Сердце Сумрака

Дориан сплюнул под ноги собеседнику и объяснил, куда ему следует идти вместе с Завулоном и чем там заняться.

– Извинись, – сказал Тайпан.

– Или что, рептилия? Ты меня покусаешь?

Как бы ни был Дориан пьян – он оставался магом большой силы, к тому же он несколько дней насыщался энергией и кровью своей трайфл. Тайпан почувствовал, как тот напрягся внутри, оставаясь похмельным тюфяком внешне. Исход их поединка никто не смог бы предсказать.

– Милый, – девушка вдруг села на кровати, прикрыв одеялом красивую высокую грудь, – кто этот человек? Что он здесь делает?

– Это просто грязный, тупой… – начал Дориан.

Его внимание отвлеклось на Сауле всего на одно мгновение – но этого Тайпану было достаточно. Комнату заполнили чешуйчатые кольца змеиного тела. Девушка взвизгнула, но тут же замолчала в оцепенении. Дориан обнаружил, что не может шевельнуть и пальцем: Тайпан обмотал его тугими кольцами с ног до головы.

– Знаешь, дружочек, от чего умирает жертва удава? – прошипел змей – и его свистящий голос, казалось, заполнил мир. – Не от нехватки воздуха, нет. Крыса или кролик гибнут меньше чем за минуту, хотя их легкие еще работают, но сердце перестает биться, потому что кровь больше не бежит по сдавленным венам. Ты, конечно, крыса крупная и, думаю, минуты три протянешь.

Дориан хотел ответить, но Тайпан сильнее сжал кольца, и изо рта Темного мага вырвался только хрип. Лицо его покраснело, как свекла, из глаз хлынули кровавые слезы.

Тем временем змей резким ударом клыков разорвал горло Сауле и принялся лакать бегущую из яремной вены кровь – так индийские кобры пьют молоко. Вскоре сердце девушки остановилось, и Тайпан отшвырнул безжизненное тело в угол комнаты. Он слегка ослабил хватку, чтобы Дориан мог дышать, – и поднес голову к его лицу, пощекотал его щеку раздвоенным языком.

– Слушай меня, коньячный бурдюк. У нас новый приказ. Ситуация изменилась. Слишком много любопытных носов были засунуты в последнее время в наше дело. Ты уже дважды облажался, теперь у тебя последний шанс, чтобы отмыться. Найди твою любимую Светленькую колдунью и прикончи ее вместе с мужем. Щенка тоже кончай. Дело стало слишком опасным: его инициировали, и он Светлый. Само его существование – риск для нас всех. Они направляются в Крым. Тебе поручено стеречь переправу в Керчи. Когда увидишь их, не играй в свои пошлые игры, не тяни резину – просто убей, ты понял?

Дориан лишь с ненавистью смотрел на него.

– Сделаешь это, – добавил Тайпан, – и я избавлю тебя от заклятья твоей Светлой подружки. Будешь снова наслаждаться своим милым личиком.

– Убить щенка? – прохрипел Дориан. – Ты хоть представляешь, каковы будут последствия для нас с тобой?

– Нам предстоит скрыться надолго – бежать на край света и залечь на дно. Для этой роли нас нашли и воспитали, неужели ты еще не понял? Тайный Дозор, Особый отдел – все мы были нужны для одной задачи. Хозяин под колпаком Инквизиции, каждый его шаг отслеживают. Поэтому – только мы. А награда будет царской, ты получишь все, что сможешь пожелать. Найди и убей мальчишку, убей его мать и отца – и будешь богат и счастлив тысячу лет.





