Война для двоих

– Поздно, товарищ полковник. Мы уже рядом с «тиграми». Засада уничтожена. Даже две засады. Захвачен пленник. Мы потерь не имеем. Все складывается, как и должно сложиться. Уровень подготовки моей группы и бандитов совершенно разный. Мы даже не успели зарядить аккумуляторы к прицелам, когда уничтожили первую засаду. Заряжали на ходу в автомобиле, когда определили вторую. Группа отработала на отлично, товарищ полковник.

– Ну, и хорошо, как и все, что хорошо кончается. Вот мои собаки тебе привет передают.

Капитан зримо представил всегда улыбающиеся морды величественных волкодавов полковника. Такие собаки вполне могли быть символами ЧВК. Сам Селиверстов любил характеризовать своих собак словами средневекового английского поэта Спенсера, написавшего о породе целую поэму: «Ягненок дома, лев в бою».

– А вы, товарищ полковник, уже на службе?

– Я сегодня на базе ночевал. Сделал один важный запрос. По твоей части. Вернее, сразу несколько запросов объединил в один. Поскольку сам я следственными функциями не обладаю, то запрос направил в соответствующие инстанции ФСБ. Жду ответа. Как ответ придет, я с тобой свяжусь.

– Это по поводу чего, товарищ полковник?

– По поводу твоих подозрений. Пока кое– что подтверждается.

– Кто?

– Я не знаю. Но информация о твоем прибытии в Сирию тоже ушла к противнику. Причем подробная информация. Тебя же на пикапе встретили? Если не ошибаюсь, «Фольксваген» с пулеметом в кузове.

– Так точно. Крупнокалиберный пулемет «Утес».

– Вот видишь, даже это было отображено в информации.

– Но тот, на кого я думал, этого знать не мог, товарищ полковник.

– А это могла быть дополнительная информация. Возможно, там используются несколько источников… Но, судя по всему, генерал Трофимов уже располагает подробной информацией о «кроте». Он в настоящий момент координирует свои данные с данными ФСБ, а потом передаст мне готовый результат. Я сразу с тобой свяжусь. Пока у меня все. До связи, капитан?

– До связи, товарищ полковник…



Патрульная машина уехала быстро. Но перед отъездом офицер патруля достал карту и что-то долго выспрашивал у Салмана. А тот карты читать, видимо, умел и пальцем показывал какие-то точки, давая свои длинные объяснения.

Когда патрульный пикап удалился, Радиолов вышел из кабины, давая возможность арифу занять свое место, а когда все уселись и машина тронулась, спросил Салмана:

– Кто этот мукаддам, которого в госпиталь повезли?

– Начальник боевой подготовки спецназа дивизии. Самый лучший солдат в дивизии, настоящий «тигр». Если он не выживет, для всей Сирии это будет большая потеря.

– У вас же вся дивизия считается спецназом. Или в вашем спецназе есть отдельный спецназ? Спецназ спецназа…

– Конечно. Целая рота – девяносто с лишним человек. Их готовность постоянно проверяет генерал аль-Хасан, и сам в атаку ходит во главе этой роты, всегда первым поднимается. Его пули боятся – стороной облетают. Если кто-то другой первым поднимется, его обязательно пуля «достанет», а нашего бригадного генерала ни разу даже серьезно не ранило.

– У нас его чаще зовут просто генералом Сухелем. А у вас?

– У нас иногда тоже, хотя Сухель – это только имя, – поправил ариф капитана. – Правильнее говорить – генерал аль-Хасан.

Радиолов хорошо знал, как гордятся сирийцы бригадным генералом Сухелем аль-Хасаном. И слова Салмана лишний раз это подтвердили. Знал капитан и про страх, который наводит на противника одно только присутствие «тигров» на каком-нибудь участке фронта. Хотя бородатые бандиты сами, казалось бы, желают наводить страх на всех окружающих, все же собственной жизнью они дорожат. Особенно это касается не простых бойцов, а тех, кто добился в ИГИЛ каких-то высот и имеет возможность хорошо, в сравнении с другими, зарабатывать. И не от случая к случаю.

