Школа заклинателей. Призывающая

— Ты чувствуешь? Скажи, что ты чувствуешь?

Вопреки здравому смыслу я чувствовала стыд за людей, которые обучали меня, чувствовала страх, гнев, в какой-то степени жалость. Но ведь Ишинори (или кто он был на самом деле?) имел в виду что-то другое?

Он взял меня за плечи и сильно сжал. Я по-прежнему не видела его лица, но и не хотела видеть. Боялась, что это лицо я буду видеть в кошмарных снах.

Я закрыла глаза, и тогда в меня ледяным потоком хлынула боль.

— Нет! Нет!!! — завизжала я, но Ишинори не дал мне упасть на колени, и его ладони словно стали проводником между мной и ними. — Нет! Хватит! Я не хочу!

Тогда он ослабил хватку, и я все-таки упала. Камень не показался мне твердым, я даже не почувствовала, как содрала колени до крови. Боль медленно угасала, выветривалась из меня — из моей головы.

Как будто все это мне снилось.

— Вечное мучение, бесконечная агония, — тихо говорил Ишинори. — Жертва во имя добра. Но что есть зло? Ты видишь эту границу? Есть ли она вообще? Мой народ верит, что единственное зло, которое реально существует в этом мире и во всех возможных мирах, находится в сердце человека. Это его колыбель и его темница.

Я всхлипнула, но слезы так и не потекли. Возможно, месяцы в Мэлвилле незаметно подготовили меня к чему-то такому, или же я просто уже раскрыла эту темницу, о которой говорил Ишинори.

— Кто ты такой? — спросила я и все-таки обернулась. Мидзи стоял чуть в отдалении, стройный и грациозный, как насмешка над творящимся вокруг меня ночным кошмаром. Длинные черные волосы шелковой волной обтекали ровную спину, удивительные глаза с приподнятыми уголками смотрели куда-то в темноту. Ученик? Ха! Я только что поняла, что у монеты и правда есть две стороны. Где вторая сторона Ишинори из клана Морского Дракона?

— Я друг, — с мягкой улыбкой ответил он.

— Мой?

Он снова улыбнулся и зашагал прочь, мгновенно растворившись во мраке, как тень. Я поднялась с колен и, стараясь не смотреть на клетки с духами, прошла немного вперед. Меня вело даже не любопытство, а какая-то болезненная жажда испить эту чашу до дна. Увидеть то, чего я еще не увидела. Но коридор все не заканчивался, и меня охватила тревога, как будто я не иду вперед, а погружаюсь все глубже и глубже. Надо мной, в школе заклинателей, уже объявили отбой, мне даже показалось, что я слышу удар колокола с южной башни.

В итоге я вернулась в исходную точку, миновала место разговора с Ишинори и дошла до лестницы. Было все так же темно, но я немного привыкла, и поэтому на этот раз заметила блеск в стороне от нижней ступеньки. Подняла маленький металлический предмет и сунула в карман.

Пора было возвращаться в реальность.



Мне удалось незаметно для Беры скрыться в ванной и промыть ссадины. Чуть позже, если спросит, можно списать на неудачную тренировку. Я посмотрела на себя в зеркало и увидела девушку, которая на глазах обрастала тайнами и секретами. Только что я была на пике счастья, вырвав у Кристиана если не признание чувств, то хотя бы намек на них, а потом меня низвергли в самую темную из пучин. Что мне было делать? Что я должна была делать?

— Лорна? — Бера приоткрыла дверь и озадаченно посмотрела на меня. — Ты еще не все?

От нее, должно быть, не укрылись струйки розовой воды на раковине, но она не стала задавать вопросов. Перед экзаменом все нервничали, и мне это было только на руку.

— Сейчас, только умоюсь.

Она скрылась в нашей комнате, я поплескала в лицо холодной водой и присоединилась к ней.

— Как думаешь, что мы будем делать? — спросила Бера, пока я гнездилась в постели под ворохом из одеяла, пледа и своего плаща. Ночами становилось все холоднее.

— То же, что и обычно, наверное. — Я глубже скрылась в своем теплом коконе. — Призывать и изгонять.

— Я слышала, что на втором году будет настоящая выездная практика, — поделилась Бера. От волнения ей явно не терпелось поболтать, а я слишком вымоталась, чтобы поддерживать полноценную беседу.

— Наконец-то выберемся отсюда.

— Ты соскучилась по дому?

Я долго не отвечала, размышляя над ее вопросом. Соскучилась ли я по дому? Без отца, его запаха, голоса, дыма сигар и разговоров о далекой Эспаэне, в которой апельсины росли прямо на деревьях, а женщины ходили в платьях, похожих на ночные сорочки, и всегда распускали волосы, мой дом становился просто зданием, из которого ушла жизнь. Лина Амадин, эта гадюка в корсете, отравила его, и я не смогу вернуться. Возможно, никогда.

