Прежде чем иволга пропоет

— Одним часом ты, положим, отделаться не мог, — заметил Макар. — Два километра до дота, потом от него… сколько?

— Километра полтора…

— Ну, вот. Еще там лопатой махать. Полдня уйдет, не меньше. Ты, значит, в ущерб работе трудился!

— В ущерб? Нет! — вскинулся Тимур. — Неправда! Вам и Гордей Богданович, и Валентина Юхимовна подтвердят — я здесь хорошо справляюсь! Они меня хвалят! Я на раскопки по утрам бегал и вечером. Ну, днем тоже случалось… Когда дел немного.

— Лопата же еще, — сообразил Сергей. — Где она? В доте ее нет. Или я какой-то тайник пропустил?

— Я ее там, на месте прячу. Штык с тулейкой в пакет оборачиваю, чтобы не ржавели…

— Штык — с чем? — переспросил Макар.

— С тулейкой…

Наступило молчание. «Понятно, почему от детей удрал — боялся, что проговорятся Чухраю, а тот обо всем догадается, — думал Сергей. — А потом тревожился о своем инструменте. Рано или поздно дети бы на него наткнулись, а там — смотри пункт первый: проговорились бы лодочнику».

Он покосился на менеджера. Вдвойне глупо было бы проткнуть себя колышком в погоне за этим безобидным, в общем-то, парнем.

— С чего ты вообще взял, что в этой деревне есть клад?

Тимур вскинул на него огромные темные глаза.

— Здесь же река! — Он почему-то перешел на взволнованный шепот. — Она обмелела, заросла, но раньше-то была широкая, по ней охотники сплавлялись! Понимаете, что это значит? Они могли спрятать добычу на берегу. Может, один из них даже жил в той деревне! Шкуры продал, а золотые монеты закопал. Здесь, в Карелии, тридцать кладов нашли, тридцать! Это только официально зарегистрированных!

— Так их с девятнадцатого века считают, — возразил Илюшин. — За два с половиной столетия тридцать кладов — не так уж много.

— Село большое, — не мог успокоиться Тимур. — Зажиточных крестьян в нем было полно. На них то и дело разбойники нападали, вот они и закапывали в землю свое добро. Вокруг люди коробки с деньгами находят!

— А голубые блюдечки с каемочкой они не находят? — поинтересовался Бабкин. Он все-таки еще был зол на парня.

— Это под Суоярви было, в две тысячи шестом, — обиделся тот. — Можете погуглить. Сотня серебряных монет в коробке! Это вам не кот начхал.

— Настя Рыжкова где? — спросил Илюшин, не меняя тона.

Тимур перевел на него взгляд, озадаченно сдвинул темные брови. Его реакция сказала Илюшину все, что он хотел знать. Парень даже не сразу сообразил, о ком речь.

Он подал Сергею знак одними глазами, и они вышли, оставив растерянного Тимура гадать о своей дальнейшей судьбе.

Бабкин сунул руку в карман за сигаретами, но вспомнил, что бросил месяц назад. В Карелии ему захотелось курить всего дважды, причем первый раз — после знакомства с Егором и Стешей.

— Славный юноша, — сказал Илюшин, щурясь на солнце. — Я от него новое слово узнал.

— Куда тебе столько? Забудь сейчас же.

— Не могу. Когда у тебя родится сын, назовите его Тулеем. Уменьшительное — Тулейка…

— Какой еще сын!

— Между прочим, — сказал Илюшин, — из тебя получился бы отличный отец.

Бабкин захохотал так, что одинокая утка в кустах ошалело крякнула и побежала пешком по воде, забыв про крылья.

— Хорошая шутка. — Он вытер выступившие от смеха слезы. — Ладно, что будем делать с этим незадачливым кладоискателем?

— Ничего. У нас с тобой есть дело посерьезнее.



Вернувшись, Илюшин снова взялся за свои карты. Сергей хотел расписать план действий на завтрашний день, но его начало неудержимо клонить в сон. Какой невинной оказалась развязка истории с дотом… И как по-дурацки могло обернуться из-за детей с их безумными идеями…

Он опять задремал, сидя в кресле. Проснулся оттого, что карандаш покатился по полу.

Илюшин поднялся.

— Я дойду до Валентины Юхимовны…

— Зачем? — Бабкин потер глаза.

Макар замялся.

— Спрошу, нет ли у нее таблеток.


Сон мигом слетел с Сергея. Он насторожился, точно пес при доме кладбищенского сторожа, разобравший в ночи незнакомые шаги там, где живые не ходят.

— Каких еще таблеток? — И в ответ на уклончивый жест Макара рявкнул: — Мне что, все из тебя нужно клещами вытягивать?

— От давления! Голова раскалывается.

Бабкин встал и внимательно оглядел напарника с ног до макушки.

