Проклятый наследник

Фрейя застыла и схватила Хранителя за руку. Ошеломленная, она уставилась на него.

– Вы ведь этого не сделали, не так ли? Вы… – она осеклась, заметив легкую улыбку, которую пытался сдержать мужчина. – Вы разыгрываете меня.

Ларкин рассмеялся.

– Как вы догадались?

– Тьфу! – она отпустила его руку и скрестила руки на груди, изо всех сил стараясь не улыбаться. Ей нравилось так беззаботно шутить и разговаривать с ним, тем более что теперь девушка знала местонахождение Талона и ее тревоги должны были испариться. – Отныне я не буду верить ни единому вашему слову.

– Я найду способ восстановить ваше доверие, – ответил Ларкин и пошел дальше.

Фрейя поспешила за ним, причем ей стоило немалых усилий поспевать за его длинными шагами, хотя девушка и чувствовала, что из-за нее Хранитель старался идти медленнее. Решительно и уверенно Ларкин вел ее через город в том направлении, куда указал маятник, – к дворцу. И чем ближе они подходили к замку, тем полнее были улицы и тем более возбужденным казалось царившее там оживление. В воздухе чувствовалось ожидание чего-то грандиозного.

– Что здесь происходит? – спросила Фрейя, обнаружив несколько фейри, которые при помощи своей земной магии подметали дорогу, пока на ней больше не осталось ни одной пылинки.

– Праздник Творцов, – ответил Ларкин, уступая место тележке, на которой перевозили хрустальные графины. – Неблагие фейри отмечают его за неделю до зимнего солнцестояния. В этот день проходит парад, а после него будут многочисленные торжества по всему городу.

– Почему вы не сказали мне об этом?

– Мне это не показалось важным.

Фрейя кивнула. Ларкин был прав: все, что имело значение, – это Талон, и тем не менее она была очарована видом занятых фейри. Она посмотрела через плечо на фейри, которая скрупулезно поправляла стебли цветов и побеги, сползшие с крыш. Ничто не было оставлено на волю случая. Два фейри громко обсуждали, насколько низко должен свисать разросшийся плющ. Фрейя наблюдала за всем этим молча, когда вдруг наткнулась на что-то твердое и непреклонное.

Испуганная девушка отпрянула назад. На мгновение она подумала, что наткнулась на одно из деревьев, росших повсюду на обочине дороги. Но когда принцесса подняла глаза, то увидела пару темных глаз, и ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это не Ларкин гневно уставился на нее, но и не другой Хранитель определенно.

У мужчины перед ней были заостренные уши, но его черные, как крыло ворона, волосы ясно показывали, что он не принадлежит Неблагому Двору.

– Смотри, куда идешь, – проворчал фейри, полностью одетый во все черное.

– Прошу прощения, – пробормотала Фрейя. Она отступила на один, а потом и на два шага назад. Только тогда девушка заметила шрам на шее фейри, и она могла поклясться, что он был в форме отпечатка руки.

– Какие-то проблемы? – спросил Ларкин. Слова звучали небрежно, и сам мужчина выглядел расслабленным, но, проведя с Хранителем несколько недель, Фрейя могла почувствовать его замаскированное напряжение.

– Нет, я просто не смотрела, куда иду.

– Советую в будущем быть внимательнее, а иначе кто знает, куда ты сможешь угодить, – сказал фейри. Черты лица незнакомца были невероятно напряженными и жесткими. Фейри напоминал ей воина, решившего выйти из боя победителем во что бы то ни стало. Ее неуклюжесть вряд ли могла вызвать в нем такие чувства, он был таким и раньше, и Фрейю так и подмывало спросить мужчину об этом. Но прежде, чем принцесса смогла решиться сказать этому странному фейри хоть слово, незнакомец развернулся и пошел прочь; твердый шаг, напряженная осанка – настоящий воин.

Принцесса перевела взгляд с фейри в черном на здание, перед которым тот стоял. Фрейя удивилась, обнаружив, что это был магазин музыкальных инструментов. Не то, что она ожидала. Девушка снова посмотрела в ту сторону, куда ушел незнакомец, но тот уже исчез из виду.

– Это был Благой фейри?

Ларкин покачал головой:

– Нет, это не Благой. Полукровка.

– Полукровка?

– Да. Наполовину человек, наполовину фейри.

Фрейя, конечно, знала, кто такие полуэльфы. Они тоже были частью тех историй, которые рассказывали в Смертной земле. Но в отличие от фейри и эльв, они появлялись в них больше как мистические фигуры, которых на самом деле не существовало. Жестокие существа, смесь фейри с человеком, призванные удерживать мужчин и женщин от связи с фейри, которые могли очаровать их своей красотой. Фрейя не знала, был ли такой союз вообще возможен физически.

