Своенравный подарок

Де Ранкур легко вскочил в седло и, наклонившись, одним движением поднял Антонию и усадил перед собой, крепко обняв за талию. Она завозилась, сердито засопев и попытавшись отодвинуться подальше, но Ив шикнул на нее:

– Сиди смирно, Тони, иначе перекину через седло и поедешь так.

Недавняя пленница фыркнула, задрала подбородок и демонстративно отвернулась, пылая негодованием и всем видом показывая свое отношение к бестактному поступку супруга.

– Ну так кто я, по-твоему? – с явной насмешкой произнес Ив, направляя лошадь по едва заметной тропинке в лесу. – Мужлан? Грубое животное? Невоспитанный хам?

Почему-то в его исполнении ругательства, вертевшиеся на языке у Тони, звучали так, что она ощутила румянец на щеках – за собственные мысли в отношении мужа на несколько мгновений стало неловко. Все же нашел, спас от участи гораздо более худшей, чем перспектива стать его женой и королевой…

– Как ты меня отыскал? – буркнула Тони, желая сменить тему и оставив попытки разъединить руки.

– Не сразу, – признался Ив, и в его голосе послышалось недовольство. – Я могу чувствовать только примерное направление, где ты находишься. Пока отыскал ту таверну, где тебя так хорошо запомнили, уже почти рассвет наступил.

Антония снова ощутила прилив замешательства и упорно смотрела в сторону на проплывающие мимо деревья. Как Ив может ее чувствовать, девушка догадывалась – наверняка обряд повлиял. Но… зачем он вообще за ней поехал? Хотя это как раз понятно: пока их брак не закреплен полностью, третий дар проявляется только вблизи супруга или супруги. Постоянным и способным развиваться он станет лишь после проведенной вместе ночи. Антония вздрогнула и осторожно покосилась на непроницаемое лицо Ива, по которому ничего нельзя было сказать. Он пустил коня рысью, глядя вперед, и, казалось, погрузился в раздумья, совсем не обращая внимания на притихшую спутницу. Наверное, злится, что в первую брачную ночь пришлось мотаться по окрестным лесам в поисках неугомонной супруги. Снова появилось желание поерзать, но Антония вдруг осознала, насколько близко сидит к Иву, причем между его раздвинутых ног… И его рука крепко прижимает ее к сильному телу… Девушка тут же разволновалась, недавнее раздражение и даже злость вытеснили другие, странные и оттого немного пугающие чувства.

По коже стаями забегали мурашки, забираясь в самые потаенные уголки, заставляя дышать чаще и сглатывать почему-то пересохшим горлом. Антонии срочно понадобился хоть какой-то предлог, чтобы разбить густую тишину между ними и отвлечься от своих непонятных переживаний, и она не нашла ничего лучше, чем выпалить, осторожно глянув на супруга:

– Злишься?

Мгновение лицо Ива выражало непонимание, а потом он тряхнул головой и насмешливо хмыкнул:

– Да нет, знаешь ли, на что мне злиться? Всего-то в первую брачную ночь пришлось мотаться по окрестностям Реннары, кляня на чем свет стоит взбалмошную супругу.

Антония невольно съежилась под его пристальным и таким же насмешливым, как голос, взглядом, но оправдываться не собиралась из чистого упрямства. Как и извиняться. Поэтому она поджала губы, постаравшись не коситься на супруга, и больше вопросов не задавала. Разговор не клеился.

– Вот интересно, откуда в окрестностях Реннары взялись охотники за живым товаром? – пробормотал вдруг Ив задумчиво, явно разговаривая сам с собой.

– Не знаю, – пискнула Антония неожиданно даже для самой себя. – Они просто появились на дороге и…

– Надо было допросить хотя бы одного, – с досадой перебил ее Ив и вздохнул. – Ладно уж.

