Прыжок над пропастью

В 10:05 объект снова набрала номер (скорее всего, тот же самый). Продолжение расшифровки:

«Извини, мы въехали в туннель. Это (неразборчиво) плохое… (15 секунд звуки заглушались встречным поездом.) Там же, где в пятницу? Я тоже… Пока».

10:07. Объект предъявила билет кондуктору. Они не разговаривали.

10:10. Объект купила кофе у разносчика. Остаток пути читала газету «Дейли мейл». Не общалась и не пересекалась с другими лицами.

10:32. Деятельность. Прибытие на вокзал Виктория. Объект сошла с поезда, вышла в сторону Букингем-Пэлас-роуд и встретилась с мужчиной (на вид сорок пять лет, американский акцент, рост около шести футов, худощавого телосложения, вьющиеся седеющие волосы). Предварительно опознан по изображениям на веб-сайте как доктор Оливер Кэбот; необходимо окончательное подтверждение. См. Приложение 1.1 – фотографии. Оливер Кэбот ждал ее в темно-синем джипе «чероки», регистрационный номер Р321 MDF (официально машина числится за Центром нетрадиционной медицины Кэбота). Расшифровка записи их разговора, сделанной с помощью направленного микрофона (НМ):

«Д-р О. К. Вера, привет! Здорово, что выбралась. Рад тебя видеть.

В. Р. И я тоже рада. Только зачем ты опять приехал меня встречать?

Д-р О. К. Я сам захотел. Ясно?

В. Р. (Ответ неразборчив, заглушался проезжающим транспортом.)»

Объект и Кэбот сели в джип «чероки». Кэбот на месте водителя. Аудиосвязь прервалась.

10:37. Деятельность. Джип «чероки» отъехал от Букингем-Пэлас-роуд. Слежение продолжалось на такси. Джип «чероки» направился на север Лондона. Время в пути – 43 минуты. Остановился у Центра нетрадиционной медицины Кэбота (Чепел-Хилл, Уинчмор-Хилл, Лондон, NW13 3BD).

11:25. Деятельность. Объект и Кэбот вышли из джипа и вошли в Центр нетрадиционной медицины Кэбота. Наблюдатель не смог подойти достаточно близко для ведения аудиозаписи.

11:28. На днище джипа «чероки» установлен магнитный передатчик-транспондер.

11:31. Установлены голоса объекта и Кэбота с помощью сканера с микрофоном, прикрепленного к стеклу. Расшифровка разговора, записанного сканером через окно первого этажа:

«Д-р О. К. Говоришь, стакан воды? Газированной?

В. Р. Без газа.

Д-р О. К. Сейчас. Вот так! Давай помогу тебе снять пальто. А теперь начнем с того, что ты подробно расскажешь обо всех своих болезнях. Сначала несколько элементарных… (голос пропадает)».





40




Оливер подошел к окну и всмотрелся в просветы между полотнами жалюзи. Вдруг он поднес палец к губам и направился к двери, кивком призывая ей последовать его примеру.

Озадаченная его странным поведением, Вера встала со стула, стоявшего у стола, и следом за ним через приемную вышла в коридор.

Он тихо прикрыл дверь и спросил:

– Вера, твой муж за тобой следит?

О боже! Внутри нарастала паника; она снова вспомнила пятничный скандал и то, что Росс записывал ее телефонные разговоры. Да, вполне возможно…

– Почему ты спрашиваешь?

– От вокзала за нами всю дорогу следовало такси; я совершенно уверен, что такси одно и то же. Я нарочно поехал в объезд, но водитель ехал за нами. А сейчас на улице стоит человек; он прячется за моей машиной – разговаривает по мобильному и смотрит прямо на мой кабинет, а антенну мобильного направил в сторону моего окна, как будто хочет подслушать наш разговор.

Всего несколько секунд назад ей было так хорошо и спокойно здесь, с Оливером. А сейчас тень Росса снова нависает, смыкается над ней.

– С ним все возможно, – сказала она.

Оливер метнул взгляд на полоску пластыря у нее над бровью:

– Я не слишком много знаю о слежке, кроме того, что читал в книгах и видел в кино, но я знаю, что есть средства, улавливающие звуковые волны, которые резонируют от стекла. Перейдем в другой кабинет, чтобы не рисковать.

– Как он выглядит?

– Он…

Их прервал симпатичный мужчина лет тридцати пяти, в сером свитере с круглым воротом и синем блейзере:

– Оливер, когда освободишься, удели мне несколько минут; хочу показать тебе инсулиновую кривую.

– До вечера не подождет? – спросил Оливер.


Его коллега немного подумал и ответил:

– Конечно.

Оливер представил Вере своего коллегу:

– Доктор Форестер – Вера Рансом. Доктор Форестер заведует отделением гипнотерапии.

– Приятно познакомиться. – Вера пожала ему руку.

– Мне тоже.

– Крис, – вмешался Оливер, – в твоем кабинете сейчас кто-нибудь есть?

– Нет. У меня пациент… – доктор Форестер посмотрел на часы, – через десять минут.

– Можно мы ненадолго займем его?

– Да… – удивленно проговорил доктор Форестер. – Да, конечно.

Жестом приказав Вере молчать, Оливер вернулся к себе, осторожно приблизился к окну, встав в углу, за кушеткой, чтобы его не было видно с улицы. Он показал Вере на свой джип.

