Сияющие руины

Это была большая, слишком большая игра. Если они выиграют, все изменится. Если проиграют, потеряют все: свою страну, свободу, возможно, даже собственную жизнь. Крован уничтожит Дар Мидсаммер, как он разрушил Дар Джексона. А потом будет еще одна Кровавая ярмарка, и рычащие львы уже не придут на помощь.

Оставив Собаку в Далстоне, Аби отправилась в Линдум. Всю дорогу она спрашивала себя, примут ли ее обратно. Ведь она так откровенно поддерживала Гавара, который, как оказалось, предал их, после чего просто исчез без предупреждения. Возможно, Мидсаммер и ее начала подозревать.

Остановив машину у ворот Линдума и ожидая, когда Равная выйдет, Аби приготовила объяснения.

– Мне нужно было побыть одной, – сказала она Мидсаммер. – Я ездила в Манчестер, взглянуть на наш старый дом. Хотелось вспомнить, как счастливо мы жили, пока все это не случилось. Я потеряла отца, и мне было невыносимо прощаться с мамой. Она уехала? Ты отправила ее в Улад?

Когда Мидсаммер сказала «да», Аби разрыдалась, громко, с безнадежным отчаянием. Равная открыла ворота и обняла ее.

И уже не было никаких вопросов по поводу ее отсутствия.

Линдум пребывал в состоянии крайнего возбуждения. Джон был там, и Аби обрадовалась, увидев его.

– Мне сказали, сведения, которые ты принес, оказались полезными, – улыбнулась Аби.

– Надеюсь, что так. Значимые цели и минимум риска для жизни. Мы раздадим небольшие вознаграждения всем ночным сторожам и уборщицам, чтобы они ушли, а затем… гори, гори ясно. Мы во всеуслышание заявим, что Равные тоже уязвимы. – Он улыбнулся свой обезоруживающей улыбкой и тут же сделался серьезным. – Я думаю, Мидсаммер что-то припрятала в рукаве, приготовила какой-то сюрприз. Не знаешь, что это может быть?

Для Аби это было новостью. И, учитывая, что Мидсаммер была сейчас страшно занята, – впору ей клонировать себя с помощью Дара, – не было никакой возможности подойти к ней и спросить.

Да и после предательства Гавара Аби не стала бы ее винить за то, что она скрыла некоторые части своего плана, доверившись только тем, кого это непосредственно касалось.

Хотя любопытство ее разбирало.



Любопытство не оставляло Аби, ведь события разворачивались в самом сердце Лондона. Мидсаммер распределила задания между тремя командами: Maк из Старой коптильни и Эмили из Экстона объединили усилия и занимались организацией массовых домашних вечеринок. Спикер Доусон, используя свои сети, обеспечивала доставку автобусами со всех уголков страны участников марша протеста, Джон помогал ей координировать логистику. А дядя Рени, Уэс, в паре с невозмутимым Бхадвиром из Портисбери готовил поджоги. Заводы Портисбери относились к отрасли химического машиностроения, и несколько человек из Бора, ответственных за поджоги в агарной рабовладельческой зоне, после освобождения из Фулторпа решили остаться и помочь. Эта команда парней отлично знала свое дело.

Лейла с самого начала понимала, что она всегда будет правой рукой своей подруги. Она курировала оперативную базу, которую они временно захватили, – офисное здание, законсервированное в ожидании реконструкции, где все осталось в рабочем состоянии – от телефонных линий до туалетов.

Все здание пропахло промышленными чистящими средствами, от них у Аби щекотало в носу и горле. Но она не решалась чихать, потому что голова уснувшей Рени лежала у нее на коленях. Они вместе участвовали в одном из поджогов, стояли на стреме, пока работали те же парни из Бора, которые превратили в руины Часовню королевы.

Аби знала о реакции Боуды Матраверс на поджоги. Они все смотрели новостные телерепортажи. Когда Боуда какими-то банальными фразами выражала свое осуждение происходящего в городе, Лейла поглаживала свой живот и ругалась такими словами, какие бы ни одна мать на свете не одобрила. Но все они разинули рты, когда Боуда подняла водяную виверну и бросила ее на охваченные огнем здания посольств. Джон отошел от телефонов, чтобы посмотреть, и Аби по его дыханию поняла, какое восхищение он испытывает. Знал ли он, на что была способна его бывший босс?

Мидсаммер стояла и с мрачным видом наблюдала. И Аби вспомнила, как ей рассказывали об аресте Рени у стен Дома Света, когда Мидсаммер оживила дракона на крыше, чтобы вырвать Рени из рук охранников и унести ее в безопасное место. Ей это почти удалось, но в этот момент Боуда подняла из вод Темзы чудовище, и началось сражение.

