Сияющие руины

Отлично.

Люк знал, что поможет его мыслительным процессам – убраться подальше от этого Фар-Карра и его лорда. Сильюн сказал, что Люк может беспрепятственно покинуть поместье и так же беспрепятственно вернуться – сможет увидеть скрытую от всех посторонних глаз стену. Вот и настало время проверить, правду ли он сказал.

Люк дошел до ворот и взялся за щеколду. Ворота распахнулись. Люк вздохнул и вышел. Ничего сверхъестественного не произошло.

Он нащупал в кармане ключ от машины, который так и лежал там все это время. Он не собирался уходить сию секунду, но было бы неплохо проверить, все ли в порядке с машиной. Бывают такие шалуны, которые ради смеха спускают шины. Маловероятно, чтобы нечто подобное случилось у поместья Равного, защищенного магической силой Дара, но все же.

И Люк увидел на дороге следы шин. Сначала он подумал, это они их оставили, но присмотрелся и понял, что следы принадлежат другой машине.

Кто-то приехал, а потом снова уехал.

Новость неприятно взволновала. Кто бы это мог быть? Лорд Джардин послал своих людей расследовать освобождение рабов поместья? Неужели служба безопасности бродила вдоль скрытой от глаз стены Фар-Карра?

Выглядело так, будто неизвестная машина останавливалась прямо за, как он называл теперь, его седаном. Зачем? Люк проверил замок дверцы – в порядке, осмотрел седан со всех сторон. Похоже, никто не трогал ни шины, ни тормоза. Указатель уровня топлива все так же показывал полбака.

Он увидел полосу примятой травы, она вела от дороги в лес. Люк прошел по ней и понял, что ее проложил либо один человек, прошедший здесь несколько раз, либо группа, следовавшая цепочкой. В глубине леса картина была более запутанной. То, что до этого было четким следом, превратилось в хаотичное передвижение среди деревьев по достаточно обширной территории. Тот неизвестный, кто приезжал сюда, бродил здесь долго, возможно несколько часов.

У Люка по спине побежали мурашки при мысли, что все это сделал Сильюн силой своего Дара без собственного здесь присутствия. Значит, вчера он принял правильное решение: ему не следует оставаться в Фар-Карре, несмотря на то что у них с Силом возникло странное взаимопонимание. И его совесть не позволяла ему сидеть в безопасности за стенами поместья, в то время как все, кого он любил, были неизвестно где и, возможно, в эту самую минуту нуждались в его помощи.

Люк повернул назад к машине, окончательно проверить, что с ней все в порядке. Затем надо будет вернуться в дом и сказать Сильюну о своих планах… и в этот момент что-то ударило Люка по лицу – ветка, свисавшая под каким-то странным углом. Он убрал ее в сторону и понял, что она сломана, а потом чем-то снова привязана к дереву.

Резинка для волос.

Люк не был уверен, возможно, ему показалось, потому что ни один подросток не интересуется, чем и как его старшая сестра наводит красоту, но резинка была похожа на одну из тех, которыми пользовалась Аби. Раньше они были разбросаны по всему дому. Идеально стрелять в младшую сестренку, когда она надоедает своими приставаниями.

Его воображение чрезмерно разыгралось. Зачем Аби приезжать в Фар-Карр? Только если она его искала. И похоже, искала более настойчиво, нежели он ее.

Решено. Он уезжает немедленно, только заберет пару своих вещей. Скажет об этом Силу… он так обязан Равному… хоть бы он не стал возражать. У него без Люка, болтающегося под ногами, будет гораздо больше времени, чтобы раскрыть тайну чуда, которое показал им Редвальд.

Люк почувствовал облегчение, увидев ворота, быстро открыл их и припустил к дому.

Сильюна, конечно же, он в доме не нашел. Тот всегда был непредсказуем и исчезал в тот момент, когда был особенно нужен. Люк тем временем сложил в сумку все, что могло бы ему понадобиться, и накинул ее на плечо. Как же ему оповестить Сила о неизвестном госте и объяснить причину своего отъезда, если его нигде нет.

Окончательно убедившись, что дом пуст, Люк отправился на пляж, расстроенный, что день начал клониться к закату. Он шел по каменистому пляжу и звал Сильюна, и вздрогнул, когда над самым ухом раздался его голос:

– Куда-то собрался?