Вера проследила за его взглядом, но вначале не увидела ничего, кроме припаркованных машин. В поле ее зрения попала пожилая женщина; она с трудом ковыляла по тротуару, волоча две сумки с продуктами. Мимо проехал белый грузовичок с лестницами на крыше. И тут она увидела его. Тощего человечка с короткой стрижкой, в кожаной куртке, джинсах и кроссовках. Он стоял, прислонившись к стене, и то и дело искоса посматривал в сторону клиники. К уху человечек прижимал мобильный телефон; губы его шевелились.

Вера отступила от окна и следом за Оливером вышла в коридор. Он закрыл дверь, потом спросил:

– Раньше ты его видела?

– Вряд ли.

По коридору навстречу им двигалась молодая женщина на костылях.

– Сьюзен! – приветствовал ее Оливер. – Как дела?

Тяжело дыша, Сьюзен остановилась:

– По-моему, неплохо. Иглоукалывание мне очень помогает; я только после сеанса. Но мне не нравится, когда меня колют иголками. Больно.

– Чтобы быть красивой, нужно страдать. Верно?

Какая у Оливера очаровательная улыбка – он любого способен подкупить своим обаянием.

– Зайдите ко мне, когда приедете на следующий сеанс; я сам хотел бы взглянуть на вашу ногу и проверить, как идут дела. Кажется, с прошлого раза произошел заметный прогресс. Я серьезно!

Вера следом за ним поднялась на один лестничный пролет и пошла по очередному коридору.

– Ты всех здешних пациентов знаешь лично?

– Я стараюсь сам провести первичный осмотр и решить, какое лечение подойдет в том или другом случае. В традиционной медицине по большей части существует единственный способ лечения каждого конкретного заболевания, так называемый протокол, и врач не имеет права отклоняться от него под угрозой лишения лицензии, из боязни навлечь на себя гнев страховых компаний, судебного иска и так далее. В той же медицине, которой мы занимаемся здесь, к каждому больному следует подходить индивидуально. У той молодой женщины очень редкая форма ревматоидного артрита. Два года назад ее привезла на прием мать; Сьюзен сидела в инвалидной коляске и не могла поднять даже шариковой ручки. Сейчас у нее остались проблемы только с одной ногой. Она приехала сюда сама, на своей машине. Мы вернули ее к жизни.

– Чудесно!

Оливер остановился у очередной двери.

– Мы не творим чудеса. Мы делаем то, что фармацевтическим компаниям следовало бы разрешить обычным врачам, но они никогда на это не пойдут. Необходимо понять, откуда пошли громадные доходы почти всей фармацевтической индустрии. Промышленники не станут вкладывать деньги в разработку лекарства, которое моментально излечит от всех болезней, – слишком дорого. Зато громадные средства вкладываются в, так сказать, управление ходом течения болезни. Фармацевтическим гигантам по душе хронические болезни: они не убивают больных, но и поддерживают стабильно плохое самочувствие; хронические больные обречены всю жизнь глотать таблетки. Вот откуда берутся миллионы фунтов, которые окупают расходы на разработку и внедрение новых препаратов. – Оливер поднял глаза. – У нас же совершенно другая цель: исцелить больного. Вот почему фармацевтическая промышленность делает все, что в ее власти, чтобы дискредитировать нас. Они впадают в ступор, когда мы излечиваем пациентов методами, которые невозможно запатентовать, или дешевыми лекарствами натурального происхождения, которые можно купить без рецепта.

Вера загадочно улыбнулась:

– Тогда почему большие шишки приглашают тебя на свои ужины?

– По-моему, им просто хочется изучить врага в лицо. – Оливер постучался на всякий случай и толкнул дверь. В кабинете без окон было темно; он щелкнул выключателем, и на потолке загорелись две лампы дневного света. Одна из них громко жужжала.

Они находились в маленьком кабинетике с полным набором суперсовременного оборудования и смотровым креслом. Здесь пахло как во всех современных офисах и в салонах машин прокатных компаний: новенькой синтетической обивкой.

Вера отчего-то сразу вспомнила о «тойоте», которую они арендовали в Таиланде.

Не прошло и месяца с тех пор, как они вернулись домой, но ей казалось, что они побывали в Таиланде давным-давно. Теперь ее воспоминания об отпуске были похожи на передачи о путешествиях, которые она любила смотреть по телевизору. В кадрах передачи мелькал высокий мужчина с женой-блондинкой и маленьким сынишкой. Мужчина играл с сыном, а в промежутках сидел в баре, болтая со всеми соседями. Само очарование!

Жена-блондинка не всегда сопровождала мужа. По приезде она сильно обгорела на солнце – сожгла плечи и грудь – и несколько дней провела в тени за чтением; проглотила несколько триллеров и одну серьезную книгу по психологии человеческих взаимоотношений.

Семья предприняла несколько вылазок вокруг острова на арендованном джипе; они навестили обезьяний питомник и полюбовались живописным водопадом. Свозили сынишку в океанариум, где его буквально заворожил гигантский кальмар. Потом мальчик храбро показывал язык рыбе-молоту.

Они были похожи на все семьи отпускников, которые наслаждаются отдыхом. Как легко создать у посторонних иллюзию того, что ты счастлив! Достаточно ходить, взявшись за руки, и все решат, что вы счастливая пара, влюблены друг в друга и у вас отличная жизнь. Лишь немногим известно, что происходит за запертыми дверями. Каждый вечер за ужином она молилась про себя: только бы Росс выпил лишнего и заснул, как только уляжется в постель, а не приставал к ней.

Оливер постучал по клавиатуре стоявшего на столе компьютера, и монитор осветился. Она увидела, что ее имя и фамилия появились вверху большой анкеты.