Он замолчал. Тони тоже не знала, о чем еще разговаривать, и некоторое время они ехали молча. Девушка вдруг вспомнила о своем мече, который наверняка остался у тех разбойников, и о деньгах, переданных неведомой помощницей, и едва подавила разочарованный возглас. Получается, леди зря потратилась. И оружия жаль было. Меч ей брат достал, лично, у своего знакомого оружейника.

– Ты так не хочешь возвращаться в Реннару? – Голос Ива прозвучал неожиданно, и нотки неудовольствия в нем Антонию слегка удивили.

– Что?.. – рассеянно отозвалась она и опрометчиво повернула голову, встретившись с голубыми глазами мужа.

Он чуть прищурился, ухватив ее за подбородок и не дав отвернуться.

– Твои эмоции, Тони. Ты слишком грустная, – пояснил он без тени веселья. – Это потому что мы возвращаемся?

– У них мой меч остался, – расстроенно отозвалась девушка и дернула головой, высвободившись и посмотрев в сторону.

Такая близость Ива вызвала смущающие мысли – глядя на его губы, Антония отчего-то задалась вопросом, а как он целуется. Сложно заподозрить в таком большом и грубоватом мужчине склонность к нежности, рядом с ним девушка ощущала себя совсем хрупкой и изящной. Ей же хотелось, чтобы ее первый поцелуй был именно нежным, сладким до головокружения, как писали в романах. Тони украдкой вздохнула, с трудом представляя в роли галантного соблазнителя собственного мужа. О богиня, о чем она только думает! Как ее будет соблазнять де Ранкур!..

– И что? – невозмутимо отозвался Ив и пожал плечами.

– То! Это подарок брата! – немного резче, чем хотела, ответила Антония, с облегчением переключившись с опасных и волнующих дум на другие, более приземленные.

– Не нужно тебе оружие, Тони, – непреклонно заявил этот… самоуверенный тип. – Закрыли тему.

Она сжала губы и мстительно двинула локтем де Ранкура в бок, точнее, попыталась – он, предугадав движение, лишь крепче прижал хмурую жену к себе. И снова они ехали молча. Тони, утомленная событиями последних суток, хотя и старалась держать спину прямо, чтобы не прислониться ненароком к Иву, все же сдалась, проиграв усталости. Убаюканная мерной рысью, согретая близостью спутника, девушка поддалась сонливости, мягко навалившейся на плечи и не дававшей держать глаза открытыми. Она сама не поняла, как задремала, прижавшись щекой к кожаной безрукавке мужа, и проснулась, только почувствовав сквозь сон, что движение прекратилось и ее аккуратно снимают с лошади.

– Что?.. Мы приехали? – сонно встрепенувшись, спросила Антония, хлопнув ресницами и оглядевшись.

Вокруг была симпатичная поляна, на которой журчал ручеек, солнце уже перевалило за зенит, кусты тихонько шелестели под легким ветерком, и вообще обстановка казалась умиротворяющей. А сама Тони возлежала на руках мужа с по-прежнему связанными руками, и он нес ее к деревьям.

– Перерыв на обед, – невозмутимо пояснил Ив и сначала поставил ее, а потом усадил на расстеленный плащ.

Немного смущенная такой явной заботой, девушка с надеждой посмотрела на де Ранкура и протянула руки.

– Развяжешь? – поинтересовалась она в полной уверенности, что это был просто урок строптивой супруге.

– Нет, – огорошил Ив, отвернувшись и направившись к лошади снимать сумки. – Я же сказал, Тони, – только когда приедем в Реннару.

Она ахнула и, кажется, даже тихонько зарычала; злость вспыхнула с новой силой.

– А есть я как буду, по-твоему?! – возмутилась Тони в широкую спину вредного де Ранкура.

Тот оглянулся, подмигнул с широкой ухмылкой и как ни в чем не бывало ответил:

– С ложечки покормлю, моя маленькая леди, не переживай. Голодной не останешься.


– Да… да больно надо! – огрызнулась Антония, задохнувшись от прилива эмоций.

