Своенравный подарок

И замолчал, не зная, что еще сказать. Ив снова пообещал себе расспросить дядю, как ухаживать за собственной женой, чтобы она улыбалась как можно чаще. Тони вздохнула, потерлась щекой о колючий подбородок, потом завозилась, высвобождаясь, и посмотрела на Ива.

– Я есть хочу, – заявила она непринужденно, но от его внимательного взгляда и обостренных чувств не укрылись ее легкое замешательство и волнение.

После уютного семейного завтрака Ив отправился на встречу с дядей в благодушном и умиротворенном настроении, с широкой улыбкой на лице. И первое, что он спросил, переступив порог кабинета короля, было следующее:

– Как за ней ухаживать? Этому можно научиться?

Брови Ариго поползли вверх, он смерил племянника удивленным взглядом, а когда понял, о чем тот, громко и с удовольствием рассмеялся.

– Какие вопросы, Ив, ну надо же! Ладно, садись, расскажу. Но сначала, – он поднял палец, – узнай у ее подружки, какие предпочтения у твоей очаровательной супруги, иначе промахнешься с подарками.

– С подарками? – Де Ранкур обескураженно посмотрел на родственника. – Мне придется их дарить?

Ариго усмехнулся:

– Ну ты же хотел научиться ухаживать, Ив, а подарки – обязательный элемент. Значит, слушай…





Этим же днем, чуть позже


Погруженная в эмоции и новые переживания, Антония совсем позабыла про статс-даму, посчитав, что леди поставлена на место и мелкие гадости ей делать не будет. А даже если и делала, кулон защитил. После той прогулки маркиза де Монрени не показывалась на глаза Антонии, хотя согласно своим обязанностям она должна представить будущей королеве список дам, которые достойны войти в свиту фрейлин. Тони решила дать леди еще шанс и не стала звать ее и отчитывать, тем более что на ближайшее время у нее запланированы встреча с управляющим и урок по левитации. А еще сегодня должны были принести на примерку платье к предстоящему приему. В разгар обсуждений с управляющим в новые покои четы де Ранкуров вдруг вошла Наринна, и по ее недовольному лицу Антония поняла, что что-то случилось.

– Ваше величество. – Тони присела в реверансе, господин Клери тоже почтительно склонился перед вдовствующей королевой.

– Антония, ты заставляешь меня ждать, – довольно резко произнесла Наринна.

– Простите? – искренне удивилась девушка и вопросительно посмотрела на собеседницу.

– Я передала маркизе де Монрени, что желаю тебя видеть, нам надо обсудить список твоих фрейлин и еще кое-что по мелочи, – сказала Наринна.

Антония прищурилась и выпрямилась.

– Мне ничего не передавали, – ответила она и, не дожидаясь приказа королевы-матери, дернула шнурок звонка, вызывая горничную. Служанка явилась быстро, и Тони попросила: – Позови маркизу де Монрени, скажи, я срочно хочу ее видеть. Если леди не явится сама, я прикажу страже привести ее, так и передай, – добавила жестко Тони.

Она не позволит какой-то высокомерной выскочке вести себя подобным возмутительным образом. Тони казалось, леди достаточно умна, чтобы не ударяться в мелочную месть, особенно после той отповеди на первой прогулке, и, кажется, ошиблась. Пока ждали статс-даму, Антония, хмурясь и кусая губы, мерила шагами уже готовую гостиную, а Наринна внимательно наблюдала за ней, скрестив руки на груди.

– Сама справишься? – уточнила она и, получив молчаливый кивок, опустилась в кресло, замерев там безмолвной фигурой.

Маркиза де Монрени появилась достаточно быстро, однако она не скрывала недовольства вызовом, и реверанс граничил с небрежным. Ровно до тех пор, пока ее взгляд не остановился на молчаливой королеве-матери. Лицо статс-дамы слегка побледнело, зрачки расширились.

– Леди, мне стало известно, что вы не передали просьбу ее величества, адресованную мне. По какой причине? – холодно поинтересовалась Тони, встав перед женщиной.

– Наверное, это горничная, я попросила ее известить вас. – Объяснение маркизы звучало гладко, но откуда-то Антония знала, что это ложь.

– Вы хотите, чтобы я вызвала сейчас эту горничную и допросила ее? – Герцогиня прищурилась. – Миледи, советую вам очень хорошо подумать в следующий раз, и, если вас попросили лично передать просьбу, не стоит перекладывать это поручение на другие плечи. – Антония посмотрела Селисии в глаза. – Мне не нужна война, – совсем тихо, четко произнесла она. – Но если вы и дальше будете продолжать, боюсь, долго при дворе не задержитесь. И никакие покровители вам не помогут. Всего хорошего. – Тони развернулась и потеряла всякий интерес к статс-даме.