Ходили слухи, что Равные звонили Мидсаммер и высокомерно смеялись над ней. Неизвестно, насколько эти слухи достоверны. Но совершенно ясно: Дар Боуды Матраверс способен не только на безобидные трюки. Аби пронзила неприятная мысль. Что, если ее план уничтожить Уиттема Джардина удастся, но Боуда тут же займет его место и продолжит его жестокую политику?

Однако число сторонников протестов росло. Участники вечеринок все больше и больше лондонцев увлекали выйти на улицы. Непрерывно шел подсчет: кто-то на большой маркерной доске постоянно обновлял цифры людей, прибывших в столицу на автобусах, еще быстрее менялась цифра приехавших на поездах и электричках. Несмотря на то что социальные сети находились под строгим контролем, два хештега были в тренде: #безРавных и #возьмемсвое. Хильда неусыпно следила, готовая тут же пресечь любую попытку заблокировать их, но, похоже, никто в Управлении общественной безопасности Боуды не был особенно обеспокоен хештегами.

– Равные – технофобы, – пояснил Джон. – Компьютеры, социальные сети. Их они не принимают во внимание. Думаю, это как-то связано с их Даром. Сильюн Джардин без крайней необходимости даже машиной не пользуется.

Аби не особо волновали причины технофобии Равных. Важным было то, что в их распоряжении был еще один инструмент борьбы.

Они могут это сделать. Могут. Несмотря на впечатляющую демонстрацию Боудой своего Дара, широко освещенную съемочными группами, следовавшими за ней по пятам. Журналисты и наблюдатели, которых Мидсаммер рассредоточила по городу, разошлют подлинную информацию по всему свету, события будут отражены в экстренных новостях международных СМИ и на пиратских каналах, таких как «Свободное радио для всех». За связь с последними отвечала Джессика, она предоставляла им цитаты из заявлений Мидсаммер и спикера Доусон, подбирала людей для интервью, включая участников домашних вечеринок.

«Оз несколько раз был в эфире „Свободного радио для всех“, – с грустной улыбкой сказала она Аби. – Я всегда говорила ему, что у него это отлично получается».

«У этих людей так много потерь и так много боли в сердце, – подумала Аби, оглядываясь по сторонам. – Но вместе с тем много надежды и воодушевления».

На полу, поодаль от рабочей комнаты Мидсаммер, группа студентов рисовала плакаты и баннеры. Аби поморщилась, густой запах аэрозольной краски витал в воздухе. Бросив взгляд на несколько готовых плакатов с надписью: «БЕЗ РАВНЫХ», Аби вспомнила рассказы Люка о любви Мейлира к плакатам и лозунгам. На полу сушился длинный баннер: «КОГДА Я ВЫРАСТУ, Я ХОЧУ СТАТЬ РАБОМ, ДОКТОРОМ, УЧИТЕЛЕМ, ИНЖЕНЕРОМ».

«У этих студентов еще есть такая возможность», – с щемящей тоской подумала Аби.

Когда небо за окнами посветлело, казалось, что на всех снизошло умиротворение и покой. Мидсаммер созвала заседание штаба, кроме команды, которая ни на шаг не отходила от телефонов.

– Решающий час близок, – сказала она. – Марш начнется в десять и завершится у Дома Света в двенадцать. Сама Боуда Матраверс заверила меня, что не позволит силовикам заблокировать дорогу к Парламентской площади. Кто не смотрел телевизор прошлой ночью, повторяю, она заявила, что готова внимательно выслушать «послание народа Британии». Думаю, она надеется потеснить своего тестя канцлера Джардина, сыграв в игру «добрый полицейский победил плохого полицейского».

– Игра больше похожа на «Плохой полицейский победил самого плохого полицейского», – насмешливо предложил кто-то.

– Оставим казуистику в покое, – продолжила Мидсаммер. – Наша цель, при условии, что Боуда сдержит свое слово, – к полудню заполнить Парламентскую площадь и прилегающие к ней улицы. Мы услышим короткие свидетельства представителей со всех концов страны о том, как безвозмездная отработка разрушает жизни людей. Ровно через полчаса после этих речей я возьму микрофон и сделаю свое дело. Мы должны быть готовы к враждебному ответу. Но помните, камеры станут нашими свидетелями и нашей защитой. Там будут и наши камеры. Международные наблюдатели также поведут прямую трансляцию событий. Впрочем, вполне возможно, что Боуду будет сопровождать ее любимая группа телевизионщиков, а как мы знаем по Фулторпу, их камеры радикально искажают действительность. Сегодняшний день не положит конец злоупотреблениям Равных, но давайте сделаем его началом конца. И сегодня я отправлю послание, так что Равные больше не смогут использовать свою силу, чтобы тиранить людей и сломить их сопротивление. Один из моих добрых знакомых любил повторять, что человеческий дух могущественнее любой магии и волшебства. Давайте же сегодня это докажем.

