Royals

Я шагаю за ней по каменистой тропке, стараясь не выказывать усталости. Особенно при виде маленьких детей, которые буквально бегут вверх по склону перед нами.

Солнце, как обычно, то прячется за облаками, то выходит, каждую минуту освещая зеленую траву и серые камни по-разному. Обернувшись, я смотрю на город, который становится всё меньше. Отсюда видно Холирудский дворец и памятник Скотту, возносящийся к небу – кажется, что он очень далеко. Трудно поверить, что мы практически в центре Эдинбурга. Сильный ветер доносит до нас запах травы и далекого океана. Ни выхлопов, ни каменного холода домов.

Эл тоже останавливается.

– Я часто хожу сюда, когда бываю в Эдинбурге, – говорит она, и я киваю, глядя на ее большие темные очки.

– И ты всегда удираешь от охраны?

Эл, к моему огромному удивлению, улыбается.

Я стала причиной катастрофы – и сестра мне улыбается?

– Каждый раз, когда только можно, – признается она, и я немного расслабляюсь.

Мы почти ни о чем не говорим, поднимаясь наверх. Моя кожа покрывается потом, который быстро стынет на ветру, а волосы приходят в беспорядок. Когда мы находим подходящий травянистый пятачок, Эл достает из кармана резинку и протягивает мне.

Я благодарю ее, собираю волосы, и мы садимся. Неподалеку какой-то тип, сидя на складном стуле, играет на виолончели, и я глазею на него, гадая, как он втащил сюда эту штуковину.

Элли не поворачивается, но, несомненно, понимает, на что я смотрю.

– Он часто здесь бывает, – объясняет она. – Отличный музыкант.

Музыка красивая. А еще очень приятно сидеть здесь с сестрой, когда больше никого нет. Мы молчим. Ветер треплет наши волосы, ерошит траву и наполняет пространство между нами.

– Прости, – наконец говорит Элли, и я в изумлении поворачиваюсь к ней.

– Что?

Она устремляет взгляд куда-то вниз и не смотрит на меня. Интересно, о чем Эл думает, глядя на город. О том, какой красивый вид? Или о том, как однажды она станет королевой Шотландии?

– Я многого от тебя требовала, Дэйзи, – со вздохом продолжает сестра. – Иди туда, иди сюда, не делай то, не делай это. Не общайся с друзьями Себа – нет, общайся с друзьями Себа, потому что королеве это приятно, а мне ничего другого и не надо…

Она поворачивается ко мне, мазнув себя золотистым хвостом по плечу.

– Я – худшая в мире сестра. И прекрасно это понимаю.

– Я видела в новостях сюжет о девушке, которая пыталась убить младшую сестру с помощью блендера, – пожав плечами, говорю я. – Так что у тебя есть достойные конкуренты.

Эл смеется, а потом вдруг наклоняется и кладет голову мне на плечо.

– Это просто какое-то безумие. Я люблю Алекса. Честное слово.

– Я знаю, – отвечаю я, прикасаясь щекой к ее теплым от солнца волосам.

– Но всё, что с ним связано, пугает меня до чертиков, – признается Элли. – Такое ощущение, что я люблю сразу двух человек. Или даже трех. Я хочу оставаться твоей сестрой, дочерью мамы и папы… собой, наконец. Но женой Алекса я тоже хочу быть. А быть женой Алекса – значит быть принцессой.

– Теоретически – герцогиней. Не заносись.

Она вновь смеется и поднимает голову, чтобы взглянуть на меня. За очками не видно глаз, но я чувствую на своем лице внимательный взгляд Элли.

– Я стараюсь быть для каждого сразу всем, и, кажется, ничего не выходит. Я подвела тебя, я напрямую сказала маме и папе, что из-за них мне неловко, а Алекс… – она тяжело вздыхает. – Я не стала говорить ему про Себа, потому что боялась, что он расстроится.

– И не без оснований, – напоминаю я. – Алекс врезал Себу.

На лице Эл вдруг появляется улыбка.

– О да! Алекс сам на себя не походил, – задумчиво говорит она, вновь переводя взгляд на город. – Это было круто.

– А по-моему, гадость, – отвечаю я, шутливо ткнув ее локтем.

Элли отвечает тем же, и мы вновь замолкаем. Мне уже кажется, что разговор окончен, когда Элли вдруг произносит:

– Я вынуждена так жить. Быть такой. Лично для меня плюсы перевешивают минусы. Но ты на это не подписывалась, Дэз, и я не должна была заставлять тебя подыгрывать. Для этого у меня есть Глиннис и всякие Флисс и Поппи. Я просто… просто хочу, чтобы ты оставалась собой. Я люблю тебя. Я скучала по тебе, Дэйзи.

