но Левченко почувствовал на себе пронзительный взгляд: вдова тоже ожидала от него прямого ответа. Видно, ей хотелось узнать, как нужно относиться к начальнику милиции. И вывод сделать, услышав, что тот скажет.