Смерть парфюмера

Однако, что меня действительно раздражало – так это недостаточное взаимодействие в деле Элиоса Беланже. Майло втянул меня в это расследование, но теперь, казалось, твердо решил вести его самостоятельно.

И еще – я не представляла, какую полезную информацию он смог бы добыть в шумном ночном клубе. Майло очень умен и, вполне возможно, выяснил нечто важное, но мне очень хотелось подвергнуть это сомнению.

Естественно, я еще не спала, когда он вышел из ванной. В его отсутствие мне ничего так не хотелось, как снова погрузиться в освежающий сон, однако любопытство взяло верх.

Когда он вышел, я снова включила свет и села на постели.

– А, так ты не уснула, – сказал Майло.

– Ты же знал, что я не усну, – раздраженно отрезала я. – Так что ты выяснил?

– Ты говорила, что нам нужно поглубже покопать насчет смерти Элиоса Беланже. Ну а я, наверное, кое-чего добился в этом.

Теперь я вся обратилась в слух. Именно об этом я размышляла вечером – об отсутствии у нас реальных доказательств. Неужели он смог что-то раскопать?

Муж вытирал полотенцем голову и, похоже, не спешил делиться со мной информацией. Я была уверена, что он делает это мне назло. Если так, то очень успешно.

– Ну, – поторопила я. – Продолжай!

– Ты, как всегда, нетерпелива, – улыбнулся Майло. Он отбросил полотенце в сторону, подошел к моему краю кровати и присел рядом. – В ночном клубе у меня завязался разговор с одним из медиков, который был в морге, когда туда привезли тело Элиоса Беланже.

– Как тебе это удалось? – спросила я. Будь это кто-то иной, а не Майло, я бы не поверила, что он совершил подобный подвиг. Однако, зная своего мужа, я вовсе не удивилась тому, что он смог не только выйти на нужного человека, но и разговорить его.

– Не важно, – ответил он. – Этот мсье по имени Рене после нескольких бокалов за мой счет стал очень дружелюбным и говорливым. Он сказал, что тело привезли к ним, а осматривавший его судебный следователь заявил о множественных признаках смерти от инфаркта.

Меня это очень раздосадовало. Мы искали следы убийства.

– Также вызвали личного врача Элиоса Беланже, – продолжил Майло. – По словам моего друга Рене, доктор заявил, что в истории болезни Беланже сердечные расстройства отсутствовали, но смерть пациента, похоже, не очень его встревожила. Подобная смерть может произойти внезапно, сказал он, и, хотя мсье Беланже всегда отличался отменным здоровьем, сердечная недостаточность – вещь непредсказуемая.

– Вскрытие производилось? – спросила я.

– Полагаю, имелись некие внешние признаки, которые свидетельствовали о смерти от инфаркта: крапчатая кожа, посинение кончиков пальцев, губ и прочее.

– Похоже, что также могло иметь место отравление, – заметила я. – Они ведь… не производили осмотр внутренних органов.

– Нет, – подтвердил муж. – Кажется, они осмотрели его и решили, что он умер от естественных причин. На самом деле его врач рекомендовал не производить вскрытие.

– А вот это странно.

Майло пожал плечами:

– Они не хотели усугублять страдания семьи. Не так уж это и необычно.

– Значит, если бы стали искать яд или нечто подобное, тело пришлось бы эксгумировать, – сказала я. – Кажется маловероятным, что полиция согласится на это без веских доказательств.

– Верно, – кивнул Майло. – И это вряд ли случится, если его личный врач верит, что Элиос умер от естественных причин.

– Как же это все неутешительно.

– Дорогая, а ты думала о том, что мы, возможно, нашли ответ?

Я удивленно посмотрела на него:

– Ты о чем?

– Элиос был пожилым человеком, отличавшимся вспыльчивым нравом, и недавно болел. Весьма вероятно, что у него случился инфаркт, ведь он чуть не разбился на аэроплане. Возможно, самое очевидное объяснение – и есть истина.

Его слова меня поразили.

– Ты действительно так думаешь?

– Начинаю к этому склоняться.

Мне почему-то было трудно поверить в такую версию. Более того, я сомневалась, мог ли сам Майло действительно в это поверить.

– Жаль, что мы не можем поговорить с медсестрой, которую для него нанимали, – вздохнула я. – Она смогла бы нам рассказать, вызывала ли подозрение его первая болезнь.

На лице мужа мелькнуло нечто вроде раздражения.

– А может, он просто был больным стариком, чья жизнь подошла к концу. Знаешь, дорогая, в тебе присутствует что-то инфернальное, если ты всем сердцем надеешься на то, что это и вправду убийство.

– Ничего подобного, – возразила я. – Но, если произошло убийство, ты же не хочешь, чтобы виновный гулял на свободе?


– Полагаю, я вечером неплохо поработал.

– Да. Но мог бы и позвонить, – заявила я, чтобы он не думал, будто я одобряю его самодеятельность.

– В общем и целом вечер выдался утомительный. Уж поверь мне, дорогая, я бы с куда большим удовольствием остался с тобой.

А вот этому я не верила ни на йоту. Как бы он ни пытался это отрицать, я не сомневалась, что Майло сполна насладился вечером. От старых привычек тяжело избавиться, и я знала, что любимые развлечения буквально притягивают его. Я все еще немного сердилась на него за прерванный сон, однако, поскольку он добыл такую ценную информацию, мне было трудно продолжать на него злиться.

