Сияющие руины

Сильюн отлично знал, как произвести нужное впечатление на публику и подчинить ее своей воле. Когда он проходил сквозь толпу притихших заключенных, его Дар шипел и разлетался искрами. Дойдя до двери, Сильюн обнял Люка и Койру за плечи.

– Отличная работа, – тихо произнес он, заводя их обоих в апартаменты Крована. – Красиво сделано. Только одна маленькая ошибочка.

– Какая? – с тревогой спросил Люк.

– Никогда не ручайся за хорошее поведение кого бы то ни было, кроме себя.

Дверь за ними захлопнулась. И Люк услышал, как за ней раздался лязг металла и хриплый смех Собаки.

И крики.

Люк чувствовал, как Койра пытается вывернуться из-под крепкого полуобъятия Сильюна. Но хватка Равного была железной.

– Забудь о них, – сказал ей Сильюн. – У каждого был шанс, и каждый сделал свой выбор. Это те, которых ты отказалась спасти.

Койра продолжала вырываться.

– Но это не значит, что я их бросила там, чтобы их убили.

– Их в любом случае убьют. Быстро или медленно, – пожал плечами Сильюн. – Не большая разница. Ты же знаешь, что́ Крован делает с ними. По крайней мере, Собака не садист.

– Когда Крован вернется, когда у меня будет возможность поговорить с ним, я постараюсь убедить его обращаться с ними по-другому. Этих людей нельзя выпускать на волю, но их можно держать здесь, не подвергая таким жестоким мучениям.

– Но не так долго, как Араилт Крован их здесь держит, – сказал Сильюн.

Крики за дверью прекратились. Предположительно, большинство участников нападения разбежались, как только поняли истинные намерения Собаки. Люк не хотел, чтобы Собака находился рядом с ним… или с Койрой. Но все же будет лучше, если он останется с ними, а не отправится бродить по замку, уничтожая своих бывших сотоварищей одного за другим.

– Все закончилось, – сказал Люк Койре.

Она кивнула в знак того, что тоже так считает, стряхнула руку Сильюна и подошла к двери. На ковре снаружи лежало еще два трупа, один из них – главарь беспорядков. Собака уже готовился спускаться вниз по лестнице, но обернулся на свист Койры, короткий и резкий, будто он был настоящей собакой. Дрожь пробежала по спине Люка при мысли, что Койра и Собака много лет провели здесь в заключении. Тогда Койра была еще ребенком. Что может их связывать?

– Давай приведем тебя в порядок, – сказала Койра, закрывая за Собакой дверь. Он вошел и остался стоять на коврике у двери. Койра его осмотрела и вздохнула. – Рада тебя видеть.

Невероятно, но она поднялась на цыпочки и – очень коротко – обхватила его за шею и прижала к себе.

Койра провела Собаку в ванную комнату Крована и пошла искать для него одежду. Сильюн вел себя в апартаментах хозяина замка совершенно бесцеремонно, словно это была его частная собственность. Он разгуливал по комнатам, пробегая руками по всему, что попадалось на пути, останавливался, небрежно брал и рассматривал предметы и с такой же небрежностью возвращал их на место.

– Здесь чего ни коснись, все – история, – произнес он.

– Это не музей, Сильюн. Мы сюда не историческими экспонатами любоваться прилетели. Твоя мать сказала, что Крован возвращается сегодня. Он может прибыть с минуты на минуту. Мы должны как можно быстрее отсюда исчезнуть.

– Нет, не должны. Второго такого шанса, как этот, у нас может не быть. Ты пришел за девушкой, она с тобой. А сейчас я хочу получить то, за чем я пришел. Я хочу узнать, почему король появился в твоем ментальном пространстве именно здесь. Почему ты его увидел, стоя у Последней двери.

Сильюн толкнул дверь, ведущую в небольшую гостиную.

Книжные шкафы стояли у дальней стены, а подушка и одеяло на диване свидетельствовали, что именно там спала Койра. Но взгляд Сильюна привлекли гобелены, которые закрывали две длинные стены комнаты.

– Взгляни на них. Я почти уверен, что именно они подарили хозяину замка идею надеть на заключенных золотые ошейники. Ты помнишь, я в прошлый раз спросил Крована об ожерелье Грох? В дневниках моего предка Кадмуса я нашел много размышлений на эту тему. Тогда я впервые заинтересовался созданием с помощью Дара сдерживающих привязок.

Возраст гобеленов исчислялся, конечно, не одной сотней лет, но цвета оставались яркими, без сомнения сохраненные Даром. На одном была изображена красивая молодая пара, плывущая в лодке. У девушки были рыжие волосы до пояса, а рядом с ней сидел бородатый молодой человек. Над ними бушевала буря, сверкали молнии. На гобелене на противоположной стене была та же девушка, она стояла на берегу, за ее спиной вырисовывался Эйлеан-Дхочайс. Рядом с ней стоял уже не молодой человек, а старуха с белыми волосами, заплетенными в косу. На шее девушки сверкала полоска, прошитая золотыми нитями, выглядевшая как настоящее золотое ожерелье.

