Тьма и пламя

Этого не может быть. Сейчас он должен выбрать пару для первого танца. Так же, как выбирал в прошлом году. Дель прекрасно помнила, как Кристиан остановился перед нею и, слегка склонив голову, протянул руку. Неужели все сейчас повторится? Он одумался? Понял свою ошибку? Дель настолько увлеклась, гадая, что не заметила, как ректор уже остановился, и действительно совсем рядом.

– Сегодня мой выбор не случаен. И прошу простить нам это своеволие, – заговорил Рэйван, все еще улыбаясь.

Стоя перед Трин, он смотрел на нее с высоты своего роста, любуясь нежным румянцем смущения на ее лице. Охрану жены проигнорировал, ею займется позже. Сейчас для него существовала только Трин.

– Сегодня я прошу оказать мне честь и открыть бал первым танцем ту, кого имел счастье назвать женой. – Он протянул руку Трин.

Слышал, как зашелестели голоса в зале, раздалось удивленное аханье и тихий ропот. Плевать… Трин улыбнулась в ответ и храбро вложила свою руку в его ладонь. И в какой-то момент весь зал опустел, словно повинуясь некой магии. Кристиан повел жену в центр зала и поклонился ей. Трин, вспоминая, чему учил отец, ответила реверансом. Вновь завладев одной ее рукой, Кристиан привлек к себе, удерживая за талию.

– Просто смотри на меня, – произнес совсем тихо, так, что слышала только она. – Все будет хорошо.

– Я знаю.

Трин не собиралась отводить взгляд. Были ли причины для этого? На это лицо она могла смотреть бесконечно. Но руки ее все же дрожали, а дыхание прерывалось. Справившись с волнением, Трин опустила свободную руку немного ниже плеча Кристиана, как и следовало для начала танца.

– Ты прекрасна. – Губ некроманта коснулась улыбка.

В полной тишине зала зазвучала музыка. И Кристиан повел, легко кружа жену в танце. Повинуясь магии стихийников, откуда-то сверху, будто с неба, стал идти легкий снег. Сверкающие снежинки кружились, вторя лившейся мелодии и движениям танцующей пары. Касались лица, волос, ложились мягким пухом на зачарованный ледяной пол, чтобы затем исчезнуть.

Магия… конечно, магия. Но сейчас Трин была счастлива. До сих пор она отчаянно боялась споткнуться или неловко повторить какое-то движение. Но прекрасная музыка влекла ее, как и крепкие руки Кристиана, которые бережно ее держали. Эти мгновения принадлежали только им двоим. И никто никогда не сможет украсть ее чудесных воспоминаний об этом танце…

Трин кружилась в мягком всполохе золотых искр, исходивших от ее наряда. Словно огненный цветок, вздумавший распуститься посреди зимы. Вопреки непогоде. Кристиану казалось, что сейчас он держал в руках прозрачное искрящееся пламя. Огонек свечи, способный согреть его одним своим присутствием, проникая до самой души, освещая каждый уголок ее, изгоняя холодную тьму.

Наблюдая у колонны за их танцем, Лейтон улыбнулся. Возможно, это действительно его последняя ночь на земле. И это будет великолепным окончанием его пути. Прекрасным последним воспоминанием. И надеждой, что однажды Томарин вновь оживет и обретет свое сердце – последнюю из рода Дэнвеев.

Закончив танец, Кристиан не отпустил Трин, даже когда музыка вновь зазвучала, приглашая к продолжению бала. Видел, как поворачивались головы студенток, пытавшихся разглядеть его и жену, когда шли в центр зала со своими партнерами. Слышал, как продолжали тихо обсуждать новость прибывшие гости Арда. И стоило отметить, что принята она была все же положительнее, чем ожидал. И разве могло быть иначе? Его жена восхитительна…

– Боги, – салютовал ему своим бокалом Хэйл. – Подумать только! Как неожиданно… Мои поздравления.

Кристиан посмотрел на него скептически. Веселился за их счет? Хорошо хоть у кого-то отличное настроение. Пришлось выслушать пожелания счастья и от других коллег, а затем и родителей студентов, пожелавших принести свои поздравления молодоженам. Кристиан машинально кивал, улыбался, что-то отвечал в ответ, но продолжал следить за залом. Тот расцветал раз за разом, когда звучала музыка и юные воспитанницы академии принимались кружить в платьях всевозможных расцветок.

Видя, как превратился в статую Шагрим, Ивон нетерпеливо вздохнула и даже притопнула ногой, что никто конечно же не заметил под длинными юбками.

– Подбери-ка челюсть, цветочек! – Она пальцем надавила на подбородок Талла, вынуждая его закрыть рот.

– Нет… – ошеломленно пробормотал Шагрим, по-прежнему не сводя глаз с Трин и ректора.

– Да! – настояла Ивон. – Смирись наконец. Они – муж и жена.

