Возвращение атлантов

В разгар всех этих сугубо оборонительных мероприятий в крепость Росс прикатил из Монтерея представитель местной власти. Заместителя губернатора звали Мигелем Гонсалесом. Это был дородный мужчина лет сорока, с черными усами и жгучими карими глазами. Он приехал в крепость со своего рода инспекционным визитом – ведь владения Российско-Американской компании не были оформлены надлежащим образом.

В 1817 году главный правитель Русской Америки капитан 1-го ранга Леонтий Адрианович Гагенмейстер подписал договор с вождями местных индейцев кашайя, которые добровольно уступили русским территории, на которых сейчас и находились владения Российско-Американской компании. Причем договор был подписан только русскими, а индейцы, грамоты не знавшие, лишь устно дали обещания соблюдать условия договора. И надо сказать, что они честно выполнили свои обязательства. У жителей крепости Росс с ними практически не было недоразумений. Во всяком случае, ничего похожего на те ожесточенные и кровопролитные сражения с тлинкитами, случавшиеся время от времени на Аляске, не происходило.

Только вот некоторая правовая неопределенность в отношениях с местными властями – сначала испанскими, а потом и мексиканскими – порой давала себя знать. Чиновники из Монтерея периодически приезжали в крепость Росс, где, приняв грозный вид, требовали, чтобы русские убирались с земли, занятой ими незаконно. Позиция глав крепости Росс была во всех этих случаях одинаковая – они разводили руками, ссылаясь на то, что люди они подневольные, и команду оставить испанскую (мексиканскую) территорию выполнят сразу же после того, как соответствующее указание поступит из далекого Петербурга.

Чиновники, прекрасно понимая, что требуемую бумагу из столицы «дикой Московии» можно ждать до морковкиного заговения, переходили к более прозаическим темам для разговора. Заканчивалось все получением некоторого подношения для чиновника, которое скромно именовалось «подарком». Довольный представитель местной власти отправлялся в Монтерей, и на несколько лет вопрос о законности пребывания русских в Калифорнии считался исчерпанным.

Визит Мигеля Гонсалеса не стал исключением. Он прибыл в крепость Росс на изрядно обшарпанной карете, запряженной четверкой лошадей. Для солидности заместителя губернатора сопровождали четыре кавалериста на лихих конях, в мундирах, расшитых золотыми галунами, но абсолютно босые. К черным от грязи пяткам ремешками были примотаны шпоры, а чумазые загорелые ступни вставлены в начищенные до блеска бронзовые стремена. Сеньора Гонсалеса сопровождал секретарь, он же – переводчик.

Вот он-то Сергееву сразу не понравился. Уж больно бегающими у него были глаза, и слишком честное лицо, какое обычно бывает у отъявленных жуликов. Поприветствовав гостей и отдав команду позаботиться о мексиканских кавалеристах и карете заместителя губернатора, Виктор незаметно шепнул капитану Мальцеву, чтобы тот не спускал глаз с секретаря сеньора Гонсалеса. Звали того, между прочим, далеко не по-испански – Джереми Хатчинсоном.

Мигель Гонсалес с интересом посмотрел на занятия по фехтованию на саблях казаков под командованием Никифора Волкова и неспешную разминку орлов капитана Мальцева. Похоже, что гостя из Монтерея все увиденное впечатлило. Он разговаривал с новым русским начальником предельно вежливо, а лицо его выразило огорчение – как матерый взяточник, сеньор Гонсалес понял, что бакшиш, на который он рассчитывал, направляясь в крепость Росс, возможно, в этот раз пролетит мимо его кармана, как фанера над Парижем.

Как обычно, разговор зашел о праве русских находиться на земле, принадлежащей Мексиканской республике. Только Сергеев на этот раз повел себя не так, как его предшественники. Он не стал рассказывать сеньору Гонсалесу очередной вариант сказки про белого бычка, а с ходу заявил, что император Николай Павлович готов признать нынешнюю власть в Мехико и за солидную сумму приобрести эту и еще некоторые территории у правительства Мексики в лице ныне правящего президента Анастасио Бустаманте.

Правда, как стало известно, у президента возникли некоторые сложности, и он вынужден был покинуть свою столицу. Но сеньору Гонсалесу должно быть известно, что президент Бустаманте дважды был вынужден оставлять свой пост, но потом каждый раз он снова занимал президентский дворец в Мехико. Так что признание его могучей Российской империей и солидное денежное вливание должны сблизить два государства, расположенных в разных частях света, но владения которых волею судеб оказались рядом.