Илюшин не употреблял таблеток. Он даже не знал, чем лечатся обычные люди. Повторяя любимую шутку о происхождении Илюшина от демонов Нижнего мира или другой нечистой силы, Сергей, некоторым образом, основывался и на этом наблюдении. Кроме того, Макар на его памяти никогда ни на что не жаловался — из чего Бабкин с присущей мужчинам четкой логикой заключал, что у него никогда ничего и не болело.

В Беловодье Илюшина пытались убить. Сергей в жизни не видел, чтобы кто-то так быстро встал на ноги после ножевого ранения.

И теперь этот человек собирается просить у поварихи средство от давления!

Он с трудом удержался, чтобы не положить ладонь Макару на лоб, как это всегда делала Маша, проверяя температуру.

Вывод напрашивался один: Илюшин помирает.

Бабкин выдвинул ящик стола, звякнул ключами от машины.

— Я тебя в больницу отвезу, — отрывисто сказал он. — Паспорт возьми. И что там еще может потребоваться… Полис, деньги.

За его спиной насмешливо фыркнули. Сергей обернулся — на физиономии Макара было написано нескрываемое ехидство.

«Кожа розовая, глаза блестят… Нет, не помирает».

Он почувствовал себя одураченным.

— Одна нога здесь, другая там, — пообещал Илюшин, снимая с вешалки куртку. Напоследок не удержался, съязвил: — Попросить для тебя успокоительного?

— Иди ты… Симулянт!

Он все-таки провожал Илюшина взглядом, выйдя из коттеджа, пока не убедился, что тот добрался до базы.



Оставшись один, он пытался изучать рисунки Макара, но из этого, как и следовало ожидать, ничего не вышло. Только стало тревожно, непонятно отчего. Бабкин вытащил пачку сигарет, но курить не стал, просто понемногу сминал их в пальцах, пока табак не начинал сыпаться на пол, — одну за другой.

Спать больше не хотелось.

Две женщины исчезли из «Озерного хутора». Он вытряс из Чухрая объяснение, как они могли пропустить Беспалову. «Она коттедж оплатила до вечера, а машину заказывать не стала, сказала, что дойдет пешком до трассы! — Гордей Богданович был зол и напуган, сильно напуган. Сергей не видел его таким даже после происшествия в ущелье. — Я что, силком должен сажать ее в «буханку»? Выписалась. Вещей нет. Погода хорошая. Значит — уехала, а звонить и отчитываться мне она не обещала».

Глаза у Чухрая сверкнули. Сергей понял, что тот может взорваться от любого слова, и оставил его в покое.

Совпадение или нет? Две женщины. Возраст разный. У одной машина, вторая ушла пешком. Объединяет их только место и время. Обе пропали в последний день отпуска.

Или не пропали. Девушка могла заехать к друзьям, изменить маршрут, чтобы посмотреть достопримечательности, пообедать в придорожном кафе… Все, что угодно.

С Беспаловой тоже нет ясности. Где она исчезла? В лесу? Где-то на трассе? Кто-то предложил довезти ее на попутке, и она согласилась? «Завтра опросить водителей автобусов, пообщаться с полицией — у нее был билет на поезд, нужно проверить, села ли она в вагон». Оставался шанс, что Татьяна пропала в Москве. Или — он уцепился за эту мысль, как суеверный пассажир за счастливый билетик, — дойдя до подъезда, развернулась, ушла и сняла номер в отеле, так и не включив телефон.

Он поделился своим допущением с возвратившимся Илюшиным. «Не тот характер», — коротко ответил Макар, тремя словами почти уничтожив надежду Сергея на то, что Беспалова может быть еще жива.

Слишком много времени прошло. Он знал статистику по пропавшим.

Ему снова почудилось что-то за окном. Замерев на крыльце, Бабкин всматривался в густую синеву леса, пока не заболели глаза. Нечего дергаться, подумал он, сейчас-то что, сейчас уже поздно, раньше надо было трепыхаться и все перепроверять по двадцать раз.

Макар никаких лекарств, похоже, не принес. Он вновь сидел на полу, раскладывал свои нарисованные карты одну над другой, менял их местами.

— Мнительный я стал, — неохотно сказал Сергей.

— В чем дело?

— Постоянно кажется, будто снаружи кто-то есть.

Илюшин даже не поднял головы, поглощенный своим пасьянсом.

— Иди спать, — устало посоветовал Бабкин. — Завтра рано поднимаемся.

— Угу-м, — сказал Макар. Когда Сергей почти закрыл за собой дверь, он неожиданно позвал: — Сережа!

— Что?

Илюшин задержал на нем взгляд. Бабкину показалось, что его друг вот-вот что-то скажет, но Макар лишь попросил:

— Принеси чашку из кухни, а? Синяя такая.