Решение офицера

Такие дела. А сейчас граф начинает разговор так, как если бы перед ним сидел враг, которого следует опасаться и которому, упаси боже, нельзя верить.

– А, впрочем, ваше сиятельство, один бокал был бы кстати, – изобразив смущение, начал исправлять ситуацию Жан. – Вчера с Филиппом и Сезаром, кажется, увлеклись. Да еще маршал… вроде и немолод, но здоров мужчина. И все ему нипочем – что значит старая закалка!

Сработало – взгляд графа потеплел. И неважно, что бокалы так и останутся полными. То, что их связывает, не менее важно, чем то, что разъединяет. Это главное.

Затем был долгий разговор. Где разместится господин интендант, где будут жить его люди, как организовать взаимодействие, кто, кому, в каком порядке и по каким вопросам будет докладывать.

В общем, дело господину виконту поручено новое, никому пока не понятное, так что главное – начать, а дальше жизнь покажет.

Лишь в конце разговора, уже затемно, когда собеседники удобно устроились в мягких креслах, а слуги зажгли свечи, дело дошло до вина.

– И все-таки я не понимаю, почему вы мне не открылись? Ведь я же приглашал вас на службу еще тогда, в Клиссоне. Надеюсь, вы не считаете, что я шутил? И Филипп повторил вам приглашение уже после той дикой истории в Морле. Я знаю, он рассказывал.

– Все так, ваше сиятельство, но я ведь и приехал, и служил. Смею надеяться – неплохо. Помните, я обещал предоставить свои знания и способности в любой момент, когда они будут вам нужны.

– Прекрасно помню, – граф грустно улыбнулся, – как и сделанную вами оговорку – если препятствием не будет служба королю.





Глава XXX




Прошло четыре года.

Три тяжелых года, насыщенных схватками, опасными приключениями и славными победами. В Амьене окончательно разгромлена Организация, парализована работа кастильской и островной разведок, уничтожено гнездо пиратов, свирепствовавших на торговых путях Ла-Манша, да много чего удалось сделать.

Галлийская армия окрепла и раз за разом била кастильцев на полях сражений, уверенно отодвигая границу на восток, в глубь Фландрии. Так что работа Жана постепенно переходила в сферу контроля, а на первое место выдвигались вопросы экономики и налогов. Скучные, но главнейшие. И именно здесь на помощь графа рассчитывать не приходилось.

Именно они обсуждались на совещании, что проходило в кабинете королевского интенданта серым ноябрьским днем. За окном шелестел нудный осенний дождь, в дальнем углу откровенно спал де Савьер, принципиально отказавшийся вникать в глубины бухучета и налоговых норм.

Самому хозяину кабинета тоже хотелось послать все в невообразимо далекие дали и присоединиться к другу в его благородном занятии. Тем более что вчера младший сын Рауль объелся пирожных и всю ночь мучился с животом, успокоился только под утро, дав родителям поспать не более часа.

Вечером придет Леон, с ним надо будет тоже и поиграть, и проверить, как юный барон де Безье осваивает чтение, арифметику и прочие науки, которые необходимо знать людям благородным.

С Леоном вообще все складывалось интересно. Летом, на день рождения, парню наконец рассказали, кто его отец и кто он сам – полноценный барон де Безье, признанный таковым и законом, и самим владетельным бароном – Гастон с супругой лично прибыли, чтобы заверить мальчика, что это не глупая шутка взрослых.

Вначале был восторг, задранный нос и смешно надутые щеки. Настроение упало, когда выяснилось, что отныне господину барону придется меньше играть, а все больше учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал какой-то великий знакомый папы. А когда Леона поколотили товарищи по играм, перед которыми он похвастался своим баронством, мальчик в слезах пришел к маме и заявил, что не желает быть дворянином и пусть, пожалуйста, все будет как раньше.

В результате день рождения закончился для него еще и поркой, после которой, правда, его пожалели, приласкали и объяснили, что дворянство это как горб – тяжело, навсегда и сделать нельзя ничего. Терпи, дорогой, а мы поможем.

Уйдя в эти воспоминания, Жан отвлекся от невообразимо скучного доклада, который гнусавым голосом монотонно читал аудитор – человек невероятно занудный, но въедливый, грамотный и влюбленный в свое дело. Стало непреодолимо клонить в сон.

