Тьма и пламя

– И что?

– Как – что? Твоя невеста – дочь разбойника, – снова взволнованно повторила Трин.

Неужели опять сделает вид, что она не сказала ничего существенного?

– Не каждый может похвастаться подобным. Верно? Я всегда знал, что ты уникальна.

– Это ты уникален. Нет второго такого. За что боги послали мне такой дар?

– Я некромант. Не думаю, что тут есть нечто божественное.

– В тебе светлого больше, чем в любом инрэйге, Кристиан Рэйван.

– Ты можешь продолжать льстить мне, но за ужином, – улыбнулся Кристиан. – А завтра… Просто давай сделаем это. Только ты и я.





Глава 41




День был тихим. Удивительно тихим. И вовсе не потому, что исчезли все звуки или город опустел. А просто было в нем нечто такое, чего она не замечала прежде. Тот же ветер наклонял ветви деревьев. Те же белые облака, меняя причудливую форму, неслись по синему небу. Голоса горожан, звон, стук, смех… Свежий утренний воздух был наполнен ими. Но словно исчезла некая мятежность, была забыта тревога и отброшены сомнения. Им не место в сегодняшнем дне. Есть лишь безграничное доверие, которое Трин чувствовала, и распахнутая настежь душа, сорвавшая с себя все мыслимые щиты. Ее рука в его руке, и последний шаг по священной земле, пусть и лишившей на время силы, но даровавшей нечто бесценное.

Зиль остался у ворот храма, не имея возможности пересечь их. И теперь величественным стражем охранял священную обитель. Выглядело довольно странно, учитывая, что мараг являлся порождением тьмы. Сидел гордо, сверкая глазами, и был преисполнен важности, поскольку от него и только от него зависела жизнь хозяев. А разве может быть иначе? И бывшего хозяина, превратившегося по каким-то глупым причинам в смертного слабака. И хозяйки. Хозяйка, как всегда, хороша. Сегодня даже особенно как-то. Только нервно подрагивавший хвост выдавал возмущение фамильяра. Еще бы. Затевалось что-то интересное, и без него.

Храм Бевана служил обителью света и поклонения богам для простых горожан. Принимал и каждого, чья душа просила покаяния или успокоения. Трин остановилась рядом с Кристианом у порога. Створки дверей храма были открыты настежь. Высокие витражные окна наполняли старое здание разноцветными бликами, смешивая все возможные оттенки, игравшие на стенах. Трин смогла разглядеть часть круглого каменного алтаря, установленного в центре просторного помещения, и мелькнувшую тень. Видимо, служитель храма заканчивал приготовления, чтобы принять тех, кто решил соединить свои руки и принести брачные клятвы.

Трин впервые видела Кристиана в светлых одеждах. И ей нравился этот образ. Нравилось, как он сейчас смотрел на нее. Да. С восхищением. Так, будто она была самой прекрасной в этот день. И Трин верила в это, читая все невысказанное в серых глазах.

Ее платье, приобретенное у местной портнихи, оказалось чуть великовато. Простое, но имевшее свое очарование, чем и привлекло внимание Трин. Ветер подхватывал концы лент, которыми были перехвачены рукава. Шитье из бледно-розовых цветов украшало длинный подол и квадратный вырез платья. Похожие цветы сейчас венком лежали и на ее голове. Волосы Трин оставила распущенными, длинные пряди укрыли спину и плечи. Кристиан коснулся ее волос, провел по ним ладонью, улыбнулся так просто и открыто, будто они были сбежавшими подростками, которые втайне решились на запретный брак.

Трин улыбнулась в ответ. Как переменчива жизнь! Когда-то она заявила, что скорее небо рухнет, чем позволит Кристиану прикоснуться к ней. Сейчас же надеялась, что он никогда не отпустит ее руки.

Помощник служителя встретил их на ступенях. Неспешно склонил голову, приветствуя и приглашая подниматься. Кристиан с нежностью коснулся губами руки Трин, которую по-прежнему удерживал. Тихо проговорил что-то подбадривающее и провел ее внутрь храма. Убранство его было простым. Солнце проникало через высокие узкие окна, разрисовывая разноцветными пятнами стены и потолок. Служитель Арун, в праздничных светлых одеяниях, стоял у высокого каменного алтаря, ожидая, пока жених и невеста подойдут.

