Скандальный Роман

— А навигация в твоем телефоне показывает, что ты ночевала в небоскребе «Мегаполис», — Колин достает из кармана телефон и чуть ли не носом тыкает меня в красную точку на карте Нью-Йорка. Не могу поверить, что он дошел до подобной низости.

— Ты следишь за мной? — скаля зубы, выплевываю я, очень сильно жалея, что не могу позвонить в полицию прямо сейчас. Телефон давно сел, да и к тому же Колину не составит труда скрутить меня пополам и заломить руки. Он находится в неадекватном состоянии. Большее счастье, что мне до сих пор не прилетело от здоровенного спортсмена.

— Нет, не слежу. Это просто программа, которая установлена почти в каждом телефоне. Речь не об этом, Лана, — Колин вдруг смотрит на меня с мольбой и долей сожаления. Окидывает беглым взглядом всю комнату и пытается взять меня за руки, но его попытки заканчиваются полным провалом. — Я хотел устроить тебе сюрприз. Порадовать тебя, детка. Разве не об этом ты мечтала, когда мы встречались?

Я ни о чем не мечтала, когда мы встречались, Колин. Я просто бежала от одиночества, старалась создать иллюзию любви, да и просто хотела ощущать себя нужной, вот и все.

— Перестань, Миллер. Я прекрасно знаю, чего ты хотел и зачем все это устроил. Поздно, Колин. Мне сейчас вообще не нужны отношения, — огрызаюсь я, выставляя руку ладонью вперед. Не могу больше слушать его нытье. Тоже мне альфа-самец.

— Думаешь, мне не с кем трахаться? — он хватает меня за запястья, резко дергая на себя. — Ты нужна мне не только для этого. Черт, я думаю, что влюблен в тебя, Лана, — с опаской смотрю в его глаза и еще с большим ледяным ужасом понимаю, что его слова совершенно ничего во мне не задевают. Я не испытываю даже жалость к этому человеку, который не перепихнулся разве что с лесбиянками с нашего потока, пока мы встречались. — Ты какая-то другая, Лана. Как я раньше этого не замечал?

— Задай этот вопрос себе. Только, пожалуйста, по ту сторону двери.

— Ты спала с Джорданом? — Колин сжимает пальцы на моем подбородке, начиная не на шутку пугать меня. И в данном случае его вопрос пугает меня больше, чем его грубые действия.

— Ты совсем больной!? Отстань от меня!

— Отвечай, или я не знаю, что с ним сделаю. Он что, использует тебя? Шантажирует? Ты спишь с ним, чтобы сдать экзамен? Не верю, что ты предпочла мне этого писаку!

— Перестань, Колин. Заткнись! — слишком бурно реагирую я для девушки, которая не спала со своим преподавателем.

— Защищаешь его? Блядь, ты, правда, его хочешь? Этого… — Колин пренебрежительно кривит губы.

Хочу, Колин. Ты даже не представляешь, как я его хочу и не только.

— Как ты можешь? И что, он хорошо тебя оттрахал? Ты брала в рот его член, пустоголовая, никчемная соска? — шипит Миллер сквозь зубы, белки его глаз мгновенно багровеют, вены на висках вздуваются, ожесточая смазливые черты парня.

Я просто молчу, стараясь побороть панический ужас, овевающий каждую клеточку тела, и пытаюсь вырваться из мертвой хватки этого психа.

— Да мне каждая готова в ноги упасть. Черт, я только свистну, и любая свои ноги раздвинет, а ты…

— Но не я, не я, Колин! Отпусти меня!!

— А ты уже их раздвигала, детка. Что, не скучаешь по тому, как горячо я тебя трахал? Что, дрянь, нашла себе член побольше? Или постарше? Побогаче? Что, блядь, ты в нем нашла? — у меня внутренности скручивает от его слов и тона голоса, к горлу подступает тошнота. Вот где самодовольный павлин.

— Того, что уж точно нет в тебе! Мы оба знаем, Колин, — стараясь успокоиться, хладнокровно заявляю я. В твоем случае размер не имеет значения. Пользоваться ты своим агрегатом не умеешь, — три минуты. Ну, последнее я добавляю уже про себя, иначе он бы мне точно врезал.

— Что ты сказала, сука? — взревел Колин, сильнее сжимая мои скулы. Не знаю, чтобы произошло дальше, если бы не спасительный скрип двери и не знакомый голос Кейт, которую я еще никогда в жизни не была так рада слышать.

— Ой, ребят, я вам не мешаю? — нежно проворковала Кэтрин, и я тут же вздохнула с облегчением, потому что хватка Миллера заметно ослабла.

— Отпусти меня, — снова настаиваю я, и, наконец, мне удается вырваться из плена ревнивого бывшего, и я кидаюсь к Кейт, крепко обнимая подругу.

