Возьми меня за руку

— Мэм, вы не должны… — окликнул ее констебль. — Пожалуйста, остановитесь. Остановитесь сейчас же.

Джо дошла до лифтов и нажала кнопку.

— Мэм, прошу вас пройти со мной.

Он нагнал ее, слегка дернул за рукав, но Джо не поддалась.

Открылись двери лифта, и она протиснулась в кабину, где уже стоял санитар с каталкой, на которой громоздилась стопка белья, и молодая пара с детским автомобильным креслом. Вид у Оуэнса был не очень-то уверенный. Он тоже влез в кабину, снова включил рацию и сообщил своему сержанту:

— Детектив зашла в лифт.

Сержант, чей голос звучал чуть недоуменно, ответил, что свяжется с уголовным отделом и спросит, как поступить. Джо расхохоталась бы, но она уже начала гадать, как потом из всего этого выпутается.

Лифт остановился на втором этаже, дверцы раздвинулись, в кабину зашел еще один врач. Всем пришлось потесниться. Джо дождалась, когда дверцы начнут смыкаться, и бочком выскользнула наружу. За спиной она услышала окрик констебля: тот так и остался в лифте. Детектив помчалась по коридору, следуя указателям «Запасный выход», пока не добралась до двойных дверей, запертых на засов. Распахнув двери, она оказалась на бетонной лестнице и быстро сбежала на пролет вниз. По пути она попробовала посгибать шею; сочла, что шея работает удовлетворительно, и расстегнула воротник. Еще одна двойная дверь — и вот она на улице, на задах больницы. Воротник Джо выбросила в урну.

Очевидных ориентиров не было, и она просто двинулась через парковку для персонала, держа курс на светофоры, видневшиеся в отдалении. Попробовала было бежать трусцой, но тут же выдохлась. Один водитель недоуменно покосился на нее, и Джо подумала — не поймать ли попутку? И тут она поняла, где находится. Снова на Лондон-Роуд. Пешеходы шли плотным потоком, судя по всему направляясь на работу. Некоторые садились в автобус, и Джо последовала их примеру. Водитель глянул на нее не без интереса.

— Куда? — спросил он.

— В центр.

— Два фунта, пожалуйста.

Только сейчас Джо сообразила, что при ней нет сумочки. Она стала искать в кармане мелочь, но нашарила только служебное удостоверение.

— Вот черт… Извините, у меня нет…

Водитель заметил полицейский документ и кивнул:

— Ладно, садитесь.

Добравшись до бульвара Сен-Жиль, Джо поймала такси, назвала адрес и заявила, что спешит по срочному полицейскому делу. Подумала, не одолжить ли у таксиста телефон, но толком не знала, что сказать Кэррику и как на ее слова отреагирует водитель. Он и бровью не повел, когда Джо влезла к нему в машину (несмотря на ее, мягко говоря, необычный вид), но если она заговорит про похищение ребенка, его отношение может перемениться.

Она лишь надеялась, что еще не поздно.





* * *


Салли открыла ей в фартуке. Она казалась необычайно оживленной и вытирала руки кухонным полотенцем. Ее глаза удивленно округлились, когда она заметила синяк у Джо на подбородке.

— Джози! О господи, ну и вид! Что с тобой случилось? Ко мне приходила полиция.

Уверенность Джо, стройность ее версии готовы были вот-вот улетучиться.

— Можно мне войти?

Салли посмотрела ей за спину, на дорожку, ведущую к дому.

— Да-да. Разумеется.

Джо переступила порог. Подождала, пока Салли закроет за ней дверь.

— Что вам сказала полиция?

— Что пропал маленький мальчик, из какого-то дома выше по холму. — Салли побледнела. — Это же не… Это ведь не Уильям?

Джо только кивнула. Ей не пришлось ничего изображать — слезы сами навернулись ей на глаза.

— Ох, Джози… Не может быть. Может, он просто куда-то убежал.

Они ей не сообщили. Неудивительно. Стараются контролировать информационные потоки.

— Они спрашивали у вас разрешения обыскать ваш дом? — поинтересовалась Джо.

Салли покачала головой:

— Нет. Да и зачем бы им, ради всего святого?

Ну да, зачем бы? Старенькая вдова, живет одна…


— Наш сад ведь рядом. Уилл мог побежать в эту сторону.

— Ночью?

А полиция сказала ей, что он пропал именно ночью?

Джо остановила взгляд на маленьком столике возле книжного шкафа. Там лежал черный ежедневник формата А4.

— Вы не могли бы поставить чайник? — попросила она.

Салли улыбнулась и направилась на кухню.

— Его бедные родители, наверное, все испереживались, — крикнула она от плиты.