Дальше ехали молча. Радиолов погрузился в мысли, каким все же образом произошла утечка информации о задаче «волкодавов». Поведение старшего лейтенанта Ласточкина перед выездом вызывало подозрение. Но здесь, в Сирии, он уже успел проявить себя верным и надежным офицером. Окажись Ласточкин предателем, разве стал бы он стрелять по засаде, которую выставили бы по его наводке, и вообще – разве он заметил бы ее и определил за забором группу убийц? А старший лейтенант стрелял, причем стрелял достаточно успешно, используя поражающие качества своей снайперской винтовки, с которой он обращался мастерски. Уложить одним выстрелом сразу двоих – на это не каждый снайпер способен. Необходимо и момент поймать, когда два человека на одну линию поражения попадут, и знать, куда именно стрелять, потому что даже крупнокалиберная пуля в состоянии, задев, скажем, кость по касательной, слегка изменить направление полета. И этого «слегка» будет достаточно, чтобы пуля во второго бандита не попала. Такое уже случалось на глазах капитана Радиолова на том же Северном Кавказе при ликвидации банды, прибывшей, кстати, из Сирии. Тогда из трех пуль только одна попала в заместителя эмира банды и то лишь задела по касательной его плечо и слегка поцарапала. И только четвертая пуля, направленная бандиту прямиком в грудь, смогла разорвать на несколько неровных частей. Но тогда под командованием, в те времена еще старшего лейтенанта, Радиолова был снайпер-стажер, не имеющий за плечами багажа опыта боевых действий. А у Ласточкина этот багаж весомый.

Капитану стало вдруг стыдно за свои подозрения, хотя признаваться в этом перед старшим лейтенантом он не собирался, но пару шуток в адрес Ласточкина все же был готов отпустить, чтобы как-то смягчить свои мысленные подозрения. Тем не менее утечка фактов и планов откуда-то шла, и это необходимо было вычислить, чтобы пресечь, иначе все действия боевой группы ЧВК «Волкодав» будут постоянно нарываться на противодействие. И уж обязательно следовало доложить ситуацию полковнику Селиверстову. Брать на себя лишнее капитан тоже не желал, а за итог операции, которая может сорваться по вине человека, причастного к утечке информации, отвечать придется только Радиолову как командиру боевой группы.

Уже совсем рассвело. Дорога шла прямая. Вдоль нее тянулись покрытые пылью виноградники, сменившие обширные хлопковые поля. Это значило, что группа углублялась на север Сирии, где земли более плодородны.

– Здесь засаду ждать можно? – спросил Радиолов арифа.

– Нет. Исламисты не настолько дураки, чтобы соваться под самые «тигровые усы».

– Мы, значит, уже почти приехали?

– Не «почти», а уже приехали. Вон за той деревней город начинается.

Пикап, как лошадь, чувствующая приближение к своему стойлу, поднял облака пыли, добавив скорости, но на подъезде к деревне остановился.

– Что? – коротко спросил Радиолов переводчика. Тот даже спрашивать водителя не стал. Сам, видимо, знал порядок.

– Необходимо снять со стекла бронелисты. По городу с ними передвигаться запрещено. Со стороны не видно, кто в машине сидит. Так могут и террористы ехать!

Это было разумно. И командир в микрофон приказал своим бойцам:

– Помогите водителю снять бронезащиту…

Операция много времени не заняла, как и предыдущая установка. Листы загрузили в кузов, где было уже не так тесно, как раньше, потому что двух раненых перегрузили в патрульный автомобиль. Тем не менее тела убитых и связанного пленника пришлось сначала выкладывать на дорогу, а потом снова в кузов, уже поверх бронелистов. Когда все было закончено, пикап двинулся дальше.

Где кончалась деревня и начинался город, капитан Радиолов так и не понял. Ему вообще показалось, что все это одно-единое, одинаково полуразрушенное. Несмотря на ранний час, на улицах уже было много людей, особенно играющих детей. Играли они, конечно, не в войну, которую видели каждый день в ее страшной реальности. Однако ни голод, ни боевые действия не мешают детям оставаться детьми в любой обстановке.


– Что детям в это время не спится? – высказал вслух Радиолов свое недоумение.

– Днем будет жарко бегать. Пораньше поднимаются, чтобы энергию выплеснуть, – пояснил ариф. – Потом, часа через три-четыре, станут чуть ли не на ходу засыпать, жара скажется. Мы, взрослые, и то жару всегда с трудом переносим, стараемся даже не воевать. Предпочитаем утро или вечер, а то и ночь. Наш генерал в это время вообще любит ночные операции.

