Стамбульский реванш

А Ася подхватила:

– Нечего сказать, колоритно.

Мальчишка, поравнявшись, протянул им корзинку. Виктория первым делом жадно припала к бутылке с водой, затем, напившись, передала ее Асе, сама же вонзила зубы в свежий, ароматный домашний хлеб. Утолив голод, девушки подступили к ослу. Тот пощипывал росшую у дороги траву и поводил ушами.

– По-моему, Боливару не выдержать двоих, – с сомнением сказала Ася, осмотрев его.

– Садитесь, садитесь, – принялся уверять их мальчишка, видимо, сообразивший, что женщины колеблются. – Хороший осел, сильный. Он вас в два счета довезет. Только… а вы мою фотографию потом в своем инстаграме выложите?

– Конечно, – заверила его Ася. – И тебя, и осла, всех сфотографируем. Прославитесь!

– Ну и как ты потом от него отделаешься? – негромко спросила Виктория по-русски, забираясь на осла.

– А, – отмахнулась со смехом Ася. – Скажу – новые технологии, камера в пуговицу вмонтирована.

Мальчишке пришлось ее подсадить – низкорослая Ася никак не могла вскарабкаться на осла. Однако в конце концов все получилось. Мальчишка взял осла за повод, дернул, и тот, понурившись, затрусил вперед.

– Так зачем нам в Стамбул? – хитро глянув на Викторию через плечо, спросила Ася, когда они, подпрыгивая, тряслись по ухабистой деревенской дороге.

– Появилась одна мыслишка, – отозвалась Виктория. – У меня есть знакомый, Мустафа. И мне кажется, он сможет нам помочь. Ума не приложу, как я не вспомнила о нем во время суда…

– А этот твой Мустафа не сдаст нас полиции? – недоверчиво спросила Ася.

– Не думаю, – усмехнулась Виктория. – Есть у меня подозрение, что он с полицией сам не в ладах. Влиятельный такой мужчина. – Она сделала «страшное» лицо и заговорщически шепнула Асе: – Из мафии!

– Что ж ты сразу не сказала, что у тебя есть такие связи, – хмыкнула Ася. – Ну что ж, жди нас, о великий Мустафа!

Она покрепче ухватилась за уздечку и принялась смотреть на убегавшую вперед пыльную дорогу.





3




– К несчастью, мой супруг оказался подлым человеком. Я ему доверилась, а он меня предал, – произнесла Ася, и в голосе ее задрожали слезы.

Виктория, сидевшая напротив, не могла не восхищаться подругой. Отмывшаяся от нечистот и дорожной пыли, сбросившая лохмотья и облачившаяся в мягкий белый халат до пола, Ася была невозможно хороша собой. Хрупкая и стройная, как горная серна: ее тоненькие запястья трогательно выступали из объемных рукавов халата. Влажные волосы темной волной ниспадали на плечи, темные миндалевидные глаза блестели от непролитых слез, с приоткрытых губ срывалось прерывистое дыхание. Если бы Виктория всего несколько часов назад собственными глазами не видела, на что способна эта беззащитная девочка, она бы, честное слово, поверила в разыгрывающийся тут спектакль.

Видно было, что и Мустафа «поплыл». Немолодой мужчина, прожженный делец и безжалостный главарь мафиозной структуры, он слушал Асю, подавшись вперед, и не сводил глаз с ее тонкого нежного лица. И когда та замолчала, всхлипнув и прикрыв глаза рукой, мягко подбодрил:

– Ничего не бойся, девочка. Расскажи мне все.

Радоваться раньше времени было опасно. И все же у Виктории было чувство, что они сорвали джек-пот.



До огромной виллы Мустафы, располагавшейся на крутом берегу, под которым ревело и стонало море, они добрались только к вечеру. Виктория однажды была здесь на приеме, куда пригласил ее сам хозяин, и хорошо помнила уютный, несмотря на гигантские размеры, дом, шикарную обстановку и роскошный сад, где в тени зеленых олив гуляли гости, угощаясь изысканными кушаньями, которые разносили вышколенные официанты.

Помнила она также и то, что дом охраняли суровые секьюрити, вооруженные до зубов. А это значило, что проникнуть туда будет непросто. И все же для них с Асей, оставшихся вне закона, без документов и почти без денег – жалкие гроши, добытые тяжелым трудом в тюрьме, считать серьезным подспорьем не приходилось, – это была хоть какая- то надежда. Оставался, конечно, еще шанс, что Мустафа не проникнется их историей, не захочет помогать, а, наоборот, сдаст их властям. Но Виктория твердо верила в свою способность хорошо разбираться в людях, и внутреннее чутье подсказывало ей, что в худшем случае Мустафа выставит их за порог, но полицию привлекать не будет. Правда, за этот самый порог еще нужно было попасть.

