Сущность

Клэр смотрела на него, не отрывая глаз. Она понимала, как дико это будет звучать, если она кому-то об этом расскажет, – но это было реально, это было правдой. И хотя черты, которые она видела в унитазе и на душевой занавеске, были намечены так примитивно, что на первый взгляд казалось, что узнавание невозможно, это точно было то же самое лицо.

И оно ей ухмылялось.

Справа от нее, на ветхом ломберном столике, который Джулиан по какой-то необъяснимой причине желал сохранить, лежало несколько старых инструментов, которые кто-то перебирал, да так и оставил валяться без дела: плоскогубцы, молоток, отвертка. Одним плавным движением Клэр взяла со столика отвертку и решительно прошла вперед между коробками, пока не оказалась прямо перед этим жутким лицом.

Оно ухмылялось.

Подняв руку над пакетом, набитым машинками, Клэр отверткой начала соскребать лицо со стены, испытав немалое удовлетворение, когда под ее рукой оно начало исчезать. Первым движением она соскребла половину одного глаза, потом часть рта и скребла до тех пор, пока плесень не перестала походить на лицо. Но Клэр все равно продолжала скрести, хотя от того, что она с силой нажимала на отвертку, у нее начала болеть рука. Кусочки плесени, отваливаясь, падали ей в руку, а на стене появлялись белые царапины, резко контрастирующие с унылым серым бетоном стены.

Наконец Клэр сделала шаг назад. Она вспотела и от усилий, и от неподвижного влажного воздуха подвала, но, глядя на место, где прежде было это лицо, испытывала моральное удовлетворение. У нее было такое чувство, будто она добилась чего-то важного.

Выйдя из подвала, Клэр обнаружила в кухне Джулиана. Он стоял у мойки и смотрел в окно на задний двор, но, когда она вошла и закрыла за собой дверь, повернулся к ней. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не произнося ни слова. По его измученному лицу было видно, какую боль она ему причинила, и Клэр уже собиралась извиниться, но он заговорил первым.

– Я солгал, – признался Джулиан. – Я это чувствую. И чувствовал раньше.

Эти его слова, которых она от него никак не ждала, но которым обрадовалась, были как луч солнца, прорезавший темноту. Ими он снял с ее плеч огромный груз. Она была не одна, и она не сошла с ума. Джулиан понимал, о чем она говорила. Он понимал.

Но мука на его лице была для нее невыносима, и Клэр охватили раскаяние и отвращение к самой себе. Она подбежала к нему и обняла.

– Прости меня, – всхлипывая, проговорила Клэр, крепко прижимая его к себе. – Прости.

– Ты меня тоже, – ответил Джулиан, и голос его дрогнул.

Она не была уверена, что ее вина и его вина, ее извинения и его извинения соизмеримы, но не собиралась сделать ему еще больнее, вновь заговорив о чем-то имеющем отношение к Майлсу. Возможно, его упорное нежелание говорить и их молчаливая договоренность никогда не затрагивать эту тему и были с точки зрения психологии чем-то нездоровым, но в их случае это работало неплохо, и чувство вины, которое испытывала Клэр, перейдя черту, далеко перевешивало те очки, которые она могла бы набрать в этом споре.

Они стояли, обнявшись, не шевелясь, не говоря ни слова, пока не зазвонил телефон и она не отпустила мужа, чтобы взять трубку. Звонила Меган – она хотела знать, можно ли ей остаться у Зоуи до конца дня.

– Они пригласили меня в аквапарк, – сказала она. – К ужину я вернусь.

– Хорошо, – ответила Клэр. – Ты заедешь домой за купальником?

– Я взяла его с собой. Он уже при мне… – Меган вдруг резко замолчала, как будто мать перебила ее, хотя Клэр не произнесла ни слова.

– Значит, ты заранее знала, что вы пойдете в аквапарк? И планировала все с самого начала?

– Извини, мне следовало сказать тебе сразу. Но мне ужасно хочется поехать. Обещаю, я буду вести себя осторожно. Ну пожалуйста, мам? Пожалуйста!

Клэр невольно улыбнулась.

– Хорошо, езжай. Но в следующий раз никаких секретов, ладно? Говори нам все как есть.

– Обязательно, мама. Обязательно. Спасибо!

Клэр повесила трубку и повернулась к Джулиану. На его лице был написан немой вопрос.

– Она хочет поехать в аквапарк с Зоуи и ее семьей. Я ей разрешила.

Он согласно кивнул, и они вновь обнялись. Клэр быстро поцеловала мужа.

– Все хорошо? – спросила она.

Он устало улыбнулся.

– Угу.