Чтобы ее с ложечки кормили?! Да еще этот мужлан? Пусть даже их никто не видит, но это унизительно! Есть у него из рук, о пресветлая Эйар, – да никогда Тони до такого не опустится, уж лучше голодной останется. Страшно жалея, что не имеет возможности скрестить руки, она демонстративно отвернулась, разглядывая мелкие розовые цветочки на обвившем ствол дерева плюще и положив ладони на колени. С поляны доносились звуки ломаемого хвороста, звон котелка, иногда тихое хмыканье, а потом, спустя некоторое время, в воздухе поплыл вкуснейший аромат похлебки. Желудок Антонии тут же отозвался, напомнив, что нормально ел он в последний раз вчера в обед, на свадебном пиру. И то вкуса пищи девушка практически не запомнила. Она сердито нахмурилась, покосившись на предателя и чувствуя, как теплеют щеки. Может, все-таки Ив распустит невидимые путы хотя бы на время, чтобы она сама могла поесть?..

– Тони, – раздался голос совсем рядом – муж приблизился совершенно бесшумно.

Девушка нехотя повернулась, и взгляд тут же наткнулся на миску с исходившей паром похлебкой. В другой руке Ив держал отломленный ломоть ржаного хлеба. Все вместе выглядело так вкусно, что Антония едва удержалась от желания звучно сглотнуть и тем самым выдать себя с головой. Ив, устроившись рядом и скрестив ноги, зачерпнул ложкой ароматное варево и без тени улыбки посмотрел на жену, поднеся еду к ее рту.

– Приятного аппетита, – пожелал он на полном серьезе.

Беглянка несколько мгновений сверлила его хмурым взглядом, а потом так же кратко и серьезно произнесла, протянув руки:

– Развяжи.

– Нет, – моментально последовал ответ, и ложка оказалась около самых ее губ.

Антония поспешно отвернулась, стиснув челюсти, мысленно дав слово, что не притронется к еде, пока ее руки несвободны. Она, между прочим, не дура и прекрасно понимает, что на своих двоих далеко по лесу не убежит, даже если бы попыталась совершить такую глупость. Послышалось хмыканье, потом клацанье зубов по металлу.

– Как хочешь, – немного невнятно сказал жующий де Ранкур, в его голосе слышались раздражение и легкая усталость. – Надумаешь – попросишь.

У Тони перехватило горло от возмущения, но она лишь крепче сжала губы. Где-то в глубине души девушка надеялась, что он все-таки начнет уговаривать, и планировала через какое-то время словно нехотя сдаться… Кушать-то хотелось. Ну, или, возможно, удалось бы уговорить вредного супруга высвободить ей руки. А он – он вот так сидит и преспокойно ест перед ее носом! Да еще с явным удовольствием! Антонии стало до ужаса обидно и жалко себя, она боролась с желанием накричать на Ива и обозвать его каким-нибудь нехорошим словом. Как же, заботливый супруг!

– Хватит так возмущенно сопеть, – через некоторое время послышался спокойный голос Ива. Покосившись на него, Тони увидела, что он встал. – Поехали. К вечеру будем на постоялом дворе, завтра с закатом, думаю, вернемся в Реннару. Мы удалились от основной дороги, пока ты плутала с караваном, – пояснил де Ранкур.

После чего аккуратно ухватил Антонию за плечи и поднял на ноги, и вскоре они снова ехали по лесной дороге. Тони грустно размышляла на тему еды, живот подводило от голода, но просить Ива снова остановиться она не рискнула. Собственное решение уже не казалось умным, девушка с досадой в который раз подумала, что слишком часто поддается эмоциям. Вот что сейчас делать, терпеть до ужина? Так это несколько часов езды… Неожиданно послышался раздраженный вздох Ива, он перевел лошадь с рыси на шаг. Антония удивленно покосилась на него, а в следующее мгновение де Ранкур с каменным лицом опустил свободную руку в седельную сумку, достав оттуда сначала кусок хлеба, а потом и твердый сыр.

