Шопоголик и Рождество

— Что? — в шоке охает Люк. — Ты отдала… Но почему?

— Шш! — шикаю на него я. — Им было нужнее. Там… в общем, целая история. Я не могла иначе.

Люк смотрит на меня, не в силах поверить.

— А что же наденет Минни?

— Все в порядке. Я по-быстрому кое-что смастерила. Она не расстроилась.

— Но а ты-то разве не расстроилась? — не отстает Люк, и я вдруг понимаю, что не знаю, как ответить. Поначалу я думала, что совершенно не расстроюсь. Но теперь, когда я сижу в зале, а вокруг полно галдящих в предвкушении родителей, очень трудно не…

А впрочем, ничего страшного. Все в порядке.

Люк пару минут молчит и внимательно смотрит на меня своими темными глазами.

— Бекки, ты же все вечера просиживала над этим костюмом, — наконец, говорит он настолько тихо, что я едва его слышу. — Это так много для тебя значило.

— Знаю… — Помявшись пару секунд, я добавляю: — Но мне в жизни очень повезло, Люк. А им — нет. Большего я тебе сказать не могу.

Люк ничего не отвечает, только берет меня за руку и крепко ее сжимает. И я думаю: это правда, мне очень повезло. Что бы ни стряслось в моей жизни, все равно я точно знаю: я очень везучая.



Однако спустя полчаса мне уже так вовсе не кажется. Помню-помню, импровизация развивает фантазию и все такое. Но в случае с детским рождественским спектаклем это очень, очень плохая идея.

Вся постановка развалилась. С некоторыми детьми явно поработали родители, другие же представления не имеют, что им делать. Один мальчик расплакался, а другой пожаловался Ангелу Габриэлю, что ему нужно в туалет.

От сидения на пластиковом стуле у меня затекли ноги. Такое ощущение, что спектакль длится целую вечность. Иисус уже родился, пастухи (включая Клемми и Уилфи) его навестили, все спели «Там, в яслях» и «Отпусти и забудь». (А это тут при чем?) Но вот теперь, кажется, все окончательно застопорилось.

— Нам негде укрыться, — уныло бормочет Мария, качая на коленях пластмассового младенца Иисуса. — Гостиниц тут нет.

Говорит она это уже примерно в тридцатый раз.

— И ослик устал, — вторит ей Иосиф, хотя ослик ушел со сцены еще двадцать минут назад и уже переоделся в ангела.

— Нам негде укрыться, — плачущим голосом повторяет Мария. — Гостиниц тут нет.

— Волхвы! — отчаянно шепчет из зала Мисс Лукас, яростно размахивая руками. — Волхвы! Пошли волхвы!

И через секунду на сцену выходят Минни и еще два мальчика — все в ярких, блестящих костюмах. Тут зрители, задремавшие было от скуки, просыпаются и разражаются громом аплодисментов, как будто увидели голливудских знаменитостей.

Сама того не желая, я тоскливо поглядываю на Харви. Смотрится он просто потрясающе. Темно-синий шелк мерцает, золотые пайетки сияют в свете софитов, и даже ларец у него в руках переливается всеми цветами радуги.

Но Минни тоже хороша, — убеждаю я себя. Просто костюм у нее более богемный, эклектичный такой. Она замечает в зале нас, широко улыбается и машет, довольная, что оказалась в центре внимания.

— Я принес младенцу Иисусу мирру, — бубнит первый волхв, флегматичный мальчик по имени Джордж. Мама явно заставила его вызубрить эту реплику.

— А я принес младенцу Иисусу ладан, — сияя, звонко выговаривает Харви.

Вот и очередь Минни. Я вдруг понимаю, что нервничаю. Моя дочурка играет в пьесе! Кошусь на Люка, и он улыбается мне.

Минни смотрит на блестящий ларец Харви — тот, который сделала я, тот, с которым мы репетировали дома, — затем переводит взгляд на золотую коробочку у себя в руках. Сдвигает бровки, в замешательстве смотрит по сторонам, набирает в грудь побольше воздуха и, наконец, выдает:

— А я принесла младенцу Иисусу Гуччи.

Народ в нашем ряду начинает хихикать.

— Гуччи? — повторяет Люк. — Мирра, ладан и Гуччи?

— Золото! — одними губами произношу я, надеясь, что Минни поймёт. — Не Гуччи, а золото!

Но она озадаченно смотрит на меня и упрямо повторяет, показывая всем коробочку:

— Я принесла Гуччи! У мамочки есть сумка от Гуччи. — В зале уже откровенно смеются. — Мамуля хотела шарфик, — светски сообщает зрителям Минни. — А у папули были деньги. В карманчике.

Боже, оказывается, она запомнила все, что я наболтала ей про тот первый шарф от «Денни и Джордж». Чего нам теперь ждать дальше?

Справа и слева раздаются сдавленные смешки, плечи у зрителей трясутся. Джордж, похоже, обиженный, что Минни перетянула все внимание на себя, повторяет громче:

— Я принес мирру.

— А я Гуччи, — с вызовом перебивает его Минни.