А после ухода маркизы она закончила обсуждение с управляющим, и они с Наринной занялись выбором будущих фрейлин из числа придворных дам Айвены.

Следующие дни до торжественного приема в честь наследника и его супруги оказались полны приятных сюрпризов, и в первую очередь от Ива, как ни странно. Тони ужасно умилило, когда Тересия по большому секрету сообщила, что его светлость пригласил графиню де Охеду для личной беседы на предмет пристрастий собственной супруги.

– И что ты ему сказала? – хихикая, спросила Антония, сгорая от любопытства. Интересно, что же задумал ее медведь?

– Правду, конечно. – Тересия выразительно посмотрела на подругу. – Что из цветов ты любишь ирисы, к драгоценным камням относишься ровно, но любишь всякие оригинальные и необычные украшения. А еще он спрашивал, любишь ли ты животных. – Графиня усмехнулась.

Антония закатила глаза и уже не сдержала громкого смеха – подруги сидели в том самом внутреннем садике, вход в который был возможен только из личных королевских покоев.

– Он что, хочет подарить мне котенка? – выговорила она, чуть успокоившись.

– Мне кажется, да. – Тересия немного виновато вздохнула и покосилась на Тони. – Я сказала, что у тебя их никогда не было…

Юная герцогиня постаралась изобразить удивление как можно правдоподобнее, когда во время прогулки по парку, которые стали регулярными, слуга передал ей корзинку, накрытую пледом. Она ощущала, что Ив где-то рядом и наверняка напряженно ожидает ее реакции, поэтому, обнаружив внутри именно то, что предполагала, – пушистый серый комочек, с недовольным попискиванием пытавшийся стащить с шеи бантик, Антония была в восторге. Животных она в самом деле любила, а уж котята не могли не вызвать умиление, особенно такие очаровательные, как подаренный супругом.

Еще были оставленные в местах, где она точно сможет их найти, ирисы, и Антонии стоило больших трудов сдерживаться и не улыбаться во весь рот при встрече с Ивом – почему-то ей казалось, начни она расспрашивать о цветах, муж будет отнекиваться. Потому что когда Тони поинтересовалась насчет котенка, доблестный герцог изо всех сил попытался изобразить недоумение. «По-моему, кто-то ужасно смущается признаваться, что ухаживает за мной!» – мелькнула у нее ехидная мысль, но старания де Ранкура были приятны, и Антония не стала вводить его в еще большее замешательство, требуя каких-то объяснений и тем более признаний. Ей достаточно было действий, они ведь говорили о чувствах гораздо лучше, чем слова. В том, что чувства все-таки есть и королева-мать права, Тони верила, ведь сердце ее не обманывало. Взгляды, прикосновения, улыбки – точнее, та, особая, которой Ив улыбался только ей, – всё намекало на то, что он относится к своему Огонечку с трепетом. У Тони у самой замирало сердце при взгляде на широкоплечую фигуру мужа, и ее уже не волновали бывшие любовницы, которые пытались обратить на себя внимание Ива, едва он появлялся в пределах видимости. Де Ранкур их совсем не замечал, как и попытки сделать ему всякие предложения с помощью веера. Одну из таких бесстыдниц прямо на прогулке Ив осадил сам, подойдя к ней и высказав оторопевшей соблазнительнице в лицо:

– Миледи, не думаю, что воспитанной даме пристало делать подобные предложения женатому мужчине, да еще и прилюдно, – спокойно произнес он, потом повернулся к Антонии и мягко улыбнулся: – Ваша светлость, мне кажется, нам стоит продолжить прогулку в другом месте. – Он поднес ладонь Тони к губам.

После этого в присутствии Тони придворные дамы остерегались даже завуалированно приставать к наследнику трона Айвены. Точку в противостоянии Антонии и бывших пассий мужа поставил один из вечеров, куда ее пригласили буквально накануне торжественного приема и куда она пришла вместе с Тересией. Там хозяйка вечера попыталась изобразить неудачный инцидент и подстроить падение чашки с чаем на платье Антонии. Откуда ей было знать о третьем даре юной герцогини и о том, что благодаря ежедневным тренировкам она уже очень даже прилично с ним управляется? В результате якобы неудачного столкновения чашка повисла в воздухе, не перевернувшись, Тони с невозмутимым видом поставила ее обратно на блюдце, а буквально несколькими минутами позже из камина, около которого стояла леди, вылетело несколько искр – прогорели дрова. И ну совершенно случайно они упали на расшитый жемчугом шелковый подол платья; естественно, Антония решила помочь хозяйке приема и погасила начавшую тлеть ткань первым, что попалось под руку, – красным вином из бокала, стоявшего на столике.