— Я узнаю, кто он, Лана. Чего бы мне это ни стоило, — обещает Колин, бросая на меня еще один ядовитый взгляд.

— Полегче, Кол. Агрессию оставь для субботней игры, а не для нашей комнаты, — парирует Кейт, нежно поглаживая меня по волосам. Я дрожу все сильнее, отчаянно цепляясь за свитер Катрины.

— Прости меня, Лана, — вдруг слышу я голос Колина и ощущаю его руку на своем плече, но тут же ударяю его по ладони, резко отталкивая.

— Я сегодня же поменяю замок, — сухо отвечаю я, по-прежнему не глядя на мудака, с которым каким-то чудом провстречалась целый год. Черт, я совсем не знала этого человека.

— Держи ключи, — он бросает связку на кровать, но я все равно повторяю:

— Я поменяю замок, — и как только дверь за Колином закрывается, я отстраняюсь от Кейт, все еще не в силах отойти от шока. Особенно от его бешеного взгляда и этого «сюрприза» из-под кровати.

— Боже, это он сделал? — присвистывает Кейт, придирчиво оглядывая меня.

— Ты о чем?

— Ты свою шею видела? — поворачиваюсь к зеркалу и только сейчас замечаю бордовое пятнышко, которое наверняка еще больше разозлило Колина.

— Ты мне расскажешь о нем? — настаивает Кейт, глядя на меня блестящими от любопытства глазами.

— Не могу, Кейт. Прости, — выдыхаю я, без сил падая на кровать. — Я пока не уверена… что это…

Что это не сон.

— Ладно, я все понимаю. Так сильно влюбилась, что даже мне рассказать не хочешь? Завидую, подруга, — возводит глаза к потолку Кэтрин. — У тебя глаза светятся даже после перепалки с Миллером, — расплывается в улыбке Кейт, снова разглядывая меня. — Но я рада видеть тебя такой. Ты скажи, — она невинно закусывает губы, расплетая длинные, белокурые волосы. — Он хорош… там? — Катрина подмигивает мне, явно имея в виду то, что находится у мужчин ниже пояса.

— Кейт, перестань! — огрызаюсь я, отворачиваясь к стене, и прячу глупую улыбку, вспоминая самые эротические картинки в моей жизни. О да, очень хорош.

— Он довел тебя до оргазма? — продолжает давить подруга. За это я ненавижу Кейт. Вы уже, наверное, поняли, она совершенно без комплексов и всегда жутко прямолинейна и навязчива. Типичная Американка, которая не знает, что такое «личная жизнь» и пространство. — О, черт, правда? До какого? — заваливает меня вопросами подруга, опускаясь на мою кровать. — Расскажи мне в подробностях! Хотя бы без его имени!


— Отстань! — я кидаю в Кэтрин подушку, а другой закрываю свое лицо, снова расплываясь в улыбке. Черт, у меня уже скулы сводит.

— Вот если бы у меня был бы потрясающий любовник, я бы тебе описала все в красках, — обвиняет Кейт, надув губки. В ответ я кидаю в Кэтрин вторую подушку, а сама думаю только о том, что это было так хорошо, восхитительно, запредельно и сладко… что этим совершенно ни с кем не хочется делиться.

Пусть никто и никогда не узнает о случившимся и о моих чувствах.

Это только мое.

Это только наше.





ГЛАВА 11




Я бы пальцами, да по плечам твоим,

да по шее вела ладонями.

И простила если бы ты грубым был,

с полу взгляда мы друг друга поняли.





Марченко Екатерина.





Алекс




Мои глаза открылись гораздо раньше, чем сознание вернулось в реальность. Я какое-то время просто смотрел в одну точку на натяжном потолке, пытаясь определить, где я и сколько сейчас примерно времени. Взгляд скользит с матовой идеальной ровно поверхности в сторону источника света, пока не достигает знакомого пейзажа за окном. Воспоминания о прошлой ночи обрушиваются мгновенно, но вместе привычной головной боли и запоздалого раскаяния я чувствую нечто совершенно иное. Удовлетворение и тепло, которое окутывает мое тело, несмотря на достаточно прохладное утро. Шелковые простыни скользят подо мной, когда я поворачиваю голову к соседней подушке, совершенно точно зная, что увижу там только отпечаток от головы Русланы Мейсон, и, может быть, парочку длинных темных волос, но зато ее аромат витает повсюду, им пропитано все, включая постельное белье и воздух, застоявшийся в непроветренной спальне. Вспышка возбуждения опаляет мое тело, когда я пропускаю перед глазами горячие откровенные картинки случившегося между нами безумия. Не знаю, сколько оно длилось, но после, когда Руслана провалилась в безмятежный сон, я не только не вырубился, но еще и сел за работу над новым романом и писал почти до первых отблесков рассвета, разливающимися медовыми всполохами над крышами небоскребов Манхеттена. И это было невероятное ощущение, когда и душа, и сердце, и голова все находится в одном трансовом состоянии эйфории, отключая тебя от внешнего мира. Минуты, переходящие в часы, проносятся незаметно. Чувство голода, усталость, мысли о том, что утром придется туго после бессонной ночи, уходят на второй план, становятся несущественными.