Вдруг из-за окна послушалась женская ругань! Громкая, разнообразная и невероятно изобретательная! Словно десяток базарных торговок одновременно набросились на двух несчастных гвардейцев, которым не повезло именно в этот момент охранять вход в резиденцию господина королевского интенданта.

Что за черт? Жан выглянул в окно, но сквозь мутное, залитое дождем стекло виднелся лишь женский силуэт в длинном плаще и широкополой шляпе. Но вот этот демон в юбке добилась своего, ее все-таки впустили, так что ждем прибытия торнадо.

– Жан, какого демона?! Я должна час мокнуть на улице, прежде чем твои люди соизволят впустить усталую женщину!

– Боже мой, ваше сиятельство, как я рад вас видеть! – радуясь встрече, а еще больше – возможности прервать осточертевшее совещание, Жан встал, приветствуя мадам де Ворг графиню де Бомон.

– Капитан, – обратился он к проснувшемуся де Савьеру, – смотрите, кто почтил нас визитом! Господа, – это уже к другим участникам совещания, – прошу прерваться, о времени продолжения вас известят.

Де Савьер, как галантный кавалер, бросился принять у дамы мокрый плащ, с которого натекла лужа воды, и дорожную шляпу. Жан приказал подать разогретого вина и приготовить горячий обед, усадил гостью поближе к камину, в котором весело играл огонь. Лишь после того, как гостья согрелась, друзья приступили к расспросам.

– Шарль-Сезар пропал на границе с Фландрией, – сразу приступила к делу графиня.

– Не понял, ваше…

– Адель. Можно просто Адель. Мы давно знакомы, ты теперь виконт, а тратить время на титулы как-то нет желания.

– Спасибо. Итак, Адель, я знаю, что два года назад де Комон рекомендовал его дю Шилле. Виконт заезжал ко мне по дороге в Париж, все гадал, на кой демон он потребовался самому премьер-министру. И все, с тех пор ни письма, ни весточки.

– Естественно, – фыркнула графиня. – Дю Шилле сразу назначил его личным письмоводителем, одним из пяти. Знаешь, что это такое?

– ?!.

– Личные агенты, выполняющие особые поручения епископа, не подлежащие огласке.

– Извини, Адель, а в… ты?


– Женщины не служат, как тебе известно. Помнишь, ты рассказывал о Миледи? Так я сейчас кто-то вроде, также выполняю некоторые просьбы. Скажем так, дю Шилле мне доверяет, этого достаточно. Так вот о Шарле-Сезаре. Он должен был на границе получить некое письмо и доставить его в Париж. Письмо он получил, но в Париж не прибыл.

– Подожди, подожди, – Жан успокаивающе поднял ладонь, – давай сначала. Итак, когда наш друг должен был получить письмо?

– Три дня назад. Сразу говорю, мы вместе выполняли некое поручение, на обратном пути он свернул с дороги в сторону одной деревушки, для той самой встречи, в тот же день должен был вернуться. На следующий день уже я побывала на месте встречи, нашла труп того, с кем он встречался, приехала сюда.

– Понятно. Не к отцу с братом, а ко мне, да еще и со скандалом на весь город. Чего ж тут не понять. Что ты не договариваешь, Адель?

– Не успела. Понимаешь, там, на улице, телега, а в ней труп трехдневной свежести. Воняет оглушительно. Всерьез предлагаешь с ним во дворец ехать?

Дальше графиня рассказала, что они путешествовали в сопровождении троих гвардейцев, одетых как обычные слуги.

Когда приехали на место встречи, где Шарль-Сезар должен был получить письмо, стали расспрашивать крестьян. Из сумбурных ответов удалось понять, что да, проезжали здесь двое благородных. Один, который помоложе, уехал, а второй, постарше, задержался пообедать, а тут в трактир еще двое зашли – девица с мужчиной. Ну так этот благородный с тем мужчиной из-за чего-то сцепились, мужчина и выстрелил. Нет, не магией, но чем-то странным, главное быстро так, никто и понять ничего не успел. Вот мгновенно что-то вынул, оно дважды грохнуло и всё, простреленный труп.

Чем простреленный? А вот это и оказалось самым интересным – в бревенчатой стене деревенской харчевни осталась дырка, словно гвоздь в нее вбили, а потом выдернули. Причем толстый такой гвоздь.

Местные на ту дырку и смотреть боялись, а графиня приказала расковырять ее кинжалом. И вот что нашла – Адель достала из кошелька кусок металла. Вполне обычный для Жана, но невозможный в этой стране и в этом веке – деформированная, но узнаваемая пистолетная оболочечная пуля, калибра, на глаз, 9 мм.

