Сердце Волка

Ренн перестала возиться с мешком, притихла. Потом прошептала:

– Я знаю: ты обладаешь блуждающей душой.

Торак изумленно уставился на нее:

– И давно ты об этом знаешь?

– С тех пор, как он тебе сказал. – Она поковырялась в дырке на своих кожаных штанах, где порвалась нить из жил. – В ту ночь, когда мы с тобой поссорились, я очень беспокоилась и решила пойти за тобой. И все слышала.

Торак немного помолчал, подумал, потом нерешительно спросил:

– И ты… не против?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну… не против того, что я такой?

И она снова удивила его тем, что широко улыбнулась и воскликнула:

– Но, Торак, глупый, ты ведь по-прежнему человек!

Оба довольно долго молчали, и Ренн заговорила первой:

– Когда я это услышала, то не особенно удивилась. Я всегда знала, что ты не такой, как все.

Торак тщетно попытался улыбнуться.

– Не грусти, – сказала ему Ренн. – В конце концов, может быть, именно поэтому ты и можешь разговаривать с Волком.

– Почему ты так думаешь?

– Потому. Понимаешь, меня это всегда как-то задевало. – Ренн возобновила атаку на расползшийся шов. – Ты ведь был совсем младенцем, когда отец подложил тебя в волчье логово, ты еще никакому языку учиться не мог, не говоря уж о волчьем. Как же ты все-таки научился их языку? – Она склонила голову набок. – Возможно, одна из твоих душ взяла и незаметно проскользнула в душу кого-то из волков. В общем, что-то в этом роде. Ты так не думаешь?

Торак покусал нижнюю губу:

– Я вообще никогда об этом не думал.

С охоты вернулся Волк – с выпачканной красным мордой. Он тщательно вытер морду о папоротники, понюхал костер, подбежал к Тораку и ткнулся носом ему в подбородок.

– Как ты думаешь, а он знает? – спросила Ренн.

– Насчет меня? – Торак почесывал Волка за ушами. – Откуда? А я даже не представляю, как сказать ему об этом по-волчьи.

Ренн нырнула в спальный мешок и сразу свернулась клубком.

– Но он ведь по-прежнему твой друг, – сказала она.

Торак кивнул. Однако от этого охватившее его вдруг чувство одиночества почему-то ничуть не уменьшилось.

Ренн снова зевнула и предложила:

– Давай спать, Торак.

Торак послушно залез в спальный мешок и лег на спину. Он устал, но чувствовал, что сразу заснуть ему вряд ли удастся.

Зато Волк с тяжким вздохом привалился к нему и вскоре уже крепко спал, подергивая лапами во сне.

Торак долго еще лежал, глядя в огонь широко раскрытыми глазами.

И вдруг в тишине Ренн спросила:

– Торак? Ты не спишь?

– Нет, – откликнулся он.

– Под самый конец, когда вы оба оказались в воде, этот колдун что-то крикнул тебе. Что он крикнул?

Торак очень надеялся, что она об этом не спросит. Но она все же спросила.

– Я не могу пока сказать тебе, – ответил он. – Сперва мне необходимо поговорить с Фин-Кединном.






Глава 35





– Скажи мне правду, – потребовал Торак от Фин-Кединна семь дней спустя.

Им с Ренн понадобилось четыре дня, чтобы добраться до стоянки племени Ворона. Шли они через Лес. Страшная болезнь понемногу слабела, в воздухе висел горький запах сожженных ягод можжевельника. Гонцы Ислинна быстро справились со своим заданием. Выполнить его оказалось тем проще, что Фин-Кединн убедил лесные племена держаться вместе и помогать друг другу в столь тяжкие времена. Теперь многие из пострадавших уже поправлялись. Но племя Ворона, например, уже потеряло пятерых.

В течение первых двух дней Тораку никак не удавалось застать Фин-Кединна одного. Вождь все время был занят и очень беспокоился о тех, кто сейчас охотился далеко в Лесу, стараясь, чтобы всех предупредили насчет ягод можжевельника.

Но примерно через неделю жизнь стала понемногу входить в прежнюю колею. Кое-кто из членов племени Ворона отправился на охоту, остальные остались ловить форель. Ренн целыми днями просиживала с Саеунн, объясняя старой колдунье, как ей удалось освободить скрытые души токоротов. Волк, который терпеть не мог собак, пропадал в Лесу.

Торак нашел Фин-Кединна на берегу ручья, впадавшего в Широкую Воду, вождь заготавливал там липовое лыко. Стояла жара, но в тени под деревьями царила приятная прохлада. Сладкие ароматы цветов позднего лета наполняли воздух, в ветвях жужжали тысячи пчел.

