Считать виновной

– Недотягивала до стандартов?

– В некотором смысле. Мой отец относился к такого рода вещам очень ревниво.

Разумеется, – подумала она.

– И что же? Ваш отец оказался прав?

– Мы развелись, но не поэтому.

– А почему же?

– Кристина была слишком… амбициозной.

– Честолюбие трудно считать недостатком.

– В нашем случае оно проявилось в том, что я оказался ступенькой социальной лестницы, по которой она пыталась подняться.

– Вон оно что.

– Мы прожили несколько нелегких лет. Я постоянно работал и… – Он пожал плечами. Между ними снова пролегло молчание.

– Ричард никогда не рассказывал, чем вы занимаетесь.

Чейз откинулся на спинку кресла и неожиданно рассмеялся:

– Может быть, потому, что то, чем я занимаюсь, казалось ему слишком скучным. Мы проектируем офисные помещения.

– Так вы архитектор?

– Я – инженер-строитель. Креативной частью проектов занимаются мои коллеги-архитекторы. Мое дело – заботиться о том, чтобы стены не рушились.

Инженер. Карьера не самая блестящая, но работа честная, настоящая. Как и у ее отца. Миранда покачала головой:

– Странно. Вот смотрю на вас, и мне как-то трудно поверить, что вы – братья. Я всегда думала…

– Что мы должны быть одинаковыми. Нет, мы определенно разные. Вы даже не представляете насколько.

Да, чем больше она узнавала Чейза, тем меньше он напоминал ей Тримейна. И тем больше превращался в человека, который мог ей понравиться.

– Что вы нашли в моем брате? – спросил вдруг Чейз.

Спросил негромко, но попал в больное место. Напомнил о призраках, все еще прячущихся в этом доме.

Она вздохнула:

– Я видела то, что хотела увидеть.

– И что же?

– Видела человека, которому я нужна. Человека, которого я могла спасти.

– Ричарда?

– Со стороны казалось, что у него все складывается наилучшим образом. Но в нем была… была какая-то уязвимость… беззащитность. И я считала, что вот это и нужно спасать. От чего? Не знаю. Может быть, от него самого.

– И вы вознамерились спасти его.

Миранда горько усмехнулась:

– Не знаю. Об этом ведь не думаешь. Это просто чувствуешь. И…

– Другими словами, вы следовали зову сердца.

Она взглянула на него как будто виновато и прошептала:

– Да.

– Вы верили, что поступаете правильно?

– Конечно!

– Но?…


Она поникла, словно ощутила вдруг все бремя своего несчастья.

– Я не видела выхода. Я хотела быть с ним, заботиться о нем. А он меня обманывал. Говорил, что все наладится, все переменится к лучшему, надо только верить. – Она опустила глаза. – Наверное, я разуверилась первой.

– В нем? Или во всей ситуации?

– В нем. Стала замечать какие-то недостатки. Увидела, как он манипулирует людьми, использует их. Если кто-то становился ему не нужен, он просто переставал замечать этого человека. Вот уж кто умел заставлять людей делать то, что ему требовалось.

– Вы прекратили отношения. Как он отреагировал?

– Не верил, что это серьезно. Наверное, его никто раньше не бросал. Постоянно звонил мне, не давал проходу. А ведь мы сталкивались на работе каждый день. И каждый день мне приходилось притворяться, будто ничего не происходит.

– Хотя все знали.

Она пожала плечами:

– Наверное. Я не очень-то и старалась скрывать наши отношения. Энни знала, потому что я сама ей рассказала. Остальные, должно быть, догадывались. – Миранда вздохнула. Сказать по правде, в то время ей было не до этого. Сначала любовь, потом боль… общественное мнение ее просто не интересовало.

Минуту или две оба молчали. Что он думает обо мне теперь? – спрашивала себя Миранда. – А разве это важно? И, поставив перед собой этот вопрос, она вдруг поняла – да, важно. Пусть он чужак, пусть почти незнакомец, пусть даже настроен в отношении ее враждебно, но его мнение почему-то важно для нее.

– Знаете, вы ведь не первая, – нарушил молчание Чейз. – У него были другие женщины.

Она вздрогнула и сжалась, словно от удара. Чейз понимал, что обошелся с ней жестоко, но не понимал, почему так поступил. Он только знал, что Миранде требуется хорошая встряска. Чтобы окончательно избавить ее от розовых иллюзий в отношении Ричарда. Она, конечно, говорит, что чувства ушли, но ведь в глубине души еще могут ютиться теплые воспоминания?

По ее глазам Чейз понял, что его слова возымели должный эффект, и тут же пожалел о сказанном. Но разве она не должна знать факты? Разве не должна понимать, какой наивной была?

– Много? – тихо спросила Миранда.

– Да.

Она отвернулась, не желая показывать, как ей больно.

– Я… Наверное, я это знала. Да, знала.

– Таким уж был Ричард. Ему нравилось, что все им восхищаются. Он и мальчишкой был таким же.

Миранда кивнула, и Чейз понял, что да, она знала эту правду о Ричарде, чувствовала его неутолимую жажду восхищения и пыталась ее утолить.

Он смотрел на нее, оскорбленную, униженную, растерянную. Ей и без того крепко досталось, а тут я еще сыплю соль на рану. Надо уходить. Пусть побудет одна, успокоится.

Но где же, черт возьми, Энни Беренджер?

Миранда встряхнулась, словно выходя из забытья. Убрала с лица волосы, выпрямилась и посмотрела на него. Сколько боли в ее глазах, подумал он. И сколько смелости.

– Вы так и не сказали, почему вы здесь.

– Доктор считает, что за вами нужно понаблюдать…

– Нет, я о другом. Зачем вы сюда пришли?

– А… – Он устало кивнул. – Я побывал сего дня в «Геральд». Поговорил с Джил Виккери. В частности, о той статье, которую вы упоминали. Джил утверждает, что Ричард так и не взялся за нее толком.

Миранда покачала головой:

– Не понимаю. Я прекрасно знаю, что по меньшей мере несколько страниц уже были написаны. Я видела их на его столе в офисе.

– А вот я ничего не нашел. И подумал, что, может быть, вы знаете, где искать. Или даже держите материалы у себя.

– С какой стати? – удивилась Миранда.

– Ну, Ричард ведь часто здесь бывал.

– Да, но никакие документы он сюда не приносил. А дома вы посмотрели?

– Там ничего нет.

Она ненадолго задумалась.

– Иногда Ричард уезжал работать на северный берег. У него там коттедж и…

– Вы говорите о Роуз-Хилл? Да, я собираюсь съездить туда завтра.

Их взгляды встретились, и на этот раз никто не отвел глаза.

– Вы начинаете мне верить?