Шопоголик и Рождество

— Любовь моя, я занимаюсь пиаром в сфере финансов, — вежливо отвечает Люк. — Технодиджеи — не совсем моя сфера.

Ну что ты будешь делать! Люк порой такой ограниченный. Я поднимаю на него глаза, чтобы сообщить ему это, и тут же невольно вздрагиваю. С тех пор, как он вернулся из Мадрида, я вздрагиваю уже примерно в тысячный раз. А все из-за этих усов… Из-за этих дурацких усищ…

Я очень стараюсь смотреть на вещи шире. Очень! И постоянно напоминаю себе, что все это ради благого дела. И чего только благотворительность так прикипела к усам?

Они пока еще не до конца отросли, и я все время краем глаза кошусь на них, пытаясь вообразить, во что все это в итоге выльется. Неужели они станут похожи на огромную волосатую гусеницу? Или превратятся в тонкую полосочку? Я уже измучила Гугл, пытаясь найти хоть один симпатичный тип усов, но пока попадаются только те, что мне решительно не нравятся.

— Смотлите! Колик! — прерывает мои размышления Минни, с восторгом указывая на женщину с розовыми волосами, которая идет нам навстречу, катя перед собой коляску. — Мама, колик в коляске! В коляске!

Я заглядываю в коляску и понимаю, что Минни права — у женщины там и правда живой кролик. Боже! Проводив ее глазами, я переглядываюсь с Люком. В Летерби такого точно не увидишь.

В Шордитче я бывала всего пару раз, и мне все кажется, что это какое-то экзотическое место. Больше похожее на нью-йоркский квартал Митпэкинг[14], чем на Лондон. Здания из красного кирпича, яркие граффити, необычные магазинчики, ну и такие вот фрики с кроликами в колясках.

До меня вдруг доходит, что родители живут в гораздо более отвязном месте, чем я сама. Господи! Это ведь противоречит законам природы! Родители не должны быть круче детей.

Может, нам тоже по-быстрому перебраться в Шордитч? Или в местечко еще отвязнее, в Далстон например? Меня так и подмывает достать телефон и начать гуглить самые крутые и отвязные районы Лондона. Но в глубине души я понимаю, что не хочу никуда переезжать. Минни обожает свою школу, а мне нравится жить по соседству со Сьюзи. К тому же и в Летерби можно быть отвязной, разве нет?

— Это все подарки родителям? — спрашивает Люк, кивнув на глянцевые пакеты у меня в руке.

— Шампанское — родителям, а тут, — я указываю на второй пакетик, поменьше, — подарок для Джесс к возвращению. Лосьон для тела на травах.

— Подарок для Джесс! — посмеивается Люк. — Рискованное мероприятие, нет?

— Он веганский, — объясняю я. — К тому же произведен молодежной коммуной. Ей понравится.

Знаю я, отчего Люк так веселится. Я уже пару раз попадала впросак с подарком для Джесс. Однажды, например, купила для нее коробочку модной туши и вместо: «О, чудесно, спасибо!» получила долгую лекцию о том, как производство косметики загрязняет окружающую среду.

Но в этот раз мне удалось раздобыть для нее самый подходящий подарок. Веганский, экологичный, к тому же буро-зеленого цвета. Так что я прямо лопаюсь от гордости.

— Пришли! — Люк останавливается перед нужным нам зданием и читает вслух вывеску над массивными двойными дверями: — «Коллектив».

Это название дома, где теперь живут мои родители, — «Коллектив». Похоже, раньше в этом строении размещалась какая-то фабрика — тут повсюду кирпичные арки, черные металлические рамы, а на стенах почему-то нарисованы слоны. Окинув взглядом фасад, я вынуждена признаться себе, что никак такого не ожидала.

— Что ж, — говорит Люк. — Повезло твои родителям. Выглядит грандиозно.

— Просто поразительно.

— «Живи, трудись, балдей», — продолжает он зачитывать надписи на вывеске. — «Современный коливинг». Интересно, а звонок тут есть?

Пока я пытаюсь отыскать глазами какие-нибудь кнопки, двери распахиваются и нам навстречу выходит мама.

