The One. Единственный

— Ничего, даже когда пропустили его фото через программу распознавания лиц. Информации по его ДНК больше нет в базе данных компании, но мы попытались извлечь хоть что-нибудь из его отпечатков пальцев в вашей квартире. Увы, ничего интересного. Как если б он сыпал позади себя крошки только в том направлении, куда хочет нас привести.

— Черт, — прошептала Элли и откинулась на спинку кресла. Ее спина и подмышки были влажными от пота. Надеясь хоть немного остыть, она прижала запястья к прохладным кожаным подлокотникам. Все, чего она опасалась, оказалось правдой, только правдой гораздо худшей, чем она могла себе представить. Тим не просто был ее ДНК-парой. Он был ее врагом.

Внезапно до Элли дошло, что в комнате воцарилось молчание и все избегают смотреть ей в глаза. Она чувствовала себя оплеванной и униженной. Интересно, они уже посмеялись за ее спиной? Мол, такая богатая — и такая дура, позволившая себя провести… Она поднялась на ноги, надела солнечные очки и жакет и, поблагодарив Трейси и ее команду, направилась вон из номера. Ула и Андрей последовали за ней.

Пока Андрей вез ее, преодолевая утренние лондонские пробки, в офис, горе уступило место злости. Она не просто понесла личную утрату, у нее также украли будущее, и это жутко ее злило. Она потеряла своего милого Тима, чье место занял незнакомец, который явно что-то затеял против нее.

К тому времени, когда ее автомобиль, кое-как преодолев Лондонский мост, подъехал к их офису, расположенному в знаменитом небоскребе «Осколок», Элли уже диктовала распоряжения Уле, которая яростно печатала их на своем планшете: поменять все замки и коды доступа в ее квартире, сменить номер мобильного телефона и адрес личной электронной почты, удалить все текстовые сообщения от Тима и их совместные фотографии, стереть любые контакты, какие только могли иметь место между ними.

Поднимаясь на лифте на семьдесят второй этаж, Элли размышляла о том, как и когда она вызовет Тима на откровенность. И в конце концов решила, не откладывая дело в долгий ящик, прижать его к стенке этим же вечером. Она вернется домой и с помощью Андрея и его команды добьется от него правды, к каким бы средствам ей ни пришлось для этого прибегнуть.

Увы, элемент неожиданности был вырван из ее рук. Закрыв за собой дверь офиса, она увидела Тима: тот сидел в ее кресле, закинув ноги на рабочий стол.

— Привет, Элли. Кажется, нам пора поговорить, — произнес он, улыбнувшись от уха до уха.





Глава 76

Мэнди




Мэнди вся извелась за те мучительные полчаса, пока врач осматривал Ричарда. Ей никак не удавалось унять разыгравшееся воображение. Она убедила себя в том, что ее присутствие, а также присутствие их ребенка, вернули его в сознание. Спустя какое-то время врач наконец позвал ее в палату Ричарда.

— Мне очень жаль, — сочувственно начал он, — но я не вижу существенных признаков мозговой активности.

— Я слышала, что люди выходили из комы, услышав песню или знакомый голос. Может, с ним случилось то же самое?

— Возможно, такое иногда случается, но ваш друг не в коме, — ответил врач. — Пожалуйста, присядьте.

Мэнди опустилась в кресло, а доктор Дженкинс уселся в ногах кровати Ричарда.

— Позвольте мне объяснить. Пациенты в коме не реагируют ни на что. Они неподвижны, не реагируют на звуки, не чувствуют боль. Их мозг просто отключается от травмы, которую они пережили, однако исследования показывают, что они осознают, где находятся. В результате тяжелой черепно-мозговой травмы, полученной мистером Тейлором во время аварии, он впал не просто в кому, а в длительное вегетативное состояние, а это совершенно иная вещь. Он лишен сознания, ничего не чувствует и не осознает вокруг себя. Тем не менее отдельные части его тела могут двигаться, как вы видели, — руки, глаза… Он может зевать и даже изредка произносить какое-нибудь слово, но даже это вне его контроля. Просто естественный рефлекс. Если его состояние продлится дольше — а нам кажется, что так оно и будет, — шансы прийти в себя равны нулю. Мне очень жаль, мисс Гриффитс…

Мэнди вытерла глаза рукавом блузки.