– Значит, ты хочешь знать правду, – задумчиво сказал Фин-Кединн, пробуя большим пальцем острие своего топора. – О чем?

– Обо всем! – Охваченному отчаянием Тораку казалось, что он сам разрушает все то, что так долго и кропотливо создавал. – Почему ты не сказал мне раньше?

Одним ударом топора Фин-Кединн срубил боковой побег липы и принялся сдирать с деревца кору.

– А что я должен был тебе сказать? – спросил он.

– Что я наделен блуждающей душой! Что колдун из племени Тюленя – брат моего отца! Что именно я послужил причиной этой болезни!

Лицо Фин-Кединна окаменело.

– Никогда так не говори!

– Но Тенрис наслал эту болезнь из-за меня! – сказал Торак. – Из-за меня погибли Ослак и многие другие. Это моя вина!

– Нет! – Синие глаза вождя сверкнули. – Ты не сделал ничего плохого! Ты не можешь отвечать за зло, совершенное этим человеком. Именно в нем причина всех бед! Запомни это, Торак.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и между ними, казалось, проскакивали искры. Потом Фин-Кединн бросил содранную кору в кучу у своих ног и сказал совершенно спокойным тоном:

– И еще в одном ты ошибаешься. Я не знал, что ты обладаешь блуждающей душой, пока вчера вечером мне об этом не рассказала Ренн. Никто из нас этого не знал.

Торак нахмурился:

– Но… Я считал, что отец наверняка рассказал об этом Саеунн. Когда я был еще маленьким и мы приходили на Совет…

Фин-Кединн покачал головой:

– Он рассказал ей лишь о том, что подложил тебя в волчье логово, когда ты был грудным младенцем, и прибавил, что когда-нибудь именно ты, возможно, уничтожишь всех Пожирателей Душ. Но не сказал почему.

– Но отчего же он скрыл от нее…

– Кто знает? На твоего отца долгое время шла настоящая охота. Он стал осторожен.

«В том числе и по отношению к собственному сыну», – сердито подумал Торак. Вот это-то и было самое худшее: то, что иногда он страшно сердился на отца. За то, что тот так и не сказал ему…

– Он поступал так, как, ему казалось, было лучше всего для тебя, – сказал Фин-Кединн. – Он не хотел, чтобы твое детство омрачила тень судьбы.

Торак ничком упал на землю у ручья и принялся яростно, обеими руками выдирать траву.

– Но ведь ты же знал их обоих, правда? Моего отца и его брата.

Фин-Кединн молчал.

– Расскажи мне о них. ПРОШУ ТЕБЯ!

Вождь пригладил бороду, тяжело вздохнул и сказал:

– Впервые я встретился с ними двадцать восемь лет назад. Мне тогда исполнилось одиннадцать, а твоему отцу – девять. Он считался членом племени Волка – по отцу. А его брат, мой ровесник, был членом племени Тюленя – по матери. Мы провели вместе пять месяцев – набирались ума-разума в племени Волка.

– В племени Волка? – переспросил Торак. – Но даже я никогда не видел людей из этого племени, как же вы…

– Племя Волка не всегда было таким неуловимым и скрытным, как сейчас. Времена меняются. Теперь люди стали куда более недоверчивыми. – Ивовым прутиком Фин-Кединн стянул охапку липовой коры и продолжил свой рассказ: – Мы подружились. Я больше всего на свете любил охоту, а их обоих интересовало только колдовство. Твой отец стремился как можно больше узнать о жизни деревьев, охотников, добычи. А его братец… – Фин-Кединн резким движением затянул узел. – Его братец хотел одного: всеми командовать. Всегда быть самым главным.

Забросив связку коры на плечо, он вошел в ручей и пристроил кору под большой камень – отмокать.

– Со времени нашей совместной учебы прошло десять лет, но мы по-прежнему оставались добрыми друзьями. А вот одиннадцатая зима все перевернула. – Вода журчала, обтекая его лодыжки. Он наклонился и вытащил другую связку коры, которая мокла здесь уже несколько дней. – Твоего отца избрали колдуном племени Волка, – продолжал он, вытащив связку на берег, – а его брата – нет. Хотя он был и старше, и, как считали некоторые, умнее и способнее. – Фин-Кединн покачал головой. – Для него это был жестокий удар. Но никто из нас даже не догадывался, насколько жестокий, пока не оказалось слишком поздно: он покинул свое племя и стал одиноким скитальцем.