В паутине иллюзий

Глава 33




Аркадия проспала до часу дня, всего на миг очнувшись в восемь утра, когда сиделка тронула руку, подсоединяя систему к катетеру. После короткого пробуждения, ныряя в сон, успела подумать, что дома-то морально не лучше – никто ее возвращению не обрадовался: вчера дети, вернувшись из школы, мимоходом поздоровались и сразу разбежались по своим комнатам.

А сейчас она первым делом пыталась вспомнить сон – яркий, словно само собственно действо, происходившее с ней наяву. И страшный. Потому как сон и был реальностью, а сама реальность была создана ею для Игната. «Эй, кто там напоминает мне о прошлом? Все забыто, пусть так и будет! Я не виновата, Игнат причина! Никак иначе – не появись он в моей жизни, не случилось бы беды…» – выкрикнула она беззвучно своим мучителям: слишком часто за последнее время подобные сны стали приходить, пугая своей настойчивостью.

Сиделка досталась ей молчаливая и незаметная, чему Аркадия была рада – общаться с посторонними не любила, предпочитая проводить время за книгой или у экрана телевизора. Читала исключительно старые детективы: Кристи, Стаута, Чандлера. Наслаждалась, каждый раз переживая криминальные истории заново. А сериалы смотрела про современных сыщиц. И высмеивала практически каждый эпизод, просчитывая преступника с первых кадров. Это доставляло удовольствие иного рода – говорят же, смех продлевает жизнь!

С сегодняшнего дня Аркадия решила отказаться от коляски: передвигаться с ходунками было проще, она самостоятельно дошла вчера до кухни и даже сумела налить в кружку воды. Левая рука пока слушалась плохо, левую ногу подволакивала, но, в общем, своим состоянием Аркадия была довольна, темпы возврата к прежней жизни устраивали и ее, и доктора Воронину, чьих заслуг она никак ни умаляла: Антонина Игнатьевна своей методикой поставила на ноги десятки пациентов. И даже, как знала Аркадия, за одного из таких «безнадежных» вышла замуж[5].

Надобности в пребывании возле себя сиделки целыми днями Аркадия не видела, поэтому приказала приходить той строго ко времени, когда нужно будет ставить систему.

Аркадия вышла в холл. Резиновые накладки на ходунках издавали лишь глухой звук, поэтому получилось так, что ее появление домработница и не заметила. Вздрогнув от ее окрика (голос Аркадию не подвел!), Вера Антоновна резко повернулась и выронила нож.

– Ну, здравствуй, Вера. Накормишь? – Она насмешливо посмотрела на смутившуюся женщину.

– Да, конечно. Вам здесь накрыть? Или в комнату отнести?

– Давай здесь, что попусту таскать подносы туда-сюда. Где все?

– Александр Михайлович повез детей в лесную школу.

Аркадия с удивлением отметила, что голос Веры Антоновны дрогнул.

– Что, расстроилась? Зря. Не тюрьма же! Анне там уж точно самое место. Не забалует. Распустила ее Марго.

– Нюша – воспитанная, добрая девочка…

– Что-то не замечала. Ты точно о ней говоришь? – Аркадия Львовна усмехнулась. – Ладно. Я о чем хотела спросить: увольняться будешь или останешься?

– Как Александр Михайлович решит.

– А что тебе мой бывший родственник? Теперь, когда дети уехали, что ему тут делать? У него свое жилье есть.

– Он квартиру Лане отписал. Нет у него ничего. – Вера Антоновна поставила перед ней чашку с кофе и тарелку с кашей.

– Вот как! Ну, стерва Ланка! Обобрала все ж мужика! Хотя сам виноват – незачем было прощать шлюху. Хотя его дело. Так уволишься?

– Не знаю. Пусть решает Александр Михайлович, – упрямо повторила Вера Антоновна, отворачиваясь к плите.

– Черт с тобой. Уйдешь, найму другую, не проблема. Захочешь остаться – не выгоню. – Аркадия разозлилась: что за привязанность такая к чужому мужику?

