Счет
Часть 70 из 80 Информация о книге
– Привет, детка. Не заметил, что ты пришла. – Привет. Я сажусь на краешек дивана и осторожно вытаскиваю бутылку из его руки. К моему удивлению, Дин даже не сопротивляется. Похоже, он не пьян в стельку, потому что его язык не заплетается. – У тебя сегодня репетиция? Я качаю головой. – Нет, но генеральные репетиции начинаются завтра. – Вот как? Уже? – Премьера в пятницу, – напоминаю я ему. – О, точно. Дин ведет себя так, будто все это знает, но я уверена, что он и думать забыл про мою пьесу. Он вообще не проявлял никакого интереса к тому, чем я занимаюсь. Чем все мы занимаемся. Дин как будто застыл на месте, застрял в том ужасном моменте, когда узнал, что Бо погиб. Все остальные продолжают жить своей жизнью, в том числе и семья Бо. Джоанна по-прежнему выступает на Бродвее. Мы стали переписываться после прощальной церемонии, и она написала мне, что на прошлой неделе ее родители вернулись к работе. Дин – единственный, кто отказывается двигаться дальше. – Милый… – Тревога и страх сжимают горло, переплетаясь в клубок, комом вставший в гортани. – Ты же придешь на мою премьеру, правда? Зеленые глаза Дина загораются. – Зачем ты вообще спрашиваешь? Затем, что тебя не было на церемонии прощания с Бо. Я проглатываю это обвинение и делаю глубокий вдох. – Я просто хотела убедиться, вот и все. – Конечно, я приду. – Впервые за несколько недель я замечаю в его глазах подлинные эмоции. Настоящее тепло. – Где же еще мне быть? * * * Его здесь нет. «Вдова» начинается при полном зале и заканчивается стоячими овациями. В глазах стоят слезы, когда мы с Мэллори кланяемся зрителям, но они не имеют ничего общего с восхищенной реакцией публики. Из-за софитов трудно разглядеть лица за пределами первых трех рядов, но мне достаточно увидеть второй, потому что именно там сидят мои друзья. Вернее, стоят, как и все остальные, и аплодируют. Ханна. Гаррет. Меган. Стелла. Джастин. Грейс. Логан. Я вот-вот начну истерически хохотать, потому что, вглядываясь в знакомые лица, вспоминаю момент из фильма «Волшебник страны Оз»: «И ты, и ты, и вы там были»… А знаете, кого, черт побери, здесь нет? Мужчины, которого я люблю и который обещал, что придет. За кулисами я покорно принимаю объятия и похвалы от всех, кто был задействован в постановке: Стивена, постановщиков, нашего научного руководителя, студентов с художественного отделения, которые занимались оформлением, команды по свету. Студент, играющий моего мертвого мужа, отрывает меня от пола и кружит. Мэллори обнимает меня так, что становится нечем дышать, а потом минут пять рассыпается в извинениях за то, что была такой ненадежной в самом начале нашего проекта. Я едва слушаю, что она говорит. По моим щекам текут слезы, но, наверное, все думают, что это от счастья. Как же все ошибаются. Стивен устраивает у себя дома вечеринку для актеров, команды и друзей, и я уверяю своего режиссера, что обязательно приеду. Что вряд ли. По крайней мере, не прямо сейчас точно. Сначала мне нужно съездить в другое место, и когда Ханна присылает мне сообщение, чтобы узнать, где мы будем встречаться – у входа в зал или на парковке, я уже сижу за рулем машины Дина и трясущейся ногой вжимаю в пол педаль газа. Подъехав к дому, я в ступоре смотрю на многочисленные автомобили, припаркованные вдоль улицы. На подъездной дорожке стоят четыре чужих машины, и мне приходится встать у обочины. Музыка доносится до меня еще до того, как я подхожу к входной двери, которая оказывается незапертой. Внутри закипает гнев, и, когда я вхожу в гостиную, во мне уже клокочет ярость. Там полно монстров – здоровенных мужиков вперемежку с миниатюрными девушками. Судя по огромным размерам парней, устроившихся на диване и в креслах, опирающихся на стены, все они футболисты. Ну а девушки – кто их знает. Но слава богу, что они виснут на здоровяках, а не на моем парне. Дин в одиночестве сидит в кресле с закрытыми глазами. Словно почувствовав мое присутствие, он открывает глаза, и его лицо озаряется, когда он замечает