Дерьмовое утро и ленивый советчик внутри меня — давние частые гости, наскучившие, но до боли знакомые. Я знаю, как с ними жить и справляться. Куда хуже — пустота, неудовлетворенность и одиночество, которую ничто и никто не в силах заполнить. Она разрастается до размеров черной дыры, поглощающей все, что когда-либо имело значение, она давит, заставляя извиваться под ее тяжестью, искать выходы, врываться во все двери и каждый раз — в неверные. Я уже не верил, не наделся, что снова испытаю ощущение алчного ненасытного порыва до ломоты в пальцах стучать по клавишам, превращая в слова, все то, что льется извне, обретая образы, оглушая разговорами, пролетая сквозь мое собственное сердце, заходящееся то от боли, то от горечи, то от гнева и ненависти. Словно неведомый рассказчик стоит за спиной, нашептывает, торопит, злится, когда ты не понимаешь или не можешь подобрать правильные слова, метафоры, синонимы, словарные обороты, но все это становится неважным, когда ты чувствуешь, как удовлетворение охватывает каждый внутренний нерв тела, проносится сквозь мозг раскаленной иглой уверенности и осознанием, что ты успел выхватить из внезапно открывшегося источника все, что хотел и сделал это настолько правильно, насколько способен.

Я не помню, как ложился спать, и понятия не имею, сколько сейчас времени. Но точно знаю, что первых двух лекций у меня нет в расписании. А собрание с Райтом можно в очередной раз загнуть. Оглядевшись, не нахожу следов пребывания Русланы в квартире. В отличие от меня ее занятия начинаются в девять утра. Мне немного стыдно, что я не накормил ее завтраком и не вызвал такси. Но на самом деле я гораздо больше сожалею о другом. Мне стоило проснуться хотя бы на пять минут пораньше, чем Руслана, чтобы зарядить ее хорошим настроением на целый день, а себя избавить от утренней эрекции. По-моему, равноценный обмен.

Протягивая руку под подушку, нашариваю мобильный телефон. Десять утра. Еще навалом времени. Лекции начнутся в час дня. Блядь, у меня еще встреча с директором школы, где учится Кристина. Пролистываю почту в поисках писем от Анны и, конечно, сразу нахожу. Меня ждут на ковре в пять вечера. Отлично. Я все успеваю. Там у меня как раз будет часовой перерыв перед последней парой, где я смогу полюбоваться своей ночной гостьей, сбежавшей без своих трусиков, которые я надежно припрятал. Сбежала, не попрощавшись, и, наверное, вне себя от стыда и ужаса за свое моральное падение. Ленивая улыбка раздвигает уголки губ, когда я вспоминаю, как она по-детски пряталась пылающее лицо в ладонях. И чувствую я себя так, словно у меня достаточно сил свернуть горы. Ни малейших следов усталости. Я откидываю одеяло, бодро вскакивая с кровати, и абсолютно голый направляюсь в душ. Я даже что-то напеваю под нос, позволяя прохладным струям стекать по моему телу, заряжая энергией и хорошим настроением.

Возвращаюсь заметно посвежевший, побритый, безумно довольный собой и жутко голодный. Быстро надеваю сложенные на прикроватной тумбочке спортивные брюки и плетусь на кухню в надежде отыскать там что-то съестное. Мы вчера так ничего и не поели, кроме друг друга. Черт, рассуждаю, как каннибал. Стараюсь не смотреть на стол, но память немилосердно подкидывает жаркие воспоминания, снова приводя меня в боевую готовность, которая в данный момент только усложняет мне жизнь. Нужно как-то протянуть до вечера. Блядь, мысль о вечере вызывает почти отчаянный стон, когда я пытаюсь посчитать, сколько часов я проведу с бесконтрольной эрекцией в штанах. Надеюсь, воспитательная беседа в кабинете директора школы немного охладит мой разыгравшийся темперамент. С сомнением смотрю на оставленную вчера в микроволновке китайскую еду, но так как вариантов у меня немного, разогреваю ее снова. Варю кофе и одновременно листаю ленту новостей в телефоне. Не обнаружив ничего интересного и достойного внимания, набираю короткое сообщение Руслане: «Надеюсь, твое утро такое же доброе, как мое. Прости, что не проводил тебя утром».