Сеньор Гонсалес сразу сделал стойку. Он тут же признался в своей горячей любви к России и ее народу и пообещал, что если все спорные вопросы между их государствами будут улажены, то здесь, в Калифорнии, такие знатные и мудрые люди, как сеньор Сергеев, всегда могут рассчитывать на полное понимание и содействие властей мексиканской Калифорнии.

В общем, главное было сказано. После обеда, который Виктор дал в честь своего высокого гостя, он вручил сеньору Гонсалесу позолоченные карманные часы с монограммой императора Николая. Часы ярко сверкали, как котовые причиндалы, и настроение гостя сразу улучшилось. Он выпил еще одну бутылочку кубанского коньяка, после чего неожиданно для всех затянул какую-то мексиканскую песню, заунывную и с переливами. Если бы у исполнителя был хороший голос, то Сергеев с удовольствием бы ее послушал. Но сеньор Гонсалес оказался полностью лишен слуха, а голос его напоминал визг бензопилы.

Собрав дорогих гостей в добрый путь, Виктор успел поинтересоваться у капитана Мальцева – встречался ли с кем из обитателей крепости секретарь сеньора Гонсалеса. Оказалось, что такой контакт был – минут пять Хатчинсон о чем-то шептался с коробейником Петром. Правда, записать их разговор не удалось, заметив подходившего к ним казака со скрытой звукозаписывающей аппаратурой, «сладкая парочка» тут же прекратила дозволенные речи и раскланялась.

– Ну, что будем делать, Роман Викторович? – спросил Сергеев. – Кажется мне, что визит к нам гостей из Монтерея не случен. Скоро следует ждать бандитского налета.

– И у меня появилась такая же мысль, – кивнул Мальцев. – Так что, Виктор Иванович, шутки кончились, пора заняться делами…





* * *


Виконт Палмерстон был изрядно озадачен. Он ожидал, что император Николай, чисто по-византийски, будет стараться как можно дольше не отвечать на его письмо, а если и ответит, то выставит ряд неприемлемых условий. Но полученное менее чем через две недели личное письмо русского царя было деловым и предельно лаконичным.

Николай писал, что будет рад принять в Петербурге крестницу своего покойного брата и постарается к ее приезду лично разрешить все недоразумения, возникшие между Россией и Британией. «Хотя, – писал император, – основная часть работы достанется нашим министрам. Ведь они лучше разбираются в том, что мы им поручили».

Единственно, что насторожило Палмерстона, так это дата, предложенная Николаем для визита королевы. Но здраво рассудив, он вынужден был согласиться, что раньше организовать визит не удастся. Королева была на сносях, и по расчету придворного медика должна разрешиться от бремени где-то в конце ноября. Так что раньше декабря она все равно не сможет отправиться в путь.

А вот оставшимся до начала визита временем стоит распорядиться с пользой для дела. А именно – собрать все, что уже стало известно об атлантах. Ему вдруг пришло в голову, что присутствие этих людей, вполне возможно, замечено не только в Европе, но и на других континентах.

Он вызвал секретаря и попросил внимательно перечитать все донесения из британских дипломатических миссий, а также от тех, кто, не являясь дипломатом, за деньги, или по доброй воле отправляет в Лондон информацию, которую невозможно получить обычным путем.

А сам виконт отправился к королеве, чтобы обсудить с ней ее будущий визит в далекую северную страну. Тут следовало действовать аккуратно – надо было сделать так, чтобы Виктория поехала в Россию одна, без супруга, принца-консорта Альберта. Дело в том, что между ней и наследником русского престола Александром могла снова вспыхнуть страсть, как это произошло во время его посещения Британии год назад. Сей роман закончился бы грандиозным международным скандалом, после которого можно было бы надолго забыть о нормальных взаимоотношениях между Соединенным королевством и Российской империей. Вероятно, русский царь тоже постарается, чтобы ничего подобного не произошло, и со своей стороны примет надлежащие меры.

Королева, чувствуя скорое приближение родов, рассеянно слушала своего министра. Ей сейчас было не до высокой политики.

– Виконт, – капризно скривив лицо, сказала она, – если вы полагаете, что мне следует ехать в эту ужасную Россию весной, то давайте поговорим обо всем, что касается этого визита, в феврале или даже в марте. Я полностью доверяю вам и потому поручаю лично заняться подготовкой к поездке в Петербург. Пока же оставьте меня в покое. Я помню о своем долге перед страной и моими подданными и, когда придет время, выполню его…

Виконт Палмерстон почтительно попрощался с королевой и отправился к себе на Даунинг-стрит. Там его уже ждал секретарь с папкой, в которой, как понял министр, находились документы, касающиеся атлантов и тех русских, которые сотрудничают с ними.

