Созвездие хаоса
Часть 44 из 68 Информация о книге
Обычно его речь была вежливой – порой стебной, вычурной, но вежливой. А сейчас он с особым наслаждением произносил матерные слова, словно выплевывая их из себя. Потом повернулся и начал отжиматься снова. Пот лил с него градом. Пять отжиманий. Шесть. Семь. На восьмой раз он снова шмякнулся лицом в пол. Лежал неподвижно. А потом с силой ударил кулаком по паркету. За окном в темном саду шумел осенний ветер. Окно в доме соседа светилось. Ивану показалось, что он слышит звуки музыки – в темном доме крутилась под иглой старая виниловая пластинка. Какая-то симфония. Иван Водопьянов приподнялся на онемелых, подламывающихся руках и начал остервенело отжиматься вновь. При всей своей образованности и интеллекте он порой намеренно путал Малера с Томасом Манном. Подполковник Алла Мухина в три часа ночи приехала в Дубну, в городскую больницу. Оставленный там дежурить сотрудник позвонил и сообщил: врачи сказали, прооперированный Андрей Ржевский пришел в себя после наркоза. Он находился в реанимации, в отделении интенсивной терапии, и врачи считали его состояние тяжелым. Они поначалу категорически отказывались пустить Мухину к Ржевскому, но она упросила их, выговорив себе всего три минуты. Андрей Ржевский, опутанный проводами, прикрытый простыней, лежал под мониторами. Он услышал шаги – веки его дрогнули, он открыл глаза. Алла Мухина наклонилась к нему. – Где ты их держал? – спросила она. Перед ее отъездом в Дубну оперативники, проводившие обыск в съемной квартире Ржевского, столь подозрительно чистой и убранной, все же нашли кое-что важное. Это была афиша концерта Саломеи Шульц – пьесы для клавесина Жана-Филиппа Рамо. Молоденькая администратор дома ученых либо сказала Кате неправду, либо просто не уследила. И Андрей Ржевский тогда украл для себя афишу Саломеи. – Где ты их держал? – повторила свой вопрос Мухина. Он узнал ее. Она ведь дважды лично допрашивала его как главного свидетеля – в январе, после обнаружения Саломеи, и через год в марте, после убийства Марии Гальпериной. В марте их беседа была значительно длиннее, чем зимой. – А, вы… мадам начальница… – Где ты их держал? – Мадам стервятница… ждете, когда я сдохну… – Где ты их всех держал? Перед тем как подкинуть нам трупы? По лицу Ржевского волной прошел тик. Он закрыл глаза. Губы его шевелились. Алла Мухина наклонилась к самому его лицу. – Кем бы ни был… кем бы он ни был, – шептал Ржевский. – Я восхищен… я безмерно им восхищаюсь… Он вас не боится. Делает что захочет. И я… Я иду за ним… теперь я тот, кто я есть. Глава 31 Смена фамилии Утром в ОВД Катя узнала, что Андрея Ржевского переводят в больницу в Москву из-за серьезных осложнений после операции на легком. Днем пришли первые новости от полковника Крапова из Гатчины и Петербурга. Крапов вышел на связь по скайпу. Увидев Катю рядом с Аллой Мухиной в том самом кабинете с доской и фотографиями, он осведомился, что «корреспондентка» снова делает в месте, где ее быть не должно. – К вашему сведению, «корреспондентка» способствовала задержанию возможного убийцы, – сухо отбрила его Мухина. – В ОВД распоряжаюсь я. И это я решаю, кто и где может находиться. Катя подумала, что после такого выпада Крапов пошлет ее к чертовой матери и отключит связь. Но для злого министерского куратора дело все же было превыше всего. – Ржевский менял фамилию, – начал он сухо. – Это я уже знаю, – Мухина сидела перед экраном ноутбука. – Что вы на него нашли? – Он никогда не привлекался к уголовной ответственности. – И это нам известно, это мы еще в марте установили. – Потому что его тетка по отцу забрала заявление. – Что?! – Никакого уголовного дела нет и не было. Но я расспросил сотрудников полиции Гатчины, и мне