Судьба

– Я хочу. – Лазмет выдержал паузу. – Я хочу и возьму все, до чего смогу дотянуться. Возможно, и тебя.

Лазмет подошел к сыну. Акос не замечал раньше, что он выше своего отца. Не намного, так как Лазмет возвышался практически над всеми, но весьма заметно.

Акос представил, что он Панцырник и выпотрошил себя в десятый раз за день. После ухода Вакреза Акос тренировался не переставая. Он практически не спал, чтобы не терять время, и научился быстро подавлять и возвращать токодар. Это отнимало все силы, зато Акос делал успехи.

Акос почувствовал, что Лазмет воздействует токодаром на его руку, и поддался. Ощущения были странными – будто в его мозг кто-то просунул проволоку и легонько дотрагивается до участка, контролирующего движения тела. Пальцы Акоса сомкнулись против его воли. Губы Лазмета дрогнули, когда он заметил движение, и Акос почувствовал, как из его головы вылезает воображаемая проволока.

– Вакрез предоставил мне поразительный отчет о твоем внутреннем мире, Акос, – сказал Лазмет. – Я еще не видел, чтобы кто-то его озадачил настолько. Он сказал, в тебе происходят правильные изменения.

– Да пошел ты! – не выдержал Акос.

Лазмет слегка улыбнулся.

– Тебе нужно присесть. Уверен, ты утомился.

Лазмет прошел в гостиную. Это была обычная комната с мягким ковром у камина и полками, заставленными книгами, написанными на разных языках. Лазмет уселся в кресло у камина и утопил пальцы ног в ворс ковра. Акос нерешительно последовал за отцом и встал перед огнем. Он был изможден, но все же нежелание повиноваться брало верх. Вместо того чтобы сесть, Акос оперся об облицовку камина и посмотрел на пламя. Кто-то присыпал угли специальным порошком, чтобы языки пламени стали синеватыми.

– Ты вырос с оракулом, – произнес Лазмет. – Тебе известно, что я приличную часть сознательной жизни пытался разыскать оракула?

– В храме искать пробовали?

Лазмет усмехнулся.

– Конечно же, ты знаешь, что подойти к ним близко не так-то просто. Схватить кого-то, кто знает о твоих намерениях, практически невозможно. Поэтому, признаюсь, я ума не приложу, почему твоя мать позволила похитить тебя и твоего брата. Она должна была это предвидеть.

– Уверен, она предвидела, – с горечью в голосе ответил Акос. – Должно быть, она посчитала это необходимым.

– Это жестоко. Вероятно, ты зол на нее.

Акос не знал, что на это ответить. Он не был Кайрой, которая постоянно выпускала когти, хотя определенно посыл он понял.

– Знаете, я уверен, что мне понятна ваша стратегия, – наконец ответил Акос. – А она есть. Не нужно столь явно демонстрировать неуважение ко мне и притворяться, что ее нет.

Лазмет вздохнул.

– Ты снова меня утомляешь. Но возможно, ты прав. Я действительно хочу получить от тебя кое-что. И у меня есть что предложить взамен.

Лазмет вернулся к столу, где стояла накрытая тарелка с едой. В комнате все еще ощущался запах сочного мяса, густого соуса и ковыль-травы, обожженной до той степени, когда она утрачивала галлюциногенные свойства, но оставался ее пряный аромат.

Лазмет подошел к соседнему стулу и поднял расположенную перед ним металлическую крышку… под которой находилась еще одна запеченная смертоптица, а рядом лежали жареные панцири фензу и нарезанные солефруты.

– Это блюдо твое, – сказал Лазмет. – Если расскажешь, как ты попал в поместье.

– Что?

Акос не мог отвести взгляда от еды. Все остальное затмилось. Живот начинало болезненно скручивать.

– Без чьей-то помощи тут не обошлось, – спокойно произнес Лазмет. – Ни один из наружных замков не был неисправен либо подделан. И вероятно, ты не смог бы перелезть через стену незаметно. Скажи, кто впустил тебя, и еда твоя.

Йорек. Длинные тонкие руки и неровная щетина. Перед тем, как они покинули дом дяди Йорека, он забрал у Акоса подаренное кольцо, чтобы спрятать его в надежном мете. Он помог своей матери. «Йорек – хороший человек, – напомнил себе Акос. – Он даже не хотел впускать тебя в поместье. Ты им манипулировал». Акос не мог выдать Йорека за тарелку еды.

«Какова твоя миссия?»

«Нет, – ответил Акос Име, которая жила в его голове. – Только не это. Я этого не сделаю».

Има попросила Акоса не упустить возможность выдать Лазмету какую-нибудь информацию. Чтобы он заметил изменения. И чтобы его не утомлять. Так вот эта возможность сама поднесла себя на блюдечке.

– Я не верю тебе, – Акос закрыл глаза. – Ты спрячешь еду в ту же секунду, когда я расскажу тебе то, что ты хочешь знать.

– Я этого не сделаю. – Лазмет отошел от тарелки. – Вот, я даже отошел. Поверь мне, Акос. Я не прихожу в восторг от созерцания страдания. Я хочу посмотреть, как ты поступишь, и мне нет смысла отбирать что-то у тебя, если ты выполнишь то, что я прошу. Ты должен понимать, что в этом есть логика.

На глазах Акоса выступили слезы. Как же он был голоден! И изможден! Нужно было поступить так, как советовала Има.

«Является ли твоей миссией хранить верность семье, друзьям, нации?»

«Нет».

Это не было его миссией.

