Счет

– Сегодня у нее репетиция.

Как и я, Ханна очень занята подготовкой к своему выпускному проекту. Она учится на музыкальном факультете, и на зимнем фестивале ей будет необходимо выступить перед кафедрой с авторской песней.

Думаю, Меган не показалось странным, что меня приглашают в компанию хоккеистов без Ханны, потому что она ничего не говорит по поводу этого. Зато произносит другое.

– Так поехали.

– Ты серьезно?

После получасового обсуждения различных вариантов того, как нам провести наши девчачьи посиделки, мы в конце концов решили поужинать в закусочной в Гастингсе. «Малоун» – единственный бар в городе, так что естественно, что мы его рассматривали, но именно Мег отвергла предложение поехать туда.

– Я думала, у тебя нет настроения ехать в бар.

Она убирает с глаз рыжую челку.

– Передумала. Хочу побыть в компании симпатичных парней.

– Правда? – удивленно спрашиваю я. – А что с новым парнем? Уже проблемы в раю?

Меган не особо распространялась про свои новые отношения, но мне казалось, что у них все нормально. Обычно она только и болтает про свою личную жизнь, но только не в этот раз. Я знаю лишь то, что ее ухажер живет в Бостоне и они видятся только по выходным.

– Нет, все нормально. – Мег умолкает. – Вообще-то, не очень. – Снова умолкает. – Все сложно.

– Знаешь, если бы ты хоть немного рассказала мне о нем, а не играла в мисс таинственность, может, я помогла бы советом…

Зеленые глаза Мег сосредоточенно следят за дорогой. Но я уверена, что если бы она не вела машину, все равно бы избегала встречаться со мной взглядом.

– Ладно, давай уже, рассказывай, что с ним не так.

– С ним все хорошо.

– Чушь. Что-то должно быть, иначе бы ты ничего от нас не скрывала. Так что это? Ему нравится поджигать амбары? Он убивает белок и делает из их меха маленькие шапки? А может, у него на лице огромная бородавка? Или…

– Тридцать семь, – перебивает меня Мег. – Ему тридцать семь.

Мои брови взлетают вверх.

– О, ничего себе. Он…

«Старый» – хочется сказать мне, но я всегда придерживалась того принципа, что возраст не имеет значения. По крайней мере, мне хочется быть настолько непредвзятой. Ведь на самом деле тридцать семь – это не так уж много. Он всего лишь на пятнадцать лет старше нас с Мег.

– Видишь? Поэтому я вам ничего не говорила. – В ее голосе слышатся обвинительные нотки. – Так и знала, что вы начнете осуждать меня.

Я поднимаю вверх обе руки.

– Я тебя не осуждаю, просто удивлена, вот и все.

На красивом лице Мег появляется выражение облегчения.

– Расскажи мне про мистера тридцать семь, – настаиваю я. – Обещаю, что не стану тебя осуждать.

Мег неохотно делится деталями.

– Его зовут Тревор. Он работает детским хирургом в Массачусетской больнице общего профиля.

Ого, впечатляет.

– Разведен, и у него есть пятилетняя дочь.

Хм, а это уже не так впечатляет.

– И как ты к этому относишься? – с осторожностью спрашиваю я. – Тебе всего двадцать два, подружка. Готова ли ты стать мачехой?

– В этом-то и проблема, – стонет Мег. – Я даже не думала, что все зайдет так далеко. Мы с Тревором познакомились в Интернете. Весь сентябрь просто общались в чате и встретились лично только в прошлом месяце. Он милый, умный, красивый, с ним мне легко. Но наши отношения только на самой ранней стадии, понимаешь меня? Не очень серьезные. – Она стучит накрашенными ногтями по рулю. – Но когда мы виделись в прошлые выходные, он сказал, что хочет познакомить меня со своей дочерью.

Ой.

– Ой, – говорю я вслух.