– Он же – спецназовец, – согласился капитан. – Для спецназа ночь – самое подходящее время работы. Это даже вне зависимости от климата…



Пленника передали начальнику караула штаба, чтобы его отвели в разведотдел. Салман обещал вскоре сам подойти и кое-что объяснить. Но сначала, отпустив машину, ариф повел группу устраиваться в отведенное для «волкодавов» помещение. Дом, где им выделили четырехкомнатную квартиру на втором этаже, был частично разрушен, но в квартире дверь была обита листовым двухмиллиметровым металлом и закрывалась на ключ. Даже на два – помимо врезного замка существовал и навесной, обычно называемый в России амбарным. Большой и тяжелый, сорвать его можно было только с помощью большого лома, в отличие от легких жестяных петель, которые сам замок с трудом удерживали. На слегка удивленный взгляд капитана Салман ответил:

– Приблизительно через пару часов в коридоре будет выставлен часовой. Здесь будет постоянный пост охраны. А над дверью поставят видеокамеру. Изображение будет уходить на монитор к начальнику охраны штаба. Там специально сидит дежурный, следит за всеми мониторами. Сама камера с датчиком движения. Проявится движение – последует звуковой сигнал.

Штаб находился в соседнем здании. Караулу добежать недолго. Радиолов согласно кивнул. Его такой вариант устраивал.

Все экземпляры ключей Салман передал лично в руки капитану. Правда, окна в квартире были полностью выбиты – только осколки стекол острыми языками выглядывали по краям из рам, но в комнатах были подготовлены большие алюминиевые листы, чтобы закрыть оконные проемы изнутри. Ариф даже позаботился о молотке и гвоздях, чтобы прибить листы. Было в помещении и электричество, и Радиолов сразу подключил к зарядке свою зарядную станцию, а офицеры подключили к ней аккумуляторы прицелов своего оружия. Начали устраиваться. Правда, в водопроводе вода отсутствовала, но вода была в жестяном баке с краником над тазиком и в трех ведрах с крышками от пыли. Это тоже была забота арифа Салмана, который уходить вместе с водителем пикапа не захотел и собирался, кажется, остаться с группой в качестве постоянного помощника и переводчика. Догадавшись об этом, Радиолов спросил Салмана:

– Ты не в курсе, нам кого-то на постоянной основе в качестве помощника выделят? Чтобы русский язык знал…

Тот, казалось, даже растерялся и спросил с легкой обидой в голосе:

– А разве я вас чем-то не устраиваю?

– Тебя к нам приставили? – прямо спросил старший лейтенант Ласточкин.

– Да, так приказал акид[35] аль-Аттан.

– А это кто такой будет?

– Наш непосредственный шеф, – ответил за арифа командир группы, уже заочно знакомый с руководством дивизии. – Начальник разведотдела «Сил тигра», акид, или, по-нашему, полковник Имад аль-Аттан. Еще должен быть и настоящий полковник, наш консультант в дивизии. Салман, где нам найти полковника Черноиванова? С него, наверное, нам и стоит начать знакомиться с местной обстановкой…

– У него кабинет рядом с гаражом. Водитель, что нас привез, ему сообщит, и господин полковник сам сюда придет. Так договаривались, когда он нас посылал…

Не успел ариф договорить, как раздался громкий стук в дверь.

– Войдите! – громко крикнул капитан.

Дверь открылась, и в комнату стремительно вошел среднего роста, но очень широкоплечий человек в полевой форме российской армии песочного камуфляжа, точно такой же, как на «волкодавах», и с погонами полковника.

Он небрежно, почти по-граждански, козырнул и представился:

– Полковник Черноиванов.

– А мы, Василий Васильевич, как раз о вас говорили, – улыбнулся Салман, протягивая полковнику руку как своему старому знакомому. – Капитан Радиолов интересовался, где вас найти.

– Наверное, плохо ругали, я даже ни разу не икнул. Найти меня можно было бы в штабе, но это без предварительной договоренности сложно – я на месте редко сижу. – Полковник пожал руку представившемуся капитану Радиолову, осмотрел всю группу, остановил свой взгляд на лейтенанте Карошко и сразу шагнул к нему:

– Карошко? Аркадий?

– Так точно, товарищ полковник. А я о вас сразу подумал, когда фамилию услышал. Фамилия редкая. Только раньше, помнится, вы подполковником были.