Оправившись от едва не хватившего его удара – как можно подойти неслышно по шуршащей гальке? – Люк обернулся:

– Что?

– Ты выходил за ворота?

– Откуда ты знаешь?

– В основном Дар подсказывает, но и дорожная сумка – разоблачающий фактор. – Сильюн поправил ремень сумки. Лицо его не выражало никаких эмоций. – Слушай, ты видел Собаку? Мне он не попадался на глаза с тех пор, как мы встретили короля. А это было два дня назад.

– Нет, не видел. Охотится, должно быть, где-то. Сил, здесь кто-то был. Я вышел за ворота. Там следы чужой машины. И в лесу кто-то…

Сильюн вздернул бровь:

– Почему ты сразу мне об этом не сказал?

Люк закатил глаза и последовал за Равным. Когда они подошли к воротам, уже сгущались сумерки. Сильюн положил на них руку и закрыл глаза.

– Собака, – произнес он. – Недавно выходил ты, а перед тобой Собака. Я, должно быть, не почувствовал этого, потому что мы были… с королем в другом пространстве.

Люк привел Сильюна к отпечаткам протектора чужой машины:

– Смотри, кто-то приехал за ним.

Они стояли бок о бок, молча уставившись на оставленный след. Люк думал, поделиться с Сильюном своими предположениями о визите Аби или нет.

– Ты можешь уйти, если хочешь, – тихо сказал Равный. – Здесь тебя ничего не держит. Я даже могу разорвать ту нить, что нас связывает. Я создавал ее импровизированно, в спешке, не очень аккуратно получилось, но, если хочешь, я попробую.

– Ох!

Люк схватился за живот, откуда, конечно, никакой нити к Сильюну не тянулось. Иногда она вспыхивала, когда они находились в одном из своих ментальных пространств, пытаясь открыть дверь туда, что не было ни их внутренним «я», ни реальным миром, где у костра были оставлены их тела. Сначала это беспокоило Люка. Но не сейчас. Эта нить стала его неотъемлемой частью.

Он вспомнил золотой ошейник Крована, который носил в Эйлеан-Дхочайсе. Отвратительный момент, когда он прикоснулся к нему и обнаружил, что ошейник практически сросся с его плотью, и это вызвало у него ужас. Иначе с нитью, связывавшей его с Сильюном: чем крепче она его держала, тем комфортнее он себя чувствовал.

Или, возможно, ему просто было комфортно рядом с Сильюном. Каким бы он ни был странным и лишенным нравственных основ, он был просто таким же, как и Люк, подростком с обескураживающе диким чувством юмора и желанием съесть любой плохо поддающийся идентификации продукт, который они каждый вечер доставали из холодильника.


Хотя и не стоило забывать, что отчасти по его милости Люк попал в руки Крована. Сильюн ведь знал о роли лорда Рикса в убийстве канцлера Зелстона, но мог ли он помешать объявить Люка про́клятым?

Люк сомневался в этом. Кто-то должен был заплатить за убийство Зелстона, вот и назначили его, Люка. Канцлер убит, значит, кто-то должен быть наказан.

– Ты как-то затих, – сказал Сильюн и положил руку на плечо Люка. – Я почти встревожен.

Люк, вместо того чтобы развернуться и уйти, спонтанно, сам не зная почему, повернулся к Сильюну и…

– А-а-а!

Лицо Равного исказилось, и теперь настала очередь Люка положить руку ему на плечо.

– С тобой все в порядке? Где-то больно?

– Не больно, но…

Сильюн глубоко вдохнул и выдохнул, потирая висок.

– Что? – спросил Люк. – Это как-то связано с королем?

– Понятия не имею. Кажется, нет. Кто-то использует Дар. Кто-то из членов моей семьи. Очень сильное воздействие.

– Твоя семья в сотнях миль отсюда, в Лондоне. Ты хочешь сказать, что чувствуешь каждый раз, когда они используют Дар?

– Нет. Очень редко. Я чувствовал состояние тети Эвтерпы в тот вечер, когда ты застрелил канцлера. Это заставило меня вернуться в дом. И потом, когда Гавар использовал силу своего Дара на площади в Милмуре. Ты помнишь это.

Люк помнил, как Гавар за секунду уложил всю площадь на землю корчиться от нестерпимой боли.

– Тогда это был сильный удар, – сказал Люк, и Сильюн согласно кивнул.