– Вот-вот. И теперь я сомневаюсь, стоило ли вообще заводить этот роман. Знакомство с его ребенком – это очень серьезный шаг. А что если она возненавидит меня? Или, еще хуже, я ей понравлюсь, а мы с ее отцом расстанемся, и бедный ребенок получит психологическую травму?

– После одной встречи она вряд ли сразу проникнется к тебе любовью, – заверяю я Мег. – Но, согласна, это серьезный шаг.

Мег останавливает свою маленькую «тойоту» на перекрестке в квартале от главной улицы Гастингса.


– Даже не знаю… Я сказала ему, что сообщу о своем решении в пятницу, когда мы увидимся, но пребываю в полной нерешительности. Понятия не имею, что мне делать. – Она умолкает, но тут же тяжело вздыхает. – Если мы поедем в «Малоун», ты сможешь потом отвезти нас домой? Думаю, мне понадобится что-нибудь покрепче газировки.

– Без проблем. – Я все равно сегодня не собиралась пить. Завтра в семь утра у меня репетиция, и с пульсирующей головной болью от похмелья я вряд ли смогу плакать по команде. А уже в первой сцене моя героиня рыдает, как младенец, три раза. – Может, поедем в другой бар? – с надеждой спрашиваю я. – В «Мансен», например.

– Зачем?

Я пожимаю плечами.

– Парни из хоккейной команды могут быть очень шумными.

– Немного шума не помешает, – признается Мег. – Тревор замечательный, но вечеринки больше не приносят ему такого удовольствия, как раньше. В десять часов он уже в постели, даже по выходным. – Она выпячивает нижнюю губу. – Может, это еще одна причина, по которой нам стоит расстаться?

– Знаешь, я совсем не хочу говорить тебе, что делать, – мягко начинаю я. – И не стану советовать тебе расстаться с мужчиной только потому, что он уже немного стар для вечеринок. Но ты учишься на последнем курсе, и тебе необязательно ложиться спать в десять, тем более если ты этого не хочешь. Ты должна наслаждаться последним годом свободы в этом странном мире, где ты уже совершеннолетняя, но еще не совсем взрослая, понимаешь, о чем я? Ты сможешь рано ложиться спать в следующем году, когда станешь почетным членом реального мира.

Лицо Мег становится задумчивым. Похоже, она обдумывает мой совет и, надеюсь, придет к верному решению, которое сделает ее счастливой. Ведь совсем недавно мне тоже пришлось принимать трудные решения: расстаться с Шоном, понять, какой путь выбрать в своей актерской карьере.

Отправиться в бар и добровольно провести время с парнем, с которым у меня был секс на одну ночь…

Черт, зачем я согласилась поехать в бар? Оттого что мы с Дином сегодня увидимся, не будет ничего хорошего. В худшем случае он сболтнет что-нибудь – и все узнают, что мы переспали. В лучшем – меня просто будет раздражать его беззастенчивый флирт.

«Малоун» – единственное место в городе, где можно выпить, поэтому здесь каждый день собираются как местные жители, так и студенты Брайара. Если вы приходите после девяти, то там уже яблоку негде упасть. Мы с Мег заходим в бар в половине одиннадцатого, и это все равно что зайти в сауну, битком набитую сотнями потных тел. Главный зал полон под завязку. Мне едва удается разглядеть барную стойку: так много перед ней посетителей. Столики на подиумах по обеим сторонам общего зала тоже все заняты.

– Я хочу заказать выпить! – кричит Меган сквозь музыку. Играет какая-то неизвестная мне роковая композиция. Если бы здесь был Гаррет Грэхем, он наверняка бы сказал мне и ее название, и то, кто ее исполняет, и даже год, когда она была выпущена. Парень Ханны просто обожает классический рок. Не удивлюсь, если окажется, что они с Ханной любят поиграть в постели в членов группы Lynyrd Skynyrd.

Мы идем к бару, а сквозь музыку до меня доносится знакомый голос.

– Кошечка Элли! Сюда!

Я поворачиваюсь и вижу Дина, который машет мне из-за большого стола справа. И как он смог заметить меня в этой толпе? Я не писала ему, что приеду, так что либо у него способности как у Человека-паука, либо он, как какой-нибудь маньяк, не спускал глаз с входной двери.