повезло – я нашел тех, кто это дело помнит. И его помнят, Ржевского-Пискунова. Ему было шестнадцать лет. Его родители развелись. Его тетка-пенсионерка принимала участие в его воспитании. Он жил у нее летом – у нее дом в частном секторе. В состоянии опьянения он пытался родную тетку изнасиловать. Ей в то время было шестьдесят пять, ему шестнадцать. Соседи услышали шум, вызвали сотрудников правоохранительных органов. Это было настоящее изнасилование, с избиением, и тетка написала на Ржевского заявление. Но через два дня, видимо, под давлением его родителей и чтобы избежать семейного позора, она от всех своих показаний отказалась и заявление забрала. Дело получило огласку в городе, и парень сменил фамилию на девичью фамилию матери – Пискунов. А потом и вовсе из Гатчины смылся и не появлялся там много лет. Впоследствии он снова вернул себе прежнюю фамилию – Ржевский. Катя слушала, затаив дыхание. – Кроме этого случая, он больше никогда в поле зрения полиции не попадал, – подытожил Крапов мрачно. – А сколько всего случаев нападений на пожилых женщин за последние два года по статистике министерства? – спросила Мухина. – С целью ограбления много. Но того, что нас интересует – изнасилований или попыток, – всего два случая. Оба произошли летом этого года. Уже после марта. – Где? – В лесном массиве у станции Конаково старуха собирала грибы. Дело возбудили по статье «изнасилование». Потерпевшая ничего не помнит. Ее оглушили сзади и потащили в чащу. Признаки изнасилования налицо, но там не проводился забор ДНК возможного преступника – ни с одежды, ни из влагалища. – Черт бы их взял! – У них средств нет, это дорогостоящая экспертиза. Нападение приписали бомжу. – А другой случай? – Тоже в лесном массиве, в Кимрах. Нападение на пожилую дачницу. Но она подняла крик, и преступник скрылся, так что там все очень туманно – по ее описаниям, молодой, высокий, лица она не разглядела. Его спугнули. Я вылечу в Мурманск, где Ржевский проживал и работал до переезда в ваш город. Попытаюсь что-то найти по нему и там. – Геронтофил. Если те эпизоды – его рук дело, то… Но это-то мы у него в квартире нашли! Алла Мухина выложила на стол перед Катей мятую афишу концерта Саломеи Шульц, запакованную в прозрачный пакет для вещдоков. – Все-таки он украл ее для себя, – сказала Мухина. – С вами снова косвенная связь, – заметила Катя, разглядывая афишу. – Ваша соседка-старушка, он напал именно на нее. – До событий с Саломеей я вообще не знала, кто такой Ржевский! – Но потом-то вы его узнали. – Возможно, обнаружение трупов спровоцировало его, подстегнуло, – сказала Мухина. – Дало выход тому, что жило в нем с шестнадцати лет. Он кое-что сказал мне в больнице. – Что? – Катя напряглась. – Что восхищается тем, кто убил женщин. И что он теперь, благодаря ему – тот, кто он есть на самом деле. – Геронтофил-насильник, – повторила Катя. – Или имитатор? Может, два трупа – Саломеи Шульц и Евгении Бахрушиной – дело рук одного человека? А труп Марии Гальпериной уже подбросил Ржевский, сымитировав почерк? И тело Натальи Демьяновой… – Ржевский не знал про пятна-ожоги, – резко возразила Мухина. – Об этом никто не знает, кроме настоящего убийцы и нас. – В городе Ржевского считают убийцей, – сообщила Катя. – Меня вчера спросили, за что он мог убить Нину Кацо. И это убийство ему уже приписывают. Алла Мухина закрыла ноутбук. Оглядела доску, увешанную снимками. Лицо ее было задумчиво. – Кстати, о Нине… Пойдем прогуляемся к эксперту. Там должны быть уже готовы результаты экспертизы. Катя отнеслась к этому предложению как к попытке Мухиной укротить ее любопытство по поводу главного подозреваемого. Она и не подозревала, что ЭРЕБ приготовил для них очередной сюрприз. Глава 32 Результаты экспертизы