— Там было не только это, — возразила она. — Вы сказали, что он не чувствует присутствия других людей рядом с собой, но я уверена, что он… почувствовал меня. Это случилось, когда я поднесла его руку к моему лицу.

Доктор Дженкинс нахмурился.

— Как я понимаю, вы партнер мистера Тейлора, более того, его ДНК-пара. Я прав?

— Да, но до сегодняшнего дня я ни разу его не видела. — Сказав эти слова, Мэнди смутилась. С другой стороны, ей очень хотелось, чтобы доктор Дженкинс осознал всю уникальность ее ситуации. — Я также ношу его ребенка.

Доктор Дженкинс недоуменно посмотрел на Мэнди. Похоже, он решил, что у нее не всё в порядке с головой, подумала она и поспешила добавить:

— Это долгая история.

— Что ж, я читал о случаях, когда пациенты реагировали на свои ДНК-пары, и допускаю, что ребенок может усилить этот эффект. Исследователи объясняют это тем, что гормоны беременной женщины способны посылать химические сигналы, проникающие в подкорку больного. Однако, на мой взгляд, было бы преувеличением приписывать им некий исцеляющий эффект. Нет, я не стану отрицать явление как таковое, но это скорее непроизвольная химическая реакция, нежели реакция сознания.

— Я не понимаю вас.

— Видите ли, на ваше прикосновение отреагировал не Ричард, а его тело — рецепторы, гормоны, нервы, мускулы. Это они уловили присутствие его ДНК-пары, а не его мозг.

Мэнди устало откинулась на спинку кресла. На какой-то миг она позволила себе поверить в невозможное. В то, что, будучи его ДНК-парой, пробудила мужчину, рядом с которым ей было предначертано судьбой прожить всю жизнь. Увы, оказалось, что это все лишь игра молекул в их телах.

Доктор Дженкинс ушел, она же провела в палате Ричарда еще около часа — молча сидела, сжимая в ладонях его руку, и молилась, чтобы его тело вновь отреагировало на ее близость. Увы, мольбы оказались тщетны. В его теле не дернулся ни единый мускул. Затем, признав свое поражение, Мэнди поцеловала его в лоб и пообещала навестить еще раз.

— Извини, — сказала она своему животу и, выйдя из здания, зашагала к машине. Ребенок, стараясь занять удобное положение, снова лягнул ее ножкой, и Мэнди поморщилась.

А еще она знала: на этом сегодняшние перипетии не кончились. Впереди ее ждут довольно неприятные моменты, через которые, увы, придется пройти. Сначала она соберет свои вещи, затем вызовет Пэт и Хлою на откровенный разговор, после чего навсегда покинет их мир обмана и фальши.





Глава 77

Кристофер





Взяв Кристофера под руку, Эми брела с ним по унылому галечному пляжу. Серое небо, завывающий ветер, изморось и надвигающийся прилив не испугали ее; несмотря на непогоду, она предложила ему прогуляться вместе по берегу в направлении Олдборо. Надев толстые свитера и одинаковые голубые дождевики, купленные в городе, они вышли из дома.

Прошли мимо луга, за оградой которого под раскидистым деревом пытались укрыться от дождя три большие черные лошади. Кристофер вспомнил, как подростком он однажды открыл ворота в таком же загончике рядом с дорогой, чтобы посмотреть, что случится, после чего сел в канаве напротив и ждал. Ждал недолго. В считаные минуты лошади выбежали на свободу. Вторая лошадь столкнулась с «Фольксвагеном Жук» и головой пробила стекло со стороны водителя. Погибли оба. С тех пор Кристофер питал к лошадям теплые чувства.

— Может, пойдем куда-нибудь выпьем кофе и согреемся? — предложила Эми.

Кристофер с готовностью кивнул. Он замерз да и вообще терпеть не мог длинные прогулки. Одно дело — выгуливать собаку или иметь конкретную цель. Но просто так брести куда глаза глядят — этого он искренне не понимал. С другой стороны, ему было приятно проводить время с Эми. И раз она обожает прогулки, то он постарается разделить с ней удовольствие.