– Но он – ректор.

– И что? Теперь и не мужчина?

– Да… То есть нет, – вздохнул Талл. – Но как это вообще возможно? Невероятно. Трин и Рэйван. Рэйван и Трин…

– Она счастливица, – заявила Ивон. – А вот одна прекраснейшая каэли вынуждена страдать на таком чудесном балу. А знаешь, как она мечтала оказаться здесь? Бедняжка… Неужели ее красота так и увянет среди этого льда и снега?

– Интересно, кто же эта несчастная? – поддразнил Талл.

Но, заметив, как оживились идеально собранные в прическу пряди подруги, прикусил язык. Следующий танец точно за ним. И пусть только «прекраснейшая каэли» попробует отказать…

Меж тем бал снова был ненадолго прерван очередным объявлением. На небольшом помосте, специально оборудованном по такому случаю, Рэйван пригласил подняться к нему коротышку Тэусса и Гарса. Глядя на преподавателя, Ивон расцвела улыбкой. В белых одеждах Гарс так походил на снежного принца! Об этом и сообщила Шагриму, не замечая, как потемнел при ее словах его медовый взгляд.

– Нет в нем ничего особенного.

– Он талантливейший артефактор. И по праву будет считаться преемником профессора.

Скрипя зубами, вынужден был сообщить об этом всем присутствующим сам Тэусс. Он заставил себя улыбаться, хотя тощая борода его тряслась от сдержанного с трудом раздражения. Рэйван в свою очередь поздравил Гарса. А также довел до всеобщего сведения счастливую новость о том, что торжественным пинком под старый зад отправят на отдых профессора… Зал поддержал новости аплодисментами, а затем вновь наполнился музыкой и взволнованными голосами.

– Знаешь, – начал Шагрим, видя, что собираются объявить очередной танец, – как-то мне довелось узнать историю об одной несчастной красавице. Всеми брошенной и мечтавшей хотя бы об одном танце на балу.

– Да ну? – насторожилась Ивон.

– Бедняжка была такой жалкой среди всеобщего веселья, она буквально увядала, как сорванный цветок.

– Да ну?

Тон голоса подруги предостерег Талла от дальнейших попыток подшучивать над нею. Но каков же был соблазн…

– И вот, когда она была в совершеннейшем отчаянии, явился он.

– Он? Кто? – глянула на него Ивон.


– Он был прекрасен, как солнечный день. Хитер, как тысяча демонов.

– Прямо тысяча? – недоверчиво осведомилась подруга.

– И храбр, как…

– Несчастная красавица согласна!

Ивон приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала его, прерывая поток восхваления своего великолепия.

– Согласна?.. – замирая от неожиданности, пробормотал Шагрим.

– Она согласна подарить ему танец, – нетерпеливо объявила Ивон. – Музыка. Чего же мы ждем?

Усмехнувшись, Талл принял ее руку и коснулся губами тонких пальцев.

– Действительно, зачем же ждать?





Глава 52




Небо уже принялось менять цвет, становясь прозрачнее, когда он заставил себя переступить порог замка. Была б его воля – никогда не вернулся бы в этот город. И уж тем более в Ард. Но приказу короля вынужденно подчинился. Он ненавидел в Валмире все, от нудного сладкого запаха цветущих в это время садов до раздражающего визга носившихся детей. Босых, перепачканных грязью до такой степени, что впору и родным запутаться, где тот, что им нужен.

И академия… Ее стены давили его. Она окликала старым эхо, хотя казалось, что он находился в полной тишине. Нет, где-то вдали, в другой части замка, играла музыка. Проклятый бал…

Шел, как по раскаленным углям, словно увязал в трясине. Заставлял и заставлял себя сделать следующий шаг. Он не был здесь с того года. С того самого, когда принял поздравления с окончанием академии. И поклялся себе, что никогда более не переступит этот порог. И вот он здесь…

В одном из приглушенно освещенных коридоров зазвенели старые доспехи, и шлем покатился по полу, отчего Синхелм вздрогнул. И тут же разозлился на самого себя. Какого хаоса? Он сходит с ума? Это старье стоит здесь с тех лет, когда еще он учился, а то и дольше. Но нервы последние дни были на пределе, в этом мог сам себе признаться. Нет, он не собирался встречаться или говорить с Фергасом. Не собирался тратить время, принимая поздравления от гостей Арда. Не собирался задерживаться здесь даже на лишнее мгновение. Поэтому и пришел почти к самому окончанию бала. Приказ короля он исполнил. А велено только явиться и разделить радостное событие. И все. Радостное…

Мальчишка Деверукса все же справился с договором. Похвально. Но мог бы и раньше. Не было б тогда этой ненавистной необходимости. И не стали нужны какие-либо оправдания перед Ламоном. Но венценосный идиот просто не позволил бы ему поступить иначе.