– Легенда о прекрасной Элспете и храбром Алане, – сказал Сильюн. – Довольно романтично, если вам кажется, что такое определение применимо к кому-то из рода Крованов. – Он поднял бровь и посмотрел на съежившегося Люка.

Элспет была внучкой мормэра[3] Крована, построившего этот замок. Он считал, что Шотландии не нужен верховный лорд, и стал хранителем заложников, чтобы положить конец междоусобной войне, – в одном из ее сражений погиб его сын. Но его обожаемая внучка Элспет влюбилась в молодого дворянина по имени Алан, сына того самого человека, который убил ее отца.

Зная, что мормэр никогда не согласится на их брак, однажды ночью они убили его в этом замке, после чего хотели убежать, переплыв озеро на лодке. Но двоюродная бабушка Элспеты, Грох, обнаружила их преступление. Поднявшись на стену замка, она вызвала молнию и поразила лодку.

– Герб, – произнесла у них за спиной Койра, заставляя Люка вздрогнуть. – Лодка, пораженная молнией, – это герб Крована. Я никогда не слышала эту историю.

Люк подавил волну ревности: Сильюн, а не он приоткрыл Койре тайну ее семьи.

Какое значение может иметь для Койры статус Равной? Она говорила, что останется в замке, чтобы поговорить с Крованом, но после всего произошедшего она наверняка уйдет с ними. Возможно, в Фар-Карре Сильюн поработает с ней и поможет разблокировать ее Дар.

А что дальше? В Доме Света рядом с Крованом есть и ее место – кресло наследницы Эйлеан-Дхочайса. Может ли Койра предъявить на него права, даже если отец никогда ее не признает? Примет ли общество Равных? Воображение Люка нарисовало Койру в нежно-шелковом платье, вальсирующей в бальном зале в объятиях молодого блестящего наследника. Совсем неутешительная картина.

– А что ожерелье? – спросила Койра, касаясь золотой полоски на своей шее. – Что о нем говорит легенда?

– А-а… – улыбнулся Сильюн. – Все закончилось печально. Когда лодку разбила молния, Алан утонул. И как только двоюродная бабушка Грох добралась до Элспеты, та пожалела, что тоже не утонула. Первые слезы, которые упали в воду, были слезами Элспеты, поэтому озеро и назвали Лох-нан-Деоир, что значит «озеро слез». Говорят, воды озера причиняют боль потому, что в них растворились ее горе и страдание, но, вероятнее всего, здесь действует самое обычное старое заклятие. Его использовали для защиты острова. Так вот, чтобы предотвратить повторное бегство Элспеты, Грох надела на нее ожерелье, которое привязало девушку к замку.

– И что с ней случилось потом?

– Я обычно теряю интерес к легендам, когда в них иссякают сведения о Даре. Но ни в одной книге я не нашел упоминаний о том, что Элспета сняла ожерелье или покинула остров.

– Я могу покинуть остров, – сказала Койра. – По крайней мере, до берега озера. Туда, куда я отвела Люка, а затем и еще несколько человек. Я никогда не пыталась пройти по дорожке в деревню, но я пересекала озеро.


Сильюн нетерпеливо взмахнул рукой:

– Ты ведь не носишь настоящее ожерелье? Тебя с помощью Дара просто привязали к замку, и эта привязка в форме золотого ошейника, по-видимому, лишь дань этой очаровательной семейной истории. В твоем случае если ты есть та, кто ты есть, как это подтверждают события, то есть дочь Крована, то я предполагаю, что твой ошейник сдерживает твой Дар. Однако он не ограничивает твою власть над замком, озером или Последней дверью, которые реагируют на кровь семьи. Можно мне взглянуть на него? Люк издевался надо мной, не верил, что я могу его снять.

– Я не понимаю, почему ты вернулся, – проговорила Койра, поворачиваясь к Люку. – Не могу себе представить, что кому-то захотелось вновь увидеть это место.

– Я хотел увидеть тебя, – ответил Люк, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не покраснеть, когда и Койра, и Сильюн взглянули на него.

– Как трогательно, – сухо произнес Сильюн после паузы, которая была достаточно длинной, чтобы стать неловкой.

Люк ждал, когда Койра скажет что-то вроде: «Я тоже по тебе скучала», но, конечно, она этого не сделала. Она лишь моргнула.