Агенты британской короны поработали на славу. Очень многие происшествия, которые, казалось бы, не имели никакого отношения к происходящему в Петербурге, при более тщательном рассмотрении наводили виконта на весьма неприятные размышления.

Например, его поразила информация, пришедшая с берегов Тихого океана. Район этот давно уже интересовал Соединенное королевство. Компания Гудзонова залива, чьи территории соприкасались с территорией Российско-Американской компании, была не на шутку встревожена. Торговцев мехами обеспокоила не конкуренция со стороны русских, а непонятная активность, которую проявил ее управляющий. Русские стали более решительно отстаивать свои интересы, каждый раз подчеркивая, что не позволят агентам Компании Гудзонова залива вторгаться на территории, которые они (русские) считают своими.

Виконт помнил, что вот уже второй год подряд британские экспедиционные силы пытались вразумить китайских дикарей, которые покусились на святое – на доходы английской Ост-Индской компании, получаемые от продажи в Китае опиума. Какой-то там губернатор империи Цин попытался этому помешать и – о ужас! – приказал уничтожить свыше 19 тысяч ящиков и 2 тысячи тюков с первоклассным бенгальским опиумом. За такую неслыханную дерзость китайцев следовало наказать так, чтобы другим дикарям никогда бы в жизни не пришло в голову поднять руку на имущество британских подданных.

И вот среди прочих бумаг виконт обнаружил вдруг сообщение о том, что зачинщик всего этого, Линь Цзэсюйя, смещенный со своего поста китайским императором, попытался связаться с русским наместником в Средней Азии, генералом Перовским. Между прочим, этот генерал люто ненавидел Англию и сделал немало гадостей агентам британских служб, которые пытались обеспечить безопасность Индии и других азиатских колоний, с которых русские не спускали своих жадных татарских глаз.

А вот это было уже опасно. Если и здесь русские найдут точку соприкосновения с атлантами… Ага, вот еще одно письмо, на этот раз из Петербурга. Один из соратников уволенного царем министра иностранных дел Российской империи графа Карла Нессельроде сообщил, что генерал Перовский, вызванный царем в Петербург, стал приятелем некоего господина Шумилина. А это – один из главных атлантов!

Вот еще сообщение британского купца из мексиканского города Монтерея. Там, на берегу Тихого океана, расположилась русская колония. Территория, занимаемая ею, была небольшой, но хлопот последнее время она причиняла подданным Соединенного королевства немало. И что самое тревожное – в русской крепости Росс неожиданно сменилось руководство. Новым главой колонии стал некий господин Сергеев. В справке, приложенной к сообщению британского купца, говорилось, что это тоже один из атлантов, к тому же, по некоторым сведениям, его сын принял участие в недавней экспедиции на русском пароходофрегате «Богатырь» в Англию. Которая, как известно, закончилась таинственным исчезновением сэра Дэвида Уркварта и гибелью четырех кораблей королевского флота.

В письме негоцианта из Монтерея говорилось о некоем изумрудном свечении, время от времени появлявшемся неподалеку от русской крепости, о странном оружии и механизмах, которыми пользовались прибывшие в Калифорнию спутники нового главы крепости Росс, и о необычном корабле, без парусов и гребных колес, появившемся неизвестно откуда и нашедшем себе приют в гавани у стен крепости.

Кстати, с появлением этого корабля в море стали таинственно исчезать британские и американские китобойные и зверобойные суда, охотившиеся за китами и морскими выдрами в водах, прилегающих к русским владениям на Тихом океане.

Русские и раньше пытались мешать подданным королевы Виктории и гражданам САСШ честно зарабатывать деньги. Они возомнили о себе бог знает что – требуют соблюдения каких-то там давно уже забытых договоров. Этим варварам следует знать, что британцы будут охотиться везде, где считают нужным, и никто не посмеет им указывать, где им можно находиться, а где – нельзя.

Вот и теперь корабли, вышедшие на промысел, не вернулись в свои гавани. Похоже, что они были обнаружены этим таинственным кораблем – видимо, также принадлежащим атлантам – и безжалостно им уничтожены. Можно, конечно, направить в воды, примыкающие к русским владениям в Калифорнии и на Аляске, хорошо вооруженные британские корабли.

