Вспомни меня

Он отступает, пропуская меня вперед, однако ноги меня не слушаются. Я знаю, чувствую, что внутри случится что-то очень плохое.

– Джеймс, не надо туда идти. Здесь куда больше места.

Он только стоит и качает головой. Глаза смотрят холодно и решительно. Так же он тренируется со своим благотворительным марафонам – ставит себе цель и потом не отступается от нее. С угрюмой настойчивостью, чего бы это ему ни стоило.

Я открываю рот, желая отговорить его от задуманного, однако Джеймс меня перебивает:

– Тетя Сара, пожалуйста, давай не будем еще больше все усложнять.

Я шагаю внутрь – и как в стену врезаюсь в пелену жуткого, тошнотворного запаха. Да, сейчас случится что-то очень плохое.





Глава 52




Металлическая дверь захлопывается. Господи, мне нужно выбраться наружу – запах, этот запах! – но Джеймс уже запирает засов изнутри. Вонь ползет в рот, в слезящиеся глаза; меня сотрясает сухой рвотный позыв. Я натягиваю ворот футболки на нос и смотрю на сына – почему его-то это не берет?! Пытаюсь пробиться мимо него к двери, однако он обеими руками хватает меня за плечи и подталкивает к сырой заплесневевшей раскладушке возле левой стены. Я оказываюсь на ней бок о бок с Аланом. Тот сидит ссутулившись, прижимая к лицу грязную тряпку, чтобы остановить кровь, и не смотрит на меня.

В помещении довольно просторно, свет дает пара голых лампочек, присоединенных к чему-то вроде автомобильного аккумулятора, только побольше. Хижина выстроена возле входа в пещеру, и задняя стена из неровных камней оканчивается низким и узким туннелем, похожим на старый ствол шахты; туннель уходит куда-то в глубину холма. На вбитом в стену колышке висят грязная куртка и брезентовая сумка с патронами. Возле двери у стены большая лопата, топор и дробовик. Вдоль правой стороны хижины положенная на козлы столешница, на которой чего только нет. Кое-что распознать нетрудно – чайник в коричневых потеках, дешевая походная плитка и газовые баллоны к ней, коробка с чайными пакетиками…

Однако из нормального это все. Еще по столу разбросаны части тел животных – птичье крыло, пара обезглавленных кроликов, чьи-то кишки, кишащие личинками. Хуже всего большая полосатая кошка с выколотыми глазами, прибитая к деревянным брускам в какой-то чудовищной пародии на распятие. Я зажимаю рот рукой, стараясь не закричать. Перевожу взгляд вниз, на прогнивший грязный пол и замечаю у изножья кровати стопку замусоленных порножурналов. Причем это не обычная печатная продукция «для взрослых», а сплошное садомазо, вероятно, нелегальное. Неужели Алан хотел меня сюда притащить? Отвратительно! На что он рассчитывал? Соблазнить меня на этой вонючей раскладушке? Заставить участвовать в инсценировке какой-нибудь мерзости из его поганых журналов? Я вдруг с содроганием вспоминаю его слова о том, что мне повезло выжить, и понимаю, как близко я была к смерти. Здесь он все заранее спланировал, а на замученных животных, видимо, тренировался колоть ножом и калечить с максимальным эффектом. Ворон и крыс для того же убивал? А когда развешивал их по забору, думал о Джоанне? Может, и не стоит уговаривать Джеймса не трогать этого извращенца… Словно читая мои мысли, Алан мрачно и устало косится на меня. Я отодвигаюсь подальше, накатывает дурнота.

Джеймс вытаскивает из-под стола маленький табурет и садится. Длинные ноги сгибаются как у кузнечика, почти комично, но никто из нас не улыбается. Тонкие пальцы расчесывают волосы хорошо знакомым мне жестом. Я хочу протянуть руку, тронуть сына за плечо, сказать, что еще не поздно отступить, вернуться в привычное русло и не погружаться в неизведанную пучину.

– Джеймс, что происходит? – спрашиваю я мягко.

В его глазах усталость и какая-то растерянность, как будто он вдруг очнулся и недоумевает, как попал в эту грязную хибару со мной и Аланом.