– О, как жаль, среди ваших горничных никто не владеет бытовой магией? – Тони изобразила сочувствие и мило улыбнулась, глядя леди в глаза, в которых плескалась бессильная злоба. – Иначе платье будет безнадежно испорчено, но ведь это лучше, чем если бы оно полностью сгорело, правда? – Улыбка Тони превратилась в усмешку. – Кстати, миледи, вам никто не сказал, что один из моих даров – это магия Огня? – понизив голос, так, чтобы их никто не слышал, добавила она и выпрямилась.


После этого Антония забрала Тересию и с чувством выполненного долга вернулась во дворец. Она была уверена, что завтра на торжественном приеме никто из охотниц за титулом королевы не посмеет перейти ей дорогу. Однако Тони пугали притихшие статс-дама и граф де Инсальф: первая больше не пыталась делать гадостей и в мелочах, даже ее фрейлинам, а второй и вовсе почти не показывался во дворце. Свои опасения девушка высказала позже, вечером, когда они с Ивом лежали в своей новой спальне на пушистой шкуре перед камином. Открытая бутылка с легким золотистым вином стояла на низком столике, рядом – тарелка с фруктами. Антония в небрежно запахнутом тонком кружевном пеньюаре удобно устроилась в объятиях мужа, прислонившись к его груди спиной и держа бокал в одной руке. Ив обнимал ее за талию, и его ладонь, проникнув под единственный предмет одежды на Тони, тихонько поглаживала чувствительный живот супруги.

– Мне как-то не по себе, Ив, – призналась она, глядя на мерцающие угли в камине, и пригубила вино. – Не верится, что они вот так просто сдались и решили отойти в сторону.

– Ариго еще жив, – напомнил Ив, вынув бокал из ее пальцев и тоже сделав глоток. – А за тобой Наринна стоит, маркиза де Монрени слишком на рожон лезть не будет, ты ведь тоже ей зубки показала. К тому же, уверен, до нее уже дошли слухи о твоих умениях в магии. – Он усмехнулся и провел губами по виску Тони. – А они у тебя всяко выше тех, которыми обладает она.

– Да, королева говорила, что у этой леди какие-то слабые дары, – рассеянно кивнула Антония, чуть повернув голову и потершись щекой о плечо Ива. – И все равно тревожно как-то…

– Все хорошо будет, Огонечек, – мягко перебил ее де Ранкур, его ладонь скользнула выше и обняла розовое полушарие, палец погладил темную горошину соска. – Ты мне веришь? – понизив голос почти до шепота, спросил он, наклонившись к Антонии.

Она подняла голову, отставила бокал и улыбнулась, закинув руку на шею Иву:

– Верю. – Тони запустила пальчики в рыжие пряди и притянула мужа к себе, накрывая его рот поцелуем.

Некоторое время Антония не думала ни о чем, кроме настойчивых и горячих губ Ива, моментально пробудивших дремавший в крови огонь, однако продолжения за поцелуем не последовало, как она ожидала. Герцог отстранился, и Тони едва удержалась от разочарованного возгласа. Она встретилась с его внимательным взглядом, неожиданно серьезным, и подняла брови.

– Ив? – негромко позвала она мужа; от смутного ожидания в груди стало гулко и сердце забилось чуть быстрее.

– Я хочу кое-что отдать тебе, – так же негромко ответил он и пошевелился, вынудив Антонию выпрямиться.

Де Ранкур встал и вышел из спальни в соседний кабинет, Тони проводила его озадаченным взглядом и допила вино. Вернулся Ив быстро, с большой деревянной шкатулкой, украшенной резьбой и перламутровыми пластинками. Он снова опустился рядом с Антонией и протянул ей ящичек.

– Это теперь твое. – Ив по-прежнему оставался серьезным.

Открывая крышку, Тони почему-то затаила дыхание; в горле пересохло, а пальцы задрожали. Внутри лежал роскошный гарнитур: колье, серьги и диадема – огненные рубины в золотой оправе, кое-где поблескивали бриллианты. У девушки при виде драгоценностей в груди образовалась гулкая пустота: они явно выглядели старинными, с крупными камнями, но удивительным образом не вульгарными и не грубыми.