Синхелм верил, что все было под контролем. Все под контролем. Всегда. Конечно же всегда! Каждый шаг. Каждое действие. Он всегда знал, что делал. Всегда поступал верно. Все было оправдано. Все…

Шелест голосов за спиной заставил резко обернуться. В коридоре было пусто. Ну конечно же… Все пороки юности просыпаются под покровом ночи. Наверняка студенты прячутся по темным углам, пока не попались на глаза преподавателям.

Но в жар почему-то кинуло, вынуждая рубашку липнуть к спине. Почему здесь так жарко? Синхелм глянул на окна. Все заперты. Появилось желание подойти и открыть их. Во рту пересохло. А руки, наоборот, вспотели. Да что происходит?

Синхелм шел дальше, понимая, что будто нарочно выбирал самый длинный путь к Белому залу. Но давно уже должен добраться до него. Что за ерунда?.. Прошел по очередному этажу, кидая взгляд на череду закрытых дверей аудиторий. Зачем он здесь? Ведь нужно идти в другую часть замка. Одна дверь… Вторая… Все знакомые таблички на них. Половина имен осталась все та же, и они вызывали совсем лишние воспоминания. Нет. Их нет. Прошлое осталось в прошлом. А мертвое мертво. Он не позволит Арду смутить свой разум.

«Долго же ты шел…» – донеслось до него очередное эхо. Или звучало лишь в его сознании? Синхелм ускорил шаг. Коридор. Снова коридор. Он не кончался, и казалось, что бродил по кругу. Магия? Нет, это просто нервы. Глупость. Нелепость. Или чья-то сотворенная иллюзия? Проклятый Ард так пропитался магией, что невозможно определить, где игра собственного воображения, а где присутствие чужой силы.

Нет. Его совесть молчала. Молчала по праву искупления. Да, он давно получил искупление. Столько лет служил королевству и его народу… Все, что он делал, – все ради короны. Ради королевства. Разве не его должны благодарить за победу? Разве не он в годы войны стал надеждой? Он принес мир в Камеладер. Так отчего же должен склонять голову и беспокоиться о душе? Он – герой.

«Убийца…» – шептало эхо.

– Ложь! – не выдержал Синхелм, оборачиваясь в одном из проходных залов.

Вспыхнувший взгляд встретился с отражением в огромном зеркале, занимавшем весь простенок между окнами. Встретился, но не узнал. Его не было, будто кто-то стер отражение, явив взамен черный силуэт, само воплощение тьмы. Только глаза горели огнем, глядя прямо в душу.

– Кто ты? – пробормотал Синхелм, чувствуя, как лоб покрыла испарина.

Жарко. Становилось слишком жарко. Не хватало воздуха. Он должен был идти. Прочь. Во двор. Подальше от ненавистной академии.

«Ты сам знаешь ответ…» – отозвалось эхо.

Нет. Он не знал. Не знал, мотая тяжелой головой. Но черты черного демона становились все отчетливее, заставляя сердце глухо стучать в груди.

«Ты знаешь ответ…» – снова слышал он, глядя на того, кто, наверное, уже в прошлой жизни был ему другом. Братом.

– Нет. Тебя нет! – резко отмахнулся Синхелм, отпрянув от зеркала.

Отвернулся, торопливо уходя и не замечая, как таяло, исчезая, отражение. Знал же… Знал! Не нужно было приходить сюда. Стоило придумать что-нибудь. Солгать. Оправдаться. В прошлый раз происходило нечто похожее. Тогда, на выпускном балу… Но в тот день он винил во всем свое опьянение. Сейчас же был трезв. Слушая эхо собственных шагов, Синхелм шел и шел вперед. Один коридор сменялся другим. Этаж за этажом. Бесконечные лестницы. Расстегнул уже вторую или третью пуговицу на рубашке, задыхаясь и взмокнув. Жарко, как в огненной вечной Темрасс. Он почти отчаялся, когда наконец понял, что достиг нужного крыла замка, где находился Белый зал. Уже слышал музыку, видел яркий свет сверкающих люстр. Осталось пересечь коридор, пройти мимо десятков колон, как мимо молчаливого строя, и он у цели.

Но стоило сделать следующий шаг, как пол под ногами пошел трещинами. Разламывался, как льдины на реке по весне. Воздух прогрелся так, что обжигал легкие. Из каждой трещины стал подниматься черный туман, клубясь, принимал устрашающие очертания. Будто уродливые демоны высвобождались из вечного плена и выбирались в мир живых. Хватали за ноги, тянули лапы к нему, взвывали, вынуждая зажимать руками уши.

– Довольно! – выкрикнул Синхелм, пошатнувшись, словно опять был пьян.

Отравлен. Проклят. Да, это происки врагов. Враги повсюду… Они добрались до него. Так и есть, все это действие чар. Просто нужно не поддаваться им. Он в безопасности. Он в замке. Кругом люди… Щит! Ему необходимо выставить щит…