Только виконту Палмерстону сразу вспомнился рассказ немногих уцелевших моряков из экипажей фрегатов, уничтоженных у берегов Норвегии. Если нечто подобное произойдет на Тихом океане, то престижу британского военно-морского флота будет нанесен непоправимый урон. А это весьма опасно – народы, населяющие здешние места, больше всего на свете уважают силу. И увидев, что сила не на стороне Британии…


Виконт Палмерстон потряс головой, на мгновение представив, что за этим может последовать.

«Нет, в этом деле нельзя спешить, – подумал он. – Пусть все идет своим чередом. И откуда только на наши головы взялись эти проклятые атланты?!»





* * *


Экипаж пограничного сторожевого катера «Беркут» не был удивлен. Он был просто ошарашен известием о том, куда именно ему предстоит отправиться для выполнения боевой задачи. Правда, перед этим на корабле скрупулезно поработали особисты. Кое-кого из команды списали на берег, а сам корабль загрузили ящиками без маркировки. По тому, что они были довольно увесистыми, матросы поняли, что в них находится оружие. А когда «Беркут» был готов к выходу в море, личный состав был ознакомлен с задачей, полученной от самого Верховного Главнокомандующего…

Получалось, что пограничникам предстояло патрулировать не границы территориальных вод Российской Федерации, а оказать, как любили говорить раньше, интернациональную помощь предкам. Из века XXI им предстояло махнуть прямиком в XIX век. Выходит, что пресловутая машина времени все же существует?! Чудеса!

Ну, а все дальнейшее воспринималось как кадры из какого-нибудь фантастического фильма. Сияющий изумрудный овал, в который проследовал «Беркут», и пустынное море, в котором обычно нет-нет, да появлялись силуэты рыболовецких и торговых судов. А сейчас оно было пустым. Радиолокатор тоже не обнаружил поблизости ничего водоплавающего.

Командир СКР капитан-лейтенант Варламов вышел на палубу вместе с человеком, который должен был стать его проводником в прошлом. На «Беркуте» он появился два дня назад, вместе с грозной бумагой, подписанной руководителем Пограничной службы ФСБ, в которой говорилось, что Фролов Михаил Леонидович является старшим на период нахождения «Беркута» в море и осуществляет общее руководство походом.

Этот Фролов и сообщил командиру СКР – куда именно направится «Беркут». Пока капитан-лейтенант стоял с отрытым ртом и соображал, шутит ли посланец из Москвы или говорит всерьез, тот достал из своего кейса толстый конверт с суровым грифом и предложил Варламову ознакомиться с документами и фотографиями, находившимися в этом конверте. Сам он присел на краешек дивана в каюте капитана и стал меланхолично разглядывать висевшую на переборке репродукцию картины художника Боголюбова «Синопский бой».

– А вы знаете, Глеб Павлович, – произнес он, – императором Николаем I командующим Тихоокеанской эскадрой назначен адмирал Павел Степанович Нахимов. Так что вы имеете вполне реальный шанс встретиться с ним. «Беркут», скорее всего, будет теперь на постоянной основе находиться в прошлом. Те силы, которыми располагает Россия в 1840 году на Тихом океане, не могут надежно прикрыть границы Русской Америки. Британские и американские браконьеры и контрабандисты чувствуют себя в тех краях как дома. К тому же до недавнего времени русская дипломатия весьма снисходительно относилась к творящимся в тех краях безобразиям.

Но несколько месяцев назад произошла коррекция истории, и министр иностранных дел Нессельроде был отправлен в отставку. Император Николай стал проводить более активную и жесткую внешнюю политику. В этом варианте истории русские колонии в Калифорнии не будут проданы, а, вполне возможно, получат территориальное приращение. Ну, а уж тем более ни у самого царя, ни у его наследника теперь нет никаких сомнений в том, что продажа Аляски – величайшая ошибка.

– Понятно, – сказал капитан-лейтенант Варламов, хотя, по правде говоря, ему мало что было понятно. – Значит, мы поступаем во временное подчинение русским властям в Петропавловске?

– Сейчас пока главным русским городом на Тихом океане является Охотск. Петропавловская гавань станет столицей Камчатки и главным портом на Тихом океане лишь через девять лет при губернаторе Василии Завойко. Подчиняться же мы будем нашему человеку в Америке, Виктору Ивановичу Сергееву. Он личный представитель императора в здешних краях. Правда, находится он сейчас в Калифорнии.

– В форте Росс? – блеснул своей эрудицией командир «Беркута».

