Убийства по алфавиту

– В Челтенхэм.

– В Донкастер. Детка, я это хорошо знаю. В конце концов, я ведь поднял его билет, нет?

– Но он сказал мне, что едет в Челтенхэм. Я в этом абсолютно уверена.

– Думаю, что ты все перепутала. Он точно ехал в Донкастер. Везет же некоторым… Я кое-что поставил на Светлячка в главном заезде и хотел бы посмотреть, как он побежит.

– Не думаю, чтобы мистер Каст поехал на скачки. На него это совсем не похоже. Том, милый, я так надеюсь, что его там не убьют… Ведь следующее убийство должно произойти в Донкастере.

– С Кастом все будет в порядке. У него фамилия начинается не на ту букву.

– Зато его могли убить в прошлый раз. Он ведь был недалеко от Керстона, в Торки, когда произошло предыдущее убийство.

– Неужели? Странное совпадение, правда? – Том рассмеялся. – А в Бэксхилле, случайно, его не было?

– В тот день он точно был в отъезде… – Девушка нахмурила брови, вспоминая. – Я помню, что его не было, потому что он забыл свой купальный халат… Помню, мама его штопала. Она еще сказала: «Так мистер Каст и уехал без своего купального халата». А я еще ей ответила: «Да бог с ним, с этим несчастным халатом, когда случилось такое ужасное убийство – в Бэксхилле задушили молодую девушку…»

– Если ему нужен был купальный халат, то ехал он на побережье… Послушай-ка, Лили, – лицо молодого человека сморщилось от восторга, – а что, если этот твой старый скелет и есть убийца?

– Этот несчастный мистер Каст? Да он и мухи не обидит! – рассмеялась Лили.

И, счастливые, они продолжили свой танец, и их сознание было полно радости от того, что они вместе. Однако в их подсознании что-то зашевелилось…





Глава XXIII

11 сентября. Донкастер




Донкастер!

Думаю, что я буду помнить 11 сентября до конца своих дней.

И действительно, когда я читаю где-то о скачках на приз Сент-Леджера, я мысленно возвращаюсь не к ипподрому, а к убийству.

Когда сейчас я вспоминаю о тех своих ощущениях, то мне кажется, что главное чувство, которое мы все испытывали, было тошнотворное чувство непригодности. Мы все были на месте: Пуаро, я, Кларк, Фрэйзер, Меган Барнард, Тора Грей и Мэри Дроуэр, но на что мы все годились в тот момент?

Все свои расчеты мы строили на призрачной надежде, что нам удастся среди тысячной толпы узнать лицо или фигуру, которую мы случайно могли видеть один-два-три месяца назад.

Но наши шансы были еще ниже, ведь единственным человеком, который мог-таки узнать убийцу, была Тора Грей. Она чуть не плача сжимала руки и бессвязно говорила моему другу:

– Я ведь никогда по-настоящему на него не смотрела… Мне это было не нужно. Какая же я была дура… Ведь вы все надеетесь на меня… а я вас подведу. Потому что даже если я снова его увижу, то могу и не узнать. У меня очень плохая память на лица.

Пуаро, что бы он ни говорил мне наедине и как бы резко ни отзывался о девушке, вел себя как воплощение доброты. Его манеры были мягки донельзя. Мне пришло в голову, что мой друг был так же неравнодушен к расстроенным красивым девушкам, как и я.

– Не волнуйтесь, милая. Давайте без истерик, – говорил он, нежно поглаживая мисс Грей по плечу. – Истерику мы сейчас себе не можем позволить. Если вы увидите этого человека, то сразу же его узнаете.

– А почему вы так думаете?

– О, по очень многим причинам. И одна из них – это та, что красное всегда сменяет черное.

– Что вы имеете в виду, Пуаро? – воскликнул я.

– Я говорю с вами на языке рулетки. Ведь за столом может быть очень длинный период, когда выпадает черное, но красное обязательно должно его сменить. Это математический закон случайных чисел.