* * *


Между жизнью и смертью

25 сентября 2015, 10:23



Из жезла Артема вырвался столп огня, превратился в пламенеющий бутон. В его сердцевине двигался бронзовый всадник, разбрызгивая тающий металл по камню под копытами. Он легко вырвался из огненной ловушки – и снова поскакал на Инквизитора. Земля стонала. Воздух горел, растекался плавленым стеклом, обожженные птицы падали замертво; ткань реальности вибрировала, раздираемая рвущейся на волю неописуемой силой. Локшин спрятал жезл и опрометью бросился через площадь в сторону парка Фольксгартен – туда, где мелькали меж фигурных кустов силуэты разбегающихся туристов.

Тайна, к которой он прикоснулся, не была совместима с жизнью. Ночью на нее покусился Завулон через Тайпана, а кто наносил удар сейчас? Кто бы то ни был – он бросил против Локшина страшную мощь. Артем не зря считался сильнейшим из Инквизиторов Москвы, но сейчас он улепетывал, как заяц от волчьей стаи.

Нажитое годами оперативной работы чутье – сродни шестому чувству – заставило его упасть на землю. В то же мгновение по каменным плитам впереди ударил мощный разряд, выжигающий воздух, испепеляющий органику, воспламеняющий гранит. Каждая клеточка на лице и ладонях Артема затрепетала, готовая распасться на мельчайшие части.

– Проклятье!

Снова удар наносили с колокольни церкви Миноритенкирхе. Локшин даже не смог бы сказать, что это за оружие – то было нечто древнее и мощное, как стихийное колдовство первых Иных.

Удар высвободил колоссальный запас Силы; даже специальная защита Инквизитора тут не спасла бы. Он перепрыгнул глубокую оплавленную яму и, петляя, понесся вперед. На пути была зеленая лужайка в обрамлении редких кустарников. Здесь Артем увидел направленный в лицо ствол.

Одна из сбитых его «прессом» девушек-«музыканток» сидела на траве в тени кустарника. Обе ее ноги были сломаны и вывернуты под жутким углом, лицо залила кровь, но девушка словно не чувствовала боли – она вся сосредоточилась на цели, как камикадзе. Артем успел увидеть разбитые солнцезащитные очки у нее на лице, тонкую бровь, зеленый кошачий глаз в колечке прицела – и в следующий миг град заряженных пуль ударил в «серый щит».

Защита вспыхнула, распадаясь. Одна из пуль несильно стукнула в грудь, вторая обожгла щеку, третья прошила куртку на левом плече и с шипением застряла в бицепсе.

– Мразь!

Артем ударил в лицо девчонке «тройным лезвием» – и побежал прочь, зажимая рану. Где-то впереди, среди кустов парка, ему почудилось бледное лицо Агаты, и он, не отдавая себе отчета, летел туда. За спиной грохотали копытами о камни два исполинских бронзовых демона, неумолимо нагоняя.

У стеклянного офиса на краю площади стояли несколько автомобилей. На заднем стекле одного из них, лимонного «Опеля», Артем увидел наклейку – черную розу на алом фоне.

Нужно несколько секунд.

Локшин использовал «болотный газ»: заклинание разлило над площадью густой туман. Тот, кто руководил охотой, незамедлительно ответил «свежим ветром» – и дымка развеялась, но Артем уже был внутри автомобиля. Бронзовые убийцы сразу же потеряли цель и встали как вкопанные. Лежа на заднем сиденье, Инквизитор видел покрытые зеленой патиной ноги коня Евгения Савойского в трех метрах от машины.

Ломая ногти, Агата вцепилась в руль «Опеля». Она смотрела через плечо, вывернув шею, как ящерка. По ее тонкому лицу катились капли пота, очки запотели. Артем вжался в кресло. Внезапно бронзовые кони всхрапели и, повинуясь чьей-то команде, помчались в сторону Рингштрассе.

Агата здесь. Значит – снова Тайпан.

Очки девушки сверкнули розовыми искрами солнца. Она увидела, что тень в окне на колокольне Миноритенкирхе исчезла, и рванула автомобиль с места. Локшин ударился головой о ручку двери и зашипел от боли. Еще несколько секунд – и машина затерялась в путанице средневековых улочек столицы Австрии.


