Твоими молитвами

Я спохватилась, полезла в сумку в поисках удостоверения. Действительно, со стороны все выглядело именно так, как она говорила: какая-то со стороны приглашенная давняя знакомая руководителя приходит на производство и остается там работать под прикрытием.

— Вот, — я протянула ей удостоверение телохранителя. — Прошу прощения, я сразу должна была его показать.

Татьяна внимательно изучила документ.

— Не подделка, — добавила я, заметив сомнение в ее взгляде. — Я закончила одно интересное учебное заведение, там смогут подтвердить, что я числилась в списках.

— И что же это за заведение?

— Школа закрытого типа под названием «Ворошиловка», — объяснила я. — Это место широко известно в узких кругах. Во время обучения приобретаешь всякие навыки, с которыми потом стать телохранителем как раз плюнуть.

Я не сразу заметила, что Кношевская смотрит на меня с радостным удивлением. Так смотрят на старого знакомого, которого триста лет не видели.

— Я тоже там училась, — произнесла она.

— Правда?

— Да. Но потом покинула «Ворошиловку» и пошла в юриспруденцию. Родители, конечно, были недовольны, потому что хотели определить меня в силовые структуры. Но к тому времени я уже выросла и смогла им дать отпор.

Теперь наступила моя очередь улыбаться, но я рано обрадовалась.

— Обалдеть. С кем только жизнь не сталкивает.

Кношевская, наверное, и хотела бы вспомнить наше общее прошлое, но ей надо было работать. А мне — не мешать, а помогать. Поэтому мы вернулись в настоящее.

— И лицензия телохранителя у вас имеется? — спросила Татьяна, так и держа удостоверение в руках.

— Конечно, всегда со мной. Показать?

— Не нужно. И все же я не совсем понимаю, — продолжала упорствовать Татьяна. — Вы же, по сути, охранник, но никак не детектив.

— Имею в прошлом опыт расследования преступлений, — ответила я. — Иногда мои клиенты не хотели обращаться в полицию и просили разобраться в ситуации. Жизнь — штука щекотливая, закон слишком суров, и я помогала, но исключительно хорошим людям.

— И как, получалось?

— Более-менее.

Она вернула удостоверение, которое я тут же спрятала в сумку.

— Вы поделились ценной информацией, — задумчиво проговорила Татьяна.

— Надеюсь, это поможет, — сказала я. — Но я бы хотела спросить кое о чем, если можно.

— Спрашивайте, — разрешила следователь. — А я все же сделаю себе чашку чая. Целый день на ногах, а поесть толком не успела. Составите компанию?

— Нет, спасибо.

Она включила чайник, достала из ящика стола большую чашку, положила туда чайный пакетик и две ложки сахара. Я следила за ее руками и обдумывала, с чего лучше начать.

— Могу я узнать обстоятельства, при которых было обнаружено тело Алины Минаевой? — наконец решилась я.

— Ее тело было обнаружено в том подъезде, в котором она жила, — ответила Татьяна. — Это случилось в четыре часа утра. Полицию вызвали не родные, они были в курсе, что Алина после работы собиралась встретиться с коллегами. По их словам, она частенько в такие дни приходила домой поздно. Добиралась на такси. Поэтому они особо за нее не волновались. Иногда она сама выходила на связь, сообщала, что все в порядке. Но такое происходило далеко не всегда. Мне лично такая ситуация кажется неправильной, но в каждом семье свои законы, и люди тоже разные. К тому же их дочь была взрослым человеком и могла постоять за себя. Так, во всяком случае, о ней отзывается ее мать.

— А кто обнаружил тело? — спросила я.

— Сосед, который проживает в том же доме и в том же подъезде, — продолжила Татьяна. — У него собака породы сенбернар. Собака в возрасте и серьезно больна, почти не ходит, и он по ночам выносит ее на руках и кладет на скамейку около подъезда. Так и гуляют по ночам, чтобы не привлекать ненужного внимания. Жильцы дома знают о его ночных прогулках, уважают человека и сочувствуют животному. Этот человек рассказал, что в ту ночь все было как обычно: они с сенбернаром вышли на улицу, он устроил собаку на скамейке, а сам стал прогуливаться неподалеку. В какой-то момент посмотрел вверх, на свои окна. Заметил в одном из окон лестничного пролета человека, который, как показалось мужчине, стоял на подоконнике и не двигался. Пролеты освещены довольно плохо, и он не разглядел лица. Но ему показалось странной именно поза, в которой находился человек. Через час он вернулся домой. Перед тем как зайти в подъезд, свидетель вновь посмотрел вверх и снова увидел того же самого человека в той же позе. А потом решил поинтересоваться, кто же это.

— Ужасно, — вырвалось у меня.

— Ужасно, — спокойно подтвердила Татьяна. — Средством удушения послужил пояс от махрового халата. Наши эксперты уже определили, что пояс, скорее всего, был выбран случайно и какое-то время до этого пролежал на улице. Он был переброшен через трубу, которая проходит под потолком. Свидетель, первым обнаруживший тело, оказался не робкого десятка. Он в прошлом военный, а выдержка у таких людей в полном порядке. Он сразу же понял, что девушке не поможешь. Он не стал пытаться вынуть ее из петли. Вызвал полицию, дождался приезда опергруппы и дал показания. Он же опознал жертву. Алина всегда здоровалась с ним при встрече. Вот такие вот хорошие были между ними отношения. И только потом мы сообщили родителям Алины о том, что произошло. В то утро жизнь изменилась у многих.

— Ценный товарищ, — заметила я.

