Решение офицера

К вечеру отряд подъехал к фамильному замку де ла Геров. Как и ранее, путь молодой герцогини сопровождался различными выходками благородной девицы, о которых то со злостью, то со смехом, но всегда с удовольствием обсуждали крестьяне.

То она захотела молока, выскочила из кареты, купила здоровенный кувшин и тут же разбила его о стену, едва не задев голову несчастного молочника – кислое, видите ли. А как оно могло быть кислым, если утреннее? Хорошо хоть, что заплатила.

Или вон набросилась на старого Жака, посмотрел он, видите ли, на нее похабно! А Жаку восемьдесят, он уж и забыл давно, что это за взгляд такой и зачем он нужен.

И ведь никогда такого за госпожой герцогиней не водилось, да она в жизни на крестьян и не посмотрела ни разу, куда уж там ругаться. Ой, никак что случилось с ее сиятельством, не прихворнула ли ненароком?



Реймс,

кабинет королевского интенданта Шампани

– Коллега, вы с ума сошли? Заявиться к герцогу де ла Гер и чего-то требовать? У кого? Хранителя? Ну, уж нет, мне моя должность не надоела! Я еще послужить хочу.

– Но я и не прошу вас куда-то идти. Убийство совершено в Пикардии, так что это действительно лишь моя проблема. Но если преступники вырвутся, мне их без вашей помощи не поймать.

Жан начинал злиться. Королевский интендант Шампани шевалье де Гранмон, безусловно, человек решительный и компетентный. Пока дело не коснулось Хранителя. А вот с этим господином ему ссориться не с руки. Хранители обеспечивают личную защиту короля, именно их магия делает невозможным любое покушение на жизнь монарха. И чью сторону примет его величество в конфликте – предсказать невозможно.

Но и хозяйничать в Шампани интенданту из Пикардии никто не разрешал, потому следовало обязательно договориться. Хотя бы о чем-нибудь.

– Если вырвутся, говорите? – де Гранмон задумчиво огладил гладко выбритый подбородок.

– Именно! Я честью клянусь, не может того быть, чтобы убийца приказ герцога выполнял. Вот хоть у ее сиятельства спросите!

Графиню де Бомон Жан привел с собой для поддержки, прекрасно понимая, что коллега не будет рад его визиту. До этого момента она тихо стояла рядом, не вмешиваясь в спор мужчин.

– А ее сиятельство, при всем уважении, какое имеет отношение к нашему разговору?

В ответ графиня достала из складок дорожного костюма бумагу.

– Этот человек действует по моему приказу и на благо Галлии. Дю Шилле, – вслух прочитал де Гранмон. – Серьезный документ. Так вы, ваше сиятельство, действительно исключаете причастность герцога к убийству?

– Полностью, шевалье. Поверьте, у меня для этой уверенности более чем достаточно оснований.

– Так, еще раз, господа. Вы преследуете преступника, совершившего убийство в Пикардии.

– Нескольких преступников, как минимум троих, – уточнил Жан.

– Хорошо, преступников. Вы собираетесь прийти к герцогу де ла Гер и потребовать их выдачи.

– Попросить о содействии, – еще раз вмешался Жан.

– Если герцог откажет, вы намерены обыскать замок и, если потребуется, вступить в бой с гарнизоном?

– Ни в коем случае! Только с преступниками и только если они не выполнят приказ о сдаче. Если его светлость возьмет их под свое покровительство, мы уйдем. И лишь если преступники сбегут, я обращусь к помощи ваших людей, клянусь!

– Вообще-то, меня ваши клятвы не слишком убеждают. Но вот записка дю Шилле… Его преосвященство такими документами не разбрасывается.

Де Гранмон надолго задумался, затем, хлопнув ладонью по столу, продолжил уверенным тоном:

– Хорошо. Действительно, господа, мы делаем одно дело. Я согласую ваши действия в Шампани. Одно условие – напишите письменный запрос. Со всеми аргументами и, разумеется, гарантиями законности своих действий.

Слава богу, хоть что-то! А бумага – так все правильно, если просишь о помощи, так бери на себя и ответственность, нечего за чужой спиной прятаться.





Глава XXXII




Утром следующего дня отряд королевского интенданта Пикардии подъехал к замку Гер.

Угрюмому, серому, окруженному мощной крепостной стеной, за которой возвышался высокий донжон, словно сошедший с картин о древних сражениях со злыми магами. Неужели и в нем раздается смех, весело играют дети, в укромных уголках встречаются влюбленные? Наверное, да. Но сейчас, когда над ним нависли низкие облака, полностью затянувшие осеннее небо, а вокруг раскинулись покрытые пожухлой травой поля, на которых стояли редкие, казавшиеся черными, скрюченные деревья, это трудно было представить.