– Ты никогда не замечала, – Сильюн повернулся к Койре, – за все эти годы, что жила рядом с ним, что к тебе он относился иначе, чем к остальным? Ты не обратила внимание, как Люк, на ваше внешнее сходство? И разве другие этого не видели?

Лицо Койры болезненно исказилось.

– В моем воображении моим отцом мог быть кто угодно, например твой отец. Он мог отослать меня сюда, чтобы избежать пятна на благородном имени семьи. Я могла быть дочерью самого опасного преступника. И Крована в том числе. Но его я никогда не рассматривала всерьез. Разве родной отец может так относиться к своей дочери? И он все время повторял, что я, как и все остальные заключенные, виновна в страшном преступлении. И мое преступление – худшее из всех возможных. Да, я замечала нечто общее в нашей внешности. Но вместе с тем я видела сходство и с другими людьми, с кем-то цветом глаз, с другим телосложением, формой носа или рук. Если ты ищешь сходство, ты его обязательно найдешь. Вопрос о моем происхождении мучил меня всю жизнь. И теперь я хочу получить ответ. Именно поэтому я осталась в замке.

– Ну, знаешь, я мог бы заглянуть сюда, – Сильюн постучал пальцем по голове, – и посмотреть, есть ли для тебя там какие-то ответы.

– Конечно, Фар-Карр более подходящее место для этого… – начал было Люк, поворачиваясь к Сильюну, но тот уже взял Койру за руку и повел ее к дивану.

Что за игру ведет Сильюн? Он знает, что Крован вот-вот должен вернуться, и он ясно дал понять, что прилетел на Эйлеан-Дхочайс найти следы короля-чудотворца, а вовсе не для того, чтобы заниматься Койрой. У него на это просто нет времени.

Но Равный уже давал инструкции Койре, которая сидела на диване с закрытыми глазами. Сильюн одной рукой взял Койру за руку, а пальцы другой прижал к ее лбу. Люк помнил, что так же Равный делал и с ним, но сейчас со стороны это показалась ему до неприличия интимным. И, даже будучи еще во многом по-детски наивным, Люк понимал, что испытывает ревность.

Что ж, он не собирается присутствовать третьим лишним на свидании внутренних миров двух Равных. Лучше он займется поисками. А если найдет нечто подобное тем полотнам в поместье Фар-Карр, где изображен король-чудотворец, возможно, Сильюн согласится убраться отсюда поскорее.

То, что Люк увидел за первой же дверью, он бы предпочел никогда не видеть. Это была ванная комната, в которой лежала куча залитой кровью одежды, перчатка с ножами, тщательно вымытая и сушившаяся на полотенце, и Собаку с пеной до подбородка в ванне Крована. Люк поспешно закрыл дверь и пошел дальше по коридору.

Это была самая большая гостиная, та самая, где Крован и Сильюн взрывали его мозг в тот ужасный день, запомнившийся ему навсегда невыносимой болью. Если Сильюн сейчас делает так же больно Койре, он об этом сильно пожалеет. Люк подошел к окну, чтобы проверить, на месте ли их вертолет. Да, вертолет стоял на площадке на берегу озера. Вероятно, перед тем как уйти, Сильюн использовал одну из этих своих хитрых привязок, чтобы нервный пилот не улетел без них.

На столе лежали стопки бумаг и книга в кожаном переплете, судя по тисненному золотом году в углу, это был дневник Крована. Люку показалось маловероятным, что у Крована могли быть какие-то назначенные встречи и мероприятия. Он открыл дневник. Люку стоило бы усвоить урок, который преподала ему Аби, устроив разнос за то, что он посмел заглянуть в ее дневник. Записи Крована, сделанные мелким, настолько аккуратным почерком, что казались типографской печатью, вселяли ужас. Он скрупулезно протоколировал то, что делал с каждым гостем, кого приглашал в свои апартаменты.

Ярость охватила Люка, прочитав пару страниц, он захлопнул дневник. В венах Койры текла кровь этого человека. Когда-то в школе, на уроках биологии, у них были споры на тему «природа или воспитание»: что в большей степени формирует сознание и характер человека – гены, унаследованные от родителей, или среда, в которой он растет. Пятьдесят процентов генов Койра получила от Араилта Крована, и выросла она в заточении в замке. Как же смогла она вырасти такой порядочной и такой смелой?

С отвращением Люк обвел взглядом гостиную. Имеет ли смысл искать здесь что-либо без Сильюна? Сумеет ли он распознать тайный смысл в очевидном? Дверь в дальнем конце гостиной была приоткрыта – практически приглашение заглянуть. Люк подошел и толкнул дверь. Та открылась немного шире.

Спальня Крована.