– Все хорошо, – говорю я с пробудившейся надеждой – может быть, теперь я смогу до него достучаться. – Давай просто уйдем. Теперь полиция сама разберется, что к чему.

– Отпусти ее, парень.

Голос Алана звучит так, будто у него адский насморк. Рана на лбу перестала кровоточить, однако выглядит жутко, а вспухшая шишка возле глаза и носа похожа на раздувшуюся дохлую рыбину.

Джеймс тяжело вздыхает:

– Истинный джентльмен, да?

Алан поворачивается ко мне неповрежденной половиной лица.

– Вы не должны были узнать. Я совершил ужасную ошибку.

Джеймс закатывает глаза.

– Ох, да заткнись ты!

Я сдерживаю дыхание. Мы, все трое, словно опасно балансируем на краю утеса. Малейшее движение – и вместе полетим вниз. Видимо, Алан тоже чувствует это, поскольку впервые в жизни умолкает, только шарит здоровым глазом по столу. Вспоминает сладостные минуты, когда мучил несчастных животных? У меня перехватывает горло. Как мы могли не замечать очевидного? Впрочем, Джоанна, скорее всего, подозревала, не зря не хотела доверять соседу Джеймса. У нее всегда был развит материнский инстинкт, в отличие от меня. Господи, Джеймс столько времени проводил с Аланом, мы всегда думали, что так лучше, чем торчать дома за компьютером. И здесь, в хижине, уже бывал – неужели и все ужасы видел?! И ничего нам не сказал? Почему? Ребенок мог думать, что это нормально – ведь благодаря мне настоящего отца он не знал, Алан заменил его. Боже, как же все запуталось… И вот итог.

Я обхватываю себя руками, меня бьет дрожь. Из пещеры в глубине хижины несет холодом. Откуда-то издалека доносится «кап-кап-кап» воды о камень. Как же это непохоже на чудесный приют вдали от цивилизации, который я рисовала в своем воображении! И Джеймс счел подобное место подходящим, чтобы отсидеться? Неужели он еще такой ребенок и не видит того, что вижу я?

Я перевожу на него взгляд и вздрагиваю, встретив ответный, наблюдающий.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Джеймс.

Я сглатываю, лихорадочно пытаясь найти нужные слова, которые предотвратят наше общее падение в пропасть.

– Я думаю, что нам нужно отсюда уходить, – медленно, взвешенно говорю я. – Это работа для полиции. Его не отпустят, не беспокойся. Только посмотри вокруг – полицейским несложно будет сложить два и два. Они поймут, что он и есть убийца. Одна лишь обгоревшая маска укажет на причастность к смерти Джоанны, а тут еще отработка ударов и издевательства над животными, порно… – Я будто перечисляю по учебнику признаки психопата. – Детектив-сержант Нур – ас в психологии, она наверняка свяжет его и с другими убийствами. Не думаю, что он перешел от кошек сразу… – я запинаюсь, взглянув на мумифицированные останки на столе, – к убийству людей. Должны быть другие нападения, другие жертвы.

Джеймс внимательно слушает.

– Ас в психологии, значит, – бормочет он.

Его глаза обводят хижину и возвращаются к Алану, который негромко стонет в углу. Я отодвигаюсь еще чуть дальше, чувствуя, как мурашки бегут по коже. Сколько же ужасов совершили эти загрубевшие руки, в грязных пластырях и с обломанными ногтями.

– Нур очень дотошная. Он не ускользнет от нее, обещаю.

– Справедливость – это очень важно, – произносит Джеймс.

– Да, – подтверждаю я. – Именно справедливость.


Джеймс кивает. Кажется, мы пришли к соглашению. Мы уходим, а Нур пусть разбирается с Аланом, с убийством Джоанны и с другими его преступлениями.

Джеймс роется под столом, что-то ищет. Наконец достает зеленую пластиковую канистру вроде тех, из которых заливают бензин в газонокосилку, и встряхивает – внутри булькает жидкость.

Покосившись на Алана, я вижу вмятину на его лице и засохшую черную коросту вокруг ноздрей. Он выглядит слегка не в себе, кожа там, где нет запекшейся корки, сероватого оттенка. Сколько же крови он потерял?

Здоровый глаз Алана останавливается на мне.