На самом деле она надеялась, что Вера останется – привычки ее, Аркадии, та знала, характер не показывала, готовила сносно. Не любила – да, было заметно. Так что с того, не отравит же из-за этой нелюбви, ей-богу! А без помощницы ей пока не обойтись…

Аркадия с аппетитом съела свой поздний завтрак и, сказав спасибо, ушла к себе. Все было бы хорошо, если б не одолевавшие ее воспоминания и ночные кошмары как их продолжение.

…Она не сразу заметила, что Игнат изменился. Работы было столько, что Аркадия вспоминала о нем лишь раз в неделю, когда накопившаяся усталость замечалась наконец начальством, и оно милостиво давало выходной. Звонила Игнату, в приказном порядке велела ехать на дачу. Сутки были их, Игнат был неистов в ласках, или она так его заводила, соскучившись, а утром они расставались на неизвестно какое время. Игнат не обижался на редкое ее внимание, успокаивая заверениями, что будет с нетерпением ждать следующего свидания. Однажды она задумалась: что-то он уже давно не приглашал к себе, и при очередном коротком «отпуске» напросилась в гости. Он смутился лишь на миг, попросив час отсрочки, мол, пыль по углам клубится в холостяцком жилище да пуст холодильник. Согласилась, но приехала минут через пятнадцать – якобы помочь. Никаких следов пребывания женщины не обнаружила, хотя подозрения-то были. Свидание прошло под чувством ее вины – Аркадия была особенно нежна и ненавязчива. И все же что-то ее беспокоило.

Позже она поняла свою ошибку, чуйка сыщицы старательно наводила ее на след, а она проигнорировала подсказку и в результате проворонила главное – Игнат влюбился. И никак не в нее…

Однажды он объявил, что уезжает в Москву на несколько месяцев. Речь шла об объединении его фирмы с крупной компанией, ничего опасного Аркадия в этой поездке не усмотрела.

Позже сам признался – сбежал от нее и от новой своей любви, чтобы разобраться в себе.

Марго в это время лечилась в клинике у Карла, Мила готовилась к выпускным, домом успешно управляла мама. Аркадия опять же погрузилась в работу.

Пожалуй, несмотря на полную занятость и постоянную усталость, эти-то месяцы и стали самыми спокойными в ее жизни. Нет, она очень скучала по Игнату, порой хотелось на самолет и к нему хоть на пару часов, но, будучи реалисткой, понимала – можно и самолет, а расставаться потом с ним как? После двух часов свидания? Что такое два часа?! Только душу травить!

Дождалась его к середине лета. Вот тут и поняла – все, конец. Взгляд ускользающий поймать так и не удалось, прикоснулась губами к щеке – дернулся, даже рукой слегка отодвинул. Накатила такая волна зла и обиды, что сдержаться не смогла, наговорила всякого, угрожать стала. Позже дома разобралась в своих же словах – а действительно, уничтожить Игната нет проблем: кредит ему сейчас нужен будет, уже обсуждалось, а без нее не получит, стоит ей лишь намекнуть банкиру, что неблагонадежен будущий заемщик Игнат Тарханов. Ищенко послушает, не раз уже предупреждала его и всегда оказывалась права.

Игнат позвонил сам с извинениями – видимо, дошло. Простить не простила, но любить меньше не получалось. Словно с ума сошла, боялась потерять даже то, что есть. И опять сомнения – а бросил ли соплюшку свою? В том, что влюбился в молоденькую дурочку, не сомневалась. Но то, что это ее дочь, даже подумать не могла…

Опять боль сдавила виски. А Воронина предупреждала – никаких волнений. Аркадия заверила, что уж тут переживать, все страшное позади: обеих дочерей похоронила, что может быть страшнее? Заметила, как при этих ее словах у полковника медицинской службы глаза увлажнились. Не очерствела Антонина Игнатьевна на своей работе! А вот она, Аркадия, жестокой стала. Зло наказывала, как заразилась от преступников – ни сочувствия, ни жалости к жертве. Игнат – жертва, а ей его не жаль! Заплатил сполна, пусть радуется, что жив остался…

– Заходите! – Она услышала негромкий стук в дверь.

– Аркадия Львовна, можно?


– А… заходи, родственник. Присаживайся.

– Нет, спасибо. Я попрощаться. – Амелин все же присел на указанный стул.

– Что так? Бежишь из этого дома? Правильно… что тебе за компания – больная старуха!

