V-Wars. Вампирские войны

– Мне не нужно черное пятно в характеристике только из-за того, что ты не убралась с дороги.

Она уже было согласилась, что сама виновата в том, что находилась ниже того места, где должна была. Но его настойчивость ее возмутила.

– Ты начал бурить, даже не оглядевшись. Ты перестал соблюдать правила, – Она показала на щеку. – Кто знает, может это отрава какая-то.

– Неужели?

Он наклонился, словно что-то увидел у нее на коже, и в последний момент ее поцеловал, придерживая рукой голову, чтобы она не вырвалась. Потом отстранился.

– Вкус вроде ничего. Мне кажется ничего с тобой не произошло. А если ты заразилась чем, то и я тоже.

Он облизал губы, вытер пальцы о подкладку куртки и поднял их.

– А вдруг та улитка прилетела из космоса? Если так, то тебя не пустят домой ни через два дня, ни даже через две недели. Будешь подопытным кроликом долго-долго на радость науке. А главное, я тоже.

Он взял у нее из руки салфетку и вытер ею куртку.

– Так что решай. Если это отразится плохо на мне, то и на тебе тоже. Хендерсон – бывший морпех. Он поверит, если я скажу, что между нами что-то было, потом не заладилось, и ты пытаешься напоследок отомстить мне.

Гордон о нас тоже знает, так что, если его спросят, тоже подтвердит. Видишь, ты ничего не выиграешь, а теряешь почти все. И в конце концов, ты всего лишь испачкалась.

Она не верила своим ушам. Вот же мерзавец!

– Венсан, а не пошел бы ты нахрен!

Она развернулась на каблуках и обошла машину.

– Ты уже там была, – крикнул он вслед.





– 4 –




Несмотря на его поведение, когда они вернулись на базу, она ничего не сказала о случившемся. Она только показала куртку и перчатки Квази Нкрумха, биологу из Танзании, и тот взял образцы. Венсан последовал ее примеру и вручил свою куртку. Еще больше вещества было на последней пробирке и, как оказалось, внутри тоже.

У Квази не было недостатка в образцах.

Они только беспокоились, не заразило ли вещество другие образцы. Но первые две пробирки она закрыла довольно плотно, в них не было зеленоватой слизи. Казалось, это был единичный случай, ведь Гарри и Джону ничего подобного не попалось.

Через три дня, девятого февраля, их четырехмесячная вахта закончилась. В последний вечер восемнадцать альпинистов устроили прощальную вечеринку. Гарри напился и обнимал всех, словно лучших в мире друзей, которых он больше никогда не увидит. К их группе примкнули Деб Арлисс и Брайан. Разговор шел о семьях и родственниках, а также о серии передач по Си-Эн-Эн о настоящих вампирах, которые появились в Нью-Йорке. По крайней мере, так рассказывала Деб, которая возвращалась туда.

Внимание Руксаны привлек Венсан. Его окружала небольшая группа альпинистов: Хендерсон, Гарри и Джон. Он, глядя на нее, театрально поднял бокал и что-то сказал остальным. Они обернулись к ней и приветственно кивнули. Венсан ей подмигнул. Гарри поставил бокал и подошел к ней.

– Рукси, с вами так приятно было работать. Если я вдруг решу тряхнуть стариной и сколочу команду для исследования вулканических геологических образований, вы в списке в первых рядах.

Он обнял ее и чмокнул влажными губами в щеку.

– Хоть я и пьян, но это правда.

– Вы выходите на пенсию?

Очевидно, он случайно проговорился. Ему был шестьдесят один год, жена умерла от рака в прошлом году, дети давно разъехались, и домой ему возвращаться не хотелось.

– Я… может быть. Но у вас, милочка, вся жизнь впереди. Еще все возможно. Я вам чертовски завидую. Но вы все это уже знаете. Так вот, если бы вы мне в дочери не годились, я бы не уступил вас этому идиоту Венсану.

Тут он покраснел и нервно усмехнулся:

– Простите. Что-то меня занесло от «Джонни Уокера».

Руксана взяла его за руку.

– Все нормально, Гарри. Правда.

Она наклонилась и поцеловала его.

– С удовольствием с вами поработаю.

Добытые ими образцы уже сложили в морозильник для дальнейшего изучения. Благополучно пристроив Гарри за столик с Деб и Джоном, Руксана нашла Квази и потащила его в угол. Ей хотелось узнать, что было на куртках.


– Кажется, что-то живое, – сказал он, тараща глаза. – Похоже на водоросли. Видны признаки фотосинтеза.