Джо быстро подошла к столику. В ежедневнике было отмечено сегодняшнее число. Она бегло просмотрела заметки за прошедшие несколько недель. Салли говорила, что сейчас у нее мало учеников. И в самом деле, всего несколько уроков были вписаны ее аккуратным почерком. Имена, фамилии, время. Фрида Барнстейпл, Аурелия Уэйджер, Карл Ломакс. Джо листала страницы дальше.

Рядом на столике стояло несколько картотечных ящиков. На одном значился ярлык «Рекомендации», на другом — «Частные клиенты». Джо уже хотела взять этот ящик, но тут заметила, что из дневника вырвана одна страница. 16 июня, понедельник. Шесть недель назад. Она отлистала дальше. И предыдущий понедельник, 9 июня, тоже вырван. Джо пролистнула еще семь дней назад. То же самое. Все записи о делах в эти дни удалены.

Или о встречах с каким-то человеком… который, если верить его начальнику, никогда не работал по понедельникам в Глостер-колледже.

— Что это ты делаешь? — спросила Салли. Она стояла в дверном проеме, держа поднос с чайником, двумя чашками и молочником. — Я поставила чайник еще до того, как ты пришла, — зачем-то пояснила Салли.

Не отрывая руки от ежедневника, Джо произнесла:

— У вас тут не хватает нескольких страниц.

— Тебе не следовало смотреть мои личные бумаги, — укоризненно проговорила старушка. — Там информация о клиентах.

— Но об Алане Тренте — никакой.

— Алане… как-как ты сказала?

— Думаю, вы знаете, о ком я.

— Ты меня немножко пугаешь, Джози. Это как-то связано с вчерашним? Со Стивеном и Мартином?

— Возможно, — отозвалась Джо.

Салли молчала. Тишину нарушало только тиканье часов.

— Салли, вы знаете, где Уилл? — негромко спросила Джо.

— Я сейчас позвоню в полицию, — сказала Салли. — Ты не имеешь права так на меня давить.

Она двинулась к телефону, но Джо остановила ее, крепко ухватив за худенькие плечики.

— Он в сарае, верно? — спросила она.

Салли заплакала:

— Пожалуйста, оставь меня в покое. Уходи. Прошу тебя.

— О господи, если вы с ним что-нибудь сделали… Да хватит плакать! Просто скажите мне!

Джо отпустила ее, но заодно, видимо, еще и слегка толкнула, потому что Салли пошатнулась и со стоном упала на пол. Ее рот потрясенно полуоткрылся. Потом она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась.

— Я знаю, вы шантажировали Алана, — сказала Джо. — Кто второй? Он сейчас там, за домом? — Она прошла по коридору к задней двери, но та оказалась заперта. — Где ключ?

Джо бросилась обратно к Салли, намереваясь поднять ее на ноги. Но тут услышала, как где-то в доме скрипит дверь. Она замерла на месте.

— Уилл! — крикнула Джо, резко оборачиваясь.

— Он тебя не услышит, — сказала Салли, всхлипывая.

— Кто еще в доме? — выдохнула Джо.

Салли глядела на нее снизу вверх. Доброта исчезла из ее взгляда, сменившись жалостью. И еще в этом взгляде было то, что Джо уже видела в допросной. Обреченность. Принятие неизбежного. Джо схватила пожилую женщину, рывком подняла на ноги. Салли была легкая как пушинка.

— Кто еще в доме, черт дери?

— Я этого не хотела, — проговорила Салли. — Ты мне всегда нравилась.

Она чуть покосилась в сторону, куда-то за спину Джо.

Развернувшись, Джо увидела, что к ним присоединился еще один человек. Он возник прямо посреди комнаты, словно воплотившись из ниоткуда, вынырнув из детского кошмара. Он был не меньше шести футов и трех дюймов ростом, даже несмотря на сутулость, от которой голова как бы выпирала вперед. Неправильные, почти обезьяньи пропорции тела: слишком длинные ноги, колени чуть вывернуты внутрь, узкие бедра. Очень широкие плечи, мощные грудные мышцы, могучие бицепсы. Гигантский гоблин, а вовсе не клоун. И если это был человек, то он совершенно не вписывался в тот мир, к которому привыкла Джо. Он был словно скроен из двух разных тел, покрытых одинаковой краской — болезненно-сероватого цвета, с прожилками голубых вен. Живая глыба мрамора. Голова почти совершенно круглая, безволосая, распухшие губы потрескались. Глаза блеклые, глубоко посаженные, окруженные лиловыми тенями. Радужки неправильной формы, похожие на устриц. Джо инстинктивно почувствовала, что он почти слеп.