О том, чтобы тайком вторгнуться на территорию виллы, и думать было нечего. Виктория не сомневалась, что у охраны есть приказ стрелять на поражение. Ася, оглядев мощный забор, перед которым они оказались, даже присвистнула:

– Ничего себе! Да этот дом охраняется, как Форт-Нокс.

– Может, и посерьезнее, – согласилась Виктория. – Но выбора у нас нет. В худшем случае, устроим перед воротами сидячую забастовку, пока нас не пустят внутрь.

– И голодовку, – кивнула Ася. – Кстати, так есть хочется…

Это было правдой. Хлеб и персики, которыми угостил их деревенский мальчишка, давно уже перестали давать ощущение сытости. Подъехать к дому Мустафы на каком-либо общественном транспорте было нельзя, и последнюю часть пути девушки проделали пешком. А потому буквально с ног валились от усталости.

– Попробуем постучать? – предложила Ася. – Снова прикинемся паломницами?

– Боюсь, тут у нас этот номер не пройдет, – покачала головой Виктория. – Эти парни – настоящие цепные псы, не наивные жители горных деревенек. Наверное, лучше всего будет сказать правду.

Они с Асей двинулись вдоль забора и вскоре вышли к массивным воротам, забранным высокой частой решеткой. Справа и слева находились будки охраны. Виктория сняла с головы шерстяную мужскую кепку, которую всю дорогу надвигала козырьком на лицо, и встряхнула волосами. Конечно, после многих месяцев тюремного быта, тяжелой дороги и вынужденного купания в озере ее пшеничная копна выглядела не так привлекательно, как обычно. И все же она надеялась, что с явной европейкой, блондинкой с голубыми глазами, пускай и одетой в деревенские мужские лохмотья, охранники не посмеют обойтись грубо.

Нацепив на лицо самое уверенное выражение, Виктория зашагала к будке охраны.

– Добрый вечер, я к Мустафе-бею, – надменно произнесла она, смерив доблестного стража взглядом сверху вниз.


Охранник явно пришел в замешательство. С одной стороны, вид этих двух женщин, оборванных, грязных, пришедших сюда пешком, не внушал доверия. С другой – высокая яркая блондинка держалась так уверенно, как будто имела на это право. А это настораживало.

Посовещавшись с коллегами, как и он, одетыми в песочного цвета форму, охранник вышел к Виктории, на всякий случай сжимая в руках оружие.

– Прошу прощения. Мустафа-бей вас ждет? – уточнил он, пошевелив пышными усами.

– Ммм… Нет. Но он будет рад меня видеть, – отрезала Виктория.

И по посуровевшему лицу охранника сразу поняла, что ответ ему не понравился.

– Послушайте, я – известная писательница Виктория Стрельцова, – с апломбом представилась она. – У вас там, в будке, есть компьютер? Загуглите мое имя и увидите, что я говорю правду.

Сообщать свою настоящую фамилию этому верзиле, наверное, было опасно. Тем более что в интернете он мог найти не только ее фотографию и список опубликованных книг, но и заметки о том, что она была осуждена за убийство мужа. И все же Виктория подозревала, что, если она не откроет свое инкогнито, к Мустафе ей не пробраться. И надеялась, что тот не позволит своим бойцам заявлять на нее в полицию.

Охранник внимательно выслушал ее и окинул подозрительным взглядом наряд Виктории.

– Пусть вас не смущает мой внешний вид, – с пафосом поспешила заверить та. – Писатель должен изучать жизнь, погружаться в самую ее гущу. Сейчас я пишу роман о жителях стамбульского дна и провожу исследование.

Кажется, эта пламенная речь охранника тоже не убедила. Он заглянул Виктории за плечо, окинул скептическим взглядом Асю и спросил:

– А это – ваша главная героиня?

– Эта женщина – мой секретарь! – сердито отбрила Виктория. – Немедленно сообщите Мустафе-бею о моем визите. Иначе у вас будут крупные неприятности.

Охранник помедлил, видимо, принимая решение, и наконец сообщил:

– Мустафа-бей отдыхает и не велел его беспокоить. Прошу вас удалиться. Иначе я буду вынужден принять меры.

Он уже взялся за дверцу будки, видимо, посчитав разговор оконченным. Виктория в ужасе поняла, что сейчас эта дверь захлопнется перед ними навсегда. И что им тогда делать, куда податься, будет не понятно. Неужели они проделали такой путь, рисковали жизнью, едва не захлебнулись в нечистотах, чуть не утонули в озере, чтобы теперь остаться на улице и попасть в лапы полиции? Ну уж нет!