Элли говорит несвязно, но у меня сжимается горло. Мне даже хочется оттолкнуть Элли, сказать: «Замолчи», – просто чтобы подавить неуместные сестринские чувства.

Но вместо этого я обнимаю ее:

– Эл, ты прелесть.

Она слабо смеется:


– По-моему, гадость.

А потом обвивает меня рукой, и мы сидим так, на вершине мира, долго глядя на город.

Когда мы возвращаемся во дворец, Алекс ждет нас. Когда он видит Элли, на его лице появляется улыбка. И, честное слово, мне даже не становится тошно, когда они целуются. Наоборот, я испытываю облегчение.

Алекс поворачивается, протягивает руку и треплет меня по голове.

– Минувшая неделя была насыщенной, – говорит он.

Я отступаю и улыбаюсь.

– Честное слово, чувствую себя настоящей аристократкой, после того как повидала толпу папарацци и кулачную разборку, – отвечаю я и оглядываюсь.

– Себ еще тут?

Улыбка Алекса меркнет:

– Нет. Он, кажется, залечивает раны и уязвленную гордость у себя в клубе, с друзьями.

Логично. И я рада, что не рискую столкнуться с ним, даже на минуту.

За спиной Алекса я вижу Майлза, который спускается по лестнице, сунув руки в карманы.

Посмотрев через плечо, Алекс откашливается и берет Элли за руку.

– Пусть эти двое поболтают, ладно?

Элли напоследок сжимает мою руку, и они уходят по узкому коридору, оставив нас с Майлзом наедине.

– Тебе отрубят голову? – спрашиваю я, и он смеется.

– Нет, пока что моей шее ничто не грозит, – отвечает Майлз и распускает галстук.

Он по-прежнему улыбается, но я вижу, как напряжены у него плечи. Шутки шутками, но у Майлза могут быть серьезные проблемы. Квартира, колледж, лечение для мамы… за это платят Бэрды. Что, если глупая сегодняшняя выходка лишит Майлза всего?

Оно того не стоит. Я того не стою.

Мы с Элли обо всем договорились, и мне осталось только одно.

– Слушай, Майлз, – говорю я, отступив на шаг. – Я очень благодарна за то, что ты сегодня сделал. Заступился за меня, не позволил Глиннис использовать… это, – я обвожу рукой нас обоих. – Ну и поцелуй, конечно, был просто на пять с плюсом. Молодец, – добавляю я, показав оттопыренный большой палец.

Кончики ушей у него розовеют, на щеке появляется ямочка – Майлз пытается сдерживать улыбку. Ей-богу, просто нечестно.

Придется заканчивать как можно быстрее.

– Но ведь вряд ли у нас бы что-нибудь получилось…

Это гораздо больнее, чем я думала, и, когда Майлз смотрит на меня, сдвинув брови над зелеными глазами, я чувствую, как в груди что-то рвется.

– Я возвращаюсь в Америку, в обычную школу, – торопливо продолжаю я. – А ты поступишь… ну, не знаю… в университет, где все ходят в полосатых галстуках и плюют на нищебродов.

– Меня, вообще-то, туда не приняли, – замечает Майлз, и я натянуто смеюсь и качаю головой, а потом говорю:

– Не надо. Не шути, когда я пытаюсь…

А что я пытаюсь сделать? Порвать с ним? Мы никогда и не были парой, и один поцелуй ничего не изменит.

Я придвигаюсь ближе, запрокидываю голову и легонько целую его в щеку. За спиной Майлза я вижу бюст одного из предков Алекса, а вдалеке слышится мерное тиканье старинных часов в коридоре.

– Ничего серьезного не было, – говорю я, отодвигаясь. – Просто… элемент летних каникул в этом странном мире. У тебя уже и так достаточно неприятностей, поэтому давай поставим точку, хорошо?

Майлз смотрит на меня. Такое ощущение, что я вижу, как восстанавливается незримая броня, которую он носит бóльшую часть времени. Тепло покидает глаза, челюсти сжимаются, спина распрямляется.

– Если ты так хочешь, – наконец произносит он.

Не хочу – но что я могу поделать? Один поцелуй и странные, поддельные свидания не стоят того, чтобы ради них он портил свою жизнь. И у нас всё равно нет никакого будущего. Насколько я понимаю, мы оба слегка увлеклись, изображая роман, и из-за этого решили, что он настоящий.

Но когда Майлз шагает по лестнице, не оборачиваясь, мне вдруг становится очень больно. И эта боль кажется абсолютно настоящей.





Глава 35