– Джо-Джо, – бормочет он.

«Господи, он совсем ничего не соображает, принимает меня за сестру», – думаю я.

И вдруг Джеймс бросается к нему и бьет по лицу наотмашь. Голова Алана мотается в сторону, какая-то кровянистая жижа вылетает из носа и попадает в меня. Я визжу, отчаянно стараясь стряхнуть ее, перед глазами возникает яркая картина с бесконечной горячей пульсирующей струей, бьющей мне прямо на руки из живота Джоанны.

Джеймс, глаза в глаза с Аланом, тычет пальцем в его сломанный нос и шипит:

– Не произноси ее имя! Не смей, слышишь?!

И опускается на табурет, тяжело дыша.

Господи! Кажется, сейчас у меня на глазах действительно произойдет убийство!

Внезапно Джеймс поднимает голову и поворачивается ко мне.

– Ты все испортила, – говорит он с ожесточением. – Как всегда.





Глава 53




Джеймс, тяжело ступая, выходит из хижины, и я слышу, как он ищет что-то снаружи. Я хочу спросить Алана, что происходит, но боюсь объяснений, которые он может дать. Вдруг они заодно, вдруг он натаскивал мальчика, делая из него партнера по преступлениям?

Рядом раздается жужжание – на телефоне Джеймса высвечивается очередное сообщение. Я опускаю взгляд.

«Джеймс, давай поговорим. Просто скажи нам, где ты, и мы приедем».

Имя отправителя записано в контактах как «Детектив-сержант Шлюха», и это далеко не первое сообщение в цепочке других.

«Джеймс, дай нам поговорить с Сарой. Нам нужно знать, что с ней все в порядке».

«Джеймс, нам известно, что Сара с тобой. Давай обсудим ситуацию. Мы тебе поможем».

Что все это значит?.. У меня словно лед разливается по жилам, подползающий ужас заполняет все мое существо. Я протягиваю руку к телефону – нужно перезвонить Нур.

Алан, ссутулившийся в углу, замечает, что я делаю, и предупреждающе дергает головой. Дверь вдруг распахивается, в проеме возникает Джеймс. Поймет ли он, что я придвинула телефон к себе, так что он теперь лежит на сыром одеяле прямо возле моей ноги? Стараясь не подавать виду, я пытаюсь незаметно нащупать кнопку экстренного вызова.

– Кажется, тебе есть что мне сказать? – Вновь усевшись на табурет, Джеймс ставит на колени ту зеленую пластиковую канистру. До меня долетает слабый запах бензина. – Ты никогда не умела блефовать, тетя Сара.

– Я не понимаю, что происходит.

Мои глаза еще раз обегают внутренности хибары, отмечая, где стоят дробовик, топор и лопата.

– У тебя удивительный талант все портить, тетя Сара. – Он делает паузу, расчесывая волосы пальцами. – Или мне называть тебя мамой?

Холодное лезвие рассекает меня с ног до головы, и лед, струившийся по жилам, проникает в сердце.

Джеймс довольно смеется.

– Я все знаю, – кивает он. – Все подробности.

– Как?.. – хрипло спрашиваю я. – Когда?.. Джоанна тебе сказала?

Снова смех.

– Нет, эта женщина всегда была закрытой книгой – всегда в своей раковине, как устрица. Все держала в себе. Мне рассказали ее счета. Пансион бабули обходится недешево, знаешь ли. Я взломал пароль мамочки, а там проследить платежи труда не составило. Ну я и задался вопросом, почему это она столько туда отстегивает, вместо того чтобы помочь мне. Решил нанести визит. Представился бухгалтером миссис Бейли – мол, хочу все проверить. В пансионе были очень любезны и даже отвели меня к матушке моей «клиентки». Вот был сюрприз так сюрприз. Мы поболтали, и она столько всего интересного рассказала! О тебе, правда, отзывалась не лучшим образом. Бабуля – прелесть, правда?

Я качаю головой, не веря тому, что слышу. Во рту сухо как в пустыне, в ушах шумит, сердце колотится поршнем паровой машины. Джеймс все знает! Я оглядываюсь на Алана – может быть, он тоже? По нему непонятно, он совсем посерел и ушел в себя.

– Ты сказал ей, кто ты?