— А вот и вы! Добро пожаловать! — восклицает она. — Дженис и Мартин уже тут. И Джесс, конечно, тоже. Папа готовит нам эспрессо мартини!

Эспрессо мартини?

Я как раз собираюсь спросить, где это папа прослышал про эспрессо мартини, когда мой взгляд внезапно останавливается на мамином одеянии. На ней широченные бесформенные оранжевые штаны, будто бы только что снятые с буддийского монаха, и футболка с надписью «Ёпт, не ломай кайф!».

Э-э-э… что?

Заметив, как я глазею на ее наряд, мама расплывается в улыбке:

— Классные брюки, да, солнышко? Купила на брик-лэйнском развале. В них так удобно. А теперь давайте я покажу вам наш новый дом!

Она проводит нас через холл, где из голых кирпичных стен торчат металлические арматурины и повсюду мигают неоновые надписи «Живи», «Трудись» и «Балдей».

— Вот тут мы расслабляемся… — Мама распахивает одну из дверей. Перед нами комната, заставленная низкими диванами и креслами-мешками. Свет тут приглушен, из колонок льется негромкая музыка, а в углу спит какой-то парень с дредами. Минни мгновенно ныряет в одно из кресел-мешков, но Люк, наклонившись, лихо выуживает ее обратно.

— Прости за беспокойство, Кайл! — театральным шепотом произносит мама и снова прикрывает дверь. — Эти кресла-мешки просто фантастические, — добавляет она. — Настоящее спасение для моих суставов! А теперь покажу вам «тусовочный садик»…

Я и ответить ничего не успеваю, как она уже заводит нас в узкий коридорчик и открывает дверь на очень симпатичную террасу. В развешанных под потолком корзинках цветут растения, под ними расставлены кушетки, а в глубине чернеет мангал.

— Вау! — восхищенно ахаю я.

— Тут очень мило, — довольно кивает мама. — А на крыше у нас пчелы. И вот, глядите, стойка для велосипедов. Папа тут держит свой моноцикл.

— Свой что?

— У нас тут ведут воркшоп ребята из местной школы цирка, и папа ходит к ним на занятия, — радостно сообщает мама. — Там очень весело. А вот и Узел.

Она распахивает следующую дверь, и мы попадаем в большое светлое помещение со стеклянной крышей. Посреди комнаты стоит длинный деревянный стол, за которым сидят человек десять. Все они смотрят в мониторы своих ноутбуков, некоторые еще и наушники нацепили. Заметив маму, часть из них вкидывает руки и здоровается:

— Хай, Джейн!

— Хай, Лия, — благодушно отвечает мама. — Прива, Терик! Это моя дочь Бекки, ее муж Люк и моя внучка Минни.


— Привет! — здороваюсь я, улыбаюсь всем и приветливо машу рукой.

— Солнышко, — шепчет мама мне на ухо. — Можно небольшой совет? Мы тут слово «привет» не употребляем. Это немного по-старперски. Лучше говори «хай».

— О, понятно, — обескураженно тяну я.

— А что у них за бизнес? — спрашивает Люк, разглядывая все эти ноутбуки.

— Ой, тут у каждого свой стартап, — объясняет мама. — Мы с папой, кстати, тоже решили замутить один небольшой стартапчик, — вдохновенно продолжает она. — В свободное время. Это очень в тренде.

— Как здорово! — прикусив губу, восклицает Люк. — Отличная идея!

— А теперь пойдемте наверх, — объявляет мама. Она закрывает дверь Узла и подводит нас к старому дребезжащему лифту. — Выпьем по коктейлю и забронируем столик для бранча. Джесс вся как на иголках, — добавляет она. — До смерти хочет тебя увидеть.

— Неужели она так и сказала? — изумленно спрашиваю я, потому что вообще-то у Джесс такие пылкие выражения чувств не в ходу.

— Ну не то чтобы, — признается мама, помедлив. — Но уверена, она именно это имела в виду.



Что ж. Просто хочу заметить, что некоторые, впервые за долгое время увидев сводную сестру, непременно кинулись бы ей на шею. Но я уже привыкла, что Джесс не такая. Когда мы, вслед за мамой, входим в квартиру, она просто поднимает глаза от своего бокала, вскидывает руку и говорит в своей спокойной невозмутимой манере:

— Привет, Бекки!