– А труп зачем привезли?

– Так в нем вторая такая сидит. Или я сама должна была ее доставать?

Жан встал и укоризненно взглянул на гостью:

– Вот что мне в вас всегда нравилось, ваше сиятельство, так это умение сделать подарок. Вовремя и неожиданный.

И сразу дежурному, что ждал за дверью:

– Бегом в больницу, скажете, что сегодня оплата двойная!

Когда бледно-зеленый врач вышел после вскрытия, в его руке была такая же тупоносая пуля, с четкими следами ствольных нарезов. Приехали. В мире магии и средневековья появилось оружие двадцать первого века. И кто-то умеет им пользоваться. Во всяком случае, стреляет быстро, точно и двойными – расстояние между входными отверстиями около сантиметра, такому за пару дней не научишься.

И значит, снова в дорогу. Очень хочется, чтобы не в последнюю.



На следующее утро отряд выехал из Амьена.

Жан, де Савьер, графиня. И два капральства гвардейцев, обученных действовать в лесах. Впрочем, гвардейцы следовали в отдалении – если нарвутся на бравого стрелка, от них толку будет мало, здесь вся надежда на де Савьера. А вот ему как объяснить, что из пистолета можно сделать полтора десятка выстрелов за секунду? И откуда господину королевскому интенданту известны такие подробности?

Да никак не объяснить – если крестьяне так сказали, значит, правда. Лучше быть семь раз наивным, чем один – мертвым. Так что не зевайте, капитан. Увидите мужчину с девушкой – готовьтесь сделать из них шашлык, мы все целее будем.

За день добрались до той злополучной деревушки, находящейся на берегу бесконечных болот. Ну какой черт погнал сюда эту парочку? Шарль-Сезар с тем покойником здесь ясно зачем встречались – подальше от любопытных глаз, но и недалеко от тракта, можно пообщаться и вернуться к своим делам, не вызывая ненужных кривотолков. Но мужчине с девицей здесь что, медом намазано было?

Пришли они со стороны тракта, в болота не совались, в лесной чащобе им делать тоже нечего. Тогда – заброшенная дорога, что когда-то вела к старому отшельническому скиту. Ныне скит пустует, дорога давно превратилась в тропу, по которой местные ходят по грибы, по ягоды. Но можно по ней добраться и до дальней деревни, от которой тянется другой путь, на юг, в сторону Перона.

Кстати, крестьяне клялись, что именно по этой дороге и уехал из деревеньки юный дворянин. Зачем, интересно, если графиня его в другой стороне ждала?

Вот так вот. Если на той дороги парочку ожидали, то Шарль-Сезар мог запросто попасть в теплые объятия встречающих. С неизвестным исходом.

И что делать? Вернуться, организовать правильный розыск? Через четыре дня после происшествия? Самое то. Ага.

– По коням! – скомандовал Жан и, вскочив в седло, направился в сторону лесной дороги.

Вскоре его нагнали де Савьер и графиня.

– Думаешь, нас не ждут? – поинтересовался капитан.

– Не должны. Кому нужна эта забубенная деревенька? Бандитам? Мешки с пшеницей у крестьян воровать? Да и нет здесь никаких разбойников, мне ли не знать.

– Кастильцы? – спросила графиня.

– Кормить комаров вдали от хоть чего-то интересного? Хотелось бы, но боюсь, что до такой степени они еще не поглупели. Нет, думаю, здесь нашу парочку просто встречали, чтобы проводить куда-то еще. А вот откуда встречали и куда проводили – это нам и предстоит выяснить.





Глава XXXI




Дорога, вернее едва заметная тропинка, больше похожая на звериную тропу, причудливо вилась то поднимаясь на гряды, то спускаясь к заболоченным низинам. Где-то она почти полностью заросла низким, но густым кустарником, через который приходилось продираться, расчищая тесаками путь взятым в повод коням, где-то и вовсе искать обход вокруг упавших от старости деревьев. Если лихая парочка, за которой шла охота, и оставила следы, сейчас они были надежно смыты дождем, который лил день и ночь, лишь изредка стихая, чтобы, казалось, передохнуть, посмотреть на результаты своих трудов и снова обрушиться на землю и этих странных людей, променявших уют теплых домов на нудное путешествие по сырому и холодному лесу.