Они зашагали вдоль берега, мимо ярко раскрашенных домиков, затем вверх по бетонному пандусу, затем по торговой улице, по обеим сторонам которой расположились модные бутики, сувенирные магазины и рыбные ресторанчики, и наконец высмотрели симпатичное кафе.

Молодая женщина с мокрыми волосами и измученным лицом что было сил крутила педали огромного велосипеда, пытаясь спастись от дождя, и на какой-то миг Кристофер представил себе, что будет, если толкнуть ее под колеса автомобиля. Его частенько навещали фантазии такого рода — например, на эскалаторах лондонского метро. Глядя, как мимо проплывает другой ряд движущейся лестницы, он мысленно играл с анонимными женскими лицами в «трахнуть или кокнуть», причем чаще его выбором было «кокнуть». Впрочем, после знакомства с Эми эта игра ему почему-то наскучила.

Войдя в кафе, они сели у радиатора, положили на него для просушки свои плащи и принялись ждать, когда к ним подойдет официантка и примет заказ.

— Знаю, что в душе ты городской мажор, но согласись, ведь и здесь тоже неплохо, — сказала Эми, глядя в окно, за которым дождик уже успел превратиться в ливень и с остервенением стучал по стеклу. — Кроме погоды, конечно.

— Нет, мне нравится, — ответил Кристофер, как ни странно, почти искренне. Собственно, на сам городок ему плевать, но было приятно находиться рядом с ней.

— Иногда бывает полезно выбраться из Лондона и проветрить мозги, — сказала Эми.

Кристофер отлично понимал, что она имела в виду. Правда, когда Эми предложила провести их первые выходные за городом в дачном домике ее родителей у моря, его охватило нечто вроде беспокойства. Чтобы довести счет до тридцати, оставалось убить четырех женщин, и он не хотел, чтобы что-то отвлекало его от поставленной цели. Стоит отвлечься — и это будет чревато ошибками. Он и без того уже рисковал утратить видение цели, завязав с ней отношения. И все же желание провести вместе с Эми длинный уикенд перевесило первоначальное намерение поставить на первое место завершение его миссии.

Кстати, после Номера Двадцать Шесть Кристофер стал уже подумывать, не поставить ли точку. В конце концов, он уже добился своего: навел панику на семимиллионный город и удостоился аршинных газетных заголовков по всему миру. Убийства и безликий безумец, который скрывался за ними, занимали воображение всех и каждого. «Что движет им? — спрашивали они. — Как он выбирает своих жертв? Есть ли какая-то закономерность в том, где они жили? И что означает сделанный по трафарету рисунок?»

Кристофер был единственным, кто знал ответы на все эти вопросы, и порой ему бывало обидно и досадно, что он вынужден хранить молчание. Увы, с этим приходилось мириться ради того, чтобы его убийства стали легендой.

— Могу я задать тебе вопрос, Крис? — спросила Эми, когда официантка поставила перед ними два латте со взбитыми сливками. Ему показалось, что она слегка нервничает.

— Давай, — ответил он, симметрично ставя их чашки. То, что Эми пользовалась короткой формой его имени, больше не напрягало его. — Выкладывай, что у тебя на уме.

— В общем-то, ничего, — ответила она и ласково накрыла его руку ладонью. — Просто я хочу знать… честное слово, мне неприятно поднимать эту тему. Но к чему, по-твоему, мы с тобой идем? Я — та самая, единственная? Ты хочешь связать свою жизнь со мной и делать то, что делают все супружеские пары?

Говоря эти слова, она слегка покраснела. Кристофер невольно улыбнулся. Эми между тем заговорила — вернее, затараторила — дальше:

— Знаю, мы ДНК-пара. Но достаточно ли тебе этого? Потому что, даже если да, ты ни разу мне об этом не говорил. Я знаю, ты не такой, как другие парни, с которыми у меня были отношения. Пусть так, но порой мне сложно понять, что ты за человек.

Кристофер нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, говоря «не такой»?