Взявшись за руки, чтобы нас не разъединила толпа, мы с Мег пробираемся через море тел. Я вдыхаю резкий запах духов платиновой блондинки в короткой юбке. Мне удается пережить это нападение на обоняние, но тут же его атакует еще более едкий аромат, исходящий от парня, который стоит рядом с блондинкой. На глазах начинают наворачиваться слезы, и я готова обернуться и сказать ему, что надо бы быть поаккуратнее с дезодорантом, если он не хочет никого убить.

– Смотри, Фитци, девчонки! – объявляет Дин, когда мы с Мег подходим к столу, и сразу же обращается к другим парням: – Быстрее, быстрее освободите им места, пока они не исчезли.

Кто-то взрывается смехом, и я замечаю, что все хоккеисты улыбаются одному конкретному парню, которого я не раз видела на хоккейных вечеринках, куда меня таскала Ханна. По-моему, его зовут Колин, но все обращаются к нему Фитц или Фитци. Это огромных размеров парень с темно-русыми волосами и темной щетиной, из-под ворота его рубашки выглядывает часть татуировки. Наверное, у него вся грудь в татуировках, потому что как-то раз я видела его в одной футболке и помню, что плечи обеих его рук забиты.

Мальчики двигаются, чтобы освободить для нас место. Меган усаживается рядом с парнем с короткой стрижкой. Он представляется Холлисом. Я вжимаюсь между Такером, который занят своим телефоном, и Пьером, одним из представителей франко-канадцев в команде. Он приветствует меня улыбкой, и на его щеках тут же появляются две прелестные ямочки. Остаются лишь двое, которых я еще ни разу не видела. Пьер, говоря с сильным акцентом, представляет их как Уилкеса и Экберга.

Дин, который сидит напротив меня, по другую сторону от Холлиса, подмигивает мне, когда наши взгляды встречаются.

– Ты все-таки приехала. А я уже и не надеялся.

– Мы были неподалеку, – небрежным тоном отвечаю я.

– Рад, что вы здесь, потому что наша вечеринка оказалась чисто мужской. Серьезно, наш мальчик не пригласил на свой день рождения ни одну девушку.

– У Фитци аллергия на женщин, – любезно сообщает Холлис.

«Мальчик», которого при всем желании нельзя так назвать: в его облике нет ничего мальчишеского, – закатывает глаза.

– Не думал, что желание отпраздновать свой день рождения в компании друзей посчитают преступлением.

– Никогда не замечал в этом скрытый смысл? – отвечает ему Дин. – А как же старый добрый минет для именинника? Об этом ты подумал? Или ожидаешь, что это сделает кто-то из нас?

– Уверен, что Пьер будет только «за», – встревает Холлис. Когда франко-канадец показывает ему средний палец, он сладко улыбается. – А что? Разве вы не этим занимаетесь в своем Квебеке? Отсасываете у своих приятелей, нашептывая на ухо приятные пустяки на французском?

Пьер фыркает.

– А ты из Сан-Франциско. По-моему, он всегда был столицей отсасывающих у приятелей.

Парни включаются в похабный разговор, но тут же затыкаются, когда у столика появляется уставшая официантка, чтобы принять заказы у меня и Мег. Мег заказывает клюквенную водку. Я прошу принести стакан воды.

– Воды? – ехидно переспрашивает Дин. – Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь другого, куколка? Например… м-м-м… как насчет текилы? Я всегда считал, что тебе нравится текила.

Я, прищурившись, смотрю на него. К счастью, никто из нашей компании не обратил внимания на его высказывание. Да и кто бы стал? Ведь ни единая душа не в курсе, что именно текила – причина того, почему я оказалась в постели с Дином. Дин – единственный, кто это знает, но он обещал молчать.

Но… его еле заметная усмешка очень меня нервирует.

Почему у меня такое ощущение, что он вот-вот проболтается?