– Послушайте! – яростно крикнула она в спину охраннику. – Дайте мне бумагу и ручку. Я набросаю записку для Мустафы-бея. Если после этого он не захочет меня принять, я уйду и больше вас не побеспокою.

То ли внешность величественной русской красавицы все же оказывала магическое действие на турков. То ли уверенный тон Виктории в конце концов поколебал намерения охранника. Так или иначе, но он, поразмыслив немного, вытащил из кармана форменной рубашки блокнот, выдернул из него листок и, вместе с ручкой, протянул Виктории:

– Пишите. Только быстро. Я не хочу, чтобы хозяин узнал, что возле ворот отирались какие-то сомнительные личности, а мы не приняли мер.

– Вам бы скорее стоило опасаться, что хозяин рассердится, когда узнает, кого вы не хотели пускать, – дерзко заявила Ася.

Виктория же взяла листок бумаги и задумалась. Понятно было, что длинное письмо с объяснениями от подозрительной незнакомки Мустафа читать не будет. Нужна была одна яркая фраза, которую хозяин виллы сразу узнает, по которой поймет, что у его ворот действительно ждет его знакомая русская писательница Виктория Стрельцова.

Виктории вдруг вспомнилось, что во время последней встречи они с Мустафой горячо обсуждали картину «Тень горы», над переводом которой она в то время работала. И Мустафа не раз в разговоре повторил прозвучавшую в фильме цитату из Ататюрка: «Безнадежных ситуаций не бывает. Бывают лишь люди без надежды». Пожалуй, это могло подойти. Виктория быстро написала фразу на листке бумаги и добавила от себя: «Не теряю надежды, что вы меня вспомните, Мустафа-бей, и согласитесь со мной поговорить». А затем вручила записку охраннику, поспешившему отнести ее в дом.

Ждать ответа пришлось довольно долго. Виктория, больше не в силах стоять на ногах, решила плюнуть на имидж надменной русской писательницы и присела на бордюрный камень у обочины. Ася устроилась рядом с ней и положила голову на колени.

– Я сейчас усну, – прошептала она. – Как думаешь, можем мы устроить лежачую забастовку?

– Держись! – негромко отозвалась Виктория. – Нас сейчас впустят. Должен же мой неизмеримый талант хоть раз в жизни спасти мне жизнь.

Солнце уже скатилось за горизонт. На дороге становилось все темнее. Море внизу с ревом колотилось о скалы.

И вдруг, когда женщины уже почти потеряли надежду, створки ворот с металлическим лязгом поползли в стороны. За ними открылась широкая подъездная аллея, обсаженная по сторонам высокими соснами. Стал виден ухоженный сад с уютными беседками, а дальше, в глубине, проглядывали сквозь зелень белоснежные очертания хозяйского дома. Из ворот вышла горничная в светло-сером платье и белом кружевном переднике и обратилась к девушкам:

– Прошу. Мустафа-бей ждет вас.

Ася подскочила на ноги первая.

– Смотри! Сим-сим открылся, – ахнула она по-русски.

Виктория встала вслед за ней. И девушки двинулись по аллее в пещеру Али-бабы, надеясь, что она сулит им спасение.



Поднявшись по широким мраморным ступенькам, горничная распахнула перед Викторией и Асей дверь дома, и девушки оказались в просторном холле. Пол, выложенный светлыми плитками, был натерт до блеска, так, что в нем отражались огни сверкавших под потолком массивных люстр. Мягкие диваны так и манили опуститься на них и отдохнуть с дороги. А на низких столиках с гнутыми резными ножками поблескивали разнообразные безделушки.

Сам хозяин дома вышел к ним навстречу. Немолодой, но еще сильный и статный мужчина, белоснежные волосы которого оттеняли смуглое властное и волевое лицо с массивным подбородком, крупным носом и очень умными проницательными глазами. Одетый в мягкие брюки и дорогую даже на вид розовую рубашку, Мустафа босиком стоял на роскошном ковре, перебирая в пальцах четки из слоновой кости. Он окинул Викторию внимательным взглядом, и та порадовалась своей природной способности в любых обстоятельствах, в любом обличье уметь держать себя по-королевски. Да, пускай сейчас она королева в изгнании, но все-таки королева.

– Здравствуйте, Мустафа-бей, – обратилась она к нему. – Надеюсь, вы меня узнали?

Тот ответил не сразу. Словно что-то обдумывая, но наконец пророкотал низким звучным голосом:

– Узнал. Что с вами случилось, госпожа Стрельцов? Неприятности?

– А вы разве не в курсе? – вопросом на вопрос ответила Виктория.