– Я у бабули попросил, – нарушил тишину Ив и достал из шкатулки диадему. – В нашей семье они передаются по женской линии, раньше принадлежали моей тете. – Он аккуратно опустил украшение на темные локоны жены. – Теперь твои, Огонечек. – Ладони герцога легли на плечи замершей Антонии. – Я хочу, чтобы ты завтра надела их на прием. Пусть все увидят, что у Айвены появилась новая королева.

Тони медленно подняла руки, ощупала покоящуюся на голове диадему – тяжелую, как отметила девушка, – потом перевела взгляд, в котором плескалось волнение, на Ива.

– Они… красивые, – еле слышным шепотом произнесла она, ощущая, как часто бьется в груди сердце.

Де Ранкур поймал ее ладонь – ту самую, на которой красовался фамильный перстень, – и поднес тонкие пальцы к губам, не сводя с жены глаз.

– Как и ты, мой Огонечек, – чуть хриплым голосом ответил он и бережно перецеловал каждый, потом улыбнулся уголком рта. – Моя маленькая смелая королева.

Эти две фразы ей были дороже самых изысканных комплиментов и признаний, потому что шли от сердца. Антония это чувствовала, видела в глазах мужа, в его улыбке. Пусть он далеко не так красноречив, как большинство придворных щеголей, но зато его слова были искренними, и это значило для Тони больше, чем все подарки и цветы. Она рассмеялась, ощущая себя самой счастливой, подалась вперед и притянула Ива к себе, придерживая диадему рукой, и они снова целовались – долго, страстно, намеренно растягивая эти сладкие мгновения, наслаждаясь ими. В какой момент муж перенес ее на кровать, Антония и не заметила, захваченная собственными эмоциями и стремлением быть рядом с Ивом, снова принадлежать ему. И пусть пока еще она робела вслух озвучить то, что чувствовала к своему герцогу, Тони постаралась выразить это смелыми ласками и жаркими поцелуями. Она признается, обязательно, только немного позже. И вообще, нужны ли ему слова, когда гораздо лучше за герцогиню говорили ее действия?..

Больше до самого утра никакие тревоги ее не заботили. Муж отлично знал, как отвлечь от мрачных дум. И только когда Тони уснула на плече Ива, он тихо-тихо, на грани слышимости, произнес всего одно слово: «Люблю…» Крепко сжав свою главную драгоценность в объятиях, де Ранкур уткнулся в растрепанные темные локоны, вдохнул медовый аромат и успокоенно нырнул в сон.





За несколько дней до приема Особняк Кристофа Гердефи


– Ты уверен, что она сюда не заявится? – уточнил на всякий случай граф де Инсальф, с аппетитом глядя на свою тарелку – сегодня они все обедали у Кристофа.

– Уверен, – кивнул некромант и усмехнулся: – Я же ввел ее в высшее общество Бариса, у нее там какое-то женское сборище сегодня. – Он пренебрежительно хмыкнул. – Мы только вечером встретимся.

– Хорошо. – Граф кивнул. – Значит, леди хочет рассорить де Ранкура с супругой? – Он прищурился.

– Да, якобы отомстить, но на самом деле, подозреваю, сама метит в королевы. – Кристоф равнодушно пожал плечами. – На худой конец в фаворитки.

– Ну понятно. – Энтерай поморщился. – Этого хочет половина его бывших любовниц.

– Девчонка всех их на место ставит, а герцог ни на кого не смотрит и влюблен в нее по уши, – вставила свое слово маркиза де Монрени с кислым выражением на лице.

– Влюблен, значит? – заинтересованно переспросил граф и улыбнулся. – Это хорошо, что влюблен… Значит, она ему очень дорога. – Его глаза опасно блеснули.

Статс-дама с любопытством покосилась на любовника:

– Ты это к чему?

Граф посмотрел на Селисию:

– Ты же хотела поставить на место герцогиню? Вот и будет у тебя такая возможность. – Энтерай откинулся на спинку стула и отхлебнул вина из бокала.

– У тебя уже есть план, папа? – уточнил Кристоф. – Леди свалила всю подготовку на меня, – хмыкнул он. – Она предпочитает действовать чужими руками.

– Что ж, пусть леди и дальше думает, что ты играешь на ее стороне, – невозмутимо ответил Энтерай. – Ну а мы воспользуемся этим.

– И что ты придумал? – Селисия отложила вилку, переплела пальцы и положила на них подбородок, не сводя взгляда с любовника.