– Вы уверены?

– Более чем уверен. Я уже видел сотни полукровок.

– Сотни?! – удивленно спросила Фрейя.

Хранитель кивнул.

– Этого не может быть. Я вижу такое существо впервые.

В конце концов, они уже некоторое время бродили по Нихалосу.

– Немногие полукровки живут в городах фейри, – пояснил Ларкин. Он мягко тронул ее за локоть, призывая двигаться дальше. – И прежде всего не в Нихалосе. Здесь их считают изгоями и презирают. Ни один Неблагой фейри, кто хоть что-то собой представляет, не подойдет к полукровке ни на полшага. Благие более открыты, но и в Даарии вы встретите не так много полукровок.

Фрейя нахмурилась:

– То есть полукровки живут в лесах?

– Нет, в Ливатте, деревне к северу от Даарии, между Солнечным и Туманным лесом. Там они и собрались. Но вы не найдете Ливатта ни на одной карте. Он не существует, как и его жители.

Конечно, нет. Если люди и фейри в равной степени запретили преодолевать Свободную землю между странами, то существование полукровок явно указывало, что Соглашение было нарушено – и не один раз. Могли ли жить полукровки и в Тобрии? А знали ли ее отец и Роланд об этом? Маловероятно, ведь если бы это было так, они бы уже убили их всех, в конце концов эти существа были связаны с магией, как и алхимики, которых сжигали на костре. Но теперь, когда Фрейя была в Нихалосе, она еще меньше понимала, почему люди так боятся магии. Сама принцесса наслаждалась ощущением волшебства, словно бархатом на своей коже, и была уверена, что будет скучать по ней, когда вернется в Тобрию. И все же тогда с ней уже будет Талон. С ним девушка наконец вернет ту часть себя, которую потеряла семь лет назад. Фрейя не могла дождаться, когда ее одиночеству придет конец.






Глава 35 – Вэйлин





– Нихалос —


Неожиданно для самого себя Вэйлин снова оказался перед витриной музыкального магазина. Наступило утро дня, когда пройдет Праздник Творцов, и мужчине нужно было готовиться к выполнению поручения Валески, но, когда он вышел в туалет, ноги сами собой понесли его дальше. Сюда. Но сегодня ему не дано было насладиться видом инструментов. Он ощущал их близость, как присутствие магии. Но в то время, как покалывание от воздействия элементов было приятным и знакомым, ощущение ауры Валески снова обрушилось на него, сжимая голову в тиски, словно собираясь загонять в нее гвозди по одному.

Королева накануне прибыла в Нихалос, чтобы принять участие в Празднике Творцов в качестве почетного гостя. Не менее десяти часов она просидит в карете, кивая и махая рукой народу, хотя на самом деле презирает фейри Неблагого Двора, а он будет скрываться за чердачным окном заброшенного дома. С натянутой тетивой и устремленным в одну точку взглядом, он будет сидеть там и пропустит Валеску, чтобы всадить свою стрелу в грудь принца, хотя Вэйлин предпочел бы залить землю кровью королевы. Однако клятва крови, обезобразившая шрамом его спину, не позволит использовать смертельное оружие против Валески.

По крайней мере, смерть принца предотвратит пророчество Самии и избавит страну от погружения во тьму – небольшое утешение тому, кто неспособен избавить самого себя от мрака, которым была его жизнь; но так будет недолго. Вэйлин найдет проклявшего его и как только станет свободен…

Мысли Вэйлина резко оборвались, когда его толкнули. Неблагая фейри, налетевшая на него, отскочила на шаг и испуганно посмотрела на мужчину большими голубыми глазами, как будто не могла поверить, что в ее прекрасном городе поселился полукровка.

– Смотри, куда идешь, – проворчал он.

– Прошу прощения. – Фейри отступила на шаг, затем еще на один.

– Какие-то проблемы? – Резкий голос с нордическим акцентом прозвучал справа от Вэйлина. Он оторвал взгляд от фейри и посмотрел прямо в карие глаза Хранителя. Но не просто какого-то Хранителя, а фельдмаршала Ларкина Вэлборна. Его лицо Вэйлин никогда не забудет: загорелая кожа, темные волосы, характерная челюсть, покрытая щетиной, и полные губы, которые, казалось, никогда не улыбаются и все же выглядели как приглашение. Конечно, сам фельдмаршал понятия не имел, кем был Вэйлин, но полукровка видел стража на Стене и наблюдал, прячась в тени, как тот командует другими Хранителями.