Аби внимательно слушала Мидсаммер, и ей очень хотелось верить в то, что та говорила. Хотелось верить, что этой смелой, страстной женщине и тем, кто с ней работает, от ветеранов сопротивления до учеников, таких же молодых и неопытных, как сама Аби, и полных идеализма, удастся сломать многовековые традиции несправедливости и лжи.

Аби очень на это надеялась.

Палец Собаки еще не лег на спусковой крючок пистолета, нацеленного отнять жизнь у Уиттема Джардина. Еще не поздно для чуда. Еще не поздно Боуде Матраверс, если она действительно намерена, услышать голос народа. Лорду Джардину увидеть улицы, заполненные людьми, требующими отношения к себе не как к грязи, а как к достойным гражданам своей страны.

Но все дело в том, что Аби больше не верила в чудеса.

– Хочу немного подышать свежим воздухом и отдохнуть, – сказала она Рени. – Я найду тебя позже. Я буду на площади.

Аби вышла на улицу, навстречу занимающемуся дню. Над Лондоном висела туманная дымка, и восходящее солнце превратило ее в золотистое сияние. Оно накрывало Лондон, как сияние Дара, искрящееся, но удушающее. Аби передернуло от этой картины.

Ей нужно было добраться из одного конца Лондона в другой, рысцой передвигаясь по улицам, она несколько раз свернула не там, где надо, но к половине восьмого была на месте. Аби постучала в дверь и отступила на шаг, на тот случай, если первым выйдет не Собака, а появится его рука в зловещей перчатке.


В узенькой щели осторожно приоткрытой двери показалось худое лицо. Оно расплылось в улыбке-оскале, и, когда Собака открыл дверь широко, Аби увидела в его руке пистолет. Он, вероятно, и спал с ним.

Из глубины помещения раздалось сонное хныканье, изумленная Аби увидела, что у троих детей теперь были импровизированные кровати и постельное белье, рядом стопкой лежало несколько книг. Собака не только бродил по улицам и наблюдал за патрулями службы безопасности. Аби стало жаль уводить его от детей. Когда в их совместном деле будет поставлена точка, Собака вернется за этими детьми. Может быть.

– Наше время пришло, – сказала она ему. – Форма офицера безопасности будет кстати.

Аби сложила в свой рюкзак перчатку и комбинезон Собаки и пистолет, добытый ею в Фулторпе. Второй пистолет, реквизированный Собакой у офицера, он сунул в кобуру, и они отправились в путь.

Марш начинался в Гайд-парке. Далее участники шествия должны были следовать по Оксфорд-стрит и Холборн, далее по Кингсвэй выйти на набережную, пройти по ней и повернуть на площадь Горреган. А оттуда на Уайтхолл и уже прямо к парламенту. Предполагая, что Боуда сдержит свое слово и на пути у протестующих не возникнет препятствий, Мидсаммер и выбранные спикеры собирались произнести речи на Парламентской площади возле Вестминстерского комплекса.

– Ты уверена, что Уиттем появится? – спросил Собака.

Хороший вопрос.

– Я думаю, что Боуда спровоцирует проверку на прочность и заставит его лично выйти к людям. Давай посмотрим, как все будет складываться. Как бы мне не хотелось этого…

Но давать отступного уже слишком поздно. Она подбила Собаку на это дело, и тот уже почувствовал запах крови Уиттема Джардина, и Аби не верила, что он может просто развернуться и уйти, не сделав дела.

Решительный настрой Мидсаммер сохранить мирный характер шествия породил в Аби сомнения. Она не считала, будто лучше Равной, которая так долго боролась за права простых людей, знает, что и как надо делать. Аби больше не думала, как в пору Мейлира и Дины, что Равным не пристало бороться за свободу простолюдинов. В конце концов, важна сама свобода, а не пути к ней.

К великому сожалению, никто из Равных, даже самые тонко чувствующие, не понимали в полной мере, что такое быть бесправным и бессильным.

И поэтому никто из них, даже Мидсаммер, по-настоящему не понимал, насколько сложным – насколько по своей природе насильственным – должен быть процесс захвата власти. Аби знала историю страны. Возможно, не так хорошо, как Сильюн Джардин, но она не могла вспомнить ни одной бескровной революции. Взять, к примеру, революцию Равных. Ликус Парва казнил последнего короля самым жестоким способом, который только можно представить, казнь совершалась публично и растянулась на несколько дней.