Когда раздается звонок в видеофон, я допускаю шальную мысль, что моя крошка не смогла высидеть на лекциях и вернулась за добавкой, но, конечно, смешно даже надеяться на то, что она осмелилась бы на подобное. Мы все еще не прошли стадию смущения, которая, надо признать, нехило меня заводит. И это странно, учитывая то, что я никогда не отдавал предпочтения скромницам, выбирая женщин, которые точно знают, чего хотят, и не стесняются говорить о своих желаниях. Сражаться за неприступную принцессу — это не мое. Я так думал до последних событий, но, видимо, жизнь вносит свои коррективы, или я просто встретил девушку, за которой приятно побегать. К тому же я теперь точно знаю, что приз того стоит.

Не удосужившись натянуть футболку, я босиком иду к двери и открываю даже, не глядя на дисплей видеофона. Через пару минут ко мне поднимается Стейси Риз. Мне бы удивится, но я этого не делаю. Мой агент всегда умудряется достать меня даже из-под земли, если я ей срочно понадобился. К тому же я заметил несколько гневных сообщений от нее и пару неотвеченных звонков, когда просматривал почту. Настойчивая мадам. Но была бы она другой, я до сих пор бы сидел в Твери и строчил для узкой аудитории читателей, просиживая штаны в офисе и убеждая себя и остальных, что слава и признание — это совершенно не то, чего я хочу от жизни.

— Привет, — бодро улыбаюсь я, опираясь спиной на столешницу мини-бара и держа в одной руке кружку с кофе с незатейливой надписью ВОSS, которую, кстати, подарила мне Стейси года три назад.

Лучше не спрашивайте, откуда она знает адрес этой квартиры, и как часто мы коротали здесь вечера. Возможно, стоило выбрать для подобных целей отель, и тогда бы Анна до сих пор была не в курсе, что меня с агентом связывали не только сугубо деловые отношения. Не нужно меня осуждать. Я всего лишь мужчина, которому не чуждо внимание красивой, сильной, уверенной в себе женщины, которая не требует за свои… хмм… «услуги» ничего кроме нескольких часов на мокрых простынях. Она не лезла в мою семью, не звонила по ночам, не писала анонимные письма моей жене, и вообще никогда не рассчитывала на что-то кроме легкой ни к чему обязывающей приятной во всех отношениях интрижки. Напротив, она не раз выручала меня, когда я не успевал в школу за детьми, выбирала подарки на особые случаи для Анны, заказывала цветы и много чего делала еще. Совершенно бескорыстно. Если бы мы не спалились самым наиглупейшим образом, когда Аня вдруг решила заехать в пустующую квартиру, будучи неподалеку, чтобы протереть пыль, то, возможно, она так никогда бы ни о чем и не узнала.

— Доброе утро, засранец, — хмыкнув, бросает мне Стейси, окидывая долгим внимательным, не упускающим ни одной детали взглядом. Потом так же детально изучает кухню, где я еще ночью успел прибраться. — Трубку брать, когда научишься? Почему я должна искать тебя по всему Манхеттену? — отчитывает меня Стейси, подходя ближе. Снимает длинное бежевое пальто свободного покроя и кладет на стол, вызывая у меня почти ревностные чувства. Блядь, меня почти ломает от желания скинуть чужую вещь с нашего с Ланой стола. Он на данный момент для меня священен.

Бегло прохожусь взглядом по стройной фигуре Риз. Она как всегда предпочитает деловой стиль. Брючный костюм с укороченным жакетом насыщенного бардового цвета, белая блуза с жабо, короткие сапожки на высоченной шпильке, от которых на паркете остались мокрые следы. В Америке почему-то не принято снимать обувь в прихожей, и я до сих пор бешусь, когда вижу подобную неаккуратность. Я очень щепетильно отношусь к чистоте, и, даже прожив два года один, никогда не был уличен в бардаке и неряшливости.

— Извини, только собирался тебе перезвонить, — поднимаю телефон, который держу в свободной руке, и делаю глоток горячего напитка.

Стейси скептически кривит губы, снова пройдясь взглядом по моему торсу. В умных, подчеркнутых тенями и тушью глазах появляется задумчивое выражение. Стейси проводит рукой по светлым волосам, рассыпавшимся по плечам идеально гладкими локонами. Цокая каблучками, направляется к шкафчику, доставая для себя кружку.

— Откуда ты знаешь, что я не в университете? — спрашиваю я, наблюдая, как она варит для себя кофе.

— Позвонила Райту. Он зол. Ты прогулял очередное собрание, — сообщает Стейси, подходя к окну и глядя вниз. — Снег пошел сегодня. Я подумала, что это неспроста. Если ты прямо сейчас не покажешь мне главы нового романа, то я уйду и никогда больше не вернусь, — сухо добавляет она, стоя ко мне спиной.

— Я думал, что мы договорились, — скептически относясь к ее угрозам уже не первый год, напоминаю я.

— Я тоже. У меня вчера была не самая приятная встреча с Маркусом Донелли.