— Согласись, ты ведь не привык раскрывать свои карты, не так ли? Есть нечто такое, чем ты не хочешь со мной делиться, и в свое время, с другими бойфрендами, это было бы для меня поводом порвать отношения. В конце концов, я офицер полиции. Моя работа — подозревать всех и вся, даже самых близких людей. Но с тобой… всё не так. Даже если ты что-то недоговариваешь, это не важно. — Эми умолкла, и Кристофер с надеждой подумал, что она права. Его секрет — он и впрямь не важен. — Вряд ли это нечто изменило бы мое мнение о тебе. Это трудно объяснить, но вместо того, чтобы вселять в меня сомнения, это имеет прямо противоположный эффект, заставляя верить тебе еще больше. Я понимаю, у тебя есть свои секреты, но они не мешают мне.

Внезапно Кристофером овладел искус слой за слоем снять с себя защитный панцирь, который он создавал все эти годы, и рассказать ей, кто он такой и чем занимается. Пусть она знает, что, хотя в прошлом люди любили его, до сегодняшнего дня он не умел принимать их любовь. Что до того, как она появилась в его жизни, он просто делал то, что положено делать такому, как он, но теперь темная сторона его «я», которая была его неотъемлемой частью, постепенно слабела и тускнела. И что впервые в жизни ему хотелось быть с другим человеком кристально честным, даже ранимым.

Кристофер закрыл глаза и открыл рот, чтобы признаться во всем. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Он тотчас напомнил себе, что если сейчас пожертвует своей миссией, то до конца своих дней никогда себя не простит. Некая часть его «я» будет всегда недовольна тем, что Эми встала между ним и его заветной целью. Постепенно это раздражение из зернышка вырастет в высокое дерево, которое в конечном итоге закроет собой исходящий от нее свет. Ему же было страшно представить, что он сделает с ней, если это раздражение возьмет над ним верх.

— Мне хочется того же, что и тебе, — сказал Кристофер и не покривил душой.

Сказав это, он поспешил уставиться в стол, не смея посмотреть ей в глаза; вдруг она видит его насквозь и тотчас поймет, что перед ней тот, у кого нет души?





Глава 78

Джейд




Джейд оставалось два дня до следующего этапа ее австралийских приключений, когда она поймала себя на том, что больше не стремится уехать от семьи Кевина.

Поцелуй Марка изменил все. Поначалу верность и элементарное чувство приличия вынуждали их держаться на расстоянии. Но, уступив тогда в бассейне своим эмоциям, теперь они пытались наверстать упущенное, проводя вместе все мгновения, когда им казалось, что их никто не видит. Они вместе ездили в город пополнять припасы, и всю дорогу ее ладонь лежала на его руке, сжимавшей рычаг коробки передач. Они соприкасались локтями за обеденным столом, она помогала ему перед дойкой загнать коров в стойло. Каждая минута, проведенная с ним рядом, заставляла сердце Джейд биться так быстро, что порой ей казалось: оно вот-вот выскочит из груди.

Марк стал для нее чем-то вроде наркотика, слезать с которого она отказывалась. И чем больше ей хотелось его, тем сильнее разгорался ее аппетит.

Собирая чемодан и готовясь к предстоящему путешествию по Австралии, Джейд поймала себя на том, что потребность быть с ним грозит раздавить ее. При одной только мысли, что ближайшие пять недель она его не увидит, Джейд начинала задыхаться. Так, может, махнуть рукой на путешествие и остаться на ферме?

Затем, в последнюю ночь, Джейд решила, что поцелуев, вздохов и редких обжиманий им недостаточно. Сняв с пальца серебряное обручальное кольцо, она положила его на прикроватную тумбочку и, бесшумно выскользнув из гостевого домика и закрыв за собой дверь, зашлепала босыми ногами в спальню Марка в основном доме. Взявшись липкой от пота рукой за ручку двери, произнесла короткую молитву, чтобы он не оттолкнул ее. Впрочем, дверь уже была полуоткрытой. Распахнув ее настежь, Джейд застала Марка лежащим на кровати, но бодрствующим, словно он ожидал ее прихода.

Увидев ее, Марк тотчас откинул простыню, предлагая ей лечь рядом.