– Итак, у нас есть медсестра, местоположение которой нам неизвестно, и загадочная женщина, которая могла состоять в связи с Элиосом Беланже.

– Ты ведь разыскала эту таинственную женщину?

– Не совсем. – Я быстро рассказала Майло, что произошло днем. – И вот она исчезла.

– Похоже, «ищите женщину» – лейтмотив сегодняшнего вечера, – заметил он.

– Да, и это очень меня беспокоит.

– Тебе не кажется, что мы могли бы перестать об этом думать, по крайней мере до восхода солнца? – Майло подался вперед, упершись обеими руками о постель с двух сторон от меня. От него пахло мылом, а не перегаром, и прядь его влажных волос скользнула по моему лбу, когда он нагнулся поцеловать меня.

– Да, Майло, ты прав, – согласилась я через секунду. Я протянула руку и поправила его непослушную прядь. – Ужасно поздно. Я хочу еще поспать.

– Кокетка, – произнес Майло. Он снова поцеловал меня в губы и поднялся, перейдя на свою сторону кровати.

– Я твердо уверена, что сегодня мы многого добились, – сказала я, стараясь не терять оптимизма.

– Я же говорил тебе – не волнуйся, – он откинул одеяло и лег рядом со мной.

Я прокручивала в голове события минувшего дня. Мы обнаружили несколько интересных ниточек, которые могут привести к веским доказательствам, если мы продолжим их разрабатывать.

Несмотря на все усилия Майло убедить меня в обратном, я по-прежнему считала, что смерть Элиоса Беланже не была вызвана естественными причинами.

– Весьма вероятно, что у многих людей был мотив для убийства Элиоса Беланже, – озвучила я свои мысли. – И если мы установим виновного и найдем доказательства, возможно, у полиции появится желание пересмотреть дело о его смерти. Как ты думаешь?

Молчание явилось ответом.

– Майло?

Испытывая растущее негодование, я услышала его ровное, глубокое дыхание. Он уже спал.





Глава 12




На следующее утро я не очень-то заботилась о том, чтобы не разбудить Майло, но он спал крепко, и мои приготовления его не потревожили.

Я приняла ванну, оделась и собралась было выйти из комнаты, как заметила его смокинг, соскользнувший на пол со стула, куда был небрежно брошен. Поскольку Паркс не обрадуется тому, что смокинг в пятнах, я решила, что лучше его хотя бы не мять.

Я подняла смокинг и увидела лежащий на полу под ним клочок бумаги. Он наверняка выпал у Майло из кармана. Нагнувшись, я поняла, что это билет на поезд. Мне стало любопытно. В пути на поезде из Италии Майло точно не надевал вечерний костюм, и я знала, что билет никак не мог ускользнуть от орлиного взора Паркса. Тогда что же он делал у Майло в кармане?

Я внимательно рассмотрела билет. Как я и подозревала, он не имел отношения к поезду из Милана. Это оказался билет из Парижа в Бове. Я нахмурилась. Мы не были в Бове, и я не могла представить, с чего бы нам туда ездить. Какого черта этот билет делает в кармане Майло?

Тут меня осенило, а потом нахлынула досада от того, что до меня так долго доходило. Майло вернулся так поздно не из-за того, что он добывал информацию в каком-то ночном клубе, а потому, что ездил в Бове и обратно. Облил, скорее всего, его какой-то потерявший равновесие пассажир, а не подвыпившая дамочка.

Я заново прокрутила в голове наш ночной разговор. Хорошо подумав, я решила, что беседа с работником морга, Рене, могла занять максимум полчаса. Что бы Майло ни делал вчера вечером, стало ясно, что он провел полночи не в ночном клубе.

Я ощутила знакомую внезапную слабость и пустоту внутри, за которыми поднялась волна негодования. Мой муж мне соврал.



Для встречи с Сесиль Беланже я одевалась очень тщательно. Мне хотелось по-прежнему создавать впечатление ничем не занятой дамы со значительными средствами. Беланже могли выйти из низов, но теперь они решительно приобщались ко вкусам высшего общества.

Я выбрала черный костюм со свободным жакетом, надетым поверх черной шелковой блузки в белый горошек. И дополнила наряд жемчужным ожерельем, браслетом и простой черной шляпкой с пером. Утонченный образ, который, как мне казалось, вполне соответствовал сдержанной элегантности Сесиль Беланже.

Я попрощалась с Майло, не спросив о билете в его кармане. Мне требовалось время, чтобы решить, как это преподнести. Я была уверена, что существует вполне разумное объяснение или же такое, которое может казаться разумным ему. В любом случае что-то мне подсказывало: надо подождать. Однако это вовсе не означало, что я не думала об этом во время поездки в такси.

Особняк семьи Беланже казался таким же величественным, как и в вечер приема. Я надеялась, что сегодняшний день окажется более плодотворным для расследования, чем прием.

Меня впустили в дом и проводили в небольшую гостиную. Она была искусно убрана в тонах, напоминавших весенний цветущий сад. Мебель обшита бледно-фиолетовым атласом, шторы – из розового бархата. На стенах – натюрморты маслом, изображающие увядшие цветы. Даже обои на стенах в приглушенной цветочной гамме. Убранство комнаты говорило о вкусе и богатстве, в воздухе витал запах лаванды.