– Нет, я просто не смотрела, куда иду, – ответила фейри, о которой Вэйлин почти забыл. Почему Хранитель сопровождал Неблагую фейри через Нихалос, было непонятно. Полукровка перенес свое внимание с фельдмаршала на девушку и пристально оглядел ее. Только тут он заметил, что с ней что-то не так. В суматохе города, до краев наполненного магией, этого можно было и не заметить, тем более что золотые насадки на ушах девушки могли ввести в заблуждение, но предполагаемая фейри в действительности была человеком. Она была окутана магией, как плащом, но если издали он выглядел хорошо, то, присмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить зияющие в его ткани дыры.

– Советую в будущем быть внимательнее, а иначе кто знает, куда ты сможешь угодить, – наконец сказал Вэйлин. Он старался сохранять лицо невыразительным, несмотря на многочисленные вопросы, появившиеся в его голове. Что бы здесь ни происходило, мужчина не мог себе позволить втягиваться в это дело. Вэйлин должен был убить принца, и до того, как девушка или фельдмаршал смогли сказать что-то еще, он отвернулся и устремился прочь твердыми шагами, ни разу не оглянувшись.



Резким движением Вэйлин запер дверь своей комнаты, чтобы закрыться от внешнего мира, в котором было столько отвлекающих вещей и соблазнов. Сейчас ему нужно было сосредоточиться. Солнце уже перекатилось за самую высокую точку небосвода, и оставалось не так уж много времени до парада, посвященного Празднику Творцов. Мужчине нужно было подготовиться и занять нужную позицию. Вэйлин чувствовал нарастающий зуд в пальцах; он едва мог ждать, когда наконец сможет натянуть тетиву лука и выпустить в принца стрелу, которая оборвет его жизнь. Это обязательство уже слишком долго лежало на его плечах, и полукровка был готов сбросить с себя этот груз.

Вэйлин подошел к умывальнику и в последний раз посмотрел на свое темное отражение в зеркале, прежде чем начал снимать одежду. Он медленно снимал вещи и оружие, прятавшиеся под ними, пока не оказался совершенно голым. Тело мужчины разрисовывали бесчисленные шрамы, которые многое могли рассказать о сражениях и борьбе, одержанных победах и горечи поражений. Неблагие фейри осудили бы его за эти изъяны, но с годами Вэйлину все больше нравились его шрамы – они напоминали мужчине, что он был не просто тенью; его тело состояло из плоти и крови. Лишь один из шрамов он ненавидел, глубоко ненавидел…

Вэйлин обернулся и заглянул через плечо. Первым, что он увидел, были красные полосы, оставленные огненной плетью, которая много десятилетий назад разорвала его плоть. Это было следствием одного из первых поручений, которые Валеска когда-либо давала ему. Купец, который поставлял зерно в замок, указал в счете больше веса, чем доставил. От королевы это не ускользнуло, и она дала Вэйлину поручение вернуть ей деньги и отрубить торговцу левую руку. По неопытности полукровка был загнан в ловушку. Лакеи торговца схватили его и заклеймили. Окровавленный и опозоренный, он добрался до дома, но через неделю вернулся и перерезал горло каждому из своих мучителей. И все же он ненавидел не эти красные полосы.

На его спине были аккуратно высеченные места, образующие треугольник. Валеска надрезала кожу мужчины и залила раны на его теле собственной кровью, привязав полукровку к себе навсегда. Молодой и наивный, тогда он считал за честь служить королеве; сегодня он полагал иначе, потому что знал, что собой представляет эта служба.

Вэйлин покачал головой, отгоняя мрачные воспоминания о давно минувших днях, в которых он уже ничего не сможет изменить. Мужчине пришлось сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать, и, достав одежду, украденную из прачечной, он начал облачаться в мундир, раздумывая о запланированном покушении. Ткань гвардейской униформы была непривычно мягкой, и Вэйлин почувствовал себя предателем, увидев собственное отражение в ярком наряде с золоченым узором.

Два связанных с воздухом кинжала прятались под этой богатой одеждой и помогали Вэйлину не стать совершенно чужим самому себе. Покончив с нарядом, мужчина взял парик, которому было суждено полностью превратить полукровку в Неблагого фейри. Светлые волосы скользнули сквозь его пальцы, как жидкий шелк. Это был момент, который полукровка оттягивал как можно дольше, потому что его черную гриву невозможно было спрятать этим париком, но мужчина не мог позволить, чтобы его тщеславие помещало выполнению поручения Валески. Судьба страны и его собственная жизнь зависели от этой маскировки.