Нет, вы подумайте! Она что же, ждет, что я так же сдержанно отзовусь: «Привет, Джесс», и на этом все приветственные мероприятия закончатся?

— Джесс! — Мне по барабану, хочет она обниматься или нет, я просто бросаюсь к ней и обвиваю ее руками. Какая же она стала худая и мускулистая. А загорела-то как, и волосы на солнце совсем выгорели.

— А Том? — Я оглядываюсь по сторонам. — Он тоже здесь?

— Нет, — отвечает Джесс.

— Как так? — спрашиваю я, и, к моему ужасу, Джесс вздрагивает.

А ведь Джесс никогда не вздрагивает. Обычно она как каменная. Неужели что-то случилось?

— Тому нужно еще закончить кое-какие дела в Чили, — сухо объясняет она, не глядя на меня. — Ты ведь знаешь, он работает в благотворительной организации. Так что приедет, как только сможет. Разумеется, ему не терпится увидеть родителей, так что…

Тут она замолкает, будто бы не зная, что еще сказать. И это тоже абсолютно на нее не похоже.

— О, понятно, — отвечаю я. — Как жаль, что вам не удалось прилететь вместе.

— Я уже подписалась прочесть в Лондоне курс лекций по магматическим горным породам, — бесстрастно объясняет Джесс. — И даты согласовали заранее.

— Все ясно. — Я киваю с таким видом, будто прекрасно знаю, что такое магматические горные породы. — Что ж… Все равно, с возвращением!

— Тетя Джесс! — Минни бросается к ней и обнимает за ноги. За ней подходит Люк и целует Джесс в щеку. И щеки ее розовеют от удовольствия. Может, ее просто нужно слегка растормошить?

— Как долетела? — спрашиваю я. — Джетлаг не мучает? Я тут тебе подарочек принесла…

Я вручаю Джесс подарок и, пока она его разворачивает, оглядываюсь по сторонам, рассматривая квартиру. Окна тут от пола до потолка, повсюду симпатичные маленькие светильники, а диван обит бархатом сине-зеленого оттенка. Возле медного коктейльного бара папа в потертых джинсах и серой фуфайке смешивает нам эспрессо мартини. А рядышком, на высоких барных стульях в индустриальном стиле, сидят Дженис и Мартин.

Взглянув на папу, я, не удержавшись, снова разеваю рот от изумления. Папа в жизни не носил фуфайки. Не говоря уж о джинсах. Самым-пресамым неформальным его нарядом до сих пор было поло с эмблемой гольф-клуба.

— С новосельем, пап! — Я целую его и вручаю ему бутылку шампанского. — Как здесь здорово!

— Нравится, Бекки? — просияв, спрашивает папа.

— Все так непривычно!

— Еще как непривычно, верно, милая? — дрожащим голосом подхватывает Дженис. — Совершенно непривычно.

На ней светлый в яркий цветочек костюм с плиссированной юбкой. И на барном стуле в индустриальном стиле она смотрится довольно нелепо. Помимо того, Дженис все время испуганно оглядывается по сторонам, будто угодила в пустыню Гоби.

— Эспрессо мартини, Мартин! — весело объявляет отец и вручает Мартину стакан. Тот с сомнением разглядывает его и опасливо отпивает.

— Эмм… освежает, — выдает он, наконец.

— Минни, милая, а для тебя есть сок… — Папа протягивает Минни стакан, и та, довольная, усаживается на пол, скрестив ножки, и начинает пить. — А тебе, Дженис, джин-тоник, верно? Какой сорт джина предпочитаешь?

— Какой сорт джина? — в замешательстве оглядывается по сторонам Дженис, будто подозревает, что в вопросе кроется какой-то подвох. И, наконец, испуганно шепчет. — Э-э… «Гордон»?

— Дженис! — принимается распекать ее папа. — Не будь такой консервативной! Мы вчера ходили на дегустацию крафтового джина. Смотри, вот этот японский. — Он вертит перед ее носом бутылкой. — Попробуй.