Когда же последние шаги были сделаны, Трин почувствовала, как крепче сжал ее руку Кристиан, молча поддерживая. Служитель начал свой ритуал. Хоть и был он простым, но наполнял ощущением священности происходящего. Арун тихим голосом читал молитвы на древнем, неизвестном Трин языке. Он поднимал раскрытые ладони к разрисованному куполу храма, и тогда солнце освещало его лицо, делая похожим на статую. Склонял голову – и речь его делалась монотоннее, тише, переходя на шепот.

После чтения молитв служитель храма обратился к Кристиану, спрашивая, добровольно ли его желание стать супругом стоящей рядом женщины. Задал тот же вопрос и Трин. Затем им следовало подтвердить перед алтарем нерушимость своего союза. Арун продолжил обряд, испрашивая у богов совершенную любовь, твердую веру, единомыслие и чадородие для жениха и невесты. По окончании ритуала служитель начертал белой краской на ладонях Трин и Кристиана церемониальные печати и соединил руки теперь уже мужа и жены. Помощник Аруна повязал на соединенных руках ленты, символизирующие единство душ.

Рэйван и Трин повернулись друг к другу. Губы ее тронула легкая улыбка, когда муж склонил к ней голову, чтобы коснуться поцелуем. Оба чувствовали, как горячим золотом вспыхивали брачные печати на груди, у самого сердца. Нерушимая магия, говорившая о том, что они неразделимы. Одно сердце на двоих. Одна душа на двоих. И никакая сила не отнимет этого.

Она – Трин Рэйван. А он – ее семья. Даже если не удастся восстановить ее воспоминания и если все, что было, стерлось навеки. У них впереди вся жизнь, чтобы наполнить память новыми моментами. Тем, что никогда не исчезнет и останется с ними до последнего дня.

Сидя на широкой ветке дерева, укрытый от посторонних взглядов густой листвой, Яр наблюдал за происходящим у храма. Под деревом, прислонившись к стволу, стояла Хельга.

– Она прекрасна сегодня. – Разбойник вздохнул, глядя, как Трин спускалась по ступеням в сопровождении того, кто теперь был ее законным мужем.

– Согласна, – усмехнулась внизу Хельга.

– Ему повезло, этому некроманту. Он должен знать, насколько ему повезло.

– Думаю, что он в курсе, – проворчала инрэйг.

– Должен помнить об этом каждый день. Каждую минуту…

– Да-да.

– И молиться всем богам за такой дар.

– Он будет, – кивнула Хельга. – Ну а ты?

– Я? – Яр заставил себя отвести взгляд от счастливой новобрачной и посмотреть на подругу.

– Ты ведь хотел поговорить с некромантом. Хотел рассказать все Трин.

– Да. Я хотел. Но не сегодня. Сегодня Трин так счастлива. Разве я могу открыть все в такой день? Он должен запомниться, как самый светлый момент, наполненный любовью и верой. Мы ждали столько лет. Ничего, если подождем еще немного. Так что не сегодня, Хельга.

Яр спрыгнул на землю, остановившись возле подруги. Поправил куртку и накинул на голову капюшон.

– Скоро настоящий день рождения Трин. Скоро зацветут яльмары. Она должна это увидеть. Может, боги даруют ей память. Хоть каплю тех светлых воспоминаний, что были пережиты много лет назад. А если нет, то поделюсь своими. Расскажу, как она была любима отцом и матерью. Расскажу, как они сражались до последнего вздоха, чтобы защитить ее и Томарин. Пусть и после смерти, но для нее Броз снимет свою маску. Откроет истинное имя. Восстанет из пепла забвения, как подобает смелой птице. И Трин лучшее тому доказательство. Она расправит свои крылья вместо него. К радости отца и матери, что сейчас смотрят с небес на свою прекрасную дочь. Она должна знать, что никогда не была брошена. Никогда не была забыта. Никогда не была одинока.






Глава 42




Пожалеть о том, что не запирал свой кабинет, Кристиан успел неоднократно. Особенно злил сейчас смех Зорик, которая решила заглянуть к нему и теперь потешалась от души.

– Ты не подумал о последствиях своего решения, верно, Крис? – снова хохотнула инрэйг, но заставила себя сдержаться под грозным взглядом брата.