– На, – коротко произнес он, и Антония обнаружила, что ее запястья уже свободны.

На этот раз она не стала язвить или иронизировать, схватила хлеб и сыр и пробормотала, не поднимая глаз:

– Спасибо…

Ив только крепче сжал ее талию, снова пустив лошадь рысью. Зажмурившись, Тони вонзила зубы в показавшуюся ей самой вкусной на свете еду и начала молча жевать, сразу подобрев.

– В следующий раз, как надумаешь гордость показывать, хорошенько подумай, к каким последствиям она приведет, – обронил Ив с отчетливой насмешкой.

Антония проглотила едкий ответ, слишком занятая трапезой. Закончив с сыром и хлебом, она стряхнула крошки, подумав, что неплохо бы запить сухомятку, и словно в ответ на ее мысли Ив без слов сунул ей флягу с водой. Жадно глотая восхитительную влагу, Тони подумала, что ментальный дар – отличная штука в некоторых моментах. А от подобной молчаливой заботы, хотя, по идее, Ив должен злиться на жену за побег, охватывало странное ощущение и сердце начинало биться чуть быстрее обычного… Антония рассеянно посмотрела на пальцы, погладила подушечкой камень в перстне. Сейчас, рядом с Ивом, чувствуя себя в безопасности, юная герцогиня уже не считала опрометчивую идею с побегом такой уж блестящей. Поехать в одиночку на ночь глядя, основываясь лишь на словах незнакомой женщины, что ее будут ждать в условленном месте, – чем она думала? В самом деле, ведь Тони понятия не имеет о жизни вне стен родного дома. Она вздохнула, отметив, что Ив не стал снова связывать ей руки невидимыми веревками. Голова сама прислонилась к его груди. Щекой Антония ощущала, как размеренно и сильно бьется сердце де Ранкура, и этот звук убаюкал ее.

Спустя несколько часов она проснулась и обнаружила, что они еще едут по дороге. Поглядывая на видневшееся сквозь ветви деревьев закатное солнце, Антония задумывалась о предстоящей ночевке. Наверняка Ив возьмет одну комнату на двоих, ведь ничего неприличного в этом нет. Отсюда следовало, что спать они будут в одной постели. Но… неужели самая главная ночь в ее жизни случится на каком-то постоялом дворе?! Вряд ли де Ранкур окажет любезность и не притронется к ней, пока они не приедут в Реннару, с какой это стати? Ему-то все равно и на ее чувства совершенно наплевать. Насколько могла понять Антония, общаясь со знакомыми на приемах, мужчины вообще подходят к близким отношениям с женщиной с возмутительной небрежностью. Для них это чуть ли не естественная надобность, которую они удовлетворяют не задумываясь, как только наступит нужда.

Погруженная в тревожные размышления, Антония передернула плечами, понадеявшись, что остатков воспитания Ива все же хватит на соблюдение хоть каких-то приличий и он не полезет к ней именно в эту ночь, хотя, по-честному, она ему задолжала… Послышался вздох Ива, и его мрачный голос вырвал Тони из дум:

– Что на этот раз?

– А?.. – Она чуть повернула голову и немного растерянно уставилась на мужа.

Правда, почему-то взгляд Антонии соскользнул с нахмуренных бровей и остановился на губах Ива. Она поспешно объяснила себе, что сидеть, задрав голову, жутко неудобно. А вот думать о поцелуях с этим мужланом вообще не стоит!

– Что тебя беспокоит на сей раз? – терпеливо повторил вопрос де Ранкур. – Злой я был вчера, когда хотел выпороть, после того как найду, – любезно пояснил Ив, и Тони чуть не икнула испуганно.

Она не сомневалась, он бы осуществил свою угрозу. Вцепившись в край куртки, девушка опустила голову и поспешно ответила:

– Н-нет, ничего, все в порядке.