Артем был спасен.





Глава 5





Великобритания, Лондон,

Южный Кенсингтон

24 сентября 2015, 09:20



«Может быть, Свет – это добро, – подумала Яна. – Или Свет – это тепло и покой. Не знаю. Но в одном я уверена: Свет – это красота. Красоту можно отыскать и во Тьме, но то красота извращенная, красота прельстительная, краденая. Подлинная красота только от Света».

– Будь я Темной, – спросила Яна, – ты бы мог полюбить меня?

Она сидела на широком подоконнике и смотрела вниз, на залитую дождем улицу, и мокрые шеренги каштанов, и цветные зонтики пешеходов. Ее вопрос застал Скифа у дверей, с мечом за спиной и пистолетом в кобуре. Прощание было позади, и до расставания оставались секунды. Он оставил девушке деньги, документы, ключи от квартиры своего лондонского друга – и обещание вернуться.

– Любовь не спрашивает, какого ты цвета, – ответил он.

– А о чем она спрашивает тебя? – Яна спрыгнула с подоконника, подошла к Скифу и прижалась лицом к груди, чувствуя его тепло, вдыхая уже ставший родным запах его тела.

– Любовь не задает вопросов, – он ласково провел рукой по ее волосам, – любовь просто восходит над тобой, как солнце.

– Ты вернешься за мной, Андрей? – в который раз спросила она.

– Обязательно вернусь.

– Я, наверное, с ума сойду в ожидании.

– Если ты будешь очень ждать – это поможет мне.

– А ты можешь не уходить?

Он покачал головой.

– Ведь реальной войны нет, – горячо прошептала девушка, – и необходимости для тебя идти туда – тоже нет. Вы нарушаете Великий Договор, если вас поймают – будут судить как преступников.

– Война может быть тайной, но она реальна.

– Ты уже много сделал для Света. Узнал нужную информацию. Расскажи ее своим друзьям и возвращайся…

– Я должен быть с ними.

– Почему? Из чувства долга?

– Я не могу бросить друзей перед лицом смерти.

Яна кивнула, отступив на шаг. Соленая капля оставила мокрую дорожку на ее щеке.

– Как бы я хотела пойти с тобой! Я не умею сражаться, но…

– Нет, – сказал Скиф, вытирая ее слезы, – ты уже достаточно помогла. – Он долгим взглядом посмотрел на нее, и в этом взгляде была нежность. – Ты так изменилась за эти дни, маленькая. Ты словно цветок, что почувствовал солнце – и ожил после долгой зимы.

– Ты – мое солнце.

Она встала на цыпочки – но ему все равно пришлось наклониться, чтобы их губы встретились.

– Яна, мне нужно идти… нужно…

– Еще немножко побудь со мной…

Она уже расстегивала на нем рубашку, чувствуя, что вот-вот ноги перестанут ее держать. И Скиф понял это, подхватил девушку на руки и отнес на постель. Он покрывал поцелуями ее лицо, ее хрупкое тело, быстро избавляясь от одежды.

Она торопливо ласкала его, словно раскаивалась в том, что задерживает; и слезы текли из ее глаз – но то были не только слезы печали, но и слезы счастья. Ее мужчина был таким большим по сравнению с ней – и от этого ей было и сладко, и немного страшно; от него в самом деле исходили тепло и свет, как от солнца, – и вскоре Яна кричала, задыхаясь от наслаждения. Она обхватила его мускулистую спину тонкими руками, прижимая его к себе в такт его движениям, нежным и в то же время сильным; стремясь слиться с ним, стать его частью навсегда. Их ауры сплелись в горячем радужном вихре – и в высшей точке наслаждения ослепительно вспыхнули.

Но прошло несколько минут – и Скиф оделся и ушел в дождливое лондонское утро. Тогда Яна вытерла слезы, села у окна и начала ждать.