– Вы хотите сказать, что удача может изменить преступнику?

– Вот именно, Гастингс. И именно здесь азартному игроку – так же как и убийце, который является высшим проявлением азартного игрока, потому что рискует не своими деньгами, а своей жизнью, – очень часто не хватает дара предвидения. Потому что он считает, что если выигрывал раньше, то это будет продолжаться до бесконечности! Он не желает вовремя встать из-за стола с полными карманами. Так же и при совершении преступления: успешный преступник не может представить себе, что его удача однажды от него отвернется! Он считает свои успехи только своей заслугой. Но я уверяю вас, друзья, что даже самое продуманное преступление не может быть успешным без чуточки удачи!

– Не слишком ли далеко вы зашли? – возразил Франклин Кларк.

Пуаро взволнованно взмахнул руками:

– Нет, нет! Когда вы садитесь за стол, ваши шансы такие же, как и у других игроков, поэтому необходимо что-то еще, чтобы выиграли именно вы! Только подумайте – ведь кто-то мог войти в магазин миссис Ашер именно в тот момент, когда убийца выходил из него. Этот человек мог взглянуть за прилавок, обнаружить мертвое тело и либо сразу же схватить убийцу, либо дать полиции такое точное его описание, что она немедленно его арестовала бы.

– Конечно, такое возможно, – согласился Кларк. – Но это значит только то, что убийце приходится рисковать.

– Вот именно. Убийца – это всегда азартный игрок. И, как многие игроки, он зачастую не чувствует, когда надо остановиться. С каждым преступлением его самомнение растет. У него нарушены способности к логическому мышлению. Он не говорит себе: «Я умен и удачлив!», а вместо этого только: «Я умен!» Его самомнение постоянно растет… А потом, mon amies, шарик опять бежит по кругу и попадает совсем в другую ячейку, и крупье провозглашает: «Красное!»


– И вы думаете, что нечто подобное произойдет и сейчас? – нахмурившись, спросила Меган Барнард.

– Рано или поздно это не может не произойти! До сих пор удача была на стороне преступника, но рано или поздно она перейдет на нашу сторону. И я верю, что это уже произошло! И чулки, эта первая улика, – только начало. С этого момента события, вместо того чтобы развиваться так, как хочет он, будут развиваться так, как хотим мы! А он начнет, в свою очередь, совершать ошибки…

– Все это вы говорите, чтобы подбодрить нас, – сказал Франклин Кларк. – Нам всем сейчас не помешает немного уверенности в своих силах. С момента пробуждения я, например, испытываю чувство беспомощности, которое не дает мне ничего делать.

– Мне кажется очень маловероятным, что мы сможем добиться каких-нибудь практических результатов, – подал голос Дональд Фрэйзер.

– Не будьте пораженцем, Дон, – резко заметила Меган Барнард.

Слегка раскрасневшись, Мэри Дроуэр произнесла:

– А я хочу сказать, что ничего нельзя знать заранее. Извращенец находится в этом городе, а ведь иногда приходится сталкиваться с людьми самым невероятным образом.

– Если бы мы могли сделать что-то конкретное, – раздраженно произнес я.

– Не забывайте, Гастингс, полиция делает все, что в ее силах. В город стянуты специально обученные констебли. У старины Кроума могут быть неприятные манеры, но он очень неплохой полицейский, а полковник Андерсон, главный констебль, всегда был человеком действия. Они приняли неслыханные меры для наблюдения и охраны города и ипподрома. Полицейские в штатском будут повсюду.

– Не забывайте и о кампании в газетах. Общественность предупреждена.

Дональд Фрэйзер недоверчиво покачал головой.

– Он никогда не решится… – произнес он с надеждой в голосе. – Иначе этот человек будет сумасшедшим.

– К сожалению, – сухо заметил Кларк, – он и есть сумасшедший! А вы что скажете, месье Пуаро? Он откажется от своего замысла или все-таки попытается его выполнить?