Пропади он пропадом, этот конкурс… Поскольку ректорский кабинет наполнился раздражающими запахами сладостей и цветов и всевозможных ароматов духов, который источали бесчисленные записки.

Коробки с конфетами, букеты, разноцветные конверты со следами губной помады… Проклятье. Что в головах этих девчонок? Неужели таким образом они хотели заполучить его расположение и выиграть конкурс?

– Скоро это прекратится, – скорее убеждая самого себя, проворчал Кристиан. – Осталась неделя сумасшествия, а потом придется сделать выбор. И чтобы поумерить твое веселье, ставлю в известность: ты включена в комиссию, которая будет определять победителя.

– Ты не можешь быть так жесток, – поморщилась Зорик.

– Могу, – опасно сверкнула улыбка некроманта. – Молись о том, чтобы я не вывесил список комиссии на всеобщее обозрение. Посмотрим, во что тогда превратится твоя берлога.

– Не вздумай! – Зорик ткнула пальцем в его грудь. Затем удивленно коснулась ладонью рубашки у сердца. – Крис?..

Ее золотистые глаза распахнулись шире от волнения, когда она ощутила энергию невидимой сейчас печати.

– Да, – просто ответил Рэйван.

– Когда? – с некоторой обидой в голосе спросила сестра.

– В начале прошлой недели. – Он глянул на стол, заваленный подарками. – Нужно что-то с ними делать…

– Крис! – одернула его Зорик.

– Да?

– И когда ты собирался сказать мне об этом? Почему не сказал? Я бы могла…

– Вот поэтому и не сказал, – мягко произнес Рэйван, ласково опуская руку на ее плечо. – Так уж вышло, что сейчас нет толковой возможности покинуть Ард. Я бы хотел увезти ее хоть ненадолго. Хотел бы показать Харланд. Но мы вынуждены находиться здесь. Поэтому и не сказал сразу. И Трин, и мне необходимо было некоторое время, чтобы самим осознать этот шаг. Понимаешь?

– Понимаю, – нехотя сдалась Зорик. – Но я все равно зла на тебя.

– Ты не умеешь злиться. – Кристиан снова посмотрел на дары ардовских воспитанниц. – Раздай это своим подружкам.

– А как же цветы? А записки, Крис? В них столько страсти, столько воодушевления… – Зорик снова усмехнулась, взяла один конверт и достала из него небольшой листок. – Ты только глянь, сколько завитушек. Даже разобрать нельзя, что написано…

Кристиан что-то тихо произнес в ответ, и письмо истлело в руках Зорик, растворяясь в воздухе.

– Бессердечный.

– Именно. Нужно написать это на двери.

– Боюсь, что это будет бесполезно в свете последних событий. Крис…

– Да. Я написал Деверуксу. Письмо отправлено в его столичный дом. Ранее ты упоминала, что дед скрывался в Деспине.

– Ты правильно поступил.

– Я писал ему не о том, что соскучился, Зорик. Поэтому не нужно цвести здесь, как весенний сад, – нахмурился Кристиан. – Это было в последний раз. Мне надоело писать письма тому, кто не изволит ответить хоть словом.

– Деверукс ответит, – заверила сестра.

– Возможно. Лишь потому, что я выполнил свою часть договора. Ему придется как-то отреагировать. Харланд теперь принадлежит мне. Так что пусть оставит свои угрозы.

– Он будет рад.

– Он будет рад тому, что я подчинился его воле. – Кристиан отвернулся к окну, не позволяя Зорик увидеть смятение на его лице. – Для Деверукса все выглядит именно так.

– Деверукс хочет твоего счастья, Крис. Даже если называет это подчинением его воле. Он все прекрасно понимает. Слова ведь ничего не значат, верно? Назови, как хочешь. Главное, что на душе, на сердце. Вы одной крови. Нет никакого труда прочитать то, что ты чувствуешь. Скоро бал. Полагаю, что Деверукс захочет приехать.

Кристиан скептически поглядел на нее.

– Любопытство одолеет его, – развела руками Зорик. – Не выдержит. Наверняка не выдержит. Пожалуйста, Крис, поддержи этот шаг, если он и правда его сделает. Не испорти все снова.