– Да все с вами, Аркадия Львовна, будет в порядке! – В его голосе прозвучала досада. – Я снял квартиру неподалеку. Вещи сегодня перевезу.

– Что за надобность? Жил бы здесь, Амелин! Веру-то с собой заберешь?

– Нет. Она останется с вами. Завтра я ложусь в клинику. Пока на обследование.

– Рак у тебя? – Аркадия вдруг испугалась.

– Завтра и узнаю. В любом случае оперировать будут. Жив останусь – навещу, – попытался Амелин закончить разговор на шутливой ноте.

– Ты, родственник, не шути. Жить хочешь? На меня посмотри – Воронина сама удивляется, как быстро я восстанавливаюсь. Знаешь почему? Да жить хочу! Не растением, человеком. Лежишь там, в госпитале на койке, глазами только и можешь вращать, а голова-то ясная! И так обидно, что другие-то двигаются. Даже Карл, старый хрыч, со сломанной ногой, а притащился навестить меня, больную! Слышишь – боль-ну-ю! Вот взгляд его жалостливый и заставил меня разозлиться, решила – встану, пойду, жить буду. Вот так. И ты не сдавайся…

– Спасибо.

– С Ланкой-то – все? Развязался с шалавой?

– Да, нас развели. – Аркадия Львовна заметила, как Амелин поморщился.

– Давно гнать ее нужно было. Про любовника знаешь?

– Да. Кто-то фотографии в офис подбросил. Не вы?

– Мне зачем? Марго как-то намекнула, что Ланка рога тебе наставляет. Интересно, кто ж на нее польстился? Вроде не девочка уже.

– Его имя – Игнат.

– Что?! – Аркадия Львовна почувствовала слабость.

– Что с вами?

– Фотографию покажи. – Она требовательно протянула руку.

Амелин послушно полез в карман за телефоном.

– Вот. Эти снимки присылал детектив, которого я нанял.

– Слушай внимательно, что я скажу тебе, Амелин. – Аркадия Львовна сумела взять себя в руки. – Ты, конечно, его не узнал. Хотя, понятно, Марго с Федором твоим еще женаты не были тогда. Этот человек – Игнат Тарханов, любовник моей дочери Милы и ее убийца. Он на днях приходил ко мне в госпиталь, отбыл срок – четырнадцать лет! А я все гадала, зачем покрасил волосы? Так-то он рыжий. А тут чернявый. Слушай… чувствую, не зря он крутится возле твоей жены. Не она ему нужна, что-то еще. Будь осторожен, он опасен.

– Да помилуйте, Аркадия Львовна, с меня ему что взять? Жену я не удерживаю, свободна.

– Услышь меня – не нужна ему Ланка! Через нее что-то вынюхивает! Вспомни, что о нем говорила? Или твой сыщик что-нибудь нарыл?

– Не знаю… Если только картины Марго для него выкрала зачем-то из мастерской? Вернула через день.

– Не то. Мазня Марго никому не интересна. Больше ничего?

– Папку с Нюшиными документами взяла из сейфа.

– Что там было? – похолодела Аркадия Львовна.

– Ничего! К тому времени я даже личное дело девочки не смог заполучить у директора детского дома – та найти его не смогла! В папке лишь листок лежал с адресом медсестры роддома…

– Какого роддома? – Аркадия Львовна замерла.

– Где предположительно родилась Нюша. Да что с вами?! Может быть, воды?

– Нет, спасибо. Ты иди, Амелин. Устала я, наверное.

– До свидания. Выздоравливайте. – Александр Михайлович почувствовал, что Аркадия Львовна что-то недоговаривает.

Аркадия Львовна дождалась, пока за Амелиным закроется дверь. Достала из облатки капсулу и проглотила не запивая. «Догадался, стервец! Иначе зачем ему это? Я поняла – мстить ни мне, ни Карлу Игнат не собирается. Ему нужна девчонка! Марго проболталась? Или этот чертов психиатр?» Аркадия Львовна потянулась к мобильному.

– Карл, здравствуй! Немедленно ко мне! И никаких возражений! Дело срочное, не скули! – Она хотела было уже отключиться. – Да, еще – привези все диски с записями сеансов с Марго! Да знаю я, что ты их не уничтожил, не ври мне! Все, жду!