— Вон там сидит викарий. — Люк кивает на левую часть зала. — Просто если тебе интересно.


— Хватит. — Я прикусываю губу. — Смотри спектакль!

Но вот Минни, кажется, выдыхается. Над сценой повисает тишина, и тут, очнувшись, вступает Мария.

— Нам негде укрыться, — скорбно вздыхает она. — Гостиниц тут нет.

И при слове «гостиниц» у Минни что-то меняется в лице.

— Никакого мини-бара, — сурово предупреждает она и, повернувшись к Иосифу, грозит ему пальцем. — Никакого мини-бара. Никаких конфеток. Слишком долага!

Зал грохает.

— Чертовски верно! — кричит один из пап.

— Главное, «Таблерон» не берите! — вторит ему другой.

— У вас олл инклюзив, в столовой наедитесь! — подхватывает третий, и зал заходится от хохота.

Все, смеясь, оборачиваются к нам с Люком, а я вежливо улыбаюсь в ответ, хотя голова у меня сейчас взорвется. Наша дочь только что явилась в хлев к Марии и Иосифу и велела им не лазить в мини-бар. Боже, когда ж я сдохну?



После окончания спектакля всех родителей угощают в столовой подогретым вином и пирожками. Мы с Люком потягиваем свои напитки и слушаем, как по залу курсирует слово «мини-бар», порождая все новые и новые взрывы хохота. А еще многие восхищаются костюмом Харви, и каждый раз, как это происходит, Люк сжимает мою руку. Стеф что-то не видно, но она наверняка где-то здесь. Кто же пропустит рождественскую постановку?

— О боже, Бекс! — откуда-то выныривает Сьюзи, вся разрумянившаяся от смеха. — «Никакого мини-бара». Это же классика! И какой чудесный у Минни костюм, — осторожно добавляет она. — Отлично потрудилась, Бекс. Ты что, его из шарфов сделала? От «Денни и Джордж»?

Я знаю Сьюзи. Она изо всех сил старается похвалить костюм, явно состряпанный за пять минут с помощью английских булавок. И я очень ценю ее такт. Но внутри у меня все прямо горит от досады. Так и хочется сказать: «Ты правда думаешь, что я вот это несколько недель шила? Я сделала отличный костюм! Тот самый, который все так хвалят!». Но я не могу. А то вдруг другие родители услышат.

— Спасибо, — через силу отвечаю я и отпиваю вино. В этот момент у Люка начинает звонить мобильник. Он подносит телефон к уху, разговаривает секунд тридцать, а потом с потерянным видом оборачивается ко мне.

— Бекки, звонили из районной управы. Говорят, к ним поступило несколько жалоб, что у нас на лужайке спит бездомный. Даже одеялом накрылся. Тебе что-нибудь об этом известно?

Да боже мой!

— Это не бездомный! — заверяю я Люка. — Это рыба!

— Рыба? — обалдело переспрашивает Люк.

— Да, я купила рыбу и завернула ее в одеяло с Паддингтоном, — нетерпеливо объясняю я. — Вот и все. А народ сразу насочинял небылиц.

— Ты завернула рыбу… в одеяло? — повторяет Люк.

— Пришлось! — оправдываюсь я. — А что еще мне с ней было делать?

Все молчат, Люк и Сьюзи озадаченно переглядываются.

— Бекс, не пойми меня неправильно, — опасливо начинает Сьюзи, — Но вид у тебя слегка… взвинченный.

— Ничего подобного, — возражаю я. — Что за чушь? Со мной все в порядке. Я совершенно спокойна. Правда же, Люк?

— Пожалуй, ты и правда немного взвинчена, — отвечает муж, и я испепеляю его взглядом. Предатель!

— Бекс, серьезно. — Сьюзи кладет руку мне на плечо. — По-моему, ты на взводе с того самого дня, как согласилась устроить Рождество у себя. Позволь мне тебе помочь. Пожалуйста. Мне ужасно хочется быть полезной. Или… давай перенесем все к нам. Поменяем план!

Что?

Я, не в силах поверить, смотрю на Сьюзи, она же живо оборачивается к Люку.

— Может, вот он, выход? Я возьму все на себя, вы все придете в Летерби-Холл…

— Ты что, думаешь, я не способна организовать рождественскую вечеринку? — ору я, перекрикивая Сьюзи и стряхивая ее руку со своего плеча. — Полагаешь, у меня не получится, да, Сьюзи?

— Нет! — сейчас же дает задний ход Сьюзи. — Боже! Конечно, нет! Я просто предлагаю… Ты совсем из сил выбилась… А я хочу помочь…

— Лучшей помощью было бы, если бы ты в меня верила! Если бы поддержала мою идею устроить вечер пряничных домиков.

— Я поддерживаю! — испуганно отзывается Сьюзи. — Очень поддерживаю, Бекс! Если хочешь — пожалуйста. Просто…

— Вот и хорошо, — сердито перебиваю я. — Потому что, если вдруг тебе интересно, у меня все в порядке. Все под контролем, я совершенно спокойна, Рождество будет изумительным. — Я залпом осушаю бокал. — И волноваться тут не о чем.