– Мне кажется, что его болезнь зашла так далеко, что он попытается выполнить задуманное. Если он этого не сделает, то, по его собственному мнению, признает свое поражение, а этого его извращенное воображение не может допустить. Так же, хочу заметить, думает и доктор Томпсон. Нам остается только надеяться, что его возьмут во время этой попытки.

– Он очень хитроумен, – вновь недоверчиво покачал головой Дональд.

Пуаро посмотрел на свои часы, и мы все поняли намек. Было решено, что весь день мы все проведем на улицах города, пытаясь побывать на как можно большем их количестве и располагаясь на самых выгодных местах ипподрома.

Я сказал «мы». Конечно, в моем случае это патрулирование не могло принести никаких результатов, потому что я никогда в жизни не видел A. B.C. Но так как было предложено, чтобы все мы разделились и, таким образом, покрыли как можно большее количество улиц, то я предложил себя в качестве телохранителя одной из наших девушек.

Пуаро с этим согласился, однако мне показалось, что в глазах у него промелькнул некий огонек.

Девушки ушли за своими шляпками. Дональд Фрэйзер стоял у окна, полностью погруженный в свои мысли. Франклин Кларк взглянул на него, но, по-видимому, решил, что как слушатель Фрэйзер не представляет никакого интереса, поэтому, слегка понизив голос, он обратился к моему другу:

– Послушайте, месье Пуаро… Я знаю, что вы были в Керстоне и встречались с моей свояченицей. Она вам там на что-то намекала… или говорила… то есть она высказала какие-то свои предположения? – Он в смущении остановился.

Когда Пуаро отвечал, на его лице было такое невинное выражение, что я не мог не заподозрить худшего.

– Comment?[78] Что должна была сказать, предположить или на что должна была намекнуть ваша свояченица?

– Может быть, вы думаете, что сейчас не время обсуждать какие-то личные вещи? – спросил Кларк, сильно покраснев.

– Du tout![79]

– А я хотел бы расставить все точки над «i».

– Очень похвальное намерение.

На этот раз, как мне показалось, Кларк стал подозревать, что под непроницаемым лицом Пуаро скрывается искреннее веселье. Он продолжил достаточно неуклюже:

– Моя свояченица – очаровательная женщина. Я всегда очень хорошо к ней относился, но, к сожалению, она заболела. А при ее болезни человека постоянно пичкают наркотиками, что, должен сказать, несколько смазывает его картину восприятия мира и ему начинают чудиться разные нелепицы!

– Ах вот как. – Теперь было уже совершенно ясно, что в глазах Пуаро прыгают озорные чертики.

Однако Франклин Кларк, полностью захваченный своей дипломатической миссией, этого не заметил.

– Я хотел бы поговорить о Торе Грей, – произнес он.

– Ах, так вы имеете в виду мисс Грей? – В голосе Пуаро звучало невинное удивление.

– Да. Дело в том, что у леди Кларк появились на ее счет странные мысли. Понимаете, все дело в том, что Тора Грей – довольно красивая девушка.

– Возможно, вы и правы, – согласился мой друг.

– А женщины, даже их лучшие представительницы, всегда несколько недоброжелательны по отношению к другим женщинам. Тора действительно была незаменима для моего брата, и он всегда говорил, что она была лучшим секретарем из тех, что у него были, и он тоже очень хорошо к ней относился. Но все это было абсолютно прямо и открыто. То есть я хочу сказать, что Тора не такая девушка.

– Совсем не такая, – поддержал его Пуаро.

– Однако моя свояченица вбила себе в голову, что у нее есть повод для ревности, – так мне, по крайней мере, кажется. Хотя она этого никогда никак не показывала. Но после смерти Кара, когда встал вопрос о дальнейшей судьбе мисс Грей, Шарлотта, как бы это сказать, была довольно резка. Конечно, как считает сестра Капстик, все это связано с ее состоянием и с морфином, поэтому она говорит, что Шарлотту нельзя винить за те идеи, которые возникают у нее в голове… – Кларк замолчал.

– Я вас внимательно слушаю.