Дальнейших расспросов не последовало, к облегчению Тони. А вскоре в сгущающихся сумерках они доехали до постоялого двора, и девушка ахнуть не успела, как ее руки снова стянули невидимые путы. Точнее, она просто не смогла пошевелить ладонями. Ив же с невозмутимым лицом спрыгнул на землю и легко ссадил супругу, крепко ухватив ее за плечо. Конюх тут же увел лошадь, а де Ранкур направился к двери. На мгновение Тони охватил страх – она помнила, чем закончилось последнее посещение постоялого двора – но Ив, оглянувшись, на ходу негромко произнес:

– Не бойся. Тебя не тронут. – Поднявшись по ступенькам, он открыл дверь.

Удивительно, но Антония поверила сразу. Да любой в здравом уме при взгляде на ее супруга поостерегся бы приставать к его спутнице. Внутри, в теплом, пропахшем вкусными ароматами жареного мяса и свежего хлеба общем зале было довольно людно – видимо, эта дорога вполне оживленная днем, как поняла Антония. И народ все больше респектабельный, не чета тем, что сидели в памятной ей гостинице. Она даже заметила в углу немолодого дородного купца, рядом с которым сидела, по всей видимости, его дочь, судя по свежему личику, чуть постарше самой Антонии. Ив, не останавливаясь, подошел к стойке и выложил перед хозяином несколько монет.

– Комнату на ночь и ужин, – кратко произнес он.

Тони бы еще хотела помыться, но вряд ли здесь есть отдельная комната для этого, а плескаться в деревянной бадье под взглядом Ива – в том, что он не выйдет, девушка была уверена – она уж точно не готова. Придется ждать до Реннары, где можно с комфортом принять ванну. Антония надеялась, что в доме Ива есть нормальная уборная. При мысли о том, что она вернется не в свою уютную комнату, а в совершенно чужой дом, девушка снова приуныла, послушно поднимаясь за Ивом по лестнице на второй этаж.

– Нет, это невозможно, женщина, твои эмоции с ума меня сведут! – неожиданно раздраженно выдал де Ранкур, метнув на Тони недовольный взгляд.

Девушка совершенно не имела настроя сохранять нейтралитет – она устала, хотела есть, ее пятая точка с непривычки ныла и нуждалась в массаже, – поэтому на выпад Ива лишь огрызнулась:

– Так не слушай их!

Поддерживать вежливость и обращаться к нему на «вы» тоже желания не было. Супруг пожал плечами.

– Если бы я умел это делать, было бы значительно проще, – пояснил он с досадой в голосе и открыл вторую справа дверь. – Нам сюда.

Антония переступила порог темной комнаты, силясь что-то разглядеть, и только собралась попросить освободить руки, чтобы зажечь свет, как мимо прошел Ив, встал к ней спиной, и до девушки донеслись сухие щелчки. Через несколько мгновений на столе загорелась свеча, а де Ранкур повернулся к жене, прислонившись к краю стола и скрестив руки на груди. Чтобы не встречаться с его внимательным, изучающим взглядом, Антония принялась рассматривать их временное пристанище. Ничего лишнего: небольшая комната вмещала в себя стол, два стула, умывальник на стене, шкаф в углу. И кровать. Глаза Тони остановились на этом предмете мебели, и девушка ощутила, как щекам постепенно становится жарко. Не слишком широкая, накрытая стеганым покрывалом, с деревянным изголовьем. Рядом на полу лежал цветастый коврик, связанный из лоскутков наверняка кем-то из женской прислуги. А Тони вдруг осознала, что, кроме той одежды, что на ней, у нее больше ничего нет, и два дня пути не сделали ее свежее. Ложиться в кровать, не раздеваясь, на чистое белье очень не хотелось. Но если рядом будет Ив… С него станется счесть подобный поступок супруги за провокацию. Провоцировать де Ранкура Антония вовсе не хотела.