Примерно через час отец Робби привез Джеймса. Клэр полола цветочные клумбы в палисаднике и видела, как сын вышел из машины, поблагодарил отца Робби за то, что тот разрешил ему переночевать у них, а потом пошел к ней. Только сейчас до нее дошло, каким высоким он вырастает. Теперь он был больше похож на Джулиана, чем на нее, хотя так было не всегда. От этой мысли Клэр стало грустно.

Когда сын подошел ближе, она выпрямилась.

– Давайте сегодня пойдем обедать в ресторан, – предложила она.

– А в какой? – спросил Джеймс.

Она улыбнулась сыну.

– В тот, который выберешь ты.





Глава 12





Поскольку пригласить на новоселье соседей предложил Джулиан, задача обойти их с этой целью выпала ему. Две пары постарше с противоположной стороны улицы, Оллреды и Харрисоны, согласились прийти; приняли приглашение и две пары помоложе, живущие в том же квартале, хотя чета Армадо, единственная, у которой были дети, от приглашения отказалась, поскольку это время у них уже было занято.

Что же касается тех, кто жил в соседних домах, то их, как всегда, не оказалось дома.

Или же они не желали открывать двери.

Джулиан подозревал, что дело именно в этом. На подъездных дорогах обоих домов были припаркованы машины, но шторы и там, и там были задернуты, а парадные двери закрыты. Он стучал, звонил, ждал, но никто к нему так и не вышел. Джулиан понятия не имел, почему ближайшие соседи, похоже, избегают его, и он даже намекнул на это в разговоре с Коулом Хаббардом, одиноким мужчиной, который жил в небольшом домике, стоящем по другую сторону дома семьи Рибьеро. Коул сказал, что Рибьеро, вероятно, боятся.

– Думаю, с тех пор, как умер тот бездомный, они от страха находятся на грани нервного срыва.

Джулиан нахмурился:

– Какой такой бездомный?

– Так вы ничего не знаете? – Похоже, Коул был удивлен. – Я полагал, что агенты по продаже недвижимости должны раскрывать информацию подобного рода.

Джулиан почувствовал, что ему начинает становиться не по себе.

– Какого рода?

– Информацию о смертях, убийствах и самоубийствах, которые происходили в домах, которые они продают. – Коул отпил кофе из одноразового стаканчика из кофейни «Старбакс», который держал в руке. – Он умер в вашем подвале. Об этом много писали в здешней газете. Странно, что вы об этом не читали.

В нашем подвале? Джулиан подумал о Клэр.

– А когда это случилось?

– Да уже несколько лет назад. До того, как в доме поселились его предыдущие владельцы.

– Выходит, дом стоял пустой, и этот малый просто…

– Нет, – перебил его Коул. – В этом и состоит странность. Дом не был пуст. Пара, которая там жила, была в это время дома. Роберт и Шелли Джентри. Тогда владельцами дома были они. Приятные были люди. Они спали, когда этот бездомный малый вломился в их дом – я называю его просто «бездомный малый», потому что, по-моему, никто так и не выяснил, как его звали. То ли дверь была не заперта… то ли он разбил окно… сейчас я уже точно не помню, как он пробрался в дом. Но чета Джентри так и не проснулась, а он просто-напросто спустился в их подвал… и умер.

– Он покончил с собой?

– Не совсем. Просто… умер. Снял с себя всю одежду, уселся в углу, и когда утром его нашли, был уже мертв. На его теле не было никаких следов насилия, и он не повесился; по-моему, в его организме даже не нашли никаких наркотиков. Все произошло так, будто он знал, что умрет этой ночью, и по какой-то причине пожелал сделать это именно в вашем подвале. Странно, что вы об этом не слышали. Тогда из этого раздули сенсацию.

Джулиан подумал, что, возможно, и читал что-то об этом в местной газете, но в последние годы в газетах сообщали о стольких смертях, столько писали о преступлениях и всяких сенсационных происшествиях, которые раньше раздувала только желтая пресса – как на национальном, так и на местном уровнях, – что все эти истории сливались в его голове воедино, и он давно перестал по-настоящему обращать на них внимание, как делал когда-то прежде.

«Интересно, в каком углу подвала умер этот бездомный», – подумал Джулиан. В том, в котором он сложил коробки со старыми детскими книжками своих детей?

Надо будет утаить эту информацию от Клэр. Во всяком случае, пока. Она и так слишком напряжена и считает, что в их доме живет привидение. Если она узнает, что в их подвале кто-то умер, то наверняка захочет сразу же продать дом.

– Как бы то ни было, – продолжал Коул, – вскоре после этого Роберт и Шелли съехали, и дом купили другие люди. Я даже не могу сказать, знакомился ли с ними когда-либо кто-то из нашей округи. Они явно избегали общения. Я даже не знаю, как их звали. Но насколько я понимаю, у них был какой-то конфликт с семьей Рибьеро, которые и так были до смерти напуганы из-за этого бездомного типа. Боб и Элиз никогда об этом не говорили, но… что-то у них там произошло.