– Был когда-то и подполковником, был и лейтенантом, как ты. Вот же – встреча… И раньше не так далеко отсюда встречались, а вот дома ни разу не доводилось. Ну, рад с тобой еще раз поздороваться! – полковник с каким-то непонятным чувством крепко пожал руку лейтенанту, второй рукой потрепав его по плечу, и тут же повернулся к Радиолову: – Мы с лейтенантом в две тысячи тринадцатом году на первенстве мира по мас-рестлингу[36] в Дубае вместе за сборную России выступали, только в разных весовых категориях и в разных возрастных группах. Лейтенант тогда еще курсантом был, но, несмотря на это, стал серебряным призером чемпионата мира среди мужчин от восемнадцати до сорока лет, а я тогда даже в призеры не попал в группе «мастерз-1» – это группа от сорока до сорока девяти лет, хотя тренеры говорили, что на меня больше всех рассчитывают. А вот не сложилось как-то, переволновался, что ли. Перегорел, как в спорте говорят… Но все равно приятно встретить лейтенанта здесь. А я ведь даже не знал, где Карошко служит.

– А я, товарищ полковник, до сих пор не знаю, где служите вы… – радостно ответил лейтенант.

– Пока служу в Сирии, – невнятно хохотнул Черноиванов, – консультирую некий отдел штаба дивизии «Силы тигра». – Полковник предпочел не называть свое постоянное место службы, и получилось это у него очень ловко, из чего Радиолов сразу сделал вывод, что имеет дело с профессиональным разведчиком. Да и отдел, который он консультировал, был капитану известен. А разве может не разведчик консультировать разведчиков! Непонятно было только, почему полковник так скрытничает, ведь ему предстоит тесно сотрудничать с группой «волкодавов». Но капитан отнес эту скрытность к простой привычке.

Что один из бойцов его группы является серебряным призером чемпионата мира по мас-рестлингу, Радиолов знал из личного дела лейтенанта, которое изучал среди других личных дел бойцов группы. Знал также, что лейтенант уже завершил активные спортивные выступления, решив целиком посвятить себя службе, но от вида спорта у него осталась удивительно крепкая кисть, следовательно, и очень жесткий, серьезный удар. Ведь сила удара обычно на семьдесят процентов зависит от силы кисти. Не случайно многие боксеры и бойцы смешанных единоборств в своих постоянных тренировках используют кувалду, отрабатывая этим кузнечным инструментом удары по автомобильной или тракторной резине. На тренировках по «рукопашке» Радиолов на себе испытал силу удара Карошко и не завидовал тому, кто пожелает встретиться с лейтенантом в рукопашной схватке.

– Капитан, – обратился к нему Черноиванов, – какие у группы планы? Я понимаю, что вы только что приехали, и, зная дорогу от Хмеймима, догадываюсь, что вы пыли объелись. Я сейчас иду к генералу Сухелю. Что ему доложить?

– Все, что найдете нужным, товарищ полковник. Мы готовы приступить к работе почти немедленно. Только умоемся…

– Короче говоря, капитан, дело обстоит так. Твоя группа поступает в мое непосредственное подчинение. Сообщения от полковника Селиверстова ты получал?

– Так точно. По пути моей группой были ликвидированы две засады, о которых нас и предупредил полковник Селиверстов. Группа отработала качественно.

– Ну и отлично. Даю вам шесть часов на отдых и на устройство. Не слишком сильно устали? Хватит, чтобы восстановиться после дороги?

– Мы в самолете на неделю вперед выспались, товарищ полковник, – бодро ответил Радиолов, хотя бодрости особой в своем организме не ощущал, пыльная ночная дорога все же сказывалась, – и готовы к выполнению любой задачи.

Черноиванов, видимо, не уловил в голосе капитана нотки безрадостности или просто сделал вид, что не уловил, как и полагается старшему по званию и по должности.

– Прекрасно! Через шесть часов я зайду за вами и отведу в разведотдел. Всю группу, наверное, брать не стоит. Там командира познакомлю с мусаид аввалем[37] Шакури аз-Зайном, который командует службой «беспилотников». Ему задача уже поставлена генералом Сухелем. Его группа уже вторую неделю по задаче работает, готовит данные для вашей группы. Мусаид авваль введет вас в курс дела. Покажет записи с камер дронов. Я записи уже просмотрел. Потом обменяемся мнениями. Сразу, капитан, в голове план действий прикидывай…