Осторожно отложив парик в сторону, Вэйлин взял в руки свой самый острый кинжал. Деревянная рукоятка была обернута темной тканью, которая должна была впитывать кровь его жертв. Но сегодня ни одна капля крови не смочит клинок. Вэйлин тяжело сглотнул. Руки его дрожали. Это было нелепо. Волосы ничего не чувствовали. Они снова вырастут, он не нуждался в них, и все же мужчине казалось, что он вот-вот оторвет одну из своих конечностей. Вэйлин привык носить свои черные волосы словно защитные доспехи, скрывавшие шрам на его шее, и использовать их как инструмент, который помогал ему сливаться с тьмой. Но в городе Неблагого Двора он должен был превратиться из тени в свет.





Глава 36 – Фрейя





– Нихалос —


За последние годы, что прошли с момента исчезновения Талона, Фрейя пережила много моментов, когда от разочарования и безнадежности принцессе хотелось сдаться. В эти мгновения ее охватывало непреодолимое желание опуститься на пол, свернуться калачиком и безудержно рыдать, и нередко она поддавалась таким порывам под защитой своих покоев. Если бы девушка собрала все слезы, которые выплакала по Талону, она могла бы наполнить ими целую реку, которая протекала через Нихалос и которую они с Ларкином как раз собирались пересечь по мосту.

Разочарование, которое Фрейя чувствовала в эту секунду, было другим. Оно не угрожало поставить ее на колени и заставить рыдать. Напротив, оно пробуждало в девушке желание сжать кулаки и наброситься на что-нибудь; предпочтительно на мужчин, похитивших Талона. Хранитель и принцесса уже несколько часов бродили по этому проклятому городу, который очень быстро потерял для Фрейи всякую прелесть и красоту. Были забыты экзотические цветы. Мерцающий свет. Ухоженные улицы и элегантные стекла. Она больше не могла на это смотреть. Девушка просто хотела найти брата, заключить его в объятия и увезти отсюда, но Талона нигде не было видно.

Они обдумали свое передвижение. Фрейя и Ларкин систематически прочесывали квартал недалеко от замка, куда их отправил маятник. Они вошли в каждый магазинчик, заглянули в каждый угол и спустились под все мосты, осматривая прибрежные тени. Фрейя всматривалась в лица встречных мужчин, сравнивая их черты с обрывками своих воспоминаний. Но Талон не встретился им на пути, и надежда принцессы таяла с каждым следующим болезненным шагом. Подошвы ног девушки горели так, словно она пробежала по горячим углям; голова кружилась. Однако Фрейя изо всех сил старалась, чтобы ее недомогание оставалось незамеченным.

Фрейя предлагала Ларкину разделиться, но Хранитель не хотел даже слышать об этом. Принцесса понимала его мотивы. Они не могли позволить себе потерять друг друга, и тем не менее девушка злилась на складывающуюся ситуацию. Может быть, Талон уже давно покинул этот квартал и искал, как многие другие фейри в это время, хорошую смотровую площадку в городе, чтобы полюбоваться парадом и принцем.

Фрейя и Ларкин остановились на перекрестке. Судя по всему, парад Праздника Творцов здесь проходить не будет, потому что на улицах оказалось всего несколько фейри. Вероятно, они остались здесь, чтобы подготовить свои таверны к предстоящим празднествам, или просто отказывались выказывать принцу свое почтение и подбадривать его. Занимаясь в течение последних нескольких часов исключительно наблюдением за фейри, Фрейя, конечно, заметила, что далеко не весь народ радовался предстоящей коронации. Некоторые фейри даже употребляли слово «недостойный»; они считали, что Киран не заслуживал того, чтобы быть одаренным магией Иного мира, что бы это ни значило.

– Здесь мы уже были, – сказал Ларкин, наклонив голову.

Издалека ветер нес музыку и гул голосов. Фрейя не была уверена, начался ли уже парад или только должен был начаться, но солнце уже опускалось на небосклоне; и уверенность принцессы угасала вместе со светом этого дня.

– Я знаю, – сказала Фрейя со вздохом. Они уже дважды обыскали несколько улиц и зданий, но до сих пор никто из них не облек это в слова, потому что такой вывод содержал горькое осознание: они не найдут здесь Талона, по крайней мере не сегодня. А значит, пройдет, очевидно, еще один день, прежде чем Фрейя снова сможет посмотреть на брата.