– Да, там, – ответил Фролов. – Правда, называется сие место крепостью Росс. Фортом Росс его стали называть американцы после продажи русских владений в Калифорнии. По донесению Виктора Ивановича, там в самом ближайшем времени ожидается нападение нехороших людей на нашу крепость. Вполне вероятно, что «Беркуту» придется принять участие в отражении этого нападения. Но об этом мы узнаем на месте. Пройдя через портал, ваш корабль возьмет курс на Калифорнию.

Ну, а по дороге мы будем наводить порядок в русских территориальных водах. Думаю, что придется всерьез повоевать – здешние контрабандисты и браконьеры мало чем отличаются от пиратов – они неплохо вооружены и наверняка окажут нам сопротивление. Так что…

Фролов развел руками, показывая командиру «Беркута», что жалеть вконец оборзевших англичан и янки не стоит. Как говорится, на войне как на войне…

Варламов снова углубился в бумаги, переданные ему куратором из штаба Погранслужбы. Внимательно перечитав их, он вздохнул.

– А вы знаете, Михаил Леонидович, – сказал он, – в детстве я не раз мечтал о том, как окажусь в середине XIX века на Тихом океане и поучаствую в отражении вражеского десанта в Петропавловске. Правда, как я понял, при нынешнем развитии событий, Крымской войны не предвидится. Но за русские владения в Америке придется повоевать. Так что мои детские мечты, похоже, исполнятся.

– Ну, вот и отлично, – улыбнулся Фролов. – А экипажу обо всем объявим сразу же после того, как будет согласовано время перехода «Беркута» через межвременной портал…

Первую свою жертву «Беркут» обнаружил на третий день плаванья. Американский бриг «Маргарет» занимался откровенным браконьерством – его матросы на вельботах били каланов в водах, прилегавших к крепости Росс. Причем вошедшие в азарт янки не щадили ни самок с детенышами, ни самих детенышей. Беспилотник, запущенный с «Беркута», заснял все это безобразие. Варламов не выдержал и выругался:

– Сволочи – что вытворяют! Теперь я понимаю, почему каланы чуть было совсем не исчезли. Михаил Леонидович, как вы считаете – не пора ли вмешаться?

– Пора, – ответил Фролов. – Только предупредите, что в случае сопротивления вы примените оружие.

Капитан американского брига был очень удивлен, увидев невесть откуда взявшийся чудо-корабль. Без парусов, без большой трубы, из которой должен был валить густой черный дым, тот не был похож на корабли, которые он привык видеть.

– Немедленно прекратите охоту! – через громкоговорители по-английски обратился к браконьерам капитан-лейтенант Варламов. – Вы занимаетесь запрещенным промыслом в водах, принадлежащих Российской империи! Если вы откажетесь выполнить наши требования, то мы откроем огонь на поражение!

– Глеб Павлович, я бы посоветовал вам все же отойти подальше от американца, – Фролов, наблюдавший за происходящим в бинокль, почувствовал неладное. Что-то они там сильно засуетились вокруг пушки, которая стоят у них на баке. Не ровен час бабахнут по «Беркуту».

Варламов не стал спорить и приказал увеличить дистанцию между СКРом и американским бригом. Предосторожность оказалась нелишней. Капитан «Маргарет», не обнаружив на странном судне пушечных портов, сделал вывод, что оно безоружно и потому – беззащитно. Грянул выстрел, и ядро плюхнулось в воду в нескольких кабельтовых от «Беркута».

– Ну что ж, – пожал плечами капитан-лейтенант, – если это дуэль, то следующий выстрел за нами. – И скомандовал: – Открыть огонь!

Первый снаряд разорвался у борта американского брига, подняв столб воды. Второй угодил в носовую часть парусника, проделав большую пробоину у ватерлинии. Третий снаряд угодил в борт. Похоже, что в трюме брига хранилось что-то легковоспламеняющееся. Вполне возможно, что это было спиртное, которое американцы собирались сбыть индейцам.

«Маргарет», начавший зарываться носом в воду, окутался клубами дыма, а потом вспыхнул. На палубе брига что-то взорвалось – видимо, порох, складированный рядом с пушкой.

– Ну, вот и все, – сказал Фролов, опуская бинокль. – Что будем делать дальше?

– Дальше отправимся в крепость Росс, – ответил Варламов. – А эти… Если повезет, их подберут другие суда. А если нет – значит, не судьба. Да и нет у нас желания спасать этот сброд. Куда нам его потом девать?

«Беркут» развернулся и взял курс на крепость Росс. Там его с нетерпением ждал Виктор Сергеев – русский наместник Калифорнии…





Трудно быть богом…