На фоне роскошной обстановки замка строгость этой комнаты стала для Люка неожиданностью. Беленые стены без каких-либо дизайнерских эффектов, простой дощатый пол, покрытый выцветшим домотканым ковром. Кровать, похожая на армейскую, застеленная темно-синим одеялом, подоткнутым со всех сторон. На прикроватном столике – небольшая медная лампа и три книги. Простое окно выходило на озеро.

Люк сел на край кровати и взял в руки книги. Что из своей обширной библиотеки Крован выбрал, чтобы иметь всегда под рукой в своем уединенном личном пространстве? Люк повернул книги корешками вверх. «История Шотландии» – роду Крована здесь, без сомнения, отведено немало страниц. Можно ли в этой книге найти ключ к королю-чудотворцу? «Книга пэров» – считалась официальной родословной шотландских Равных.

Третьим в стопке – это крайне поразило Люка – оказался хорошо знакомый ему душещипательный бульварный роман, в котором девушка-сирота влюбляется в своего хозяина, а вскоре обнаруживается, что он – буйный алкоголик, который держит свою безумную жену запертой на чердаке. Это был один из любимых романов Аби. Люк даже представить себе не мог, что такую книгу Крован может взять в руки, и тем не менее она была изрядно зачитана. Люк открыл книгу, и первое, что он увидел, была дарственная надпись: «Дорогая Рона, со всей моей любовью, Араилт». И дата, свидетельствовавшая, что надпись была сделана более двадцати лет назад.

В голове не укладывалось, что Крован мог назвать какую-то женщину «дорогая», но вот, по всей видимости, доказательство, что он был женат. Эта книга, должно быть, принадлежала матери Койры. Люк был уверен, что Койре захочется взглянуть на эту книгу.

С чувством триумфа Люк сунул книгу под мышку. Сильюн, возможно, сейчас учит Койру пользоваться ее Даром, но он, Люк, нашел для нее нечто более ценное – вещь, которая принадлежала ее матери. Люк был уверен, Крован не станет рассказывать Койре об обстоятельствах ее появления на свет только потому, что она его мило попросит, хотя Койра и надеялась на это.

Люк раскрыл и две другие книги. «Рона» звучало как шотландское имя, так что, возможно, в этих книгах он найдет еще какие-то подсказки. Он веером пролистал страницы – тонкие, плотно покрытые текстом – и вздохнул, осознав масштаб задачи.

Но вдруг что-то выскользнуло и упало на пол. Фотография. Люк поспешно схватил ее и почувствовал прилив воодушевления, увидев лицо, на мгновение ему показалось, Койры.

Это была официальная семейная фотография, запечатлевшая четыре фигуры на парадной лестнице замка. Девочка выглядела немного старше Дейзи. Стоявший рядом с ней молодой человек был, возможно, лет на десять старше, на вид чуть больше двадцати. За ними стояли мужчина и женщина, у женщины на поясе брошь в виде зигзага молнии, поражающей лодку, мужчина в килте. Тканью с этим рисунком была обита мебель в замке.

Молодым человеком на фотографии был Крован. Но девочка рядом с ним, очень похожая на Койру, слишком мала, чтобы быть его женой или невестой. Дрожащими руками Люк перевернул фотографию, вот и разгадка. Судя по дате, фотография была сделана двадцать пять лет назад. Надпись гласила: «Лорд Фионлах Крован, леди Фенелла, наследник Араилт, взр. 21, Рона, взр. 12». «Взр.», должно быть, означало «возраст».

Как утопающий за соломинку, Люк ухватился за мелькнувшую мысль. Возможно, состоялась какая-то чудовищная помолвка. Рона была девочкой из другой семьи, ее привезли в замок, чтобы познакомить с выбранным для нее женихом, за которого она впоследствии должна была выйти замуж. Но соломинка сломалась в руке у Люка, когда его взгляд отчаянно метался от одного лица к другому. Семейное сходство было очевидно: у дочери рот отца, у сына нос матери, у обоих детей серые глаза матери.

Мать Койры была сестрой Крована!

С отвращением Люк положил книги на столик. Как бы Койра ни хотела раскрыть тайну своей семьи, теперь он очень надеялся, что она так и останется для нее тайной.

Им нужно покинуть остров немедленно. Намерение Койры остаться и ждать Крована в корне неверно. Люк всегда так считал, а с учетом того, что он сейчас узнал, он вдвойне в этом уверился. Люк поспешно покинул спальню, чтобы разорвать любовное сплетение Дара Сильюна и Койры. Мельком бросил взгляд в окно, проверить, на месте ли вертолет.

И увидел, что на второй, удаленной от первой, площадке стоит еще один вертолет.

Сердце Люка екнуло. Он опрометью бросился в коридор и столкнулся с Собакой, успевшим переодеться в одежду Крована, перчатка снова была на его руке.

– Я слышал звук вертолета, – сказал Собака. – Наш?

– Его, – покачал головой Люк.