– В тот единственный раз, когда я с ними разговаривал, у меня создалось странное впечатление. Я имею в виду чету Рибьеро. Они были любезны и все такое, но…

Коул кивнул:

– Да, они милые люди. Я хорошо с ними лажу. Но, думаю, вы правы. Ваш дом определенно их пугает, и они перенесли свои страхи и на вас. То есть мне-то они никогда ничего об этом не говорили – возможно, вы еще этого не заметили, но мы все здесь держимся довольно замкнуто, – но если читать между строк, то создается впечатление, что они имеют что-то не только против вашего дома, но и против любого, кто в нем живет. Думаю, они немного суеверны. А может быть, и очень суеверны.

Джулиан посмотрел в другую сторону от своего дома.

– А как насчет людей, живущих по другую сторону от нас? О них вам что-нибудь известно? Мы пару раз пытались сходить к ним и представиться, но их никогда не бывает дома.

– О, они точно дома, – сказал Коул. – Но они очень странные. Не переживайте из-за них. Они поддерживают свой двор в порядке, и дом у них выглядит что надо, но они из него никогда не выходят, и их никто никогда не видит. Я даже не знаю, когда они подстригают свою лужайку или ездят на работу, не знаю о них ничего, вообще ничего. Но они хотя бы ведут себя тихо и никого не беспокоят. До этого я жил рядом с завзятыми тусовщиками – так они не спали всю ночь, вечно включали свою стереосистему на полную мощность, и жизнь рядом с такой компанией – это, я вам скажу, отнюдь не курорт. Так что будьте благодарны за то, что в соседях у вас не такие типы, а кто-то вроде Страшилы Рэдли[7].

Джулиану нравился Коул. Он был рад, что пригласил его на новоселье, рад, что Коул согласился прийти, и рад, что у них была возможность поговорить. Дружбу с ним явно стоило поддерживать и дальше. Клэр всегда говорила, что мужчины – куда большие сплетники, чем женщины, хотя они и делают вид, будто они-то выше таких низменных занятий, но Джулиан считал, что она, вероятно, права. Коул определенно внимательно следил за всем, что происходило в здешнем районе, и Джулиан был только рад, что имеет возможность узнать от него подробности об их соседях.

Он улыбнулся. Нет, мужчины вовсе не сплетничают. Они обмениваются разведывательной информацией.

Идя домой, Джулиан думал о людях, которые владели их домом до них. Они с Клэр никогда не встречались с ними и только видели их подписи на некоторых из тех многочисленных бланков, которые им требовалось подписать после покупки дома, и, хотя в то время он не придал этому факту значения, сейчас все это казалось ему странным. Он вспомнил, как выглядел дом, когда они приехали в него в первый раз – мусор и обломки, валяющиеся на полу, брошенная мебель. Клэр была права. В этом доме и впрямь что-то не так.

Но это не имеет никакого отношения к Майлсу.

Хоть бы Клэр не заводила тогда этот разговор. С тех пор, как это случилось, вся эта ужасная история никогда не выходила у него из головы, и в глубине его души за всем, что он делал, или говорил, или думал, словно тихий фоновый шум, не отпуская его ни на минуту, жила скорбь, своего рода эмоциональная чернота, грозящая перерасти в депрессию, если он только позволит себе задуматься над тем, что произошло тогда.

Прошлой ночью ему опять приснился тот Сон.

Но на этот раз дело было не в Майлсе, речь шла о чем-то совсем другом, и, идя к парадной двери, Джулиан заставил себя отбросить мысли о Майлсе и опять окинул взглядом дом. Даже после того, что ему рассказал Коул, он вовсе не выглядел зловещим. Фасад не напоминал человеческое лицо; ни в одном из его темных окон ни на миг не мелькнула никакая призрачная фигура. Здание казалось именно тем, чем оно и было – домом самой обычной семьи из среднего класса.

Джулиану хотелось пить, и, пройдя через гостиную и столовую, он зашел на кухню, где достал из холодильника банку «Хайнекена». Посмотрел на дверь подвала. Неужели там и впрямь умер человек? Когда он стоял на крыльце одного из своих соседей и разговаривал об этом, это казалось чем-то невероятным. Но здесь, в доме, совсем близко к тому месту, где это произошло, мысль об этом стала поистине ужасающей. Хотя это случилось несколько лет назад и с тех пор дом сменил нескольких владельцев, сам тот факт, что в стенах их дома кто-то умер, казался Джулиану сейчас грубейшим и нетерпимым вторжением в частную жизнь его семьи.