В этом не было необходимости. Но сама казнь была представлена как своего рода катарсис. Безусловная победа. Точка невозврата. Аби понимала, что сейчас она сама стоит на грани такого же исторического момента, и от этой мысли у нее кружилась голова.

«Не смотри вниз, – сказала она себе. – Слишком высоко и слишком больно падать».





23. Аби




Когда они подходили к Ламбету, они еще не видели, но уже слышали шествие протестующих. Даже на расстоянии шум был впечатляющий: крики и пение, свист и барабанный бой, вувузелы и трещотки.

Шествие было похоже на реку, текущую вдоль набережной Темзы, при виде этой человеческой реки Аби переполнили эмоции. Людей было так много, они были так сплоченны и едины. Боуда Матраверс, возможно, и способна подчинить реку своей воле, но этот человеческий поток создан волей Мидсаммер.

Как Боуда и обещала, дороги не были забаррикадированы. Какую игру ведет эта холеная блондинка? Неужели она действительно намерена, как говорила вчера вечером, выслушать жалобы людей? Она молода и умна. Можно ли допустить, что она склонна к реформам? Джон работал в ее офисе как тайный агент, неужели общение с ним оказало на нее какое-то влияние?

Аби не смогла сдержать улыбку при этой мысли. Она помнила, какой непреклонно-твердой была Боуда рядом с Гаваром на Кровавой ярмарке, как она велела своему мужу сесть и успокоиться, потому что это была «справедливость, которую они заслужили». Аби вспомнила нестерпимую боль, когда Боуда жестоко и бесцеремонно наложила на нее акт Молчания в Кайнестоне, стерла, по словам Сильюна, в ее памяти банальную сцену скандала с будущим мужем.

Нет, Боуда Матраверс не будет делать ничего, что не отвечает ее интересам. Учитывая это, Аби видела только две возможные причины, почему протестное шествие до сих пор не остановлено. Во-первых, это могла быть ловушка. Но как заставить ловушку захлопнуться? Конечно же, не стрельбой без предупреждения, слишком много представителей различных СМИ. Во-вторых, Боуда – прагматик, она решила продемонстрировать внимательность к нуждам народа в надежде выпустить пар и свести протесты на нет. Возможно, она также хочет на мировой арене показать себя как сильного, но справедливого политика.

Но появится ли лорд Уиттем Джардин? Теперь все зависело только от этого.

По мосту они перешли на противоположный берег Темзы – этим же маршрутом Аби шла тогда в Астон-Хаус на встречу с Дженнером. Она сунула руки в карманы, чтобы они не дрожали от нахлынувших воспоминаний.

Практически сразу их остановили два офицера безопасности в такой же форме, как и у Собаки.

– Кто это с тобой? – спросил один из них у Собаки.

– Из столичной полиции. Я ее сопровождаю, – ответил Собака. Офицеры внимательно осмотрели Аби с головы до ног.

– Что, никогда не видели офицера в штатском? – сухо произнесла Аби. – Надеюсь, вы не протираете штаны, сидя за столом и заполняя протоколы о краже велосипедов.

Офицеры ослабили напор, но не отступили.

– Предъявите документы, – потребовали они.

Собака достал удостоверение, конечно, он не был похож на того офицера, с которого Аби сняла форму, единственным сходством было то, что оба они темноволосые белые мужчины. Собака повернул удостоверение так, чтобы на солнце защитная голограмма засверкала и не дала рассмотреть лицо.

– По всей видимости, вы понятия не имеете, как работает уголовная полиция, если думаете, что мы должны везде ходить с жетонами и именными табличками, – продолжала Аби. – А на севере, где я работаю, у нас вообще должна на шее табличка висеть: «Я – коп, пристрели меня».

– Вы с севера? А по говору похожи на местную.

– Уголовная полиция лучшего города в мире Манчестера, – отчеканила Аби. – Мне посчастливилось сохранить детское личико, поэтому вызывают всякий раз, когда им нужен кто-то, похожий на девочку-подростка, сбить с толку сутенера, торговца людьми, растлителя, так вы их называете. Сегодня для разнообразия буду агрессивной студенткой. На сегодня у меня вот такой бейджик.

Аби подняла майку и показала пистолет в полицейской кобуре. Заметив этих офицеров еще на том берегу реки, они с Собакой остановились в Ламбет-Гарденс, чтобы обдумать план действий.

– Нужно ожидать неприятностей? – спросил один из офицеров.