На стук из ворот вышел пожилой, но все еще крепкий слуга, выслушал, кто прибыл, посмотрел на документы и вернулся в замок. Через несколько минут ворота заскрипели и открылись. Между воротами и донжоном вытоптанный то ли плац, то ли большая площадка. Вторые ворота также открыты – мол, въезжайте, гости дорогие, милости просим. Все два десятка человек.

Из донжона вышел представительный черноволосый мужчина средних лет с аккуратной бородкой, постриженной, правда, несколько необычно. Вот он степенно спустился, посмотрел на спешившегося Жана, с достоинством поклонился, перевел взгляд на спутников, на графиню, на Шарля-Сезара… Узнал, вздрогнул, и его рука рванулась к отвороту камзола.


– Босс! – крикнул виконт.

– Бей! – скомандовал Жан.

Де Савьер чуть замешкался, метнул молнию, когда мужчина уже достал оружие. Успел.

– Рассредоточиться! – новая команда Жана. Сам к трупу, схватить оружие и к двери донжона, пока не догадались закрыть. Влетел, кувырок – сверху прошелестела шпага. Черт, темно, в дверном проеме виден лишь силуэт! Руки сами передернули затвор, вскинули ствол… Ба-бах! Готов. Еще один! Ба-бах! Как когда-то на стрельбище в Балашихе. Пауза, можно осмотреть трофей.

Фигассе! «Глок». Обойма? Нормально, дюжина патронов есть. Так, а у покойников? Ничего, только шпаги и кинжалы.

С улицы прозвучали знакомые пистолетные выстрелы. Так, что там за Вильгельмы Телли? Двое нахалов, решивших, что они неуязвимы. Стоят на крепостной стене… вспышка! Стояли. Магия – сила, однако!

– Все ко мне!

Отряд ворвался в донжон. Господи, только бы не гранаты!

– Капитан, выжигай коридоры! Остальные – проверять комнаты. Приготовить пистолеты. Всех, кто не поднимет руки – не щадить, стрелять сразу! Пошли, пошли!

Первый этаж, второй… Вопли боли, грохот выстрелов, взрыв – черт, все-таки есть гранаты. Вперед, вперед!

В боковом коридоре мелькнули белые волосы.

– Капитан, командуй! Я за девкой!

Бежит быстро, ловко.

– Герцогиня, стой! Лилиан! Стой, дура, стреляю! – Куда там. Коридор петляет, вот лестница, вниз, еще вниз! Дверь, комната, зеркало.

– Куда?!

Ушла. Вот прямо в это зеркало… или не зеркало? Стекло, в котором да, отражается комната, но еще видны и… Машины! Велосипеды!!! И люди. Обычные люди, одетые в куртки, джинсы, кроссовки. А мы, господин виконт? А мы в этом «зеркале» не отражаемся. Все, приехали, я что, уже призрак? На фиг, пора назад, там наши, кажется, победили.

Заклинив на всякий случай дверь, Жан вернулся.

Обожженные коридоры, несколько трупов. О, еще один пистолет. «Вальтер» ППК, тоже ничего так машинка. Не дело ему на полу валяться.

А вот и гвардейцы, делом занимаются – вяжут пленников.

Что же, командир, займемся делом. Первый вопрос:

– Де Савьер, потери?

– Четверо убитых, шестеро ранены.

– Графиня, виконт?

– Ранены. Легко, даже я смог помочь. И еще двоим, а двое – как повезет. Их надо срочно в Реймс везти, я уже распорядился. Как у тебя?

– Лилиан ушла. Что с ее родителями?

– У нее только отец и брат. Пока не нашли, ищем.

– Командир, сюда! – с верхнего этажа раздался крик гвардейца.

Поднялись, вошли в темную, провонявшую комнату. На грязной кровати сидел такой же грязный сгорбленный старик. Мятая, изгвазданная одежда, помятое лицо, потухшие, жалкие глаза. Слабая, едва заметная, но все же не потухшая аура.

– Ваша светлость! – рванулся к нему де Савьер.

– Кто вы, добрый господин, – заискивающим голосом спросил герцог.

– Де Савьер, я учился вместе с вашей дочерью. И виконт де Камбрэ.

– А, Черный Барон, я когда-то обидел вас. Простите, добрый господин, пожалуйста. Не бейте меня.

Жан рванулся к окну, раздвинул тяжелые шторы, впустив в комнату немного света, в котором рассмотрел несчастного.

Широкие плечи и недавно еще сильные руки не вязались с мелкой старческой дрожью. Бледная, словно смазанная жиром кожа, невероятно мелкие зрачки болезненно блестящих глаз.

Знакомо. Слишком знакомо. Приходилось видеть. Когда-то.

Задрал рукава грязной рубашки Хранителя. Совсем плохо – на сгибах рук следы от уколов.

– Где ваш сын?

– Не знаю, добрый господин. Они сказали, что он где-то рядом, где-то здесь. А вы ведь сделаете мне укол? Ну, пожалуйста…