– Кузар, – выдавил Акос. – Йорек Кузар.

Лазмет кивнул. Он отошел от стола и уселся в кресло, оставляя Акоса наедине с едой.




Ковыль-трава бродила в животе Акоса. Отрыжка и запах изо рта напоминали ему о недавней трапезе.

Акос дотронулся до яремной впадины, где недавно лежало семейное кольцо Ары. Больше он его не увидит. Это не сильно беспокоило Акоса – во-первых, он никогда не чувствовал, что заслуживал такой чести. Убийство человека – это не то, благодаря чему тебя должны были принимать в семью. Но Акос представил, как посмотрит на него Ара, если он когда-нибудь отсюда выберется…

Он прикрыл ладонью рот, сдерживая очередную отрыжку.

В стенную панель у камина постучали. Она отодвинулась, и вошла Има. Она выглядела не так нарядно, как обычно. На Име был темный спортивный костюм и обувь на мягкой подошве, а ее белоснежные волосы были собраны в хвост. Ее жутковатые голубые глаза были устремлены на Акоса.

– Скажи мне, – дрогнул голос Акоса.

– Ты поступил так, как должен был, – ответила она.

– Скажи, что случилось, – огрызнулся Акос.

Има вздохнула.

– Йорека арестовали.

Акос ощутил вкус желчи и бросился в ванную. Он еле успел добежать до унитаза, прежде чем из него начало извергаться все то, что он съел в гостиной Лазмета. Упершись лбом о стульчак, Акос ждал, пока мышцы желудка прекратят сокращаться. Слезы вытекали из уголков его глаз.

Что-то прохладное дотронулось до затылка Акоса. Има отстранила его голову от унитаза и нажала на кнопку смыва. Опустившись на колени, она взяла влажную тряпку с шеи Акоса и протерла его лицо. Обычно безэмоциональное лицо Имы выглядело уставшим. Морщины на лбу и вокруг глаз казались заметнее, чем всегда. Это было неплохо.

– В ту ночь, когда я и мой муж Узул приняли решение, что я должна сдать его Ризеку, тем самым преждевременно обрывая его жизнь во имя нашей цели, я рыдала так сильно, что потянула мышцу живота. Неделю мне было больно держать спину ровно. Ему оставалось жить несколько месяцев. Но эти месяцы…

Има закрыл глаза.

– Эти месяцы мне были нужны, – произнесла она несколько тиков спустя.

Има промокнула уголки рта Акоса.

– Я любила его, – просто добавила она, бросая тряпку в раковину.

Акос ожидал, что теперь, после того, как Има протерла его лицо, она поднимется. Но она этого не сделала. Има уселась на пол прямо возле унитаза и прислонилась плечом к сидушке. Спустя тик женщина опустила ладонь на плечо Акоса. Тяжесть ее руки и молчаливое присутствие весьма утешали.





44





КАЙРА


Я в последний раз взглянула на сверкающие огни Огры.

Затем Исса приказала приготовиться. Сифа и Эттрек расположились ближе к выходу. Исса и Тека заняли места на навигационной палубе, а я с Айджой-Ризеком уселась недалеко от них. Я посмотрела на Айджу, чтобы убедиться, что он пристегнулся правильно и ремни перекрещиваются на его груди в должном месте. Чтобы пробраться сквозь плотную атмосферу Огры, нужен был мощный импульс, а затем полное обесточивание. Исса направила корабль вверх под правильным углом и нажала кнопку на панели управления.

Мы взлетели. Ремни с невероятной силой впились в мою кожу. От давления я стиснула зубы. Исса отключила питание корабля, и нас поглотила кромешная тьма.

И наконец, все – тьма, давление, ужас и даже немного боли – развеялось после того, как Исса вновь завела корабль. И мы поплыли меж звезд.



Я считала, что Тека, с которой мы пересекли галактику, была хорошим пилотом. Но Исса оказалась просто виртуозом. Ее длинные пальцы бегали по навигационному центру и вносили изменения в настройки Теки. Она идеально ровно вела корабль к токотечению, чтобы продолжить путь вдоль него. Сейчас токотечение было холодного желтого оттенка с зеленоватым свечением – знак того, что я пробыла на Огре дольше, чем полагала.

– Ты не против того, что Исса хозяйничает в твоем навигационном центре? – спросила я Теку, подталкивая ее плечом.

После того как мы преодолели атмосферу Огры, ходить стало безопасно. Мы стояли на навигационной палубе и вглядывались в беспросветную тьму.

Иногда я называла ее «пустотой», как большинство людей, но на самом деле я не считала это слово подходящим. Космос не был ограниченным резервуаром, но это не означало того, что он был пуст. Астероиды, звезды, планеты, токотечение, космический мусор, корабли, обломки лун, неизведанные миры… Космос был плацдармом возможностей и непостижимой разуму свободой. Он не был ничем. Он был всем.

– Что? Конечно, против! Я горю желанием заехать по ее неуклюжим маленьким ручонкам, – Тека сощурилась и глянула на Иссу, которая все еще суетилась с настройками. – Но она нравится кораблю. Так что я молчу в тряпочку.

Я слегка усмехнулась.

Я не сразу осознала причину внезапного облегчения. Тени, которые забрались под кожу после приземления на Огру, снова выбрались на поверхность. Боль и жжение все еще присутствовали, но настолько уменьшились, что я практически о них забыла. Для того, кто постоянно живет с болью, даже незначительные перемены кажутся чудом.

– Нас только что отследил дозор Ассамблеи, – объявила Исса.