– Он проявил свой Дар и тогда, когда на балконе Астон-Хауса поймал бомбу. Я пришел к нему – он лежал в постели и приходил в себя – и сказал, что восхищаюсь силой его Дара. Я всегда чувствую, когда кто-то в моей семье использует свой Дар. Не знаю, это, наверное, потому, что у меня есть такая особенность…

– Ты имеешь в виду то, что сказал король? Что у тебя есть способность брать чужой Дар? Именно поэтому у Дженнера его нет?

– Я думаю, что да.

– Думаешь?

– Я не помню, чтобы сделал это, – вздохнул Сильюн. – Ничего подобного не помню. Возможно, это объясняется тем, что тогда я был ребенком. Дженнер много раз спрашивал меня, но я не могу ничего вспомнить, и он не может. И это все только усугубляет. Решающий момент в его жизни – момент, который навсегда разрушил его жизнь, но вышло так, что мы оба об этом ничего не знаем. – Он замолчал ненадолго, потом произнес: – Послушай, меня осенило. Допустим, я серьезно заболел или получил травму и мне понадобилось подпитаться Даром. И я взял его, чтобы исцелиться. Возможно, я просто взял его, потому что так хотел. Обычно так поступают маленькие дети – просто мама еще не научила, что хорошие дети не берут чужого, особенно если это чужое потом нельзя вернуть. И я пытался вернуть или пробудить отклик Дара, но ничего не вышло. И каждая неудачная попытка только ухудшала ситуацию.

Люк задумался.

– Я бы отказался, – сказал он. – Если бы ты прямо сейчас предложил мне Дар, я бы отказался. Знаю, что это всего лишь инструмент, и по своей природе он не хороший и не плохой. Но это – сила, а если у тебя есть сила, то неизменно появляется соблазн воспользоваться ею в личных интересах.

– Люк, но всегда есть кто-то, кто обладает силой. И если бы это был не Дар, то это были бы деньги. Или интеллект. Знаешь, что говорят? Единственный, кому можно доверить силу, – это тот, кто ее не желает. Каково!

– Разумно.

Люк внимательно посмотрел на Сильюна. Черт возьми, он уже собрался и готов идти, готов покинуть этого Равного и его поместье.

Но он не может. Не может, потому что Сильюн в таком состоянии. И Собака куда-то исчез. Сил останется в абсолютном одиночестве. А он даже не знает, как пользоваться микроволновкой, и не умеет водить машину. Он, чего доброго, так и от голода помрет.

Нет. Отъезд может подождать еще один день. Возможно, ему удастся убедить Сила на время забыть о тайнах короля и поехать с ним. Если Собака сейчас где-то вместе с Аби, Сильюн без труда найдет их.

– Чашка горячего чая сейчас тебе не помешает, – сказал Люк. – Пошли в дом.

В парадном зале он усадил Сильюна на диван и укутал пледом, несмотря на протесты Равного: «Хэдли, я чувствительный и ранимый, но я не больной».

Люк заварил чай и сел в кресло напротив Сильюна. Тот был в таком же истощенном состоянии, как и после реставрации границы Фар-Карра. Странные судороги сотрясали его тело, и в какой-то момент он выдохнул:

– Боуда… Я всегда знал, что у нее есть сила. Убедился на площади Горреган.

– Но она не член твоей семьи, – возразил Люк.

– Во время свадебной церемонии пара касается друг друга своим Даром, и возникает связь. Сейчас она одна из Джардинов. Хорошо это или плохо, не знаю, но я полагаю, что Боуда больше склонна к хорошему.

– С какой это стати она использует силу своего Дара среди ночи?

– Кто ее знает. – Сильюн прижал ладони с тонкими сухими пальцами пианиста ко лбу. – Может быть, с Гаваром поссорилась. Я позвоню ему утром.

Но, как и два дня назад, когда они проснулись, был уже полдень. Люк неловко потянулся, выбираясь из кресла. Пока он готовил кофе, Сильюн пытался дозвониться до Гавара, но безрезультатно. Затем он набрал Дженнера, но тот тоже не ответил.

– Позвони маме, – предложил Люк, когда повторная попытка дозвониться до Гавара не увенчалась успехом.

– Думаю, она уже и так сильно переживает за них. Не хочу ее тревожить. – Сильюн, не отрываясь, смотрел в чашку с кофе, как будто хотел найти ответы в его густой черноте.