— Лорна?

— Не скучаю, — ответила я. — Все, что мне надо, здесь, со мной.

Заколка с изумрудной бабочкой лежала в тумбочке, бережно завернутая в ткань. Куда бы отец ни собирался в тот день, он не смог уехать, потому что умер. Потому что кто-то убил его. Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась в своей правоте.

— Тебе грустно. — Бера вздохнула. — Но все будет хорошо. Точно будет хорошо.

Звучало старо как мир и лживо, как улыбка лины Амадин, но я улыбнулась.

— Спокойной ночи, Бера.

— Спокойной ночи, Лорна.

Я уснула мгновенно, Темные боги смилостивились надо мной и послали ночь без сновидений. Я проснулась раньше Беры и пошла в ванную. Биргит уже заканчивала, и я без прежнего стеснения разделась при ней и залезла в ванну. Северянка кивнула в знак приветствия и, собрав свои вещи, вышла. После короткого купания я оделась, растолкала Беру и, проходя мимо окна, остановилась. С неба сыпались легкие перья снега.

В трапезной было шумно, все обсуждали предстоящий экзамен, за нашим столиком шум создавал в основном Джиро, как всегда, мастерски вынуждающий Эрика участвовать в диалоге против воли. Я ковырялась в тарелке с кашей, пока сидящий напротив Кристиан бодро поглощал еду.

— Ешь, — велел он. — Если свалишься посреди экзамена, потребую другого напарника.

Я фыркнула, но поднесла ложку ко рту.


— Лорна Веласкес, к директору!

Каша плюхнулась обратно в тарелку, и я переглянулась с Берой. Та округлила глаза.

— Тебя вызывают…

— …к директору.

Я отставила поднос и поднялась. Все смотрели на меня, и под любопытными взглядами я прошла на выход. Путь до кабинета директора проделала в одиночестве и только возле двери встретилась с куратором. Мастер Конрад не стал предупреждать меня о цели вызова, просто предложил войти.

Я ждала, что всплыло мое ночное приключение, и была готова сказать все, что думаю по этому поводу, но в кабинете директора не было. Зато была лина Амадин.

— Лорна! — фальшиво обрадовалась она, раскрывая объятия. — Девочка моя!





ГЛАВА 8

Это иллюзия




Я уклонилась от приветственного объятия, даже не попыталась сделать вид, что мне не противно.

— Что вы тут делаете?

— Приехала посмотреть, как ты, — последовал ответ.

— В смысле, не сдохла ли я еще?

— Лорна! Как ты можешь так говорить? Что это вообще за… за слова такие?

В ясно-голубых глазах истинной брионки блестят слезы, похожие на искусно ограненные бриллианты, наверное, она долго готовила их для этой постановки. Но кроме нас в кабинете никого не было, куратор оставил нас наедине, и я не понимала, к чему это представление.

— У меня сейчас экзамен, лина Амадин, — отчеканила я, дозированно подпуская в голос высокосветского яда. — Позвольте обнять вас после того, как я выпущусь из Мэлвилла?

Я улыбнулась, и гадина в безупречном платье должна быть довольна. Сейчас я была как никогда похожа на нее — такая же ненастоящая.

— Увы, я собиралась забрать тебя домой, но правила это исключают. Мне жаль, милая.

Она все же подошла ко мне снова и погладила по щеке, не снимая перчатки.

— Разве не вашей милостью я стала ученицей этого чудесного во всех отношениях заведения?

— Боюсь, у меня не было особого выбора, — вздохнула женщина. — Меня уверили, что так будет лучше для тебя. Твой отец, похоже, придерживался того же мнения, когда вел переговоры со школой незадолго до смерти.

— Переговоры? — Я удивилась. — О моем зачислении?

Лина Амадин грациозно пожала плечами.

— Возможно. Едва ли он собирался поставлять им свои обожаемые изумруды.

— Вы не знаете наверняка?

— Твой отец и мой драгоценный муж не посвящал меня в такие детали.

Оскорбленный вид удался ей на славу.

— Если это все, то я пойду.

Больше всего на свете я мечтала оказаться на тренировочном поле рядом с Кристианом, иначе использую свой дар отнюдь не на пользу людям, а строго наоборот.

— Не все.

Голос лины Амадин перестал источать мед, и она дождалась, пока я достаточно проникнусь серьезностью момента. Я молчала, и она покрутила на пальце перстень с огромным рубином.

— Не все?

— Не все, — повторила она и улыбнулась. — Сначала я думала подождать с этим до твоего выпуска, но семья жениха меня поторопила.

— Семья… — я облизнула пересохшие губы, — жениха?