— О да, — кивнула Татьяна. — Он помог не только в этом. Из окна его квартиры можно увидеть подъезд, помните? Так вот, незадолго до того, как они с псом собрались на прогулку, он услышал прямо под окнами чьи-то голоса. Он выглянул на улицу и стал свидетелем ссоры между женщиной и мужчиной. Они выясняли отношения, а потом все смолкло.

— Если бы он вмешался, то Алина была бы жива, — поняла я.

— Ссора не была серьезной. Просто два человека о чем-то спорили на улице, — заступилась за него Татьяна. — Тут уж ничего не поделаешь.

— А сосед слышал хоть что-нибудь из их разговора на повышенных тонах? — продолжала докапываться я.

Татьяна заварила чай, приоткрыла окно и поставила чашку на подоконник.


— Не могу пить горячий чай, — призналась она. — В детстве обожгла язык, теперь вот остужаю. Да, слышал. Сказал, что какая-то бессмыслица. Мужчина произнес фразу: «Тебе не стоило этого делать».

— И что же было потом?

— Потом он отошел от окна и не видел, чем закончилось дело. Но приметы мужчины он запомнил. Правда, это нам ничего не дало. Сейчас покажу.

Она подошла к столу, стала что-то искать в стопке бумаг. Вскоре вынула из нее папку и протянула мне.

— Это просто смешно, — сказала она.

Я быстро нашла то, что искала. Да уж, приметы так себе. Светлые брюки, темная куртка, рост средний, возраст примерно тридцать пять — сорок пять лет. Замечательно. Да так каждый третий житель любого города выглядит.

— Согласна, — кивнула Татьяна. — Но, как говорится, хоть что-то. Хотя, если честно, это не приметы, а провал какой-то. Но одно мы знаем точно. Этот человек был знаком с жертвой раньше.

— «Тебе не стоило этого делать», — зачитала я фразу из показаний свидетеля. — Эти слова услышал свидетель. А ведь это зацепка.

— Пожалуй. Будем искать среди ее знакомых, — кивнула Татьяна.

— А что же насчет осмотра тела? — спросила я. — Она совершила суицид или ей помогли уйти из жизни?

Татьяна прикоснулась к чашке, взяла ее и вернулась за стол.

— Ей помогли, — помедлив, ответила она. — Смерть наступила от удушья, но до этого ее ударили по голове твердым тупым предметом, после чего повесили на лестничной площадке, инсценировав самоубийство. Эксперты подтвердили, что она была еще жива, когда на ее шее затягивали петлю. Но осмотр тела и места происшествия показал, что она не сопротивлялась. Скорее всего, она была без сознания, когда убийца сооружал виселицу.

— В ее крови будет обнаружен алкоголь, — предупредила я. — Мы провели тот вечер вместе. Я, она и еще два человека. Отмечали мое вступление в должность. Она выпивала, но в меру. Как и все мы. И покинула бар на своих ногах, на которых к тому же крепко стояла.

— Она не сказала, куда направляется?

— Нет, просто посмотрела на часы и убежала. До этого, правда, упоминала о каких-то планах.

— В котором часу она ушла из бара? — спросила Татьяна.

— Не помню точно. Может быть, часов в десять вечера.

— А тело обнаружили в четыре часа утра, — сообщила Татьяна. — К моменту обнаружения она была мертва уже пару часов. Значит, примерное время смерти — два часа ночи. Где она была с десяти вечера до двух ночи?

Этого я не знала.

— Но послушайте, — осенило меня. — Это все ведь было не тихо. Сосед выходит гулять с собакой глубокой ночью. Ссору около подъезда он слышит незадолго до этого. Наверняка многие были дома и кто-то из жильцов дома тоже что-то слышал. И тело Алины, простите, беззвучно в петлю не засунешь. Хоть какая-то возня, но будет слышна, ведь в подъезде любой звук усиливается. Там акустика как в церкви.

— Правильно мыслите, — одобрила Кношевская. — Все тут же были опрошены, никто ничего не слышал. Или лучше так: слышали, но не отреагировали. Женщина со второго этажа тоже наблюдала за ссорой из окна, но отвлеклась и тут же обо всем забыла. Приметы мужчины дать не смогла. Полиция опросила всех, кого получилось, даже тех, кто не живет в этом доме, но мог находиться поблизости. Безрезультатно.

— Вот черт, — выругалась я.

Татьяна кивнула и развела руками.

— Вот так и работаем.

— А давно вы в органах? — спросила я.

— Уже тринадцать лет, — сообщила следователь. — Была и дознавателем, и в разрешительной системе работала. А потом перешла в следственный отдел.

«Опытная, серьезная, целеустремленная. Наверное, и член профсоюза тоже, — подумала я. — А на вид — звезда инстаграма».

Кношевская отодвинула чашку в сторону, посмотрела на часы.

— Совсем поздно. Я вас очень задержала.

— Да я никуда не спешила, — успокоила я ее. — Живу с тетей, а она сейчас гостит у подруги. Ни кошки, ни детей, ни мужа. Пока что в жизни одна работа.

Кношевская потерла щеки ладонями и громко вздохнула.

— Устала, — призналась она. — С рассвета этим делом занимаюсь. Послушайте, Женя…

На мой телефон в этот момент пришло сообщение от тети Милы. Такое случалось уже не раз. Как только упомянешь ее имя всуе, она сразу тут как тут.

Сообщение было коротким, но очень многозначительным.

«Срочно позвони из дома».

Внимание сразу же переключилось на тетю Милу, которая вряд ли стала бы просить меня так скоро с ней связаться, если бы все у нее было в порядке. И почему в таком случае сама меня не набрала?

— Извините, а вот теперь, кажется, меня требуют.

— Конечно, — сказала Татьяна. — Идите. Но вы столько мне тут наговорили, что теперь я даже жалею, что не записала ваш рассказ. Не оставите ваш номер телефона?