Он предположил, что, когда шельфовый ледник раскололся, водоросли, попав на свет, ожили.

– Опять же возможно, что это прокариоты, учитывая, где оно сохранилось, но пока рано говорить. Если принять во внимание, сколько льдин раскололось в этом году, львиная доля этого вещества уплыла в океан.

– Мы узнаем об этом, но не раньше, чем проверим все наши запасы. Вы сделали очень много, но на следующем этапе потребуется побольше биологов, а не синоптиков.

Он ей подмигнул, напомнив о Венсане.

Квази оставался еще на три месяца. Он обещал Руксане, что сообщит, когда они проведут все анализы и что-нибудь определят.

На следующее утро Руксана села на самолет «Локхид С-130» и вылетела из Мак-Мердо. Венсан сел в противоположном конце самолета. Он болтал с Деб и вел себя так, словно не был знаком с Руксаной. Гарри натянул кепку на красные после вчерашнего глаза и слегка покачал головой, словно говоря: «Забудь о нем». Был момент, когда Руксана беспокоилась, как она объяснит отношения с Венсаном своему парню Костину. Но Гарри был прав: Венсана надо выбросить из головы. К несчастью, оба продолжали летать одними рейсами, пока она не села в самолет, летевший в Румынию.





– 5 –




Децебал Вулпес встал, увидев, как Руксана вошла в терминал аэропорта имени Анри Коанды в пригороде Бухареста. Широко раскинув руки, Децебал с темными проницательными глазами, носом с горбинкой и густыми, пожелтевшими по краям от сигар усами шагал Руксане навстречу в стареньком тяжелом пальто.

– Bunicul, дедушка, – нежно сказала она.

– Floare mea, – ответил он и заключил в свои объятия, в запах сигар и зимы. Потом оттолкнул ее, обняв за плечи.

– Что, в Антарктиде тебя голодом морили? Небось, кроме пингвинов и есть было нечего?

– Нечего, – улыбнулась она. – Зато если поймаешь, они такие вкусные.

Он поцокал языком.

– Надеюсь, ты не слишком к ним привыкла. Сегодня на обед солянка с колбасой, а на десерт…

– Козунак[9], – улыбнулась она.

Он пожал плечами.

– Рецепт твоей матери.

– Дедушка, ты только его и умеешь готовить.

– Я его готовлю, потому что он твой любимый. А так я все умею.

Рядом с ним пришлось идти медленно. Раньше она не замечала скованности в его в движениях, но сейчас увидела, что походка была шаркающей. Может, раньше она просто не обращала внимания на ухудшения, а сейчас свежим взглядом увидела, как он постарел, и ужаснулась.

Забрав багаж, они сели на поезд номер 783, который довез их до городского центра. Стемнело. Они шли к троллейбусной остановке. По дороге дед курил сигару. Через дорогу свора из четырех собак рвала мусорный пакет, наверное, там была еда. Сначала только одна собака оглянулась в их сторону, пока остальные терзали пакет. Потом, словно по сигналу все четыре остановились и смотрели на них, пока Руксана и дед не повернули за угол – это напомнило ей о Венсане и группе Хендерсона на вечеринке.

Они с дедом шли, наклонив головы, навстречу ледяному ветру с озера неподалеку. Антарктика по сравнению с этим казалась тропиками. В троллейбусе Руксана сказала:

– Значит, бродячие собаки все еще не перевелись.

– Я давно уже не видел их. Их продолжают отлавливать, но всех не выловишь. Они слишком умны. Видела, как та смотрела на нас? Ни дать, ни взять бандитская шайка, только, похоже, умнее.

Троллейбус довез их почти до двери дома на Страда Виргилиу.

На первом этаже все еще располагался магазин, торговавший компьютерами. На окне красовался все тот же логотип Майкрософт, только немного пожелтевший на солнце. Как ни странно, его присутствие успокаивало.

Квартира выглядела так, будто дед за время ее отъезда ничего двигал с места. Вкусно пахло обещанными солянкой с колбасой. Дед зажег горелку под кастрюлей, чтобы подогреть еду, потом открыл бутылку вина.

– «Бычья кровь», – объявил он, наполняя ее бокал. – Выпей, чтобы согреться.

– Ты преподавал? – спросила она.

Он опустил голову.

– Я преподаю. Сейчас только февраль, мой цветочек. Впереди еще месяцы. Но студенты все в своих айпадах, наушниках. А то, что я им рассказываю – это с другой планеты. Фольклор для этих сопляков – пустое слово. И какое им до него дело.

– Не верю, – сказала она. – У тебя даже тени оживают.

Он, улыбаясь, наклонил голову.