меня в дверном проеме. Но его радость длится недолго. На мне по-прежнему клетчатое домашнее платье моей героини. На лице грим. Волосы собраны в растрепанный пучок на затылке. Сейчас я не Элли. Я Джанет. И глаза Дина панически округляются, когда он понимает, что это означает. – Элли, – его голос тонет в музыке. Напоследок окинув взглядом вечеринку в гостиной, я разворачиваюсь на каблуках и мчусь к лестнице. На глазах снова наворачиваются слезы, а горло сжимается так сильно, что мне страшно дышать. Поэтому он не удосужился появиться на премьере? Потому что у него тут вечеринка с футболистами! Я влетаю в спальню Дина, подбегаю к комоду и с силой выдвигаю верхний ящик, где лежат мои вещи, привезенные из общежития. Я заняла и половину его шкафа, где останавливаюсь сразу после комода и начинаю срывать одежду с вешалок и бросать в чемодан. – Ох, детка, не делай этого. В дверном проеме появляется Дин. Я не обращаю на него внимания и продолжаю собирать свои вещи. – Элли, пожалуйста. Дин встает у меня за спиной, и я проглатываю всхлип, когда меня обнимают его сильные руки. Я позволяю себе на одно быстрое мгновение прижаться к нему, прильнуть к его теплой крепкой груди, почувствовать, как его щетина царапает мою кожу, когда он трется своей щекой о мою. – Прости, детка. Я облажался. Совсем забыл, что твой спектакль сегодня. «Я напоминала тебе десять раз!» – хочется прокричать мне. – Обещаю, я приду на завтрашнее представление. – Руки Дина двигаются по моей талии, гладят живот, касаются попы. – Ты же говорила, что вы будете выступать три вечера, правильно? Мой голос звучит резко. – Да. Но можешь не утруждать себя завтра. Я не хочу, чтобы ты приходил. Дин утыкается подбородком мне в плечо. – Не говори так. Я понимаю, что ты сердишься, но хочу загладить свою вину. Я приду завтра. – Я хотела, чтобы ты пришел сегодня, Дин. Я по-прежнему не могу заставить себя повернуться и посмотреть на него. И зачем я позволяю ему вот так ласкать меня? И, кстати, почему он трется о меня? Я чувствую его эрекцию, она тверже камня и упирается в мою попу. Но как он может испытывать возбуждение сейчас? Именно странная реакция его тела вынуждает меня развернуться. Нахмурившись, я внимательно разглядываю его лицо, запоминая каждую деталь. Он не пьян. Его щеки горят, но глаза очень яркие. Значит, и не обкурился, потому что после травки взгляд у него становится затуманенным. Но сейчас его глаза сияют. Светятся от удовольствия и счастья, но он не должен все это чувствовать, когда я стою перед ним вся в слезах. Я делаю медленный вдох. – Что с тобой? Дин, похоже, сбит с толку моим вопросом. – Что с тобой, Дин? – рявкаю я. – Что ты принял? Он моргает, а потом говорит: – О, всего лишь немного молли[19]. Какого хрена?! Не говоря ни слова, я отталкиваю его в сторону и застегиваю чемодан. – Куда ты собираешься? – Голос Дина звучит обиженно. – В Бристоль, – сквозь сжатые зубы отвечаю я. – Здесь я больше не останусь. – Почему? – Почему? Ты не пришел на мою премьеру, потому что закатил вечеринку и наглотался наркоты! Ты под экстази, трешься о меня своим членом, когда я плачу! И ты серьезно сейчас спрашиваешь, почему я ухожу? Его взгляд мрачнеет. – Я не закатывал вечеринку. Олли и Родригез позвонили и спросили, не хочу ли я немного расслабиться, вспомнить Бо. И что, мне надо было отказаться? У меня отвисает челюсть. – Не смей использовать Бо как оправдание наркотикам! Дин вздрагивает, но в его голосе начинают звучать оборонительные нотки. – Подумаешь, детка. Ну принял я чуток молли. Я же не сижу на экстази. Последний раз я употреблял его больше года назад. – Не в этом дело! – Я пытаюсь выровнять дыхание. Сейчас нет смысла спорить с ним, он не услышит меня, потому что под кайфом. Выдох получается слабым. – Папа был прав. Я совсем не могу рассчитывать на тебя. – Ты, блин, издеваешься? Я всегда поддерживал тебя, с самого начала! – Дин рычит. – Черт подери, мой лучший друг умер, Элли! Ой, прости, что был немного рассеян в последнее время. Мне было очень тяжело.